Андрей проснулся внутри собственного сознания. Вокруг было темно, пусто и одиноко. Он сидел в позе лотоса на стеклянном полу, отражающем его на обратной стороне. Красс бурчал себе под нос, глядя в отражение:

– Получается, я должен найти настоящего Андрея, должен спасти этот мир... – он говорил это с глубокой задумчивостью, пренебрегая происходящим вокруг него. Пустота и тьма окружали со всех сторон, смутой наводя в сознании Андрея ощущение подавленности и небытия.

– Так нельзя жить. Люди зашли слишком далеко, кого я боготворил всё это время?! Убийц и извергов?! – проорал он в пустоту, сотрясая лишь самого себя от гневного крика. Сотрясать – хороший глагол, чтобы описать то, что чувствовал Андрей. Он в глубоком потрясении; ему хочется сотрясать космос, чтобы все узнали правду; его трясёт от истины, которую от него так жестоко скрывали, он готов заставить Империю трястись. Хороший военный с отчаянным чувством долга готов этот самый долг кинуть в канаву, ибо хорошего военного здесь нет. Здесь только гнев.

В один момент Красс опомнился. Где он?

– Эйл... мой дорогой друг, ты спас меня. Я так рад, что ты у меня есть, – Андрей поднял взгляд на маленький пучок света, который, как будто имитируя Солнце, сверкал далеко в пустоте сознания парня. Почему-то Андрей хотел верить, что этот свет – Эйл.

– Я не злюсь на тебя... ППО мне никак не навредит. Однако не понимаю, почему я внутри самого себя? Разве препарат этот вводит в такое состояние?

Но ответа, конечно, ему никто не дал.

     И сейчас, пока Андрей в глубине сознания, Ноктюрн вырвался на свободу – вторая личность в теле Андрея. К его несчастью он смог забрать контроль только пока Андрей слаб, так что мужчина проснулся парализованный и укрытый на кровати учёного. Здесь ему было всё чуждо, но всё это время он изучал человека, с которым соседствует в теле, так что он прекрасно понимал, что лежит в кровати учёного, но что делать теперь – без понятия.

Рассмотрев потолок, Ноктюрн размышлял о том, как вообще попал в это тело. И где его настоящее? Он с тяжестью смог приподнять голову и изучить себя нового – плечистый и спортивный парень со смуглой кожей. Ноктюрн себя помнил бледным, но по параметрам силы Андрей и он были наравне.

...Мужчина вспомнил, как вчерашний день, что пожертвовал собой ради спасения младшего брата Айдена, отдав себя на растерзания людям, а брата выкинул в капсулу и бросил далеко в космос, чтобы его никто не нашёл...

     Ноктюрна тогда усыпили, и теперь исходя из происходящего, он понял, что его тело отдали в механизм Бабочка. Конечно, об их подробной истории мы, читатель, поговорим позже. Сейчас у Ноктюрна есть дела поважнее – найти Айдена. Они оба из планеты Марафлай. Оба – жертвы ушедшей эпохи. Так почему же с момента уничтожения планеты прошло пятьсот лет, а Айден до сих пор подросток?

      Первым делом Ноктюрн решил проверить, какой сейчас год. Превозмогая отёк тела, он грохнулся с кровати, кое-как выпутавшись из одеяла. В комнате вновь повисла тишина. Хрякнув или застонав от удара челюстью об пол, парень пытался подняться на четвереньки, но всё же пришлось остаться на полу и ползти несчастным червяком. Сориентировавшись в пространстве, Нокт дополз до рабочего стола Эйла и, матерясь на марафлайском про себя, стал подниматься на ноги, опираясь на стол. Ужасно болело тело, и ощущалась лютая слабость.

Ничего, это временные трудности. Главное, что я жив и способен ещё вставить палки в колёса людишкам... Айден, где бы ты ни был, я найду тебя!

Ноктюрн только начал преисполняться оптимизмом и ясностью происходящего, всматриваясь в календарь над столом Эйла, как в комнату зашёл кто-то...

– К-командир Кра-Красс! – прозвучал неуверенный голос какого-то прапорщика. Ноктюрн сурово обернулся щурясь. Он стоял, пошатываясь, опершись на стол. Тот сглотнул слюну, боясь запнуться и, набравшись храбрости, проговорил:

– Я так и знал, что Вы опять тут. Понимаю, у вас отношения с Эйлом Даниелсом, но сейчас рабочий день! Имейте совесть, командир! Я учился в высшей академии не для того, чтобы бегать за такими, как Вы! У нас тут проблемы...

– Не лезь в сплетни об Эйле, – едко выдавил из себя Нокт, заострив внимание на первых словах прапорщика. Хоть Ноктюрн всегда был добрым по отношению к другим и даже мудрым, но расплывчатость в сознании унесла его поток энергии в некую ярость, усталость и раздражение.

Так я упустил тот факт, что человек этого тела встречается с учёным? Если это так, то моё присутствие может заставить Эйла разозлиться и попытаться меня убить. Я должен играть роль Андрея. Нельзя палиться, пусть думают, что никакой второй личности здесь нет.

Тот в изумлении обомлел и тут же завёлся:

– Я...я пожалуюсь в высшие органы военной власти! Хоть знаете, с кем говорите! Я сын Вашего начальника штаба!

Ноктюрн, упираясь на стол, хотел было победить в этой словесной войне, но другой мужчина его опередил...

Сзади вошедшего появился силуэт, который положил руки на плечи прапорщика.

– О, зайка, то, что ты сперматозоид начальника штаба, не даёт тебе право орать на командира, понимаешь? – Сладко-зловещий голос Исаии прозвучал у самого уха юноши. Тот чуть не стал заикой и замер с ужасом, таращась в пустоту.

– Райдареевский, покиньте мою квартиру. Доложите генералу, что Андрей Красс не может прийти по высшим военным приказам Исаии де Хелла, – раздался ещё один голос – того учёного, которому теперь Ноктюрн обязан играть любовный спектакль. Ноктюрн растянул улыбку, мол, а хорошо я поспал, спасибо, любимый!

Прапорщик убежал прочь.

      Исаия ехидно заулыбался, щегольски поглядывая на Эйла. Тот с переживанием покосился на Андрея и заметил его странную улыбку.

– Какие вы все, однако, улыбчивые, – вздохнул Даниелс, ловя на себе острый взгляд Сайи, а затем подошёл к солдату, – Андрей, прошу извинить меня за то, что я тебя парализовал. Мне нужно было, чтобы ты обдумал всё услышанное в спокойствии и ничего не натворил.

– Эйл, у меня ещё языф немеет, – прошептал Нокт, показывая, что ещё слаб, и разговаривать не может, а точнее ему было безопаснее лишний раз молчать. Даниелс с пониманием закивал и помог парню присесть обратно на кровать.

– Так, девочки, ваши нежности мне нравятся, но я пришёл по делу, – вклинился в диалог Исаия, разводя руки по сторонам, элегантно взмахивая пальто.

Эйл укоризненно глянул на Исаию, а Ноктюрн украдкой поднял взгляд следом. Опять кружилась голова.

– Андрей, ты теперь знаешь правду... По законам Империи я должен казнить и тебя и Эйла, но от таких вещей воздержусь. Видишь ли, Эйл мой добрый друг, я ценю его труд и ум, терять такого человека из-за помехи вроде тебя как минимум глупо. Да, я бы мог просто устранить тебя, да жаль, ты мне понравился. Из тебя неплохая секретарша... Но сейчас тоже не об этом. Скажи мне, что ты намерен теперь делать, и могу ли я рассчитывать, что ты не пойдёшь против Империи?

     Ноктюрн призадумался. Парасимпатическая нервная система стала расслабляться, в итоге сердце начало биться синхронно с ритмом страха и ощущением туманности. Вокруг чужие, и ты чужой сам себе. Сглотнув кое-как вязкую слюну, которая отвратительно задерживалась из-за препарата, Нокт поднял ещё раз внимательный и серьёзный взгляд на Сайу. Со стороны казалась, что этот статный мужчина ничем не накачен, здоров и силён, но на самом деле стоит его слегка толкнуть, как он свалится подобно многовековому монументу.

– Мне можно доверять, сэр.

Кратко и чётко. Невыносимо было держать гордо поднятую голову, но надо... Иначе его образ военного станет прозрачным и недействительным, по крайней мере, он сам так думал.

– Прекрасно, но всё же доверять кому-либо, когда на тебе безопасность Империи, сродни смерти, так что пойми моё положение, командир Красс, и прими как должное, что тебе я скоро вышлю человека. Он будет за тобой приглядывать.

Ноктюрн кивнул. Вот это ему не нравилось. Его действия будут ограничены...

     Когда Эйл и Ноктюрн остались наедине, то учёный наконец-то спокойно выдохнул и смог с присущей ему теплотой обратиться к Андрею:

– Надеюсь, Исаия действительно защитит нас... И, пожалуйста, прости за ППО.

Ноктюрн улыбнулся, посматривая на учёного с искрой в глазах. То ли парень хорошо играл свою роль, то ли действительно был приятно удивлён, что Андрея окружают добрые люди.

– Закрыли тему. Всё в порядке.

Эйл кивнул, но всё же чувствовал себя виноватым.

–Хочешь чаю? – невпопад спросил Даниелс, но тут же пожалел о вопросе, ибо вспомнил, что ППО тогда был подлит в чай. Бледные щёки вмиг порозовели от стыда. Тишина. Секунда до ответа. Эйл хотел тут же вновь извиниться за неприятный вопрос, но по просторной комнате, озарённой светом небесных тел, раздался смех. Ноктюрн явно посчитал вопрос Даниелса за шутку и положил руку ему на плечо.

– Спасибо, Эйл. Можно мне...ээ... – Нокт запнулся, не зная, существует ли в это время устаревшие названия предметов связи, – короче телефон.

– Ты имеешь ввиду этнифон? Да, сейчас... этнипланшет как раз ты оставил у меня.

Учёный подал в руки планшет, а сам покинул квартиру, ссылаясь на дела. Он направился прямиком к Исаии. Вновь.

Хрена се... придумали же люди!

Удивился Нокт, ковыряясь в настройках управления сенсорного механизма. Наконец-то разобравшись, он включил Космический Интернет и ввёл в поисковик:

«Айден...»

Тут же высветилась строка: «...КилимТиеса: убийца или народный заступник?»

Айден, братишка... ты в детстве мечтал о такой фамилии... Так ты жив!

    Ноктюрн оживлённо стал рыскать по сайтам и жёлтым статьям про «Кровожадного террориста Айдена КилимТиеса». Голубой глаз мужчины словно засветился феерическим пламенем надежды, и в закромах долго спящей души начали пробиваться первые чувства.

     Эйл добрался до покоев Исаии де Хелла. Он понадеялся, что телохранитель сейчас у себя, а не с Императором, и его надежды чудесным образом оправдались. Сайа открыл перед его носом тяжёлую королевскую дверь в свою спальню, а точнее громадную комнату. Даниелс юркнул за двери и очутился в сине-тёмном пространстве. Над учёным и Телохранителем медленно и неестественно кружился деревянный планетарий, обрезанный весь дырками, через которые пробивался неоновый свет. Эйл от удивления ахнул, чуть прислонившись к двери. Сайа был рад такой реакции и довольно заулыбался, поправляя распущенный бархатный халат.

– Почему Вы не с Императором, господин? – глухо спросил Эйл, всё также созерцая на планетарий.

– Я ждал тебя.

От его двусмысленных фраз Даниелсу хотелось бежать прочь, но, увы, он сам сюда пожаловал.

– Ждали?

– Конечно! А как иначе, если ты сейчас до сих пор хочешь узнать, что я затеял. Раз хочешь, то присаживайся у меня на кровати, я сейчас принесу поднос с едой, тебе чай?

– Чаепитие с планетарием над головой... выглядит красиво.

Сайа с прищуром заулыбался, словно только и ждал, когда похвалят его вкус.

– Самое красивое, Эйл, что есть в этом мире, – вдруг он чуть приблизился к учёному, таинственно располагаясь в той области свечения планетария, где неон обходил стороной, отчего его бледное худощавое лицо скрылось в тенях комнаты, – ...сделано руками, кровью и потом. Всё остальное не ценят, люди почему-то решили, что всё красивое должно достигаться с трудом. Скажи это дисперсии света, она посмеётся.

Эйл рефлекторно чуть улыбнулся в ответ, не найдя другой более подобающей реакции в такой престранной ситуации.

– Я не могу спросить у дисперсии, сложно ли ей разлагать белый свет на спектры, так что с чего Вы взяли, что ей это легко?

– У природы нет нервной системы или сокращающихся мышц, чтобы устать или перетрудиться, так что, Эйл, это тебе или кому-то ещё было бы сложно разложить белый свет на цвета радуги, законы физики первородные в этом вопросе, они безусловно сделают то, что трактует природа. Кстати, Даниелс, гениальность человека – это тоже первородное и единичное явление особой красоты.

– Вам бы на лекциях выступать в нашем международном научном институте, в Ваших словах много интересного, я восхищён.

Простодушно отозвался Эйл, с позволения хозяина комнаты сев на край кровати.

– Я польщён, что будущий Главный учёный Империи так лестно обо мне отзывается... Думаю, мне тоже есть, что рассказать о тебе, Эйл.

Но продолжения его слов не последовало: Исаия молча ушёл заваривать чай.

       Когда Эйл остался один, то стоит, читатель, уделить внимание комнате, в которой Даниелс чувствовал себя как иностранец, однако он ни раз в ней ещё побывает. Тёмно-синяя спальня с пушистым огромным ковром чёрного цвета, воздушная и нежная кровать с царской бело-кремеловой постелью, постеры на стене, чьи-то женские сиреневые тапочки у левого бока кровати, ближе к иллюминатору находился диван, этнивизор, шахматный столик, по бокам много книжных полок, Эйл также заприметил * и огромную музыкальную колонку...

Но больше всего удивлял огромный планетарий над головой. Эйл всматривался в него, зависал в мыслях, пока Исаия не вышел из дальнего углового проёма с чёрным подносом.

Мужчина всё также довольный расплывался в улыбке.

– Знаешь, Эйл, – начал он, аккуратно форсируя посуду на подносе и кладя на воздушную кровать, – я признаюсь тебе честно. Ненавижу раскрывать свои планы, так что не надейся от меня услышать конкретных ответов, но всё же разрешу тебе задать только три вопроса, я выборочно на что-то, если захочу, отвечу.

Даниелс кивнул, забирая с подноса виноградины. Во рту разлился сладкий и даже можно сказать божественный вкус красного винограда.

Сайа всё с таким же удовлетворением наблюдал, как Эйл с удивлением наслаждается каждой горстью ягоды. Пока учёный слегка забылся, рассматривая планетарий и вкушая принесённую господином де Хеллом еду, Исаия заговорил, свалившись на кровать и вытянув ноги.

– Я был счастлив, когда осознал, что ты наконец-то толкнул планетарий в судьбоносном вальсе.

Даниелс чуть не подавился сладким соком ягоды, услышав несуразный бред мужчины.

– О чём Вы?

– Да забудь. Так что ты хочешь узнать?

Эйл на секунду растерялся, но всё же понял, что пытаться вытащить из де Хелла информацию – как пытаться выплеснуть воду напёрстком из прогнившей лодки.

– Во-первых, мне жизненно необходимо знать, зачем Вы меня спасли...

      Сайа задорно заулыбался, а затем не выдержал и засмеялся так бурно и с болью в челюсти, как будто хлынул мощный проливной дождь, долго томящийся в тучах. Эйл с испугом чуть отклонился подальше от Исаии, округлив зелёные глаза, смешавшиеся с синим неоном в малахит.

– О, Эйл! Ну почему ты не понимаешь? Ты мне чертовски нужен, без тебя я не смогу выполнить свою главную цель.

– Какая ваша цель?

Исаия, словно его не услышав, продолжил поедать оставшиеся кисти винограда. Эйл понял, что он отвечать на этот вопрос не хочет, и немного поразмышляв, спросил:

– Почему Вы говорите на странном языке... Что значит «чертовски»? Я, конечно, могу показаться необразованным самодуром, если не скажу Вам, что знаю, что данное слово библейского происхождения, однако в нашем лексиконе эти слова вымерли... Забавно, даже латинский их пережил.

– У тебя интересные вопросы! Я люблю мифологию, а ещё... историю человека в целом, она богата различными ошибками, которыми я должен пользоваться и делать выводы, как руководитель военных сил Империи. А чертовски – это от слова «чёрт», мелкий злой дух в образе человека с копытами.

– Удивлён, насколько Вы разносторонний. Господин де Хелл, если Вам нужна будет какая-нибудь рекомендация лично от меня, то я всегда в Вашем распоряжении.

Исаия ему лишь слабо улыбнулся и продолжил залипать в потолок. Эйл посидел немного в тишине, понимая, что уже задал три вопроса, но всё-таки решил попытать судьбу и произнёс четвёртый:

– А кого Вы предоставите Андрею для слежки?

Сайа тут же оживился.

– Рад, что спросил! Пошли, Даниелс!

Иса оставил поднос в покое и метнулся к закрытой двери. Эйл последовал за ним, заворожено смотря ему вслед, надеясь, что Исаия не покажет ничего страшного.

      За дверью оказалась ещё одна комната, но поменьше. Это был личный кабинет Сайи. В нём не было иллюминаторов, повсюду сверкал неон, голые стены были зарисованы чёрным маркером, никаких пушистых ковров, никакой мягкой мебели... Только солидный стол в конце комнаты, где было ничего кроме карты всех Галактик, присоединенных к Империи. Ещё были повсюду разбросаны опилки от древесины, а на полке покоилось много деревянных, вырезанных вручную, шаров, то есть планет или звёзд. Но это было не так занимательно, как шокирующий предмет в комнате: железная клетка сто пятьдесят сантиметров в высоту и два метра в длину. В ней сидел мужчина крепкого телосложения. Он злобно поедал банан и залипал в видео на этнифоне. Это был Крайм – наёмник, потерпевший поражение. Эйл замер, высматривая жуткие шрамы на голой спине незнакомца. Тот медленно обернулся, сверкая морозящим морским взглядом голубых глаз. Эйл уже воображал себе, как тот сейчас закричит помочь ему выбраться отсюда, начнёт молить о спасении, а бедный учёный растеряется и просто застынет в ужасе, но... Крайм вызывающе сказал:

– Слышь, форточку прикрой, я тут комедийные ужасы смотрю.

     Эйл был в шоке от такого ответа ещё сильнее... Но послушно закрыл дверь за собой. Оказавшись снова в полумраке неона, Крайм снял с паузы фильм и продолжил с расслаблением залипать в экран. Исаия усмехнулся и с особым вниманием стал изучать реакцию Эйла. Тот с тремором в руках закинул чёрные волосы назад, с ужасом тараща глаза в пол, чтобы не видеть перед собой реальность. Телохранитель Императора держит у себя в клетке человека, усыпанного свежими шрамами.

– Что это всё значит, господин де Хелл?!

– Что будет, если я скажу тебе правду? Хотя правда явно тебя не красит, ложь всегда была тебе к лицу...

     Даниелсу в этот момент показалось, глядя на хитро улыбающегося собеседника, что тот прекрасно знает не только очевидные вещи, вроде того, что Эйл врал всему миру как и все, но и самые сокровенные, например, о Джо Вагнере, жестоко поселившегося в рассудке Эйла.

Эйл заскрипел зубами, сжав кулаки. Исаия словно резанул по больному, словно выкрал то самое незыблемое спокойствие и терпеливость учёного... Он тут же попытался влепить телохранителю пощёчину, но Иса виртуозно уклонился и в этот же момент подался вперёд и прижал Эйла к стене.

– Нет, Эйл, я не хочу тебя обидеть. Ложь нужна нам обоим, чтобы выжить в этом всепожирающем мире. И вот тебе моё первое желание – познакомь Крайма, того пацана в клетке, с Андреем. Крайм обучен под меня, он, как и ты, моя марионетка, так что вы поладите, можете за чашкой чая обсудить, какой я плохой. 

*Техномускулат – новый вид универсальных тренажеров для разных весовых категорий, состоит из минималистичного белого прямоугольника, на который ложатся, появляется сенсорный голограммный экран с выбором упражнений и вводом характеристик собственного тела. Затем голограммная штанга, которая работает на основе особой силы гравитации, заставляющей человека ощущать реальную тяжесть от голограммы, выступает в качестве настоящей штанги.