Вариантов, куда нам податься вместе, действительно не было. На территории собственной квартиры даже появляться не хотелось: во-первых, как это будет выглядеть, если Света вдруг раньше придет с работы. Да и вообще, думать о семейном гнезде в такой ситуации не хотелось. Так и не придя ни к чему дельному, я вошел в корпус и начал открывать дверь своей комнаты.

От невеселых мыслей меня отвлек звук шмыгающего носа в туалете. В окружающей сонной ночи он был особенно отчетливым. Я остановился, прислушиваясь. Кто-то тяжело и прерывисто вздохнул, снова шмыгнул носом. Затем включилась вода.

Я скорым шагом направился к туалетам в конце коридора. Звуки шли из мужского туалета, поэтому я ступил на холодные плитки кафеля, не раздумывая. Передо мной стоял Влад, смуглый парнишка двенадцати лет, один из самых младших в отряде. Он испуганно оглянулся на меня, дрогнув и услышав приближающиеся шаги, а затем отвернулся. Он стоял в одной майке, в руках были мокрые шорты. Трусы мокрым комком лежали на краю раковины.

– Влад? – Распознав по нему недавние слезы, спросил я. – Что произошло?

Он только покачал головой и принялся намыливать свои шорты. Я подошел к нему ближе, хмурясь и предчувствуя что-то плохое.

– Ты почему плачешь? – Продолжил расспрос я, посмотрев на нервные движения Влада. – Кто-то обидел?

– Нет, никто. – Он помотал головой. Утер мокрый нос и подставил намыленные шорты под струю воды. Мыльный ручеек пробежал по правой штанине и пролился на пол. Влад зябко переступил голыми ногами.

– Тогда что случилось? – Я смотрел на мокрую одежду и примерно догадывался, что именно произошло. Но нужно было услышать ответ от самого мальчика. Окончательно продрогнув, тот начал икать.

– Ребята там... В общем, истории страшные рассказывали. – Сквозь приступ икоты, заговорил Влад. – Про красную руку, и... и еще про гроб на колесиках. А потом... потом еще про горниста у нас в лагере. Что он ночами ходит по лагерю и ищет свою руку. И... – Влад зажмурился, затем начал остервенело драить свои несчастные шорты. – И Сашка сказал, что видел, как горнист стоит под нашими окнами. Что он к-каждую... каждую ночь приходит и смотрит на нас, потому что когда-то давно мальчики, которые оторвали у него руку, жили именно в этой палате. И что если оставить окно открытым на ночь, он зайдет... Зайдет... И...

Снова заплакав, он бросил свои недомытые вещи и прижался ко мне, пряча пылающее от стыда лицо, душа в моей одежде всхлипы и собственный страх. Что случилось дальше, я понял и без слов. В заведениях нашего типа многие мальчики страдали от энуреза почти до выпуска. Особенно на фоне россказней о горнистах и гробах на колесиках. Надо бы обсудить с ребятами момент со страшилками. Конечно, все это – неотъемлемая часть жизни в пионерлагере, но нужно хотя бы брать в расчет и младших товарищей.

Я помог Владу справиться со стиркой, затем мы отправились ко мне в комнату, где я выдал ему смену белья. Была проблема с матрасом, потому что его в первую очередь надо было просушить. Матрас мы повесили на бельевую веревку за корпусом. Кастелянша, конечно, ночами не работала, поэтому я отдал Владу матрас со второй кровати, что стояла в моей комнате. Раньше комнаты были на двоих воспитателей.

Влад послушно скрутил матрас, но затем застыл возле кровати.

– Что еще, Влад? – Спать хотелось неимоверно. На горизонте уже почти рассвело.

Мальчишка поднял голову.

– М-можно я с Вами посплю сегодня? В Вашей комнате? – Спросил он, сжав руки в кулаки. – Это в последний раз, честно-честно. Я больше не буду.

Я тяжело вздохнул, сев на свою кровать.

– Ладно, ложись. – Я с тоской посмотрел на будильник. – Но я за десять минут до подъема тебя разбужу и вытолкаю восвояси, понял? А то Вы паломничество в мою комнату организуете.

– Я никому не скажу! – Мгновенно озарился улыбкой Влад. – Честное пионерское, Сергей Викторович!

– Все, отбой. По койкам.

За день до наших со Славой выходных у нас был День Нептуна. И он с самого утра был омрачен пасмурной погодой. Дети в отряде раз за разом прибегали ко мне пожаловаться на то, что собирается гроза, что намокнут транспаранты и костюмы, и что все замерзнут. На утренней планерке обсуждался вопрос переноса Дня Нептуна на время, когда будет жарко, но проблема была в том, что никто конкретно не знал, что нас ждет завтра или на следующей неделе. Лето в наших краях было очень изменчивым.

К счастью, грозу пронесло мимо, и с обеда в небе встало ясное, горячее солнце. Вожатых на всех не хватало, поэтому я помогал доделать дирижабль, изображающий морскую ракету. Весь с головы до ног умудрился испачкаться клеем, и белесые, мутные разводы на руках и одежде наталкивали совсем не на рабочие мысли.

Вначале после полдника у нас было торжественное шествие со всеми куклами, транспарантами, фигурами, которые изготовили в отрядах. После были соревнования по станциям на берегу реки – всюду была беготня, радостные крики, хлопки в ладоши, речевки, которые кричали в несколько голосов. Натянутые над головой разноцветные флажки трепал приветливый ветер. Пахло мокрым песком, тиной и ракушками.

Мои обязанности сводились только к лишь поддержанию общей дисциплины. Я в очередной раз удивлялся тому, как нам повезло в этом году с вожатыми: за время смены они стали настоящими старшими товарищами для детей. Если в первые дни многие еще бегали ко мне со своими проблемами и вопросами, то сейчас о многом я узнавал уже через третьих лиц и уже спустя несколько дней. Что ж, это было хорошо, детям важно учиться доверять. Среди воспитанников проблемы с доверием – частая сложность.