Я едва дождался конца дня, чтобы рвануть в тот театр. Пока ехал вначале на трамвае, затем на автобусе на противоположный конец города, пытался вспомнить название театра, но ничего в голову не приходило. Смешно: отправляться к ним и просить помощи, не имея представления о том, как называется их труппа.

Не знаю, чего я ожидал. На самом деле, я и не надеялся на то, что нашу идею поддержат. Театры самодеятельности полностью зависели от профсоюза, были ограничены репертуаром, а еще почти никогда не имели свободного времени на дополнительную работу. Но я все равно вспоминал афиши серьезных постановок и в глубине души надеялся, конечно, на то, что руководителем кружка станет Слава. Знаю, мысли эти были очень самонадеянными, но я не мог запретить себе мечтать. Порой только мечты меня и спасали.

Худрук коллектива была уже у себя. Ею оказалась уже немолодая, но очень сухая и бодрая женщина. Когда я говорил с ней по телефону, совсем другой себе представлял. Она широко улыбалась и даже немного заискивала, причины мне были неизвестны. Но, когда я посвятил ее в суть своего визита, мгновенно сникла.

– Простите, товарищ Бронников, – сказала она, нервно теребя нитку бус поверх зеленой водолазки, – все наши актеры – сотрудники предприятия, ни у кого не будет времени совмещать работу, репетиции и этот кружок. Хотя идея замечательная!..

– Может быть, вынесете эту идею все же на коллективное обсуждение? – Спросил я, хотя в глубине души заранее знал, что получу отказ. – Если единственное, что останавливает, это только желание самих актеров.

– Не только это, – сразу возразила худрук, – даже если кто-то из добровольцев и вызовется, нужно еще будет согласовывать это с нашей профсоюзной организацией, предоставлять документацию, программу, по которой будет руководитель работать. Ведь у вас же в детском доме, я так поняла, ничего этого пока нет?

Конечно, ничего такого и в помине не было. Признаться, я вообще не подумал о методической части процесса, настолько мечты о том, как я буду видеть Славу каждый день у себя на работе, увлекли меня.

– Да, согласен, предложение немного спонтанное. – Кивнул я. – С другой стороны, у нас хороший методкабинет. Что-нибудь за неделю мы бы обмозговали.

Из коридора послышались голоса. Худрук встрепенулась, схватила со стола папку с бумагами и поднялась.

– Смена закончилась, у нас сейчас репетиция. – Сказала она, все так же заискивающе улыбаясь. Неловко остановилась возле приоткрытой двери. Я подошел к ней, понимая, что это приглашение на выход.

– Что ж, спасибо, что выслушали.

– Давайте, вот, как поступим. – Она стала закрывать кабинет, сунув папку подмышку. Я хотел было ей помочь, но худрук отмахнулась. – Сегодня я с ребятами поговорю. Труппа у нас молодая, много актеров без семей, детей. Может быть, кто-нибудь да откликнется. А остальные организационные моменты мы с Вами уже по факту, так сказать, согласия обсудим. Да? Хорошо?

– Хорошо. – Я улыбнулся, кивнув. Мы направились вверх по коридору, туда, где была сцена. – Над чем сейчас работаете?

– У нас классика, «Гамлет». – Худрук взмахнула рукой, приветствуя группу молодых людей, столпившуюся возле закрытых дверей зала.

Я мельком оглядел всех и с разочарованием отметил, что никого не узнаю. Вернее, не узнаю среди всех этих оживленных, смеющихся лиц Славу.

– Вы ставите очень серьезные вещи. – Мне не хотелось так быстро покидать театр, ведь в глубине души я надеялся хотя бы еще один раз увидеть того, кто напрочь лишил меня спокойного сна.

– Да, это инициатива трудящихся. Они сами предлагают, что бы хотели разыграть. – Моя собеседница подошла было к дверям зала, чтобы отпереть их, а потом оглянулась на меня. – Послушайте, Сергей Викторович, Вы же можете сами все рассказать. Так даже будет лучше! Из первых рук, как говорится!