Мы подошли к нашей банде, поздоровались со всеми и начали разговаривать, ожидая прихода главаря гонки, который должен был объяснить причину, по которой это "мероприятие" начинается раньше.

Все общались, было громко, настолько громко, что от этого шума можно было свихнуться, однако я давно уже к этому привыкла.

Тут по очереди, из банды в банду, начала передаваться новая тема для обсуждения, очередь дошла и до нашего круга. Все бурно начали говорить о приходе трёх новых парней в банду "Чумавые". Все девочки начали представлять, как же они будут выглядеть, симпатичные ли они, есть ли у них девушки. И это несмотря на то, что парни из команды самых заклятых соперников. Мне тоже кажется, что такие обсуждения не свойствены для девушек-байкеров, ведь они же дерзкие, можно даже сказать, бесчувственные, гордые, но стоит помнить о том, что в любой ситуации девушка остаётся девушкой, и не важно, обычная она или же байкер. Загвоздка была в том, что с "Чумавыми" мы враги.

Мда... Болтали без умолку, как курицы, блин. Мы с Белкой решили отойти от всех, ибо слушать это было уже невозможно. Она начала диалог:

— Малая, а ты как думаешь, какие они?

— Ну, не знаю, тебе ли не все равно? — как-то безразлично ответила я.

— Нет, конечно, у меня нет парня, а вдруг что-то с кем-то из них сложится.

— Знаешь, мне как-то параллельно, кто из них какой, честно. И вообще-то, мы завтра на свидание идём, — слово "свидание" я выделила воздушными кавычками и будто усмехнулась.

Марк точно убьет меня за все это.

— Ну, вообще-то, — передразнила меня Аня, — это не свидание, а дружеский поход в кино. Мы их совсем не знаем, а идём только, чтобы познакомиться поближе и стать хорошими друзьями, — с деловым лицом сказала подруга.

— Ну, да, дружеский поход, на последний ряд, — засмеялась я, от чего подруга закатила глаза, — вот у меня, действительно, просто дружба, ничего больше. Не хочу ни с кем встречаться или влюбляться, да и на вряд ли получится, — погрустнев, сказала я.

— Так, Малая, хватит. Перестань вспоминать его, хватит о нём уже думать, отпусти его, забудь, он же... — она не договорила.

— Белка, прошу, не надо, — тихим голосом, начиная нервничать, проговорила я.

Вы ведь не забыли о шести погибших в этих "последних гонках"? Вот там погиб и мой Мир. Было больно осознавать это, думать... Но не вспоминать не получалось. Ведь именно здесь он умер, здесь его не стало, на моих руках. Я снова буду проезжать это место, и перед моими глазами предстанет эта картина дождливого дня. Всё будто повторится вновь. Новая волна боли нахлынет на меня. Вспоминаю всё это, часто обдумываю всё это. Его смерть, мой день рождения, похороны... Похороны состоялись ровно через пять дней после моего дня рождения, до этого он просто пролежал несколько жалких дней в коме, из которой ему выйти не удалось. Но кому от меня скрыли его родители, точнее, мать, и поэтому я не смогла посещать его в больнице. Я не смогла побыть с ним в его последние дни... Как бы сложно мне не было осознавать всё это и то, что после моего дня рождения и, в принципе, до него мне будет нифига не весело, но грустить сейчас мне просто не давали окружающие меня люди. Я благодарна им за это, но ради них мне приходится натягивать улыбку на лицо. Со смерти Мира прошло два года. Боль почти утихла, но вот любовь никак не может отпустить.

Белка не послушала, продолжая тараторить своё. Вот он - минус Ани, она никогда не следит за тем, что говорит. Сначала она говорит, а потом уже думает, что сказала. Я привыкла к этому и перестала замечать, но не в этот раз:

— Но с другой стороны, вспомни, как он тебя добивался потом, как пытался все исправить. Вспомни, он пытался передать тебе перед смертью что-то, что-то очень важное, но ты же его не послушала, а все могло бы быть иначе, но ты... — снова она не договорила, потому что увидела, как из моих глаз потекли слёзы, её речь перебило моё рыдание.

— Хватит, прекрати, — крикнула я, уже во всю рыдая, но, видимо, не так громко. Никто не повернулся и не обратил внимания, это хорошо.

— Чёрт, вот дура тупая. Малая, прости, прости меня, пожалуйста. Я забыла, как всегда не слежу за собой, прости меня, — она подошла и крепко обняла меня.

Я начала успокаиваться, но не очень-то получалось, я продолжала рыдать. Вдруг я увидела, как к нам быстро приближается Минак. Я отошла от Белки, отвернулась и начала вытирать слёзы, пытаясь успокоиться, потому что если Минак увидит мои мокрые глаза, это будет нечто.

Я вытирала слёзы, как вдруг кто-то резко повернул меня к себе, я знала, что это был Матвей:

— Что с тобой? Почему ты плачешь? — громко спросил парень.

— Ты о чем? Видишь на моих глазах слезы? — ответила вопросом на вопрос я, как-будто не понимая, о чем он говорит.

— Малая, как-будто я тебя не знаю, чего ревешь? — спросил меня снова Минак.

— Да не ревела я!

— Ну да, твоя тушь мне тоже самое сказала.

— Блин, тушь потекла? Сильно видно? Захрена было плакать? Блин, стоп, я же не крашу ресницы перед гонками, ах ты... — я не договорила, он крепко обнял меня.

— Попалась. Признавайся, чего плакала? — тихо спросил он.

— Все хорошо, правда, просто сильно ногой об мот долбанулась, — схитрила я.

— Ага, ногой она долбанулась, ты бы из-за этой ерунды так не ревела, — я прекрасно знаю, что Минак все понимает. Но этот человек не допустит, чтобы я грустила.

— Нет, правда, сильно ударилась. Ещё я не выспалась, потому что кое-кто меня разбудил и напугал.

— Точно? — решил удостовериться он.

— Точно, — спокойно сказала я.

Объятия этого человека могли успокоить меня в миг, не знаю, почему, но это было действительно так.

И тут он подхватил меня на руки и понес в небольшую, так сказать, беседку.

— Куда ты меня тащишь?

— Увидишь, — ответил парень.

— Маньяк, — не всерьёз нахмурилась я.

— Ты сказала, что ударилась ногой, я должен проверить, так ли это. Кстати, ещё кое-какая новость для тебя есть, — серьёзно ответил он, но с улыбкой на лице, а я загорелась желанием узнать её.

Вот он принёс меня в беседку, усадил на скамью и собирался было что-то делать. Честно, не знаю, как бы он посмотрел мне ногу, ведь экипировка была как комбинезон. Но вдруг кто-то заговорил в микрофон, все посмотрели на небольшую сцену, которая так же стояла неподалёку, на ней был главарь гонки - Том.

Невысокий, но и не низкий парень двадцати пяти лет. Не в моём вкусе. Слегка полноват, не то, чтобы он прям толстый, человек в отличной физической форме, но эта небольшая полнота ему к лицу. Что могу сказать о нем, как о человеке? Эгоист!
Одним этим словом можно выразить всю его сущность. Таким только гонки создавать... Ну, хоть один раз в жизни он мне нормально помог, а то пришлось бы этому дураку ногу показывать.

Итак, все повернулись к сцене и замолчали, в ожидании того, что скажет Том. Он же начал свою речь.