... Я зажмурила глаза от чувства неизбежного, но продолжала стоять раскинув руки! Оглушительное ржание Вороного Коня стоящего на дыбах меньше чем в метре от меня, зарождал во мне страх и панику. Я как бревно угодившее в болото была не в силах сдвинуться.

«Ошибку! Я совершила ошибку! Этот поступок был глупым и необдуманным! Каким местом я думала?!» – на секунду показалось, что я не выживу после удара острых и тяжелых копыт этого жеребца, — «Чеерт! Но ведь этот напыщенный уголек мог скинуть его в воду! Не думаю, что бедняга справился бы с течением, здесь достаточно глубоко!» — но вдруг все стихло.

Мои уши перестали улавливать какие либо звуки, но в них раздавалось неприятное гудение, мешающее вслушиваться в тишину издоваемую природой. Секунда за секундой, а учащенное сердцебиение не утихало. Тело после столь напряженного состояния начало отмирать, я покачнулась и открыла свои серо зеленые глаза. Первое что увидела, это светло коричневую гладкую и блестящую от пота кожу. Черный шелковистый хвост махнул пару раз задев меня; я вздрогнула, мои ноги подкосились, и я упала на пятую точку. Задрав подбородок я увидела очень громадного, но красивого коня: он стоял между мной, и тем вороным конем с Серебристой гривой и хвостом, чьи передние конечности разместились на спине моего неожиданного спасителя. У́гольный жеребец скатился сего спиныы и отступил назад склонив голову до земли.

«Вожак!» – промелькнула шокирующая мысль. Я сидела и наблюдала как они общаются на языке непонятном для людей, но ясно было одно, зачинщику драки не сахарно. Вспомнив о том, что позади меня стоял еще один конь, я, уже свободно, развернулась к нему всем телом. Ну и картина: я очутилась нос к носу к тому жеребцу! Но его то пятак был с половину моего лица! Крылья мягко раздувались, скорее всего он все это время нюхал мой затылок, с шишкой из бледно-русых волос, который должен был пахнуть травой и корой дуба, на котором я не так давно лежала. Кажется малец собирался попробовать их на вкус, но мое шевеление заставило его врасплох: он отпрянул испуганно глядя на меня и повторил мой подвиг сев попой на траву. Я расхохоталась мгновенно повеселев. Он ошалело смотрел на меня, а его поза, упавшей коровы на льду, не давала мне успокоиться. Думаю, он понял, что я смеюсь над его нелепым видом, потому-что решил подняться. Наверное это мое воображение, но выражение лица передавало его смущение, обескураженность и задетую гордость. Я успокоилась и протянула руку к мордахе.
— Тише, тише – шептала я, успокаивая лошадь. Понадобилась долгая минута, чтобы он разрешил себя коснуться. Я аккуратно погладила его по переносице, потом по щеке и за ухом. Наконец мой новый друг расслабился.
— Буду звать тебя Ти́хиш, – доверительно сообщила я коню и улыбнулась. – Ой!
Пока я приручала жеребца, поучительная беседа за моей спиной по видимому закончилась и тот, что спас, только что коснулся меня головой, а теперь положил свою тяжелую шею на мое плечо. Я затаила дыхание, предполагая, что так он меня благодарит, но мало ли!
Все затекло и я непроизвольно дернулась. Без резких движений Вожак поднялся и фыркнул. Мой Ти́хишь тут же отошел от меня в сторону рощи где пряталась, а главарь последовал за ним. Кажется, намечается поучительная беседа и с ним...

Я не стала им мешать. Посмотрела вверх на гору, где занимался художественный класс, и улыбнувшись тому, что они пробудут там до вечера и мне совершенно некуда торопиться, я решила умыть лицо в воде. В этом районе нет плавного спуска в реку и песочного берега: невысокий обрыв, до воды сантиметров тридцать. Но глубина в этом месте, метров так восемь - десять! Идеальное место для пастбища, особенно если нет пастуха! Домашний скот может свободно напиться, спрятаться в тени альховника в жару, но не сможет перебраться на другой берег, по крайней мере в этой части реки, течение да и глубина не позволят.

Пока я умывалась ко мне подошла та прекрасная лошадка, что симпатизировала Тихишу, она наклонилась к воде и стала пить, хотя могла сделать это и не приближаясь ко мне. Скорее в его тоже пыталась поблагодарить. Я зачаровано смотрела на ее грациозную фигуру и не могла налюбоваться! Светлый, тонкий волос гривы был собран в косу у самых кончиков, это говорило о том, что у этого табуна есть хозяева, которые их любят и следят за ними. Кожа гладкая, песочного цвета, отделяла ее среди других!
— Ты так прекрасна! – выдохнула я, протягивая руку к боку её спины. «Соловушка»  дала я ей прозвище, оторвалась от питья и посмотрела на меня: с губ сорвалось пара капель воды, шевельнулся хвост, дернулось ухо. Я остановила руку на полпути, не желая ее спугнуть. Она переминулась с ноги на ногу мотнула головой в мою сторону и снова посмотрела в мои глаза, разрешая себя погладить. Я громко сглотнула слюну и уже немного дрожащей ладонью коснулась ее. Выждав немного, легонько провела из стороны в сторону наслаждаясь этим моментом и так же медленно опустила руку...

***

Пару часов я так и сидела у берега, скрестив ноги по турецки создавая себе опору руками, чтобы упасть на спину. Наблюдала за лошадьми, слушала природу, загорала и не могла надышаться чистым воздухом дикой природы... Никто из табуна больше ко мне не походил, но я чувствовала себя их пастухом и была на седьмом небе! Даже не заметила, когда кони начали движение! Все направились в сторону единственного моста соединяющего две половины нашего села. До него около трех километров, но в пятиста метрах до, имеется брод, одно из самых удобных мелководий для пересечения реки.

Мне стало грустно, выходит, что пора возвращаться к ребятам, взбираться в гору и выслушивать нотации учителя и сестры. Я поднялась на ноги и уже собиралась уходить как рядом раздалось уже знакомое Фырканье! Это был Вожак! Высокий, спортивный, с темной гривой, но светлой кожей и черноватыми гольфами на ногах он тоже вызывал восхищение, и я мыслено провела паралели в сходстве между ним и Соловушкой. Конь подошел и встал боком ко мне так, что если бы у него было седло и подножка, можно было бы свободно на него сесть. Я провела рукой и по его спине, прощаясь. Уже развернулась как очередное фырканье остановило меня. Я обернулась, не понимая, что же он хочет от меня, как увидела его преклонившим колени и в приглашающем жесте... — «Покататься?!!»

Счастью моему не было предела! Последний раз я каталась на лошади без седла и поводьев шесть лет назад, когда мне было всего пять с хвостиком лет! Я аккуратно перекинула левую ногу через его спину и крепко взялась за загривок. Конь поднялся и шагом направился к остальным постепенно ускоряясь. Если бы он побежал, наверное я бы свалилась, ведь обвить шею взрослого коня ногами, у одиннадцатилетней девочки вряд-ли получится. Мы очень быстро достигли мелководья и стали переходить на другой берег. Не торопясь, спокойно, но твердо ступал мой конь по мелким камушкам в реке. Я была напряжена и особенно  сосредоточена в этот момент, поэтому не сразу услышала шум со стороны моста: группа детей столпились там, каждый пытался подобраться ближе к металическому борту, и даже у перил лестнецы не было пустого пространства! Многие прохожие тоже поддались оживленному интересу и смотрели в нашу сторону.
«Да что не так-то? Почему именно сейчас, когда я так боюсь свалиться в воду?!» – и тут до меня дошло: ведь смотрят на меня! Они, что, людей на лошадях не видели? Или тут еще какая то причина имеется?
— Карина! Эй Карина!! Я туут, на мосту! — услышала я голос Аси, поправив очки  стала всматриваться в лица людей на мосту — Ты чего вытворяешь?! Он ведь может тебя уронить!!!

Найдя родное лицо сестры, я помахала ей улыбаясь всеми двадцатью своими зубами! Тут же за спиной Настасьи появилось сердитое, строгое, но с толикой облегчения лицо учительницы Валимы Вагизовной! Она хотела крикнуть мне что то колкое и наверняка поучительное, но я ее перебила:
— Простите меня пожалуйста, за то что убежала! Я в порядке! Спасибо за беспокойство! — нет смысла драконить страшного зверя, когда можно смягчить его извинениями и признать свою вину, что бы избежать конфликта! Как я и думала, лицо ее тут же смягчилось! Она нашла свой телефон и стала кому-то звонить. Или все таки я ошиблась и она звонит деду что бы пожаловаться? Люди вообще знают такое слово как милосердие? Эх.

Улица Айская тянулась параллельно реке, за что и получила такое название, хоть их и разделял широкий и очень длинный луг. Я погладила свою лошадь по шее и полностью легла всем туловищем на шею коня, призывая его остановиться. Он присел, аккурат у самого нашего дома, и я спрыгнула на землю. Ноги были ватными, от непривычно-длительного катания. В благодарность и на прощание я чмокнула Вожака в нос не испытывая при этом ни крупицы отвращения, ведь сегодня был один из самых запоминающихся дней в моей жизни!!!

Табун отправился дальше вдоль улицы, а я открыла щеколду железной калитки и зашла во двор. Не исследуя ни огород ни сад в поиске домочадцев, разулась и зашла в сенки, которые вели в дом. На цыпочках прокралась к холодильнику, игнорируя белый, свернутый по полам листок, и немытыми руками выудила от туда пару ножек завернутых в фальгу и закинула в тарелку несколько картошен, которые умяла пока возвращалась через сенки.

Добравшись до своей веранды, узкой комнатки в десять квадратов, расположенной прямо в сенках, я положила на стол сверток фольги, отправила почти севший телефон на зарядку и еле еле переоделась! По хорошему бы принять душ, но так лень и элементарно нету сил даже зашторить окно: закатное солнце озолотило всю комнату, и особенно желто-коричневый ковер висевший на стене прямо над кроватью, чтобы ночью не было холодно спать. Я нашла на комоде, стоявшему возле кровати, свой ежедневник, и решив, что завтра в подробностях опишу уходящий сегоднешний день, плюхнулась на кровать даже не рассправив ее, все равно ночи теплые! Уснула.

«Эх, пропали куриные ножки» — подумала я проваливаясь в сон.

Продолжение следует . . .