Можно ли говорить о справедливости в мире, полном зла, лжи, тщеславия и эгоизма? Можно ли верить в силу правды, когда истина может оказаться лживой? Мы часто слышим, что у всего есть причина, что если случилось страшное, то так надо... Но для кого? Для чего? У зла нет и не может быть оправдания.

— Это несправедливо! Неправильно! — Виолетта, падая на колени перед распятием в кладбищенской церкви. — Какого черта я здесь?! Живая... невредимая?! Как я могу хоронить своих детей?! Разве они заслужили это?! Господи! Если ты действительно существуешь, почему не позволил моему сыну обрести счастье с Полиной и их малышкой?! Как ты мог забрать их?!

— Виолетта! — Светлана подбежала к бывшей хозяйке и стала поднимать ее на ноги. — Возьмите себя в руки, прошу вас! Сейчас их привезут, вы не можете...

— Не могу?! — Виолетта оттолкнула Светлану. — Не могу оплакивать детей и внучку?! Не могу корить Бога за то, что он забрал их у меня?! Света, скажи, разве это справедливо, что мои дети, только-только обретя счастье, погибли? Разве справедливо, что их постигла такая смерть? А я?! Я стою здесь... после всего, что натворила! Я — живая и здоровая! А Мариночка?! Она получила эту пулю за меня! Виктор хотел выстрелить в меня, а не в нее. Или через них Бог наказывает меня?!

— Виолетта, прошу вас... Не говорите такие вещи! Я... Я не знаю, почему это случилось, и не стану говорить, что это Божья воля, но все же прошу вас, не вините в этой трагедии Господа! Это несправедливо, что Вадик, Поли и малышка... И Марина тоже не заслужила такого конца. Но вы должны думать о сыне, который у вас остался! Кирилл в вас нуждается. Вы — единственная, кто у него остался! Эти дни... После того, как все случилось, я корила себя за то, что не была в доме с вами. Мне кажется, если бы я не поехала на этот чертов рынок...

— Света, не продолжай! — остановила ее Виолетта и опустила руку ей на плечо, опираясь, боясь, что непослушные ноги подведут, не удержат. — То, что тебя тогда не было дома, — чудо! У тебя замечательный ангел-хранитель, он оградил тебя от всего того ужаса. Я так благодарна тебе: когда мне сообщили о детях, ты оказалась рядом. Без тебя я бы не справилась...

Это был самый страшный момент в жизни Виолетты. Один раз она потеряла ребенка, но он был жив, и к тому же она верила, что своим отказом от сына даст ему лучшую жизнь... На этот раз удар оказался втрое сильнее — сын, дочь, внучка... А ведь малышку она даже ни разу не подержала на руках. Ей сообщил Игорь, но она не поняла его слов, ведь этого просто не могло случиться. Светлана дала ей успокоительное, вместе с Игорем занялась похоронами, известила друзей Вадима и Полины, большую часть которых Виолетта и не знала.

— Ну вот, вы немного успокоились, — грустно улыбнулась Светлана. — Сегодня будет очень тяжелый день, но вы должны его стойко вынести. В поминальном зале уже собрались их друзья...

— Да... ты права... Я должна пережить этот день еще и потому, что вечером мне возвращаться к сыну.

— Когда вы скажете ему о Поли и Вадиме?

— Не знаю... Он видел, как погибла Марина, и пока не пережил это... Думаю, сейчас я не скажу Кирюше, что он потерял еще Поли и Вадима.

— Возможно, вы правы. Но рано или поздно вам придется открыть ему правду.

— Знаю... Надеюсь, к тому времени я смогу найти нужные слова.

Было пасмурно. Небо затянули тяжелые тучи, грозящие вот-вот разразиться ливнем. Порывистый ветер безжалостно гнул молодые деревца. Природа неистовствовала. Природа бушевала. Природа негодовала, подобно всем собравшимся на кладбище. В поминальном зале людей было немного — лишь самые близкие, те, в чьи жизни вихрем ворвались двое влюбленных. Сейчас они ждали, когда в холодное каменное помещение привезут три закрытых гроба...

Виолетта не знала, как разыскать тех замечательных молодых людей, которые в свое время пришли на выручку Вадиму и вызволили Полину из заточения. А вот Светлана легко нашла Дениса через школу вождения и попросила его позвать на прощание друзей.

— Вадиму бы понравилось, что они все пришли... Даже та пара, у которой мои дети жили. — Виолетта указала на Владимира Борисовича и Лидию, чьи имена давным-давно забыла за ненадобностью.

— Вам стоит к ним подойти, — сказала Светлана.

— Нет. Они меня ненавидят. И заслуженно. Как и все друзья моего сына. Посмотри на них, они глядят на меня с таким презрением...

— Не вижу ничего подобного, — возразила Светлана. — Они подавлены, так же, как и вы.

— Нет... я не могу. — Виолетта повернулась к Светлане так, чтобы не видеть друзей Вадима. — Я благодарна им, что они здесь... и тебе, что их разыскала, но подойти к ним не смогу. Я лучше буду с девочками... — Она бросила взгляд на Киру и Алену, стоящих в другом конце зала. — Им тоже нужна поддержка, как и мне. Мы сможем помочь друг другу пережить этот день.

Виолетта не думала, что когда-нибудь увидит Алену. После Полининых рассказов она была уверена, что девочка погибла. Каково же было ее изумление, когда накануне похорон Алена пришла к ней домой в компании Игоря. Она все еще выглядела нездоровой, но в сравнении с тем, какой была при их последней встрече, явно шла на поправку. Виолетта не решилась спросить, какие у нее отношения с Игорем, хотя заподозрила, что это не просто дружба.

— Кира... Алена... — Виолетта подошла к девушкам и кивнула в знак приветствия.

Светлана последовала за хозяйкой и молча поздоровалась с Полиниными подругами.

— Виолетта, как же так?! — воскликнула Кира и промокнула глаза черным кружевным платком, наверняка купленным специально для этого дня, как и весь остальной траурный наряд. Она даже нацепила шляпку с вуалью.

— Я сама не могу поверить во все это...

— Нет! Я о том, что Поли никуда не уезжала! Что она столько времени была совсем рядом, а я не знала! Вам нужно было мне сказать! И Поли тоже могла бы со мной связаться!

— Кира, прекрати! — неожиданно повысила голос Алена. — Если тебя не поставили в известность, значит, на то были причины!

— Ну конечно, — обиженно пробормотала Кира.

— Виолетта, как вы? — спросила Алена, игнорируя подругу.

— А как я могу быть? Плохо... Все время думаю, о том, сколько времени я потеряла... Как я могла не видеть, что Виктор — абсолютное зло? Как могла предпочесть его родному сыну? Двум сыновьям?! Разве я чем-то лучше его?!

— Знаете, я как никто вас понимаю... — тихо произнесла Алена, стараясь, чтобы Кира ее не слышала. — Мне повезло больше, я сумела разглядеть сущность Ярослава, но это потому, что встретила Игоря. Без него у меня ничего не вышло бы.

— Так вы с ним?.. — Виолетта бросила быстрый взгляд на стоящего поодаль Игоря, пристально следящего за Аленой. Странно, что он не подошел к ней, но Виолетта и не могла представить его выражающим соболезнования.

— Да. Мы вместе. Он помог мне бежать от Ярослава и запутать следы так, что все подумали, будто я навсегда пропала. Игорь мастер в таких вещах.

— Я рада за вас, но в первую очередь за тебя, Алена. Ты большая молодец, что смогла побороть зависимость. Я знаю, о чем говорю... сама недавно прошла через это.

— Вы рано за меня радуетесь... Ничего я не поборола. Бывает так тяжело, что я готова отдать все за дозу. Тогда мне плевать на все, даже на Игоря. Это он не дает мне вернуться к наркотикам. Это сложно. Иногда он даже применяет силу, привязывает меня к батарее и оставляет так сидеть... Потом меня отпускает, я становлюсь прежней, но ненадолго... Звучит страшно, но только так можно со мной справиться... Не знаю, насколько еще его хватит...

— Мне было проще, я не сидела на тяжелых наркотиках. Но была в шаге от того, чтобы подсесть. Все начинается с чего-то легкого, но дальше этого эффекта не хватает, и ты начинаешь пробовать что-то посерьезнее...

— Не всегда, — беспардонно вклинилась в разговор Кира. — Я вот курила травку и ничего. А в Голландии это вообще легализовано.

— Дура ты, Кирка, — горько усмехнулась Алена. — Знаешь, на что похожа зависимость? На петлю! Утром кажется, что новый день дает силы, что теперь ты сможешь завязать, не притронешься к наркотикам, а вечером не знаешь, куда деться от стыда, потому что не выдержала, предала себя и снова сорвалась. Невозможно справиться с собой, когда у тебя одна задача — ширнуться. А каждый укол — как американские горки, вверх и опять вниз.

— Ой, Алена, ну давай не здесь и не сейчас, — простонала Кира.

— Нет, именно сейчас и именно здесь, — настояла Алена. — Поли пыталась меня предупредить, она за меня переживала... Она бы поддержала меня! Она была моей лучшей подругой, а я раз за разом ее предавала из-за своей слабости. Мне больно. Мне плохо. Но я стану держаться даже не ради себя или Игоря, а ради Поли...

— Милая, — Виолетта обняла Алену, стараясь дать ей почувствовать свою поддержку, — ты — большая умница! Глядя на тебя, мне становится немного легче, я начинаю верить, что есть смысл надеяться на лучшее. Наша Поли стала ангелом...

— Спасибо, Виолетта! К сожалению, я пока на метадоновой терапии, но надеюсь, что смогу соскочить с нее.

— Что за терапия? — насупилась Кира.

— Мне колют метадон. Он помогает слезть с героина. От него тоже есть зависимость, но побороть ее проще. — Алена грустно улыбнулась и, стерев с щеки слезу, помолчала задумчиво. — Мне пришлось колоть его, чтобы прийти сегодня...

— Ты обязательно справишься, — уверенно сказала Виолетта.

Что-то ей подсказывало, что Алена обязательно победит зависимость, и дело было не только в ее настрое. У этой девочки теперь есть два ангела-хранителя. Один на земле — суровый мужчина, не сводящий с нее серьезного взгляда, готовый стереть в порошок любого, кто осмелится причинить ей вред, а другой — на небесах... Полина.

— Виолетта, а Кирилла вы с собой не взяли? — неожиданно спросила Кира, будто только сейчас заметила его отсутствие. Было понятно, что она просто-напросто решила перевести разговор на другую тему.

— Нет, дорогая. Мне не хватило мужества признаться моему мальчику, что Поли и Вадима больше нет. Позже, когда мы оба будем готовы к такому разговору...

— Мы будем его навещать, ладно? — Кира шмыгнула носом и снова промокнула глаза кружевным платком. — Вот в чем штука... Мне бы тоже хотелось сделать что-нибудь хорошее для Поли.

— Конечно, Кирюша будет вам рад, — ответила Виолетта.

— А как теперь его называть? Кириллом или Виталиком? — поинтересовалась Кира, не думая, что причиняет Виолетте боль, снова напоминая о ее чудовищном обмане. Хотя стоило бы уже привыкнуть к подобным вопросам...

Виолетта хотела было ответить, но промолчала. В этот момент к ним все-таки подошел Игорь. Он обнял Алену за плечи и что-то прошептал ей на ухо. Она подняла взволнованный взгляд на Виолетту.

— Игорь говорит, что приехали...

Виолетта обернулась и увидела, как широкие двери поминального зала открылись, друзья ее детей расступились, и на пороге показались одетые в черное мужчины... Три гроба. Три закрытых гроба. Ее сын. Ее дочь. Ее внучка. Силы покинули Виолетту. Она стала медленно оседать. Кто-то попытался ее подхватить, но Виолетта не поняла, кто это был... Все вокруг погрузилось во тьму.

***

Три года спустя

Виолетта не верила своим глазам. Может быть, это какая-то ошибка? Но нет, на конверте указаны ее имя и адрес. Отправитель был ей хорошо знаком, но она была уверена, что эта женщина никогда в жизни с ней не заговорит, ведь Виолетта погубила ее сына, не уберегла внука и правнучку.

Спустя неделю после похорон детей Виолетта решилась ей написать, чтобы рассказать о том, что она была бабушкой замечательного внука. Набравшись мужества, она поведала Елене Павловне, матери Дмитрия, своей первой любви, всю историю от начала до конца. Слезы капали на бумагу, размывая чернила, но Виолетта продолжала изливать в письме свои признания. Молить о прощении было бесполезно, она это знала и лишь надеялась, что Елена Павловна поверит в искренность ее раскаяния. К письму она приложила фотографии Вадима и Полины, а фото Арины у нее не было... Первое время еще была надежда, что Елена Павловна ей ответит, но, конечно, этого не произошло, и Виолетта могла понять почему.

Спустя годы чувство вины никуда не делось, но Виолетта смогла с ним примириться. Ей пришлось двигаться дальше ради Кирилла. После того, как вскрылась правда о Викторе Викторовиче и его махинациях, почти все имущество Державиных было конфисковано. Благодаря Игорю Виолетта проходила по делу как свидетель и не была привлечена к ответственности. Им с сыном даже оставили небольшую двухкомнатную квартиру, о существовании которой Державины и не помнили.

Произошла и другая хорошая вещь — Кирилл смог продолжить свою дорогостоящую терапию. Оказалось, Державин открыл счет на имя сына, с которого ежемесячно списывались средства на его лечение. Ввиду Кирюшиной болезни и снова благодаря Игорю эти средства не тронули. Оставленных денег должно было хватить на десятилетия, и даже если возникнет необходимость сменить курс лечения или попробовать что-то экспериментальное, у Кирилла будет такая возможность. Порой Виолетта забывалась и думала, что такое решение мужа все-таки говорило о его любви к своему ребенку. Чем иначе объяснить эту щедрость? Но потом она вспоминала ужасы, которые творил Державин, и отметала всякую мысль о том, что в муже могло быть что-то хорошее.

Свернув письмо от Елены Павловны, Виолетта убрала его в стол и включила компьютер. Кирилл никогда не летал на самолете, да и она не знала, как управится с сыном одна в воздухе, но на юг лучше лететь, чем сутками томиться в поезде. Будь ее воля, она вылетела бы немедленно, однако с Кириллом это было непросто. Виолетта забронировала билеты на будущие выходные, пока в один конец...

Родное приморское село превратилось в очаровательный курортный городок. Дивноморье встретило Виолетту и Кирилла ярким солнцем, соленым ветром и запахом жареной рыбы, доносящимся из десятка маленьких семейных кафешек. Старые домишки пропали, на их месте появились красивые коттеджи и гостевые дома, дороги стали шире, старые, оставшиеся с советских времен, покрытые десятками слоев краски лавочки исчезли, вместо них красовались лаконичные современные скамейки. Центральную площадь городка украшала большая яркая инсталляция с признанием в любви Дивноморью, рядом с ней то и дело селфились туристы. Но в то же время кругом витала неуловимая атмосфера дома, настоящего — теплого, гостеприимного, по которому Виолетта на самом деле тосковала.

Она развернула кресло с Кириллом и покатила его по своей любимой улочке. Здесь выставлялись картины местных художников. Бесплатный вернисаж под открытым небом, где можно было найти настоящее произведение искусства за сущие копейки.

— Ма-ама! Смотри-и! — Кирилл указал Виолетте на ряд карандашных рисунков. — Это Вади-им рисовал, да-а?

Ее сердце пропустило удар... Серия портретов была выполнена идеально. Тот, кто ее создал, видимо, развивал свой талант с детства, а его родители наверняка поддерживали творческие порывы ребенка. Виолетта прикрыла глаза и воздала Богу молчаливую молитву, чтобы этот художник был счастлив, как уже не суждено ее сыну... Проклятое время, которое невозможно повернуть вспять! Чудовищные ошибки, которые невозможно исправить! Если бы она была умнее, если бы не позволила тщеславию и эгоизму заполнить свою жизнь, здесь, на этой улице, могли бы висеть картины Вадима.

— Милый, да, очень красивые портреты, но их писал не Вадим. Твой брат был... твой брат очень талантливый, но его картин здесь нет, — сказала Виолетта, ища глазами художника. Ей хотелось увидеть его, но он уже ушел, оставив под картинами свой номер с объявлением, что рисует на заказ.

Кирилл стал задумчивым. Виолетта понимала, что он думает о Вадиме, а значит, и о Поли... Сейчас он, как всегда, спросит, когда же они вернутся, и расплачется от того, как сильно по ним соскучился... Прошло три года, а Виолетта так и не смогла сказать сыну, что его брат и сестра никогда не вернутся. Его нижняя губа задрожала, на глаза навернулись слезы, Кирилл был готов заплакать. Тогда Виолетта, чтобы его отвлечь, повернула кресло и показала рукой в серебристую даль.

— Смотри, сынок... Это море! Вдохни поглубже! Почувствуй! Это морской воздух!

— Это зде-есь живет твоя по-дру-уга? — оживился Кирилл, забыв о том, что собирался плакать.

— Да, осталось немного. Мы почти пришли.

Виолетта выкатила кресло на деревянный променад. Здесь когда-то босой девчонкой она бегала на закате, купаясь в последних лучах солнца. Ей послышался мамин голос, как тогда, когда она просила дочь обуться, чтобы не посадить занозу. Виолетта обернулась, но увидела только незнакомых туристов, смеющихся чему-то своему...

— Давным-давно, когда тебя еще не было на свете, я была здесь очень счастлива, — проговорила Виолетта.

Но Кирилл ее не слушал. Он с интересом рассматривал отдыхающих в ярких купальниках, несущих к морю надувных фламинго.

Они прошли вдоль пляжей, оставив туристов позади. Променад пологим спуском устремлялся к улице из частных домов, в одном из которых их ждали. Виолетта замешкалась. Всю неделю она прокручивала в голове разговор с Еленой Павловной, а теперь все заготовленные речи показались ей глупыми.

— Ма-ама! Почему-у мы стои-им? Мне жа-арко, — закапризничал Кирилл.

Виолетта опустилась перед ним на корточки и, достав из сумочки влажную салфетку, стала протирать его разрумянившееся лицо.

— Мы уже почти пришли. Еще чуть-чуть... Маме нужно подумать, что сказать своей подруге, ты понимаешь?

— Не-ет... Почему-у ты не зна-аешь, что сказа-ать? Я уста-ал!

— Знаю... Прости, что мучаю тебя. Такая далекая дорога и жара... Обещаю, осталось недолго.

Виолетта поднялась и взялась за ручки кресла, но, сделав шаг, снова остановилась. Вдалеке, у кромки воды, она заметила две фигуры. Виолетта сразу узнала походку Диминой матери — из-за старой травмы женщина слегка косолапила и тянула правую ногу. Она вела за руку маленького ребенка. Но ведь Елена Павловна должна жить одна... Может быть, она присматривает за чужим малышом или это ребенок соседей? Виолетта крепче взялась за ручки Кирилловой коляски, ожидая, когда женщина с ребенком подойдут ближе.

— Елена Павловна! — крикнула она, когда не осталось никаких сомнений.

— Виолетта! — радостно воскликнула женщина и помахала ей рукой. — Вы сможете спуститься чуть дальше. Там пологий бетонный спуск.

«Я знаю. Помню», — подумала Виолетта, молча кивая Елене Павловне.

— Идем, Кирюша, вон моя старая подруга...

Они встретились у подножия променада. Пока Виолетта аккуратно скатывала кресло с Кириллом, Елена Павловна пересекла пляж и, устроив ребенка поудобнее у себя на руках, стала их дожидаться.

— Здравствуй, дорогая! Добро пожаловать домой! — широко улыбаясь, сказала Елена Павловна. Ее глаза светились счастьем, и в них не было ни капли ненависти или обиды. — А это Кирилл? Какой красавец! Здравствуй, я — Лена, можешь звать меня бабушкой или ба, как тебе больше нравится, родной!

— Ба-абушка? Мам, у меня-я есть ба-абушка? — Кирилл удивленно посмотрел на мать, но та не ответила.

Виолетта не могла отвести взгляд от ребенка — маленькой светловолосой девочки с ясными голубыми глазами... такими же, как у ее сына. А вот носик был точь-в-точь, как у Поли... Она не поняла, как это случилось, но вдруг почувствовала, как сильно любит эту крошку. Любит как родную...

— Тетя Лена, это же... Кто эта малышка? — спросила Виолетта, напрочь забыв официальный тон, вновь став той девчонкой, что когда-то здесь жила.

— Мне кажется, ты сама знаешь... Идем домой, там мы все тебе расскажем, — ответила Елена Павловна и аккуратно передала Виолетте девочку. — Она уже тяжелая, но любит сидеть на ручках. Иди с ней, а я повезу Кирилла.

Виолетта взяла малышку и, не удержавшись, поцеловала в макушку, вдыхая чудесный детский аромат. Девчушка громко рассмеялась, а потом неожиданно сама поцеловала Виолетту в щеку.

— Тетя Лена, скажи мне! — взмолилась Виолетта.

— Дома, дорогая, все дома, — загадочно улыбалась Елена Павловна.

Идти оставалось недолго, но эти минуты показались Виолетте вечностью. Неужели чудеса все-таки случаются? Но слишком страшно поверить в лучшее, вдруг все это — лишь иллюзия. Зато Кирилл выглядел абсолютно счастливым, он рассказывал своей новой бабушке о том, как прошел его первый в жизни полет на самолете, как они с мамой рассматривали картины на уличном вернисаже и как он рад быть здесь и видеть море... Наконец они свернули за угол, и Виолетта увидела хорошо знакомый ей дом, где она когда-то была желанной гостьей.

Здесь, в саду, случился их первый с Димой поцелуй, а спустя годы в спальне на втором этаже был зачат их сын. Дом почти не изменился... Те же светлые крашеные стены, черепичная крыша с флюгером-петушком, кирпичная труба. Северную стену дома все так же оплетал дикий виноград, а рядом с крыльцом цвели пышные розы, аромат которых долетал до самой калитки. Как и раньше, рядом с домом были натянуты веревки, на них сушилось белье — детские боди, яркие сарафаны, мужские футболки. А вот чего не было раньше, так это просторной беседки, обставленной плетеной мебелью, и деревянной, расписанной сказочными зверюшками песочницы. На крыльце стоял мольберт с незаконченным пейзажем, а рядом — столик с красками, палитрами и кистями. Виолетта огляделась. Дом, сад, беседка — все говорило о том, что здесь живет семья!

— Мама! — воскликнула девочка и заерзала на руках Виолетты. Та отпустила ее и обернулась...

Полина изменилась, повзрослела, похорошела... Теперь она носила стрижку, ее волосы едва касались плеч, но вновь стали натурально светлыми. Она слегка поправилась, и это ей шло — исчезла юношеская угловатость, фигура стала более женственной. На лице не было косметики, но легкий загар украшал ее лучше любой пудры. Полина поймала дочку, закружила ее в воздухе, и девочка засмеялась.

— По-оли! — крикнул Кирилл и захлопал в ладоши. — По-оли!

— Кирюша! Мой дорогой! — Поставив дочку на землю, Полина подбежала к брату.

***

Крепко обняв Кирилла, она прошептала ему, как сильно скучала. Она была так виновата, что оставила его на долгих три года, и пусть это было не ее решение, Полина не могла себя простить, что заставила Кирилла страдать. Она пролила немало слез за это время, и вот теперь по ее щекам вновь покатились слезы, но теперь это были слезы счастья, ведь они снова вместе и у ее дочки будет самый лучший в мире дядя. Но не только ему Полина была рада.

— Мама! — Полина обернулась к Виолетте и протянула ей руку.

— Поли! — Виолетта подошла к ней и обняла.

Они разрыдались. Не в силах разомкнуть объятия, они молча плакали, в то время как Кирилл уже Полине рассказывал о своих приключениях: о самолете, вернисаже под открытым небом, о море...

— А Вадим?.. — взволнованно спросила Виолетта.

— Я здесь... мама...

Вадим отставил в сторону большую сумку, из которой торчали какие-то инструменты, и подошел к Виолетте. Глядя на них, Полина чувствовала, что поступила правильно, нарушив условия их с Игорем соглашения и попросив бабушку Лену написать мачехе.

Три года назад Полина и Вадим забрали дочку из больницы, и на первом же перекрестке их остановила полиция. Они испугались — без документов на машину, без детской переноски, в чужом автомобиле... Если бы не Арина, Вадим рискнул бы уйти от полиции, но подвергать дочь и Поли опасности он не мог и затормозил. Все оказалось гораздо хуже... Их машину заминировали, и только то, что Вадим обещал Полине не гнать, спасло им жизнь. Игорь успел предупредить посты, чтобы машину задержали.

Автомобиль отогнали за черту города и взорвали на безлюдной трассе. Это дало отличную возможность включить Вадима, Полину и их ребенка в программу защиты свидетелей. Игорь опасался мести Ярослава, ведь тот успел обзавестись влиятельными друзьями и даже из тюрьмы мог поквитаться со своими врагами.

Сначала Полина и Вадим не соглашались имитировать свою смерть. Расстаться с Кириллом, заставить Виолетту пережить потерю сына, невестки и внучки — это слишком жестоко! Но им открыли глаза на то, что делал Ярослав с теми, кто оказывался ему неугоден. Ради безопасности дочери Вадим убедил Полину пойти на такой радикальный шаг.

Беглецам сделали новые документы, прибавив им пару-тройку лет, по ним Вадим и Полина были женаты, а малышке выписали свидетельство о рождении на имя Арины, а не Виолы. Так, без белого платья и росписи в ЗАГСе, Полина и Вадим стали мужем и женой, но эти условности им были неважны, ведь теперь у них так или иначе появилась своя семья.

Вадим признался Игорю, что хочет разыскать бабушку, побывать в доме отца, найти свои корни. Это навело Игоря на мысль, которую он немедленно обсудил с начальством. Ему дали добро навести справки относительно Елены Павловны и, если та готова принять у себя внуков, отправить новоиспеченное семейство в Дивноморье.

Для пожилой женщины стало настоящим счастьем узнать, что у нее есть семья. Столько лет она жила с мыслью, что осталась совершенно одна на этом свете, а тут оказывается, у нее взрослый внук, невестка и даже правнучка!

Молодые приехали в Дивноморье как раз вовремя, потому что на следующий день Елена Павловна получила письмо от Виолетты. Если бы не страх за внуков, она бы ответила, что давно простила Виолетту, несмотря на все, что та натворила.

Много вечеров Вадим провел с бабушкой, слушая ее рассказы о своем отце, проникаясь к нему любовью и уважением. Теперь он гордился новой фамилией и другим отчеством, доставшимися ему от настоящего, родного папы. Днем Вадим работал — помогал бабушке в гостевом доме, бывшем доме другой своей бабушки, матери Виолетты, доставшимся Елене Павловне по наследству от подруги. Еще он катал на лодке туристов, в непогоду рисовал на заказ быстрые портреты, а для души — большие масляные пейзажи.

Через год, когда Арина подросла, дела в гостевом доме приняла Полина. Пока она работала как хозяйка гостиницы и администратор, Елена Павловна присматривала за правнучкой. Так у Вадима появилось больше времени, и он решил поступить в институт туризма. Полина тоже мечтала продолжить учебу, но отложила это до тех пор, когда Арина станет старше.

Пусть у них больше не было шикарного особняка с прислугой, дорогой одежды, машины, модных гаджетов, им нравилась новая жизнь. Они любили друг друга, обожали дочь, чувствовали нежность и заботу бабушки. Единственное, что омрачало их дни, — мысли о близких, которых пришлось оставить таким жестоким образом. Они тосковали по Кириллу, друзьям и... Виолетте. Гнев и обида прошли, в душе и Полина, и Вадим ее простили.

Спустя три года после фиктивной кончины у них появился шанс вернуть в свою жизнь Виолетту и Кирилла. Это случилось воскресным утром две недели назад. Полина еще лежала в постели, читая новости в планшете, пока Вадим принимал душ. Случайно в разделе криминальной хроники, куда она обычно не заглядывала, Полина наткнулась на небольшую заметку о смерти Ярослава в тюрьме во время драки. Дальше шел небольшой рассказ о том, как он был связан с Державиным. Но ни упоминание отчима, ни новость о кончине Ярослава не тронули Полину, зато перед ней забрезжила надежда вновь увидеть Кирилла. Она с трудом дождалась, когда Вадим вернется в спальню, и тут же все ему рассказала.

— Мы можем поехать в Москву! — Полина с воодушевлением посмотрела на Вадима, но он почему-то оставался хмурым, и она поникла. — Ты не хочешь?

— Хочу, Поли, но у нас соглашение, ты забыла? — Вадим присел на кровать рядом с женой и погладил ее по щеке.

— И что будет, если мы вернемся? Смысл всего этого был в том, чтобы укрыться от Ярослава, а его больше нет. — возразила Полина. Она привстала и обвила руками шею Вадима. — Я не могу без брата.

— Поли... — Вадим смотрел на ее губы.

Они жили вместе несколько лет, каждую ночь засыпали рядом и все еще не могли насытиться друг другом. Полина чувствовала, как бьется сердце любимого мужчины, чувствовала такое же влечение, но сейчас были вещи важнее...

— Мы можем и не нарушать соглашение, — прошептала Полина, усаживаясь к Вадиму на колени. — Если Виолетта вдруг сама решит приехать в свой родной город с Кириллом, и мы случайно встретимся...

— Поли, мы не можем ей звонить! — продолжал настаивать Вадим, хотя ему совершенно не хотелось спорить.

Полина знала, что муж так же сильно тоскует по брату, как и она. А еще, хотя и не признавал этого, он скучал по матери.

— Я попрошу бабушку написать Виолетте. Она не расскажет о нас, только, что ее простила и хотела бы увидеться и познакомиться с Кириллом.

— Думаешь, мама приедет?

— Не знаю, но надеюсь.

Елена Павловна охотно согласилась написать Виолетте, потому что сама мечтала поговорить с ней...

— Сколько воды утекло, моя девочка, — улыбнулась ей Елена Павловна и, взяв под руку, повела к беседке. — Ты подарила мне замечательных внуков. Благодаря тебе моя старость не одинокая.

— Но если бы не я, Дима был бы жив! Я себе этого никогда не прощу!

— Жизнь часто бывает несправедливой. В мире так много зла, лжи, тщеславия и эгоизма. Иногда не знаешь, можно ли верить в силу правды...

— Даже истина может оказаться лживой, — горько усмехнулась Виолетта.

— Поэтому нужно уметь прощать. Сколько бы зла ни было вокруг, нужно оградить от него сердце. Посмотри на Вадима и Поли... Несмотря на то, что с ними случилось, они сумели сохранить в своей душе добро...

***

Пока Вадим разжигал угли в мангале, нанизывал мясо на шампуры и учил Кирилла следить за шашлыком, в беседке устроились четыре поколения женщин — Елена Павловна, Виолетта, Полина и малышка Арина. После откровенного разговора они стали еще ближе, смогли признать свои ошибки, получить прощение и простить друг друга. И все же Полина чувствовала, что сейчас она — лишняя.

— Малыш, пойдем к папе, не будем мешать твоим бабушкам... Им еще о многом нужно поговорить, — Полина стала надевать Арине сандалики.

— Нет, — попросила Виолетта. — Оставь детеныша с нами. Арина, ты же хочешь снова на ручки к бабушке?

— Баба Ви! — воскликнула девочка и весело хлопнула в ладоши.

— Дядя Кирилл тоже хочет пообщаться с Ариной, поэтому сейчас мы вас оставим, но потом вернемся...

Полина поставила Арину на землю, взяла ее пухлую лапку и повела к мангальной площадке, где Кирилл заливисто смеялся над какой-то шуткой Вадима. Она шла медленно, чтобы Арина поспевала за ней своими торопливыми маленькими шажками, и радовалась тому, что теперь в их дом пришло абсолютное счастье. Она подошла к Кириллу и усадила племянницу ему на колени. Кирилл сначала растерялся, но как только Алина деловито назвала его дядей, нежно обнял девочку.

— А ведь Кирилл даже не догадывается, что нас с тобой похоронили, — прошептал Вадим, прижимаясь к Полине.

— И хорошо... Я рада, что мама придумала эту историю с нашей поездкой. Теперь в Кирюшиной жизни все встало на свои места.

— И в нашей тоже. Жаль только, что мы не сможем признаться друзьям. Мне не хватает Дениса и компании.

— А мне Аленки... И знаешь, даже Киры!

— Но вот в чем штука, — подражая Кире, пискляво произнес Вадим, — у них своя жизнь, и мы в нее больше не вписываемся. Они сумели пережить нашу потерю, потому что поддерживали друг друга.

— Кто знает, возможно, когда-нибудь мы с ними встретимся...

— Да, жизнь умеет преподносить сюрпризы. А пока давай жить этим днем?

Полина склонила голову Вадиму на грудь, вдохнула такой любимый его запах, а он нежно поцеловал ее в макушку. Их история с самого начала была непростой, но вместе они справились. А теперь... Нет, это не финал! Это начало! Начало новой истории. Истории, которую они напишут сами и будут счастливы, ведь все в их руках.

Телеграм-канал автора t.me/larina_writer    Подписывайтесь!