2 часть

Стоило Саталии повернуть ключ и чуть коснуться ручки двери, чтобы вылететь, подобно белой голубки из клетки браконьеров, как тяжёлые мозолистые руки офицера схватили её за роскошные волосы. Они, как струны скрипки, натянулись до предела. Это был конец.

Внезапно дверь распахнулась. Из тьмы коридора быстрой тенью вломился силуэт плечистого мужчины. Он мгновенно оттолкнул от леди озверевшего солдата, грубым движением схватил её за плечо и выставил за дверь, закрыв её за собой. Это произошло за считанные секунды. С такой скоростью могла лететь только боевая ракета.

Она больно упала на пол. Испуганно посмотрела назад, но из-за титановой двери не было слышно ни шороха.

– Это был Джо Вагнер... – вслух прошептала девушка, дабы удостовериться, что ей всё это не показалось. Дипломат, конечно, внушал страх одним лишь взглядом, но она и представить не могла, с какой точностью, элегантностью и силой он мог действовать. Виленски всегда думала, что все политики и подобные люди Вагнеру сильны только умом и деньгами, но такой как Джо мог с лёгкостью расстегнуть свой фиолетовый пиджак и добиться желаемого силой.

Саталия на ватных ногах поднялась, облокачиваясь на стену. Ещё раз глянув на дверь, она услышала лишь отдалённый звук ударов.

«Если бы я осмелилась посильнее стукнуть солдата, то Вагнеру не пришлось бы марать руки...А вдруг офицер его...», – мысли леди оборвались сразу же, стоило вспомнить, что Джо когда-то смог в рукопашку победить такого же обученного солдата Империи – Красса.

Не став зря терять время, Саталия поспешила в темноту коридора. Она шла босиком по холодному полу. Облегающее белое платье на тонких бретельках сильно стесняло её движения. Дрожь гуляла по телу при мыслях о погоне, но в тёмном коридоре стояла мёртвая тишина. Все двери были закрыты. Куда идти – неизвестно.

Хотелось увидеть хоть одну живую душу, чтобы убедиться, что она не попала в какой-то кошмар из бесконечных карбоновых стен. Она помнила, как Исаия легко ориентировался среди этих лабиринтов и всегда знал, когда нужно повернуть. Внутри что-то заныло... Хотелось его уверенности, силы и ума. Он всегда знал, как решить любую проблему, оставался хладнокровен в любой ситуации...(конечно, Сата и понятия не имела, как он сходил с ума, когда она чуть не умерла!)

И всё же, она не Исаия, а самому Исаии нужна не девушка, а её сила. Точнее, была нужна. Теперь она отработанный материал. Внутри ещё сильнее всё сжалось. Хотелось зареветь прямо тут, в темноте. Впервые это гнетущее одиночество стало нужно ей как никогда: никто не увидит слёз. Но и это оказалось большой роскошью, ибо в эту же секунду девушка споткнулась об что-то живое...

Чуть не взвизгнув, Виленски отпрыгнула к стене и прижалась к ней всем телом. На полу лежал солдат Империи. Мёртвый. Сначала она подумала, что его убил Джо, но следов борьбы не было. Вглядевшись во тьму, девушка заметила ещё несколько мертвецов.

«Да что здесь происходит?!»

Саталия аккуратно продвигалась дальше, прижимаясь к стене и боясь прикоснуться к застывшим в агонии телам. Все они были с закатанными выпученными глазами.

Но вскоре девушка оказалась у закрытой титановой двери, ведущей прямиком в технические туннели, если верить надписи. Трупы её пугали. Они словно смотрели на неё со спины, пока она безмолвно разглядывала замок с кодом и пыталась понять, куда ей двигаться дальше. Эйл обещал, что до станции её проводит Вагнер, но она совершенно потерялась и не знает даже, как вернуться обратно к спальне. Что это вообще за место?

– Это нижние этажи Главного корабля Империи. Здесь хранят боеприпасы, различные химикаты, даже еду в случае чего.

Саталия вздрогнула. Сердце забилось быстрее. Привычку отвечать на непрозвучавший вопрос имел лишь один мужчина в её окружении – муж. Неужели он пришёл за ней?! Беспокоился?

Нет.

Саталия повернулась и увидела Эйла. Белый халат с длинными рукавами и чёрными латексными перчатками. Он походил на маньяка с этой расслабленной улыбкой посреди горы мёртвых тел.

– К счастью, они ещё не начали гнить, – его голос пугал. С таким облегчением он волновался о трупном запахе больше, чем о том, что на его руках кровь, что тошнота подбиралась к горлу. Подумать только, она недавно мечтала лежать в объятиях этого мужчины! Кажется, не зря, такой как он, влюблённо смотрит на Вагнера.

– О чем ты, Эйл?..

– Они надышались парами многолетнего эписторхиза*. Концентрированный газ, который попал им в организм, будет пытаться из них выйти, окисляя ткани. Запах тут скоро будет не самый приятный...

– Зачем Вы их убили? – она неосознанно перешла на «Вы», строя между ними стену. Таких друзей она себе не желала.

Эйл удивлённо вскинул брови.

– Зачем?.. Конечно же, чтобы Вас спасти, милая леди.

Он медленно протянул ей маску с фильтрами.

– Лучше наденьте.

– Эйл... я должна благодарить... Вас. Но мне не хочется. Вы убийца. Вы убили...А я... я...не достойна их смерти. Зачем Вы, Эйл...

Даниелс равнодушно глянул на трупы, словно уже и забыл, что их прикончил. Он наблюдал через камеры видеонаблюдения, как они корчились в муках и даже не имели понятия, что их убил цветочек на полянке. Эйл любил цветы. Особенно белые. Особенно жасмины. Особенно своего Жасмина.

– Саталия, я не тот идеальный принц, которого Вы себе вообразили, – Эйл сказал прямо в точку. Как будто знал, что она недавно фантазировала его и желала сильнее кислорода. – Я учёный, убийца, преступник... Ещё я верный друг. Вы просили Вас спасти. Я спас.

Даниелс хоть и знал, что нужно спешить, но всегда деликатно и нежно относился к чувствам окружающих, особенно близких. Саталию он ценил.

– А ещё я друг Андрея Красса. Революционера.

Он нервно прошёлся по своим волосам и указал пальцем на одного из ближайших мертвецов.

– Это копии. Такие же копии как Андрей. Начнётся метаморфоз, и они вновь восстанут. Вот только им понадобится время. А каждая секунда дорога Крассу. Я убил их, чтобы они не убили его.

Саталии лучше не стало. Она видела в этих холодных зелёных глазах настоящее безумие. Он убил их просто так. Андрею ничего не угрожает, он ведь солдат Земной Империи. Никто не подозревает, что он и есть предатель. Просто Эйл заранее видит во всех врагов, ибо он уже потерял однажды своего друга. Он привязался к Андрею, хотя за всё время общения с Эйлом Виленски не замечала настолько помешанную связь. Или же учёный отлично маскировал свои слабости.

Саталия послушно надела маску. Даниелс тоже.

Ввёл пароль в технический туннель и первый вошёл внутрь. Виленски испугалась, стоило ей только увидеть узкий тёмный коридор с трубами, проводами и запасными генераторами питания. Этот туннель был на протяжении всего отсека. Эйл включил в маске ночной режим и крепко взял за руку девушку и вёл за собой. Она недоверчиво шла рядом, не веря, что кралась по страшным туннелям за руку с убийцей.

Иногда в туннеле стоял просто невыносимый запах сероводорода, но маска спасала, отчего девушка почти даже не чувствовала этой вони. По словам Эйла этот запах появился из-за того, что он отключил во всём отсеке вентиляцию, чтобы она не смогла помешать задушить газом солдат. А за стеной туннеля находился склад химикатов или лаборатория, откуда и несло сероводородом.

Когда Саталия спросила, сколько солдат охраняло отсек, Эйл минуту помолчал и только потом ответил: «Тридцать».

Её сердце сжалось. Невинные люди погибли из-за её желания сбежать! Как же всё это неправильно!

Тела остались гнить внизу, а они выбрались наружу через люк в стене. Затем он поднялся с ней на лифте до улиц Империи и вышел из отсека «Научный центр».

Непринуждённо стянул с себя халат и выбросил. Маски полетели туда же. На улице их ждал уже Джо. Была глубокая ночь, потому фонари не горели. Тьма окутывала аллею у здания.

Эйл довёл её за руку до Джо, статично стоящего во тьме.

– Доведи её до корабля и убедись, что за нами нет слежки.

Джо медленно кивнул. Его взгляд ничего не выражал: он был беспристрастен и в то же время пугающе доволен. Кажется, ему нравились такие авантюры. Да и Эйл был в приподнятом настроении, если заметить его слабо скользящую по лицу улыбку.

Даниелс отпустил руку и уверенно  посмотрел на Сату. Девушка опечаленно подняла взгляд на Эйла. Она понимала, что доктор сейчас будет с ней прощаться.

Он вновь улыбнулся. Только уже нежно и аккуратно. С таким же трепетом заправил её роскошную серебряную прядь за ухо.

– Будь счастлива, Саталия. И знай, что начнётся война. Если ты не сможешь укрыться, просто позвони мне. Я заберу тебя, где бы ты ни была.

– Эйл, прежде чем я покину тебя, хочу признаться, – Виленски приподняла лицо и приосанилась, стараясь сдерживать внутри озноб от одного изучающего и мрачного взгляда Вагнера, – ты мне очень нравился. До сегодняшней ночи. Хочу быть честна с тобой. В тебе живёт зло. Не знаю, взрастил ли ты его сам или это твой отец постарался, но... не иди у него на поводу. Мой муж тоже совершает ошибку, боготворя собственный гнев.

Эйл прикусил желваки и кивнул. Печаль отразилась на его белоснежном лице.

Такая смена настроения не осталась без внимания Вагнера. Он при всём желании не мог заткнуть рот Саты, сжав её челюсть в одном своём кулаке. А ведь так хотелось. Но куда важнее оставаться с Эйлом союзниками, чем пытаться отгородить доктора от глупых людей вокруг. Но Джо уверен, стоит Эйлу только попросить... только взглянуть на него жалобно, как он непременно сделает для него всё.

Дипломат подошёл ближе и шепнул, чуть к ним обоим наклонившись:

– Нам пора.

И подкатил приготовленный чемодан с вещами для Саты. Эйл, не глядя на Джо, снова нервно поправил волосы, вытер рукавом подступившую к глазам влагу и таким же тихим голосом ответил Сате:

– Я прислушаюсь к твоим словам, моя подруга.

Так Саталия улетела на Райдифаер к близким. Родители встретили её с теплом и объятиями, что было для неё удивительным. Она даже позволила себе расплакаться на плече мамы и рассказать ей о муже и о том, как жестоко он с ней обращался. Впервые её мать, твёрдо следующая традициям Райдифаер, поддержала дочь и не посмела сказать, что в их народе запрещено расторгать брак. Но тоска по своевольной дочери заставила женщину угомониться и просто любить Сату без всяких следований традициям. Отец, высокий мужчина, забрал дочь на руках домой. Теперь она была счастлива.

Когда наступило лето, Саталия получила марку от Эйла. Она помнила, подобные милые карточки он постоянно присылал на передовую своему Крассу. Теперь таким знакам внимания удостоилась и она.

На марке каллиграфическим почерком было написано:

«Дорогая Саталия, я перевёл на твой счёт деньги. Их хватит, чтобы ты продолжила обучение и покупала всё необходимое. Исаия быстро угомонился. Когда он узнал о твоей пропаже и погибели тридцати офицеров, сразу же пришёл ко мне. Я видел, он хотел меня ударить. Но сдержался. Сказал лишь, что я совершил ошибку. Больше от него я не слышал про тебя. Постоянно занят. Ты подавала на расторжение брака? Он про него даже не хочет слышать. Говорит, что ты его любимая и ей останешься даже на другой планете.

С любовью, твой друг»

Виленски не могла отправить ему ответную весточку. Боялась ворошить прошлое. Стоило вглядеться в письмо с невообразимо красивым почерком, как она видела перед собой его худые руки в перчатках, держащие те маски. Его длинные пальцы окрашены в алые тона. И ими он писал ей письмо. Благодетель с лицом убийцы. Стыдно было даже принимать от него помощь, но деваться было некуда... Виленски решила прожить достойную жизнь, чтобы те тридцать солдат погибли не зря.

И она старалась изо всех сил. Готовилась поступать в учебное заведение. Помогала родителям по хозяйству и нянчилась с маленькими племянницами.

В один из вечеров Сата готовила ужин. Запекала пирог с земной вишней. Пока накладывала начинку, невольно вспомнился Андрей Красс, приходивший часто побеседовать с Исаией и с удовольствием поедающий вишнёвые пироги. Она давно заметила, что её муж любил встречать гостей не просто со вкусной едой, а именно с той, которую гость больше всего любил. Эйлу он часто предлагал либо виноград, либо шоколадные пирожные, либо какое-то простое домашнее блюдо, явно греющее холодное сердце учёного. Даже самой Сате он часто приносил её любимый фруктовый салат, который ей в детстве делала мама. Порой он знал слишком много обо всех, что становилось жутко. А ещё страшнее от того, что сам Исаия остаётся неразгаданным, неизведанным и опасным.

Вдруг её поток мыслей прервал звонкий голосок племянницы, носившейся по залу и спорящей со своей подружкой, пришедшей к ним домой:

– А моя любимая Саталия замужем за этого Исаию!

– Не верю! Тогда почему она не с ним?!

Сата чуть выглянула из кухни и увидела, что девочки носились с подушками и били друг друга, пока по этнивизору показывали улыбчивую рожу её мужа. Она зависла на его голосе, на хитрых искрящихся глазах.

–... боеготовность нашей армии на высшем уровне, господин журналист. За последние три года террористическая активность снизилась. Это заслуга наших специальных отрядов по зачистке оппозиционеров.

Саталия прильнула бёдрами и виском к стене дверного проёма и с кухонным полотенцем в руках заслушалась его речь. Девочки продолжали бегать по залу и спорить. Одна говорила, что Саталия замужем за де Хелла и носит его фамилию, а вторая хвасталась, что ей предложение сам Даниелс сделал и её фамилия будет круче.

Но сердце Саты пропустило удар, когда какая-то безумная женщина с ярким макияжем и довольно эпатажным стилем одежды выкрикнула свой вопрос из толпы всех репортёров и журналистов, отчего все даже поутихли и действительно хотели услышать ответ на её вопрос:

– А жену Вы свою куда дели?!

Исаия вдруг перестал улыбаться и устремил холодный взор на эту явно бессмертную журналистку. Поправил манжет кожаного пальто с нашивкой Империи и блеснул при Солнце своими медалями, будто пытаясь намекнуть нахалке, что явно не перед тем разинула пасть. Но тут же вернул к лицу улыбку и чуть наклонился к ней с пьедестала:

– Маргарита, у Вас очень интересные заметки. Я читал Ваши выпуски с журналов «Imperia Time» и «SG». Хотел бы я Вам устроить новую сенсацию, но боюсь разочаровать. Моя жена в отпуске на родной планете. Большего сказать не могу. Ради безопасности моих близких.

Саталия хотела закричать: «Лжец! Тиран! Монстр! Да знала бы эта прекрасная и храбрая журналистка, какой ты мудак, так бы и написала на главной странице журнала: «Мудак правит страной!»

Она уже хотела переключить канал, но слегка побелела, увидев, что её муж до сих пор не снял обручальное кольцо. Оно блестело на Солнце. Его самого ласково освещало Земное Солнце, наверняка, репортаж в реальном времени был прямо у Дворца Империи, где восседал Хезер Марсиэл. Кажется, она припоминала, что сегодня был какой-то важный съезд всех политических деятелей во Дворце Империи.

Тоска завыла в груди. Ему улыбается Солнце. А она где-то далеко за миллиарды квазаров от него, где Солнце не светит. Их объединял только нелепый брак. Он клялся показать ей космос. Но теперь гордо возвышался над всем миром в полном одиночестве, пока Сата, как обычная райдифаеровка, готовила пироги и убиралась на кухне. Она была недостойна быть с ним. От этого становилось больно. Девушка уже не скрывала, что жгла своё сердце по тому чужаку, поселившемуся в теле Исаии.

Накрыв вечерний стол для семьи, Сата предупредила родных, что ненадолго выйдет подышать воздухом. Летние жаркие ночи в Райдифаер томили её тело. Она скучала по прохладной спальне, где у неё с супругом была огромная кровать, в которой она виделась с ним каждую ночь. Он приходил в три ночи усталый, раздражённый, но ложился у её плеча и с тоской, обнимая её, продолжал что-то себе бубнить под нос, пока окончательно не засыпал. В такие моменты Саталия чувствовала его преданность – Исаия мог остаться в своём кабинете и спать там, однако всегда приходил. Рано или поздно он приходил.

Виленски тяжело вздохнула, напоминая себе сотни раз, как Исаия однажды так разбудил её посреди ночи и отправил на Онуэко, где позже предал и отобрал сердце Райдифаер. Она знала правду. Никакая она не марафлайка. Лжец и предатель. Монстр. Всеми пользуется и со всех выпивает последнюю кровь.

Но его образ не выходил из головы. Эйл же остался в памяти только ужасным садистом, никаких волнующих и трепещущих фантазий о нём не осталось.

Саталия вышла во двор. Улицы родного города приветствовали светом тёплых фонарей (у них принято зажигать огонь вместо электричества). Кузнечики, которые развелись в здешних степях, звонко напевали ночные серенады. Где-то проезжали электромобили. Кто-то выгуливал своих огненных питомцев – Райтфэров*.

Саталия долго стояла, слушая ночной гул, пока мысли об Исаии не стали сводить с ума. Безумно удивляло, что он действительно её отпустил. Это настораживало. Что у него на уме – не знает никто.

Нужно было успокоиться. Нужно унять дрожь. Девушка не придумала ничего лучше, чем пойти к заброшенному спортзалу и поиграть сама с собой в баскетбол.

Там она раньше проводила время со своим Исаией. Этот спортзал стал для неё сакральным, ибо после того, как потеряла своего любимого, самозванец никогда с ней туда не приходил. Никогда. Ему было неинтересно. И это к лучшему. Хоть то место он не запятнал своим зловещим присутствием.

Саталия делала шикарные броски в прыжке. Настоящая спортсменка. Высокая, подтянутая, с натренированными мышцами – она сочетала в себе элегантность и силу.

И так бросок за броском. Мяч ударялся об пол. В голове мельтешили слова Исаии. Мяч летел об стену. Он смеялся в её голове. Мяч устремлялся в кольцо. Исаия целовал её. Мяч летел вниз. Исаия врал. Мяч коснулся пола. Исаия растворился в слезах.

Она остановилась. Присела на корточки посреди пустого зала и еле сдерживала всхлипы. Саталия де Хелл по-прежнему ощущала себя покинутой. Ей почему-то был он нужен. И от этого бросало в слёзы.

«Вот бы он пришёл ко мне сейчас... Сказал, что ошибался... Пожалуйста. Я не могу уже без него. Я привыкла к нему. Другие мужчины...никто неинтересен как он»

Внезапно раздался топот. Сердце пропустило удар. Исаия услышал её мольбу?

Шаги приближались. Саталия боялась обернуться. Шаг. Шаг. Шаг. И что ему сказать, когда он коснётся её плеча?! Изобразить злость? Сказать ещё раз, что он и мизинца её не стоит?! Что ему сказать?..

Тёплая ладонь коснулась её. Но радости от прикосновения не было. У Исаии ладонь тёплой не бывает.

– Красотка, чего плачешь? Парень бросил? – перед ней стоял высокий райдифаеровский мужчина с загорелой кожей и разбитым лицом. Его карие глаза утонули во тьме спортзала. Саталия тут же хотела подняться и отойти от него в сторону, но незнакомец сжал её плечо, не давая встать с колен.

– Да ты сиди... Так проще будет тебя распробовать.

– Вы кто такой?! Отпустите!

Саталия пыталась оттолкнуть его, но враг был не комплектации Исаии... С таким девушка могла и не справиться.

Из темноты зала вышли ещё несколько дружков извращенца. Теперь её шансы убежать были равны нулю.

Они окружили со всех сторон. Трогали её, ощупывали, как скот. Один сзади залез жилистой рукой под топ и сжимал грудь до боли.

– Да чё ты сопротивляешься? Норм девки в такие места не ходят. Хватит с нами играть, мы знаем, ты тоже хочешь!..

Точно. Девушка совершенно забыла, что вернулась в дикую среду, где девушки ходят в закрытой одежде и все их мысли забиты успешно выйти замуж и не быть изнасилованной. Исаия подарил свободу от безумия этого народа. Но она собственноручно привела себя к ним обратно.

«Дура!» – кричала она себе.

Саталия вырывалась как могла, пыталась ударить, но удары прилетали в ответ. Она окончательно рухнула перед ними, пока толпа зажимала, держала за волосы и потихоньку снимала с неё одежду. Отчаяние рвалось из груди. Хотелось кричать, но даже этого не позволяли.

Но кто-то ведь услышал её мольбы, о которых она не могла произнести вслух.

Он стоял сзади грязных тварей, мелькая между их плечами. Его силуэт в чёрном кожаном плаще застыл в тенях ночи. Саталия даже пыталась вскрикнуть ему: «Исаия! Ты пришёл!», но всё те же потные руки зажимали рот.

Но он заговорил первым.

– Как тебе отдых от мужа, родная?

Исаия улыбался.

Саталия, если бы могла, сейчас влепила бы ему самую сильную пощечину, чтобы у него аж хрустнули лицевые кости, но оставалось только надеяться, что он позлорадствует и спасёт. Самое странное, что извращенцы не обратили на него никакого внимания. Его будто нет. Плод её воображения?

– Не переживай. Ты можешь говорить со мной мыслями. Я тебя слышу.

«Может, лучше уберешь их от меня?! Не придётся пытаться мои мысли прочитать!»

– Зачем? Они тебе мешают? Ты же Виленски, ты же свободна... Чёрт, я ж только боль причинять умею. Лучше мне не лезть, а то опять окажусь главным мудилой.

«Исаия! Ты...ты... как ты можешь?! Ведёшь себя как обиженный мальчик! Убери их от меня, мне страшно!»

Исаия заложил руки за спину и равнодушно смотрел, как один из мужиков расстёгивал ширинку.

– С удовольствием, моя сирень. Только сначала докажи, что я не зря потрачу остатки своих сил.

«Как?»

Её мысли уже были коротки и сухи. Она не пыталась умолять или ругаться на него: всё равно он не оправдал её ожиданий. Мужчина мечты из бульварных романов без задней мысли спасал заложниц ситуации. А он... ещё торгуется. На что надеялась?.. На его чувства?! Где бы им ещё взяться...

– Скажи мне, что больше от меня не уйдешь. Что ты только моя. Заключи со мной сделку. Я тебе – спасение, ты мне – вечную преданность.

«Слушай, это ты всё подстроил?! Они актёры! Иди в задницу, де Хелл! Всё ради глупого контракта?! Ну давай, стой, смотри, как они меня разденут, но дальше не пойдут!»

По скулам Исаии заиграла тень больной улыбки.

– Я совсем в твоих глазах конченый?

«А я в твоих глазах совсем наивная идиотка?!»

– Скорее да, но без слова идиотки.

«Ай!»

Исаия чуть вздрогнул. Райдифаеровец ударил Саталию по щеке. Орал, чтобы она не сопротивлялась. Слёзы текли по её измученному лицу.

Де Хелл устало закатил глаза и нервно поправил кожаный плащ.

– Саталия, я не подстраивал ничего. Это настоящие ублюдки.

«Ты такой же!»

– В любом случае, я не сдвинусь с места, пока ты не скажешь по слогам: «Я Саталия де Хелл. И я люблю его. И буду с ним. Навсегда». Обещаю, я живого места от них не оставлю.

«Исаия, я бы с радостью это сказала тебе! Но я не могу. Это неправильно заставлять свою женщину так унижаться, пока её чуть ли уже не насилуют. Ты понимаешь, что творишь?! Что говоришь мне?! Да я лучше им отдамся и заставлю тебя на это смотреть, чем скажу такому уроду как ты, что люблю! Ты разочаровал меня окончательно!»

Исаия продолжил пристально на неё смотреть, но уже не улыбался, только кусал до крови желваки и сходил от неё с ума.

«Даже в аду, я уверен, она продолжит быть верна себе. Что ей мешает подыграть мне? Пропищать эти нелепые слова, о которых я мечтаю, и вуаля – я уничтожу за неё этих уродов. Зачем ей свобода, где только хотят её тела? Я вижу в ней не просто женщину, а исключительную; с такой я хочу быть всегда и везде. Если бы это было не так, давно бы уже забыл про неё, почему она не понимает это?!».

Но девушка осталась непреклонна. Она рыдала, кашляла кровью, но гордо осталась при своём – «люблю» Саталия Виленски скажет только тому, кто действительно заслужил бы её любовь. Хоть нелепые чувства и молят поддаться Исаии.

– Моя дорогая, ты почти вся гола, а твоё тело трогают те, кто и твоего волоса не стоит. Уверена? Просто скажи.

Он уже сам почти просил её об этом. Ещё минута и Сайа готов был кинуться к ней, ведь ни за что бы не позволил никому её обесчестить. Но перед ней корчил надменную улыбку и издевательски изображал равнодушие. Исаия хотел её страха, чтобы только с ним она могла чувствовать себя в безопасности, доказать ей, что он – единственный, кто её заслуживает.

Но в ответ последовала тишина. Она с ним больше не говорила. Казалось, Саталия сдалась.

Исаия уже хотел было сбросить с лица равнодушие и по щелчку пальцев разорвать сонные артерии обидчиков его жены, вот только Сата его опередила.

Разгневанная, униженная, но не сломленная женщина вытащила одним движением руки острую заколку с волос из дорого камня, которую когда-то подарил её супруг де Хелл, и вонзила во всю мощь прямо в ухо райдифаеровца.

Когда-то она не могла вырубить вазой офицера, боясь навредить, сейчас же Саталия убивала заколкой. И если бы ей пришлось предстать в суде по статье за убийства, она бы горько смеялась и отвечала: «Меня такой сделал Исаия де Хелл – существо без чувств и совести». Но Виленски уверена, что Сайа не позволит об этом никому узнать – на кону его репутация. Зато девушка была хоть немного рада, что эти извращенцы не актёры, ибо настроены они были серьёзно и уже собирались совершить грязное преступление. Почему же рада? Хоть в каких-то её страданиях не был виноват красноглазый монстр.

Второй извращенец был в ужасе, на его лицо хлынула тёплая брызжущая кровь товарища. Голая женщина с белоснежными волосами вихрем пронеслась у его лица, и в эту же секунду он не мог дышать. В горле появилась дырка от заколки.

Её сиреневые глаза будто залились кровью. Она яростно смотрела на теряющего жизнь мужчину и тяжело дышала. Но не отводила взгляда.

Исаия на это без тени улыбки смотрел. И, кажется, испытывал страх. Она была великолепна. Лучше его в сотни раз. И от этого становилось не по себе. У него нет способа её контролировать. Саталия Виленски свободна и неповторима. Женщина, о которой мечтает сам Он.

Третий попятился назад и прокричал: «Сумасшедшая баба!», но последнее, что он услышал в своей жалко жизни – это щелчок пальцев.

Исаия заставил его гореть. Он истошно кричал. Вопил. Бился об стену. От его плоти запахло жареным мясом.

Четвёртый упал перед Сатой на колени, просил пощады, но она даже не успела замахнуться на него заколкой – Сайа разорвал ему изнутри все сосуды. Тело за секунду обмякло.

Девушка со злобой цокнула и запустила со всей силы эту заколку в лицо Исаии. Он даже не увернулся. Она прорезала ему щеку и упала у ног.

Иса сделал шаг к ней.

Она отшатнулась назад. Скорее стала одеваться и вытирать с глаз слёзы.

– Исаия. Я ухожу. Ты показал себя. Жалкий и ничтожный. Унизил женщину и на что-то ещё надеешься? Ещё шаг ко мне и я перережу тебе всё лицо.

Сайа попытался усмехнуться, но вышло искусственно. Его трясло. Он поспешно спрятал руки в карманы плаща.

– Да брось. Было же весело. Я бы не дал им тебя...

– Пошёл от меня к чёрту.

Её слова были без криков. Она больше не желала быть услышанной, потому что теперь ей стало всё равно на него.

Что-то внутри Исаии продолжало ёкать оттого, что она переняла его любовь к «чертям» и всему староязычному. Он вообще очень любил её. Хотел засыпать рядом с ней. Больше не мог притворяться.

Девушка уже развернулась и пошла на выход, чуть хромая. Исаия же стиснул зубы и отдал последние силы, чтобы сделать то, чего не мог никто кроме него. Хотя бы так доказать, что она важнее, чем она думает.

Саталия услышала страшные вопли. Развернулась и обомлела. Четыре тела мужчин, давно испустившие звёздную пыль, хоть и продолжили бездыханно лежать, но что-то прозрачное с небольшими алыми очертаниями начало из них выходить и страшно кричать. А Исаия сжал кулаки и неподвижно стоял, закрыв глаза. Нечто стало обретать форму. Это были души. Эфемерные существа с лицами как у тех райдифаеровцев закружились вокруг Исаии. Они кричали от жуткой боли. Кажется, можно было уловить слова о помощи.

Де Хелл открыл глаза, и они были оба алого цвета.

Души слились в одну бесформенную массу и стали вопить-вопить-вопить, пока что-то невидимое их резало-резало-резало, чтобы от них ничего от них не осталось.

Весь зал был озарён красным светом. Саталия увидела Его истинный облик. Красно-чёрная материя пожирала души и разрывала их по кускам. Он был могущественен и прекрасен.

Спортивный зал вдруг стал одним большим космосом: всё вокруг Саты потонуло во тьме. Исчезла гравитация. Её уставшее тело оттолкнулось от пола и застыло в пространстве. В глубине темноты мелькали красные огоньки – они принимали форму глаз и пристально наблюдали за девушкой. Рядом с ней же подплывал поток белого света и укутывал от тьмы – словно защитная оболочка от всепожирающего внутреннего мира де Хелла. Хотя фамилия его здесь совершенно не уместна. Сейчас перед ней был не Исаия, а Он. В чистом виде. Вот только Он не имел формы или какой-то определённой структуры. У Него не было лица, плоти и крови, только неиссякаемый поток. Саталия сравнила бы его с магнитным полем – Он представлял собой необъятное пространство, внутри которого были свои собственные законы физики и правила существования. По сути, находясь в материальном теле Исаии, Он не изменяет своей природе: всё его окружение живет по Его правилам, Он дёргает за ниточки и решает, кому когда умереть или кому ещё жить.

Красная материя, мелькающая во тьме, поедала остатки душ, которые пытались выбраться из этого «магнитного поля», но выхода отсюда не было, как и в принципе выйти из игры Исаии невозможно. Затем существо, больше похожее на кровавый шарик, подлетело к Саталии. Словно котёнок, приласкалось у её рук и отдало всю огромную энергию из тех душ. Девушка засветилась алым сиянием. Она почувствовала, как Исаия будто обнимает её.

Ни одной царапины на ней не осталось. Он съел души, чтобы отдать их силу и энергию на её здоровье.

А после всё погасло.

Космос исчез. Она оказалась вновь на полу, но не чувствовала больше жгучей боли. Ей было хорошо. Эйфория окутала в пушистое одеяло. Этот мрачный разваливающийся спортзал показался самым приятным местом на Райдифаер.

Исаия вновь был собой. Он простоял секунду, чуть ей вымучено улыбнулся и упал.

Саталия же странно заулыбалась. Парень лежал перед ней слабый и полностью поверженный. Так вот какая женщина достойна его внимания... Та, что пойдёт против его игры. Он мог вести имперские интриги, запутывать учёного, лгать всему миру и хохотать в лицо Императору, но не мог заставить эту женщину быть с ним. Что бы Исаия ни сделал, Виленски не шла по его стратегии. Запугать не вышло. Влюбить не вышло. Купить тоже не получилось. Принципиальная, добросовестная и безумная.

Вот только Сата не могла понять одного – зачем она ему понадобилась? Зачем столько стараний? Раньше он относился к ней, как к игрушке, что изменилось? Почему прибежал? Это она и хотела узнать, потому не стала уходить. Осталась с ним.

Девушка положила де Хелла себе на колени и грустно проводила ладонью по его красным волосам. С его затылка шла кровь, видимо, ударился при падении. Сколько красного в этом существе... Он олицетворял настоящую страсть, злость, силу, воинственность... Будто сама Вселенная вложила в него всё, что символизирует красный. Цвет человеческой крови. Неужели против Человека восстал весь космос?

Удивительно, но даже трупы Исаия куда-то дел. В зале они были одни. Впервые он был нежен. Проявил заботу. И с какой злобой он мучил их души! Стало приятно. Саталия слабо улыбнулась.

И осознания того, что Сайа потратил последние силы на неё – просто будоражило сердце. Наконец-то он сделал что-то вопреки своему цинизму.

Но что ему мешало быть таким раньше?

Он безмятежно лежал в её объятиях, пока она укрыла его собой, и длинные серебряные волосы легли на его грудь. Сата пахла сиренью. Исаия это чувствовал и потому спокойно спал. Она была рядом, он был счастлив.

Когда девушка сама уже задремала, всё также его обнимая и держа близко к себе, он открыл глаза. Вдохнул во всю грудь её чарующий запах. Рукой хотел дотронуться до её скул, но она тут же проснулась.

Ему чудилось, что они где-то посреди цветочного поля. Даже возникла мысль устроить романтичное путешествие. Но осталось самое главное – признаться Сате. Он это сделал невпопад, но уже без глупых стихов, без желания вскружить голову лестью. Просто сказал.

– Я люблю тебя.

Виленски горько и устало улыбнулась. Поверить в это спустя столько страданий с ним было сложно.

Но...

Любит. Он её любит. Исаия любит Саталию.

– Почему?

Он вскинул брови и чуть посмеялся, но тут же захрипел. Слабость окидывала его с ног до головы. Исаия не чувствовал сил, словно погас. Только сирень вокруг него безмятежно качалась на ветру и напоминала, что он ещё жив. Вокруг же во тьме спортзала стояла гробовая тишина. Вся ночь замерла для них двоих.

– А ты почему?

Сата нахмурилась. Аккуратно заправила за ухо серебряную прядь и тяжело выдохнула. По ресницам гулял ночной свет, теряясь в бликах сиреневых глаз.

– Ты – порождение зла. Я не смотрюсь рядом с тобой. Безобразный, отвратительный... Ничего в тебе нет от того юноши, что я полюбила.

Иса слушал, лежа на её коленях. Она же уверенно высказала дальше:

– И даже сейчас я страшно сомневаюсь, правильно ли, что нахожусь рядом с тобой. К тому же... – девушка горько усмехнулась, – ты ещё и убийца моего молодого человека. Ужасный из тебя муж. Не умеешь ты ничего! Ни одного свидания: одни лишь твои бесполезные свадебные подарки, платья, алмазы...Да и вообще... Ты даже не переспал со мной ни разу. Вечно бурчишь что-то про «сакральную любовь» и всякую подобную чушь. Ты не умеешь проявлять любовь. И детей от тебя не дождусь. Но я тебя люблю. Именно тебя. Ты безумный. А я... просто дура. Хотела традиционной семьи, но в итоге три года пыталась угодить психопату. Только дуры так себя ведут, Сайа!

Он заулыбался. Уткнулся лицом в её грудь и, как довольный уличный кот, забрался чуть ли не на руки к ней, обхватив руками за плечи и крепко прижавшись. Она сидела на коленях и нежно его гладила, почти что взяла на руки.

– Ты мне угодила. Я тебя безу-у-у-умно-о-о-о люблю, – промурлыкал Исаия, дыша ей в грудь.

Она вся раскраснелась и судорожно стала бегать глазами по полу. Пыталась вспомнить, что ещё хотела ему предъявить, но все мысли растворились. Хотелось его поцеловать. Но всё же она нашлась в словах:

– Почему ты со мной так поступал, раз любишь? Неужели я достойна такого отношения к себе?

Саталия сразу стала тише, вся сжалась и опустила грустный и тяжёлый взгляд на него. Он же стал серьезнее, улыбка сошла с лица. Выглянул из «укрытия» и застыл на её глазах, всматриваясь в них, как в бездонное море. Точнее, в бесконечный цветочный сад. А он, словно оборванный рыжий кот, не знавший ласки и любви, нежился в кустах сирени.

– Нисколько не достойна. Но я всё-таки ошибся. Саталия, я полюбил тебя ещё несколько лет назад. Ты была всегда со мной. Я почти полтысячи лет был один и всё судорожно искал тепла. Я страшно желал друга. Нашёл себе Эйла, Каля... Думал, мне нужен кто-то гениальный, кто-то такой же сложный, как я... Не замечая, как ты заботилась о моей постели, терпела мои выходки, собирала с пола даже эти шахматные фигуры, когда я опять в приступе гнева всё разбрасывал... Знала, что я потом буду их искать, желая повторить какую-нибудь стратегию. Ты любила меня. А мне от этого становилось больно. Я думал, ты любишь не меня, а своего Исаию. Что ты столько добра делаешь не мне, а ему. Я ревновал к самому себе! Злился, что я не Исаия. Хотел им стать!

Исаия уже еле следил за дикцией речи, ибо все его замки потонули, войска пали перед самой любимой женщиной. Он заплакал. Безутешно зарыдал у неё на руках. Саталия нежно обнимала и стирала с его лица слёзы.

– Ты...ты грела меня лучше одеяла... А я сжимал кулаки и злился... Идиот. Мне хотелось, чтобы ты любила меня... Но я не знал, как это сделать... В голове не было ни одного плана. Всё было бесполезно.

Он виновато отвёл взгляд в сторону.

– Ну, мне так казалось, – и вновь захлебнулся слезами. Рыдал, зарывшись в неё.

Саталия молча слушала и лишь нежными касаниями выражала понимание и любовь. Дала ему время выплеснуть эмоции. А сама уставилась вдаль и не могла понять, отчего сердце так стучит. Неужели она счастлива? Столько лет этот противный кот царапался, а сейчас жалобно просит её любви. Через некоторое время, когда его всхлипы утихли, спросила:

– Иса, а почему ты запер меня? Почему не хотел говорить со мной?

Он бубнил, зарывшись в неё.

– Будешь смеяться, но я пойму. Я растерялся. Когда осознал, что через год ты умрёшь.

Этого услышать она не ожидала.

– Умру?.. Почему?.. Иса, ты... не допустишь?

Де Хелл снова выглянул из укрытия и снова на неё уставился. Как же он красив, когда такой заплаканный и живой смотрит на неё. Настоящий.

– Вот поэтому и держал в спальне, блин.

Саталия непонимающе выгнула бровь и сжала губы.

Он вздохнул и стал объяснять.

– Когда я был внутри обрубка планеты, видел множество вариантов событий от каждого моего действия. Я пытался всё запомнить. Создал этот планетарий и запоминал свои шаги...

– Да, ты мне это говорил много раз.

– Ага, но я особо не смотрел нашу с тобой совместную жизнь. Я считал это тратой моего времени. Так что пропускал почти всё. Думал, ты всего лишь моя пешка. Смотрел с тобой только те события, которые мне нужны, чтобы ты выполнила мой план.

Саталия огорчённо кивнула.

– И в каждом из вариантов событий, когда ты узнаёшь обо мне правду, уходишь к родителям, сбегаешь от меня. Я тебя, естественно, оставляю в покое. Так и планировалось. Вот только в каждом исходе я находил твой труп в развалинах Райдифаер, когда начиналась война. Это должно произойти четвёртого июля по земным меркам.

Саталия судорожно сглотнула ком в горле. Она и подумать не могла, что смерть так близка к ней... Всего лишь год, чтобы пожить.

– Но... я не вернусь на Райдифаер. Я хочу быть с тобой.

Исаия с надеждой посмотрел ей в глаза.

– И ты будешь со мной. Я поэтому тебя запер, ибо не знал, что делать. Все стратегии по поводу твоей жизни я не смотрел... Думал, плевать. Но мне не плевать. Я, чёрт побери, люблю тебя. Хотел подержать тебя взаперти до окончания боевых действий... Но твой сладкий друг Эйл вечно мне астероиды в колёса вставляет...

Исаия схватился за лоб.

– Ты бы знала, какой он гений и придурок одновременно!

Саталия рассмеялась.

– Почему же, мой милый? – она вся искрилась. Он впервые обсуждал с ней свои планы, мысли. Рассказывал правду. Делился переживаниями и намерениями. Это было забавно и приятно. Он виртуозно махал руками, менял голос и смешил выражениями.

А самое главное, он сказал ей, чем закончится последняя страница этой книги. Милый читатель, скучал по мне? Будь осторожнее, ведь когда я появлюсь ещё раз, ты будешь плакать, а я буду улыбаться.

Многолетний эписторхиз* - растение с планеты Ящер. Является антибактериальным компонентом. В небольших дозах не опасен, при размножении используют собственные пары, которые переносят споры ровно к другому такому же эписторхизу даже на очень дальних расстояниях. Они чувствуют сородичей за километры! При замкнутых пространствах данные пары опасны, ибо, скапливаясь и концентрируясь в пространстве, вызывают гипоксию мозга.

Райтфэр – коренное животное Райдифаер. Напоминает собаку рычанием и формой черепа, но ходит на двух лапах, верхние конечности деформированы в крылья с огненными перьями. Тело покрыто шерстью. Глаза не имеют зрачков – они ярко-огненные. С медицинской точки зрения они не слепые, видят с помощью своего сердца Райдифаер, но если райтфэра увезти с планеты, то он тут же ослепнет.