Давай, читатель, вернёмся на двенадцать лет назад, когда Макс впервые встретил свою первую одержимость – Андрея. Он ещё до сигарет узнал, как страшно можно привязаться, теряя себя и рассудок. Это произошло в летнее утро после ночного дождя.

      Тогда роса холодила тело, утренняя пора омывала душу свежестью, и таинственный туман уносил прочь ощущение времени. Всё было чудесно. Но Макса больше радовало то, что сейчас затишье, люди не выходят из домов, в городе будто наступило то самое проникновенное ощущение безлюдья. Никого кроме тебя здесь нет. Дождь – самое надоевшее природное явление для приезжих сюда на командировку людей, ибо на планете Ящер ливни происходят часто. Влага, сырость и непогода – это то, чем дышит Макс, и чем пропиталось не только его сердце, но и цвет глаз будто окрасился в эту вечную изморось и холод.

        Он типичный беспризорник, затерявшийся в аморальности. Его жизнь состоит из воровства и мелких нелегальных работ. По существу Макс является рептилией: его волосы имеют зелёный цвет, как у ящерицы; кожа в некоторых местах сменяется чешуйками, а сам человеческий покров очень грубый и толстый, почти что чешуя; его глаза имеют более округлую форму, как у змей, и зрачки пугающе острые и зоркие; брови кое-как пробиваются из-под толстого слоя кожи, но они редкие и выглядят несуразно; язык острый и длинный, имеют яд, как у кобры; ногтевая пластина грубая и способна перерасти в когти, – в общем, все коренные жители планеты Ящер являются смесью всех видов пресмыкающихся. Макс собрал в себе больше змеиного и ящерного, некоторые же обитатели способны походить на крокодила или даже на черепаху. Одним словом, – чудища.

Макс тоже считал себя чудищем, его внешний облик ему был отвратителен, а ещё он восхищался одной женщиной с доброй улыбкой, но недоброй судьбой. Она тоже рептилия, но до чего красивая! И нет, внешне она ничем не лучше Макса, однако эта женщина познала искусство макияжа и научилась преображать свою внешность, чтобы нравиться клиентам в борделе. Она приютила Макса к себе, накормила и обула, а он в свою очередь защищал её и любил, как родную мать. Именно от неё он взял фамилию Тафт и научился красить своё лицо, рисуя веснушки, тёплый тон кожи, изменял форму глаз, прибавляя стрелки, ухаживал за своими зелёными волосами...

       И этим утром Макс стоял уже ухоженный и красивый посреди просёлочной дороги, которая уходила вглубь степей и туманов. Город был позади, глупые и усталые люди тоже. Тафт теребил в карманах пару монет местной валюты, он с недоверием поглядывал на свои разодранные колени, словно они портили весь его вид. Он собирался поехать на попутке в дальний лес, где сновались криминальные лица в подвалах, которые они смело называют барами. У них Макс зарабатывал на жизнь, продавая наркотики тем же людям, которые кроме работы ничем не живут. Они настолько устали от вечного заработка (ибо на эту планету уезжают работать офисные планктоны, чтобы погасить кредиты, долги или заработать деньги на лечение родных), что готовы были найти отраду хотя бы в белом порошке. И Макс этим наживался... Он выглядел всегда очень опрятно и красиво, люди доверяли ему, не замечая, как змеиный язык будто обхватывает их шею.

Вернёмся к утру... Да, он стоял, пересчитывая кастлы*. Вокруг тишина, даже в городе ещё никто не проснулся, ибо в выходной день обычные люди не выходили на улицу, так как это единственный период в своей затонувшей от работы жизни, когда они могли избежать дождя в своих квартирах, которые расстилались по планете, как мох. Однако, на удивление Макса, из ниоткуда на его клетчатую серую рубашку полилась сбоку холодящая жилы вода. Он вздрогнул, по глупости подняв голову к небу. Но летние небеса приветливо смотрели на него в ответ без единого облачка.

      А сбоку раздался чей-то смешок и шелест травы. Макс тут же глянул в сторону, наконец-то очухавшись от своеобразного шока. В ботве метрового слоя травы метнулась в её чащу тень мальчишки такого же возраста, что и Тафт. Макс ошарашено оглядел любимую рубашку и осознал, что разбитая коленка выглядит не так отвратительно как мокрая одежда.

Огрызнувшись и ощутив прилив сил, Тафт рванул за обидчиком. Только ступив на влажную почву поля, он заметил, как кто-то пробежал сбоку. Вдруг игриво улыбающаяся рожица мальчишки выглянула из кустарника и прыснула ему в лицо холодную водицу из водного пистолетика.

–Ты чё творишь! – выругался Макс, потирая глаза. В ответ снова смех и бег прочь.

– Я тебя сейчас проучу... – ещё сильнее огрызался он, потеряв самообладание. Он побежал вслед за мальчиком с чёрными пушистыми волосами, выделяющимися на фоне зелёной травы. Тот крикнул ему вслед лучезарным и басистым голосом:

– Ха, болтай больше, дура-а-ак!

      Тафт гонялся за ним, колючие кустарники щипали расцарапанные колени, разбитый от недавней драки локоть цеплялся за растопыренные кусты диких цветов, зубы скрипели от ненависти к вечно растущей от дождей траве, как паразиты. А тому пацану поле казалось не таким уж раздражительным, он бойко рассекал по растительности, толкая ветки в сторону и хорошо ориентируясь. Пока они бегали, Макс забыл, что он ждал попутку, и в этот самый момент она уже проехала, пока он торчал на середине поля. Макс заприметил вдали повозку... Как было обидно! И одежду намочил, и попутку пропустил, и дурачка какого-то не догнал!

Кстати о «дурачке»... Тот вдруг выпрыгнул из травы, повалив засмотревшегося на уезжающую повозку Макса. Он со стиснутой челюстью упал головой на мокрую почву, холодная роса скатилась с широкого листика на его веснушчатое лицо. Дрожь побежала по телу. На Макса смотрел чернобровый и статный мальчик. Он с азартом осклабился, но от его физиономии не веяло ужасом или опасностью, тот был просто очень увлечён процессом.

– Ты чё творишь, ебанько? – прохрипел с трудом Макс.

– Ха-ха, а ты смешной. Ну чё, проучил меня? – вызывающе ухмыльнулся незнакомец, всё также сидя на корточках над Максом.

Макс пытался подняться, но тот его крепко держал за плечи. Они начали бороться: Тафт с трудом чуть приподнимал руки мальчика, навалившегося на него и без труда удерживающего под собой.

– Ха-ха, слабак. Что ты можешь сделать, если кроме как продавать наркоту ничему не научился?

Макс тут же перестал рыпаться и замер. Он уставился на мальчика и процедил сквозь зубы:

– Откуда...откуда ты меня знаешь?!

– Схрена тебя не знать... ты тут каждые два дня стоишь и попутку ждёшь, чтобы в лес поехать за порошком. Наркоторговец хренов, – язвительно ответил мальчуган.

– Ну а хули ко мне пристал?! Выживаю, как могу...

– И то верно, сопля. Но мне твоя рожа на дороге уже бесить начала, вот и подумал, а не...

      Чернобровый не успел договорить, заметив где-то в дали зелёного поля силуэты людей. Он тут же перевёл взор своих золотистых очей на обескураженного Макса. Незнакомец сверху наблюдал, как еле держится он на локтях и косит недоверчивый и злой взгляд. При виде такого у брюнета на лице скользнула самодовольная улыбка.

– Ладно, может, ты и не так прост, как я думаю. Давай поспорим? Всё равно твоя попутка уехала, так что без денег возвращаться не вариант. Я предложу тебе работу, если осилишь, то ты настоящий пацан, а не лох, которым всем кажешься.

– Да иди ты, за лоха ответишь... – Макс не успел выговорить всю свою пафосную на его взгляд речь, потому что мальчишка схватил его за локоть и побежал с ним дальше по полю, подгоняя со словами: «Быстрее, быстрее!».

Ноги спотыкались об палки, колючие стебли, но брюнет впереди не давал упасть, он нёсся, как свободолюбивый чёрный мустанг среди диких прерий.

      Вот уже ноги стали проваливаться и без того во влажную почву, послышалось кваканье, и запах пресной воды вскружил голову. Мальчик спереди растопырил камыши и открыл Максу вид на большое озеро, границы которого пожирал утренний туман. У грязно-коричневого берега стояла белая лодка. Она словно спящая красавица, прильнула к берегу и затихла. Но чернобровый юнец её дерзко потревожил, вскочив на неё, Максу пришлось сделать то же самое, ибо мальчуган, как клещ, вцепился в его руку.

– Что ты задумал?! – не унимался Макс, но уже не сопротивлялся. Он послушно взял одну из вёсел и стал помогать отчаливать лодку. Чуть вспотев, мальчишки уселись на лавки и стали грести к центру озера. Макс с интересом смотрел на мальчика перед собой: его смуглые руки, выглядывающие из засучённых рукавов чёрной дорогой рубашки, напрягались и всей своей силой заставляли лодку идти в нужном направлении; его целеустремлённый взгляд с густыми чёрными бровями напоминали взгляд ястреба; он громко дышал, наслаждаясь запахом озера.

Красивый человек – эта мысль, которая стрелой вонзилась в голову Макса и осталась там гнить по сей день.

      Когда лодка безмятежно стояла в центре озера в объятиях тумана, мальчишки угомонились и дали себе время отдышаться, а затем чернобровый почти лёг на лавку и стал слушать тишь природы. Макс отважился в какой-то момент вновь спросить:

– Ну и зачем мы здесь? – Его голос посреди тумана издался отчётливым эхом и нескоро собеседник решил ответить на этот вопрос.

– Меня ищут родители. Я сбежал с утреннего банкета. Праздники и лживые улыбки явно не радуют меня. А ты?

– Что я? – недоумевал Тафт.

– Любишь, когда тебе неискренне улыбаются? Когда тебя уважают лишь потому, что ты сын основателя единственной на всей этой пропахшей планете компании натуральных продуктов.

      Макс раскрыл рот шире, узнав в этом плечистом черноволосом юноше Андрея Красса – будущего владельца компании планеты Ящер. Производство натуральных продуктов в условиях разрастающегося города и химикатов было феноменом. Люди здесь давились консервами, свежее рагу из овощей без химии – настоящее блюдо богатых, однако компания отца Андрея производит продукцию с доступной ценой для всех, но это в своём роде бьёт по капиталу – удобрение, поля, рабочие стоят огромных денег, а товар в итоге продают меньше своей себестоимости. Их спасает то, что у них огромный спрос, уважение среди других высших сословий, скупающих акции компании и устраивающих для них благотворительности.

– Мне вообще не улыбаются. Меня не окружают люди, способные улыбаться даже так, поэтому цени хотя бы это, – фыркнул Макс, отводя усталый взгляд во владения тумана.

– Я тебе улыбаюсь.

Тафт только сейчас заметил, что действительно Андрей улыбался с самого начала, как встретились.

– Насмешка и улыбка – разные вещи.

– Как сказал однажды Уильям Шекспир: «Можно жить с улыбкой и с улыбкой быть подлецом», так что одно другому не мешает.

Макс посмотрел на Андрея с необъяснимой эмоцией на лице: то ли мальчик восхищался его образованным хамством, то ли удивлялся его благоразумию среди его же суматошного безумия.

– Шекспир... кто это? Ты, наверное, сам же и придумал эту цитату и этого твоего Шекс...какого-то там, – Макс ухмыльнулся, облокотившись на лодку, отчего та качнулась и вода образовывала обручи вокруг них.

– Аха-ха! Ну, конечно, придумал бы я его, если бы не моя поехавшая матушка, заставляющая читать его поэмы, когда напыщенные гости ждут момента полизать зад моей семье! Я не говорю уже о пьесе «Ромео и Джульетта», которой уже завтра тысяча лет стукнет...

– Ромео и Джульетта? Кто это?

Андрей явно скучал от таких разговоров, он даже стал вздыхать, как барышня в замке, поэтому прыснул холодной водой из пистолетика в Макса.

– Ты! – вскрикнул он посмеиваясь.

Макс очнулся, словно из сна блуждающих разговоров о людях, которые в современном мире канули в прошлое, но навечно выжгли своё имя в монументе истории.

– Ладно, хорош стебаться, – почёсывая нос, отозвался Макс, с раздражением отводя глаза от искрящегося в своём превосходстве Андрея, и хотел было уже спросить, что насчет спора, как Красс его перебил:

– А тебя как зовут? Ты точно рептилия? А-то твоя внешность... ну, так скажем, впечатляет.

– Я Макс... Макс Тафт. А внешность у меня такая с рождения, ясно?

Макс врал. Ему вдруг хотелось, чтобы Андрей восхищался им, видел в нём достойного себе, однако ложь продержалась с ним недолго.

– Я бы поверил, если бы не потёкшие стрелки, хороший макияж, Макс, – Андрей хоть и немного издевался, но улыбка его была искренней и не прыскала ядом. Он указал пальцем на воду. Тафт тут же дёрнулся и посмотрел в своё расплывчатое отражение в озере: на него смотрел мальчик с чёрными потёкшими полосками, размытыми веснушками и виднеющимися чешуйками.

– Блин, тебе весело надо мной издеваться, да?! Канопус, я думал, ты...

Макс не успел договорить, как Андрей вдруг взялся за вёсла и стал грести в сторону другого берега.

– Вот придёшь к нам на работу, у тебя появятся деньги, чтобы купить дорогую косметику, которую ни одной водой не смоешь. Слышал о такой?

Макс уставился на него с непониманием.

– У меня есть подружки-знакомые, они могут с тобой поделиться гидрофобными средствами.

      Макс всё также с удивлением затупил молчаливый взор на Андрея, не веря, что мальчик напротив не осудил его ни за косметику, ни за ложь. Он тут же всё понял. Андрей хороший человек. Тафт вышел из задумчивого состояния и взялся за вёсла. Ребята поплыли к берегу, любуясь природой. На пути им встретился одуванчик, бесцельно застывший на воде. Андрей ловко его подобрал и, чтобы развеселить приятеля, положил мокрое растение себе на кудрявую голову. Золотые глаза с золотыми лепестками одуванчика смотрелись так красиво, что Макс, в силу своей любви к эстетичному, чуть не влюбился в картину перед собой. И если говорить про настоящее время, где Макс курит сигареты, работает на оппозиционеров и убивает людей, то он оставил эту картину у себя в памяти надолго, на всю жизнь. Красок у него нет, полотна для картины тоже, но его сердце хранит память об Андрее в виде рисунка, нарисованного из жёлтого пигмента одуванчиков.

     Двое мальчишек грузно шагали по песку по просёлочной дороге. Солнце уже поднялось выше, и приближалось начало дня. Андрей шёл в распахнутой чёрной рубашке, штаны ещё были мокрые, а тапочки шмякали по песку. Макс угрюмо шёл за ним, затупив взгляд на плечистой спине и сильных лопатках, выглядывающих из-под мокрой ткани.

Они пришли в рабочее поле, где шумели комбайны и трактора, носились птицы, воруя зерно, купались в лучах света силуэты рабочих, рыхлящих землю на роботах – повсюду кипела сельская жизнь трудяг.

– Попробуешь со мной в теплице урожай собрать? Потом поможешь по дому, и в курятник сходим вместе? – спросил Андрей, словно не замечая, с каким удивлением и радостью Макс смотрел на родные просторы, где нет огромных многоэтажек и прокуренных улиц.

– А можно?

– Да, если всё устроит тебя, то я попрошу отца нанять тебя на работу, но с условием, что ты больше не будешь ходить к тем пропащим людям! Договорились? – Красс с лучезарной улыбкой протянул свою шершавую натруженную руку с выпирающей веной от нагрузки Максу.

Тот неуверенно её пожал и с заиканьем кое-как смог проговорить:

– С-спа...спасибо, Ан..д..Дюха, – Макс был поражён дружелюбностью и добротой мальчишки.

– Ха-ха, мне нравится моя новая кликуха - Дюха! – всё также лучезарно отозвался Андрей и потянул друга в сторону огромного деревянного особняка родителей.

      Так и привязался Макс к своему новому приятелю. Сначала он просто приходил по утрам работать, потом познакомился уже с Андреем получше и узнал, что тот глава местной банды, в которой главная цель - это помогать бездомным детям не впасть в бездну отчаяния и не поддаться в наркобизнес и проституцию. Андрея боготворили многие, считали своего рода Императором этого жалкого города, тонущего в дожде и влаге. И Макс считал так же. Он быстро добился расположения Андрея и стал его лучшим другом. Всё в их подростковой жизни было светло, пока однажды не приехал имперский корабль на территорию семьи Крассов. По законам Империи с каждой семьи забирают одного ребёнка в космическую армию, потом через двадцать лет к ним приезжает он обратно, но никто не знает, что приезжает к ним не их чадо, а его копия из механизма «Бабочка», их дитя остаётся висеть в паутине вечно ребёнком и вечно мёртвым.

Макса забрать не могли и других беспризорников тоже, ибо они официально не зарегистрированы, а вот кого-то из семьи... Однако семья Крассов платила огромный налог, чтобы их ребёнка не забрали, но в последнее время финансы сильно сократились из-за грабежа маргиналов, и в итоге однажды утром Макс пришёл к Андрею, но встретили его лишь плачущие отец и мать Андрея.

     Тафт тогда и закурил. Ему было всего лишь одиннадцать лет. Он пытался жить дальше, помогая семье Крассов, но его мучила тоска, терзали мысли и злость, он во снах видел, как спасает Андрея, а наяву рвал подушку и снова рыдал, закуривая беспросветную усталость и безвыходность сигаретами.

И уже в двенадцать лет он вернулся к наркобизнесу, где и встретил Айдена...

       Однажды Макс угодил в ужасную ситуацию: парни постарше избили и отобрали целый килограмм порошка и стащили его рюкзак. Сейчас же он был в баре у своего начальника, который тоже сильно наказал подчинённого. Тафт валялся избитый у его ног. В голове ничего не звенело, но и шума вокруг он уже не слышал. Всё растворилось в тумане того летнего утра, когда он встретил Андрея... Ему казался его голос отовсюду: его фразы, смех, порицания и гордые слова. Зелёные глаза Макса потухли, увядая в болоте и захлёбываясь в иле. Он хотел умереть. Вот бы я этой ночью не проснулся... Думал Макс, пока в голове роились тёплые воспоминания. Андрей был его единственным другом, который не давал ему упасть в обрыв, он учил Тафта быть стойким и защищать слабых, он стал ему как родной брат... По крайней мере Макс так думал, пока не осознал, что братская дружба переросла в одержимость и зависимость. Любовь ли? Макс не знал и до сих пор не знает. Всего-то год Андрей шагал с ним плечом к плечу, но и этого хватило, чтобы по сей день дышать и жить только ради спасения того мальчишки.

Но а пока... он валялся у ног какого-то толстосума и мечтал умереть. Вдруг бац! Двери бара вынес с ноги кудрявый шестнадцатилетний парень с озлобленным видом. За его спиной шла толпа головорезов. Бармен тут же вздрогнул и взглядом стал искать на всякий случай свою винтовку.

Айден гордо дошёл до бармена и с вызывающим грохотом положил ему на стол чей-то окровавленный и посиневший палец. Хозяин заведения с дрожью наблюдал за горящими, как из печи, глазами вошедшего тирана, которого боялись все, несмотря на его небольшой рост и мальчишечий вид.

– Айден, что случилось? – Выдавил он из себя, почти скуля от напряжения в венах.

– Твоя наивность тебя подвела, старик, – грозно процедил ему в ответ.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь?..

– Махра, перекрой все выходы. Никто из этого бара не уйдёт, пока ты мне не выдашь, старик, нормальных бойцов. Этот кусок бесполезности, – КилимТиеса поднял вновь несчастный палец над головами, – потерял свой палец, когда попытался совладать с винтовкой. Сука! У вас что, нет нормальных стрелков?! Ты кого мне подсунул, свинья?!

       Пока грозный и раскатистый, как майский гром, голос Айдена звучал эхом в прокуренном подвале, Лия (Махра) свистнула банде перекрыть все выходы. Она тогда была ещё девчонкой, но уже верно и свято служила тирану Айдену. В нём она видела свет, как Макс видел свет в Андрее.

Вдруг Айден уловил небольшой хохот начальника Макса, который не обращал внимания на разоравшегося мальчишку. Он пересчитывал кастлы, поставив пыльную подошву своей обуви на рёбра валяющегося Тафта. Айден замолк, резко перевёл взгляд на богача в вип-зоне подвала, где располагался стол и пушистый диван. Тот был хоть и не в духе, что его подчинённый потерял продукт, но в основном торговля шла полным ходом. Мужчина так возвысился в своих глазах, что не заметил, как этому мальчику со взглядом дьявола плевать на его влияние и деньги – его просто взбесил смешок.

Айден хмыкнул, сморщив нос, как волчонок перед добычей, а затем оскалил зубы, обнажая алые дёсна. Мужчина обратил внимание на уставившийся на него злобный взгляд и вальяжно заговорил:

– Мальчонка, чего разорался? Присядь-ка ко мне, у тебя личико милое, сядешь ко мне на коленки, я тебе двести кастлов дам, хочешь порошочек? Он тебя успокоит.

Махра готова была рассмеяться от беспечности и дерзости мужичка со свиным и похотливым рылом, девочка хорошо знает Айдена и знает, как его бесит, когда его не боятся... Он тут же вытащил из ножен заточенный тесак и пустил его в стену у жирного горла наркоторговца.

– Слышь, педик, решил со мной так самоуверенно тявкать? Раз такое дело, богач, – КилимТиеса зашагал к нему и грязным ботинком встал одной ногой на его стол, – предложи мне хорошего бойца. Мне нужны люди, способные воевать.

– Э...кх...да...– мужчинка нервно замямлил, будто у него случился приступ тошноты и эпилепсия одновременно. Он понял, что не способен выговорить ни слова и лишь толстым пальцем с золотым перстнем указал вниз под свои ноги.

      Айден тут же оскалился, как голодный монстр, и собирался вырезать ему всё тело, ибо подумал, что этот человек хотел сказать, что Айдену место у его ног, но в последний момент, когда тот уже заскулил от страха, КилимТиеса заметил под его подошвой мальчика.

– А?.. Ой, прости, я тебя не понял. – Лицо сурового тирана вдруг сменилось на спокойное и даже доброе в какой-то степени. Он толкнул стол в сторону, что тот упал набекрень, а затем сел на корточки перед Максом.

– Малец, я Айден КилимТиеса – глава преступной группировки против Империи, собираю армию, пойдешь со мной?

      Макс сквозь ураган воспоминаний услышал требовательный, но ласковый в это же время голос Айдена. Он открыл слипшиеся и подтёкшие в крови глаза и взглянул на брутального голубоглазого юношу. Айден протянул ему руку, тот с недоверием её принял и поднялся на ноги, чуть дрожа коленями от накатившей вновь боли. КилимТиеса бегло рассмотрел побои на его теле и сделал вид, что его ни капли не волнует его состояние, а затем отвёл в центр подвала. Макс кое-как шёл за ним, не понимая происходящего. Его начальник выдохнул, наконец-то этот бушующий гневом подросток отошёл от него на приличное расстояние. Айден взял из рук своего подчинённого механический дробовик и протянул Тафту, сказав, чтобы тот продемонстрировал ему способность владеть оружием, хотя бы не отрывая себе палец. Но вдруг Айден резко приблизился к нему, встав почти вплотную, что у этого живо забилось сердце вновь от испуга, и прошептал:

– Выстрели в своего начальника. Хочу прямо ему в ноздрю пулю, если сможешь, конечно.

      Макс вздрогнул от такого желания. Но он сам хотел его выполнить, почувствовать свободу, разорвать в клочья прошлое и стоять также грозно, как Айден, и убивать тех, кто перешёл ему дорогу. В сердце запылал жар, словно брошенная сигарета вдруг обратила всё вокруг в пожар. Он уверенно взял дробовик, всадил крупный калибр в патронник и быстро навёл оружие на лицо испуганного наркоторговца. Тот понял, к чему идёт дело, и заорал:

– Ты хоть понимаешь, щенок, кому дорогу перешёл?! Да я вас всех..! – это были его последние слова. Оглушительный выстрел заткнул его навсегда. Патрон вошёл прямо в левую ноздрю, однако хрящ разорвался, и полилась кровь фонтаном, забрызгивая его деньги. Айден заулыбался, положив свою руку на плечо Макса.

– Я сделаю тебя лучшим снайпером в этом мире. С этого дня ты мой товарищ.