Не сговариваясь, мы направились торопливым шагом за воспитанниками. Я увидел знакомые лица коллег, работавших на других отрядах. Все, как один, смотрели на необычного гостя. Я последовал их примеру и споткнулся, едва не растянувшись в траве, усеянной опавшими шишками.

По центральной дорожке, небрежно закинув на плечо кроваво-красный стяг, верхом на белом коне ехал Слава. На колыхающейся материи его стяга виднелись крупные белые буквы «Лицедей». Он особо ни на кого не смотрел, но весь его вид излучал даже не уверенность, а победоносное спокойствие. Так, наверное, неспешно возвращался в свои владения рыцарь, одолевший всех соперников на турнире. Седла на коне не было, одна легкая попона, узда самая обыкновенная, как будто из простых веревок. Солнечные блики облизывали его руки и плечи, вырезали ножницами гордый профиль Славы на фоне вечнозеленых деревьев. Очков на нем не было.

Таким появлением Славе удалось собрать максимум зрителей. Дети, смеясь и подталкивая друг друга, объединились с обеих сторон дорожки и побрели за ни следом, завороженные то ли белой лошадью, то ли красным стягом, то ли джинсами, в которые Слава был одет. Подозреваю, что большинство восхищалось как раз последним.

Переглядываясь с другими воспитателями, мы пошли с детьми. Коллеги сразу решили, что подобное представление включено в воспитательный план работы смены, но я подозревал, что все это – начиная от коня и заканчивая стягом с названием театрального кружка – инициатива исключительно Славы. Что он здесь делает? Почему он? Откуда он узнал? Ах да, я же сам ему говорил, где буду проводить лето...

Слава остановил коня, когда оказался на центральной площади перед главным корпусом. Развернулся лицом к собравшемуся лагерю. Я увидел вышедшее на балкон второго этажа руководство лагеря: начальника, Илью Анатольевича, и еще культоргов. Опершись о перила балкона, они опустили головы, разглядывая странное собрание.

– Товарищи собравшиеся! – Воскликнул Слава. Голос у него был поставленный, проработанный. Его услышали бы, наверное, даже те, кто по какой-то причине пропустил удивительное шествие и остался в корпусе. – Пусть сюда выйдут те, кто внес свои имена в списки кружка театральной самодеятельности «Лицедей»!

Конь под ним закивал и, храпя, начал рыть копытом землю. Слава натянул слегка поводья, заставляя животное успокоиться. Среди детей прошло некоторое волнение, и к Славе один за другим начали выходить воспитанники. Многие шли со счастливыми улыбками, словно им пообещали долгожданную награду. Другие вопросительно оглядывались, не уверенные в том, что услышали.

– «Это – голос

Моей судьбы, и он мне, словно льву,

Натягивает мышцы тетивою». – Слава упер древко стяга в свое бедро, воздев руку и глядя на собравшихся перед ним с гордой ухмылкой, отважно и бойко. – Знайте, что те из вас, кто вышел к вам сегодня, присоединились к наивысшей из всех лир! На нашей крохотной, древесной сцене мы будем создавать великие миры. Идемте же, о братья! Вперед, и к музе, к новым лишь свершеньям. Дорогу, господа!

Он толкнул коня в бока, и тот, развернувшись, продолжил путь за главный корпус. Дети, завороженные его пламенной речью, необычным, непривычным ритмом, направились следом. Затем немного отошли, окружили коня, стали гладить начищенные до блеска бока, заглядывать ему в морду, гладить по крутой шее.

Мы с коллегами переглянулись в немом изумлении. Никто не ожидал столь поразительного появления человека, который, очевидно, являлся руководителем театрального кружка, опоздавшим на несколько дней смены. Вслед удаляющейся процессии раздались неуверенные аплодисменты. Я увидел, как в тени главного корпуса Слава легко спешился и взял коня под уздцы. Кружок скрылся за зданием.

– Так, ребята, а давайте-ка сыграем в «Арам-шим-шим». – Произнес мой рот, пока я поворачивался к воспитанникам всех возрастов и читал в их лицах интерес, восхищение, недоумение и еще тысячу других оттенков чувств, на которые только могут быть способны дети.

– Сергей Викторович, а пустите посмотреть лошадку? – Зашепелявила одна из младших девчонок, оказавшаяся поблизости. – Такая красивая!..

– Я думаю, что... Э-м-м-м... – Я все еще видел, как плавно двигаются в такт шагу коня его бедра. Купание красного коня в огненном озере моей собственной преисподни. Всадник на бледном жеребце с развевающимся над головой воинственным флагом.

– Уверена, как только это будет возможно, нам позволят покормить лошадку. – Пришла мне на выручку Нэлли Аркадьевна. – А пока, раз уж мы все здесь собрались, давайте-ка действительно сыграем в «Арам-шим-шим» всем лагерем. Итак! Ребята, внимание! За мной хором начи-най! А-рам-шим-шим! А-рам-шим-шим!

Ее крепкий голос подхватили окружающие дети, а за ними цепная реакция перебросилась и на остальных. Кто-то схватил меня за руки и включил в огромный хоровод, растянувшийся почти по всей площади. Я следовал этому неторопливому кругу, без конца оглядываясь на угол, за которым скрылся мой отважный, грозный, невозможно желанный всадник. Слава, зачем ты приехал сюда? Для чего? Пожалуйста, не приближайся. Иначе я не знаю, что сделаю с тобой, когда точка кипения раскалится докрасна, затем сломится и останется где-то далеко позади. Слава, я потеряю себя в тебе.

Цитата из пьесы У. Шекспира «Гамлет»