Есть такая боль, которую нельзя вылечить лекарствами. Те, кто ее испытывает, ищут иные пути исцелить себя. Боль потери можно притупить поиском другого смысла жизни, от одиночества спасут новые знакомства, а от мук совести — поступки на благо окружающих. Но, к сожалению, всегда найдутся те, кто неизлечим, их боль настолько нестерпима, что остается только искоренить ее причину, и даже тогда это не гарантирует спасения.

— Я. Убью. Виктора, — четко, разделяя каждое слово, повторила Виолетта.

— Ты сошла с ума... — прошептала Полина.

— Нет, Поли. Я все обдумала. Единственный способ спасти вас, моих детей, — это убить Виктора. Он никогда не согласится на развод, вам — не позволит быть вместе и растить свою дочь. Даже Кирилл, он тоже в опасности в этом доме. Я должна. Только так я смогу исправить все, что сделала.

— О чем ты говоришь?! Что ты собралась исправлять?! — Полина схватила мачеху за плечи, будто желая стряхнуть с нее безумие, но Виолетта вскрикнула от боли и отшатнулась — Полина задела больное место. — Прости... Я не хотела сделать тебе больно. Но ты говорила такие вещи...

— Я говорила разумные вещи, Поли! Хотела бы тебя не посвящать с это, но мне нужна твоя помощь...

— Что?!

— Нет-нет! Это не то, что ты думаешь! Я ни за что не сделаю тебя соучастницей! Мне только нужно, чтобы ты была готова к тому, что случится этой ночью. Я сама вызову полицию, я им сдамся, во всем сознаюсь. Скажу, что Виктор мне угрожал, покажу следы побоев... Но Кирилл, он же перепугается. Мне нужно, чтобы ты была рядом с братом, чтобы поддержала его и объяснила, что все не так страшно. Поэтому я рассказываю тебе о том, что задумала.

— Виолетта, неужели ты все это серьезно?

— Совершенно... Я много думала вчера, пока ждала Виктора в спальне. Пыталась сообразить, чем могу на него воздействовать. Что-то же он на меня переписал... Но всякий раз я находила тысячу способов ему меня заткнуть. Против него у меня по факту ничего нет. К тому же у него в руках наша малышка. Обратиться в полицию я тоже не могу, там наверняка все схвачено. А вчера, когда он пришел и увидел меня в нашей кровати... Боже мой, он только рассмеялся. Сказал, что мне не идет дуться и пора бы смириться с тем, как мы живем. Заявил, что я с самого начала все знала, что специально винила во всем Вадима, потому что не хотела смотреть правде в глаза. Он говорил так убедительно, что я бы поверила, если бы не... Хм... неважно. Главное, что больше он не смог меня убедить! Я больше двадцати лет ходила у него на поводу! Хватит! Пришло время ему за все заплатить!

— Но не так, Виолетта! Ты сядешь в тюрьму! Даже то, что Державин тебя избил, не спасет, это будет преднамеренное убийство!

— Это — единственный способ, Поли! Я готова... Даже если я никогда не выйду на свободу, ваше счастье того стоит! Больше я ничего не могу... Если бы можно было обвинить Виктора в его преступлениях... Но даже если я отдам полиции его папку, он все равно выйдет сухим из воды...

— Папку?! — поразилась Полина. — Ты знаешь про папку? И знаешь, где она?

— А ты откуда про нее знаешь? Я сболтнула лишнего, но ты... тебе известно! — поняла Виолетта.

— Да, я кое-что слышала в этом доме и понимаю, о какой папке идет речь. В ней наше спасение!

— Глупая! Полиция никогда не возьмется за моего мужа. Он мэр! Думаешь, просто занять эту должность? Все правосудие работает на него. Нас не спасут все эти документы. Помнишь, несколько лет назад был случай с крупным хищением госсредств? Виновных разоблачили и что? Условный срок и снятие с должности... Виктору максимум грозит подпортить себе репутацию, а мы с тобой за это предательство поплатимся жизнью. Видишь, для меня исход один, но вас с Вадимом я могу защитить!

— Виолетта, ты знаешь, где папка?! Скажи мне!

— Знаю, но тебе не скажу. Я не хочу навредить тебе! Хватит и того, что я уже сделала!

— Нет, ты не понимаешь! Сейчас все по-другому!

Полина не была уверена, что поступает правильно, в конце концов на карту были поставлены их жизни. Но она не могла допустить, чтобы Виолетта пошла на убийство. Твердый голос мачехи, решимость во взгляде и такие логичные доводы не оставляли места сомнениям — она действительно это сделает. Полина взяла ее под руку и повела к дивану.

— Садись, мне нужно признаться...

Полина не стала ничего скрывать от Виолетты. Она поведала о том, как впервые Игорь предложил ей следить за Державиным, как впоследствии она согласилась на сделку, и о том, кто он на самом деле. Начав выговариваться, Полина уже не могла остановиться и призналась, что мать Алены хотела ей помочь, за что поплатилась жизнью, а сейчас и подруга бесследно пропала.

— ...И я не могу перестать чувствовать себя виноватой. Я ее бросила. Сначала я обиделась за то, что Алена выдала нас с Вадимом. Мне казалось, я даже ее ненавижу, но потом поняла, что она не со зла, а по глупости. И все же я ее оставила! —сквозь слезы говорила Полина.

— Не могу поверить, что Виктор и к этому причастен... — Виолетта обняла Полину. — Тш... ты не виновата. Что ты могла сделать? Она крепко подсела на наркотики и совсем впала в зависимость от этого Ярослава. Бедная девочка... Мне так было ее ждать, когда она потеряла мать.

— Ты очень изменилась. — Полина подняла заплаканное лицо и с доверием посмотрела на Виолетту. — Мне всегда казалось, ты... Неважно. Главное, что ты совсем не такая.

— Не заблуждайся, Поли... На самом деле я хуже, чем ты думаешь. Ты не все обо мне знаешь, я поступила чудовищно не только с Вадимом. Есть еще один страшный поступок, но я не стану тебе о нем рассказывать, иначе твое отношение изменится навсегда, и я уже ничего не исправлю. Хочу, чтобы ты знала, как сильно я сожалею о том, что совершила.

Можно было только предполагать, какие еще грехи лежали у мачехи на душе. Полина не желала об этом думать. Лучше признать: куда важнее искреннее раскаяние Виолетты. Так их хрупкий мир мог наладиться. Возможно, именно Полина сможет помирить Вадима с матерью, не столько ради Виолетты, сколько ради него. Каждому человеку нужно материнское тепло, даже если он уже взрослый. Разве это правильно — не знать любви родной матери? Вадим так долго был ее лишен... Высока ли цена — простить Виолетту, чтобы обрести настоящую маму?

— О чем ты думаешь? — продолжая прижимать к себе Полину, поинтересовалась Виолетта, когда молчание затянулось.

— Что ты права. Что бы ты еще ни совершила, мне не нужно этого знать. Если у нас получится освободиться от Державина, мы начнем все сначала, с чистого листа... Ты же поможешь?

— Помогу... Но не все так просто. Мы не сможем забрать папку, нам нужен ключ.

— Ключ? Какой?

— Идем...

Виолетта отвела Полину в свою спальню, там взяла с туалетного столика маникюрные ножницы, подошла к кровати и, опустившись на колени, скатала в рулон мягкий овечий коврик, лежащий на полу. Аккуратно поддев одну из половиц, она сняла ее и показала Полине продолговатый металлический ящик в углублении в полу.

— Виктор задумал этот тайник во время ремонта дома. Раньше он все хранил в сейфе, в нем двойное дно, но всегда боялся, что при обыске это не спасет. А так сейф — это только для отвода глаз.

— А как ты узнала про тайник?

— А Виктор не скрывал его от меня. Что я могу предпринять? Он понимал, что без него я никуда, а мне... мне было так лестно знать, что муж посвящает меня в свои тайны. Я принимала это за доказательство любви. Дура!

— А как его открыть? Ты говорила, нужен ключ?

— Да. Видишь выемку? — Виолетта провела пальцем по впадинке на дверце тайника. — Сюда должен вставляться ключ. Он у Виктора на работе, это бронзовая статуэтка дикой лошади. Ничего особенного, но у нее в донце магнитная пластина. Она открывает тайник.

— С ума сойти... Как в английском детективе. Никогда не подумала бы, что Державин придумает такое. Почему не хранить документы в дупле старого дуба в чаще леса?

— Тебе это кажется смешным, но зато никто бы не нашел его тайник, а если бы и нашел, никогда бы не открыл. Здесь встроенная система самоуничтожения. — Виолетта поднялась с пола и отряхнула невидимую пыль со своей сорочки. — Внутри емкость с горючей жидкостью, и, если попытаться взломать замок, запустится механизм, который откроет эту емкость и даст искру. Без ключа мы ничего не сможем сделать, а достать ключ невозможно. Поли, у нас ничего не выйдет.

— Игорь нам поможет, — не сомневалась Полина. Она поднялась вслед за мачехой. — Он обязательно что-нибудь придумает.

— Не уверена... — Виолетта подошла к ней. — А если Виктор узнает о том, что мы задумали? Сейчас он не видит во мне опасности, и я могу...

— Нет! И потом, как ты собралась это сделать? Подсыплешь яд в его коньяк или зарежешь ночью?

— Второй вариант, — спокойно ответила Виолетта, и Полина в ужасе отпрянула.

— Ты с ума сошла! Так нельзя! И к тому же у тебя ничего не выйдет. Думаешь, это так просто? Державин в разы сильнее тебя!

— Он будет спать.

— Ты чокнулась! — вздохнула Полина.

Так, ни о чем и не договорившись с Виолеттой, Полина ушла к себе. Ей было очень обидно, что теперь, когда они как никогда близко подошли к цели, все могло рухнуть. Если Виолетта действительно решит покуситься на Державина? Полина не верила, что мачехе удастся осуществить задуманное. Куда большей была вероятность, что Державин даст ей отпор, и пострадает она сама. И что тогда? Полина не могла найти себе места, пытаясь придумать, как убедить Виолетту ничего подобного не предпринимать.

Ей казалось, что рядом с Кириллом будет проще привести мысли в порядок. Да и просто хотелось побыть с братом. Физиотерапия давала отличные результаты. Если раньше Кирилл почти не двигал ногами, то теперь, сидя в кресле, мог их почти полностью вытягивать. Это было настоящее чудо! Хотя ходить он все равно не смог бы, ему удалось обрести контроль над ногами. Полина не сдержала слез счастья, когда Кирилл гордо продемонстрировал, каких успехов добилась его правая нога. С левой было сложнее, но так устроен человек: одна половина тела всегда развита лучше, чем другая. Годы работы с врачами не прошли даром, и здесь, как бы это ни было противно Полине, оставалось благодарить только Державина, который не жалел средств на лечение пасынка.

— По-оли, а Вадим не верне-е-ется? — вдруг спросил Кирилл.

— Вернется! Обязательно вернется, как только сможет!

Сестра подкатила кресло с Кириллом к окну и открыла занавеску, чтобы он полюбовался на залитый солнцем сад, а сама села рядом, на подоконник. До вечера они были вдвоем. Марина отпросилась на полдня, кажется, у нее намечался роман с кем-то из клиники, где проходил физиотерапию Кирилл. Она заслуживала личного счастья, Полина искренне радовалась за нее, хотя и боялась, что любимая Кирюшина медсестра вскоре может покинуть их. Вряд ли ее молодому человеку понравится, что она живет в охраняемом особняке, где он не сможет ее навестить, и один выходной в неделю, да и тот плавающий, станет серьезной помехой в развитии их отношений.

Раньше Полину удивляло, как Марина соглашается работать на таких условиях, почему отказывается от собственной жизни ради заботы о ее брате. Один раз она даже спросила об этом напрямую, и Марина не стала утаивать: сначала она работала только ради денег — Державин платил очень хорошо, такую щедрую оплату она нигде бы не получила, но потом всем сердцем привязалась к Кириллу и подумать не могла об увольнении. Полина знала, что Марина всегда хотела открыть свою клинику и усиленно копит на нее, но, кажется, исполнение этой мечты она отложила ради Кирилла. Теперь все может измениться.

— Кирюш, а тебе бы хотелось жить со мной и Вадимом в другом доме? — спросила Полина.

— Почему-у в другом? — озадачился Кирилл. Полина разгладила указательным пальцем морщинку между его бровей. Кирилл рассмеялся и, закрыв глаза, вытянул шею. — Порисуй мое лицо, По-оли...

Кириллу всегда нравилось, как Полина очерчивала кончиком пальца его брови, нос, губы, щекоча ресницы, и при этом приговаривала, что рисует его лицо — доброе и красивое. Давным-давно так делала мама, а когда ее не стало, Полина постаралась заменить ее для брата даже в этом.

— Твое доброе и красивое лицо, — промурлыкала она, медленно ведя по его брови... — Кирюш, я спросила просто так. Но вот если вдруг нужно будет уехать, тебе бы хотелось жить со мной и Вадимом?

— А мама? — нахмурился Кирилл и следом засмеялся из-за щекотки, потому что Полина провела пальцем по его ресницам.

— Нет, без Виолетты. Только ты, я и Вадим?

— А Марина? Нет, я хочу-у жить со все-еми!

— Хорошо, — сдалась сестра.

В дверь тихо постучали. Полина даже сначала подумала, что ей показалось, но стук повторился. Спрыгнув с подоконника, она крикнула: «Входите!», — полагая, что это Светлана принесла какао.

— Можно к вам? — вкрадчиво спросила Виолетта, только лишь заглянув в комнату.

— Да-а! Входи-и! — радостно воскликнул Кирилл, но Виолетта продолжала стоять на пороге.

— А Поли не против? — Она посмотрела на Полину.

— Нет. Входи.

За то время, что Полина была у Кирилла, Виолетта привела себя в порядок. Она приняла душ, расчесала спутанные волосы и переоделась в домашний брючный костюм. Под одеждой не было видно синяков, но ее нездоровая бледность выдавала дурное самочувствие. Полина сразу поняла, что мачехе стало хуже.

— Тебе плохо? — обеспокоилась она.

— Нет... Немного... Кажется, я переоценила свои силы. Ты права, Поли. Я сейчас не смогу сделать то, что собиралась. — Виолетта подошла к Кириллу и погладила его по непослушным светлым волосам.

— Значит, ты не будешь ничего такого предпринимать?

— Не сейчас. Мы сделаем так, как ты предлагала. Попросим помощи сама знаешь у кого. Пока наша малышка в больнице и Виктор не отправил тебя за границу, у нас есть время. Но если этот человек нам не поможет, у меня не останется другого выбора. — Последние слова Виолетта произнесла сквозь слезы.

— Почему-у ты плачешь? Не пла-ачь! — Кирилл ухватил Виолетту за рукав и, склонившись к ней, спрятал лицо в ее одежде.

— Милый мой... я не плачу... Немного. — Виолетта обняла его, несмотря на то, что ей явно было больно.

— Кирюша, пожалуйста, аккуратнее! — Полина хотела отстранить брата, но Виолетта покачала головой.

Тем вечером Виктор Викторович распорядился, чтобы Виолетта и Полина ужинали с ним. Если раньше он наказывал их, не позволяя присоединиться к нему в гостиной, то теперь звал за стол, заставляя изображать крепкую семью. День за днем он вел себя как ни в чем не бывало, рассказывал о работе в мэрии и даже мог упомянуть успехи Вадима. Полина ждала, что он заговорит об Арине, но о ней Державин ни словом не обмолвился. Виолетта пыталась узнать хоть что-нибудь о девочке, но в ответ лишь слышала, что с ней все хорошо. Единственное, что подбадривало Полину, — мыль о Вадиме. Если он нашел способ видеть их дочь, значит, с ней действительно все в порядке. Ведь он бы обязательно дал знать, если бы с малышкой что-нибудь случилось, а так он ее оберегал, пусть и на расстоянии.

От Игоря не было никаких вестей. После того визита в особняк он больше не появлялся. Полина каждый день ждала, что он приедет с отчимом на обед или сам заявится под каким-то предлогом. Но постепенно ее надежда на скорую свободу стала таять, а Виолетта все чаще говорила, что им остается только одно.

Такое затишье не предвещало ничего хорошего, и Полина это понимала. Все произошло вечером в четверг, спустя три недели после ее возвращения в особняк Державиных. Виктор Викторович, довольный, сообщил, что к ужину ожидаются гости. Он велел Светлане поставить на стол два дополнительных прибора и охладить шампанское. Виолетте и Полине было строго приказано нарядиться и спуститься в гостиную пораньше, чтобы выказать свое гостеприимство приглашенным.

Без четверти восемь в дверь позвонили. Специально для вечера Виктор Викторович нанял дополнительную обслугу из трех человек, один из которых исполнял обязанности дворецкого. Мужчина в смокинге открыл дверь и впустил гостей...

— Вадим... — Полина не поверила своим глазам.

Ее возлюбленный, изгнанный из этого дома, как какая-то дворняга, этим вечером был почетным гостем. Значит, все еще хуже, чем она могла подумать.

Увидев Полину, Вадим растерялся и даже ни с кем не поздоровался, но тут его похлопал по плечу Игорь, второй гость вечера. Державин сразу же предложил Игорю аперитив и усадил на диван рядом с Виолеттой. Вадима он проигнорировал, и все же зачем-то он был ему здесь нужен.

— Вади-им! Ты прие-ехал! Я скучал! — радостно захлопал в ладоши Кирилл и стал показывать, как он научился управляться с правой ногой. — Смотри-и!

— Какой ты молодец, приятель! — похвалил его Вадим, то и дело бросая взгляды на Полину, но не решаясь с ней заговорить.

— Да, мы очень тебе рады, — улыбнулась Марина, стараясь разрядить обстановку. — Кстати, наслышаны о твоих успехах на работе.

— Оставим разговоры до ужина, — вмешался Державин. — Идемте к столу. Закуски нельзя заставлять ждать. Кстати, осетрина, которую вы сейчас попробуете, еще вчера плавала!

Вадим взялся отвезти Кирилла к столу вместо Марины, чем очень обрадовал мальчишку. Полина, как бы невзначай подошла к брату, поправить ему галстук, и одними губами прошептала Вадиму «привет». Он ответил улыбкой.

— Светлана, поставь бокал и для Поли, — распорядился Державин, придирчиво осматривая сервировку стола.

На белоснежной скатерти выставили дрезденский фарфор, начищенное серебро отражало мерцающий огонь свечей. Закуски были под стать: охлажденная осетрина, ломтики полупрозрачного хамона с медовой грушей, икра, канапе с фуа-гра.

— Бокал Полине? — переспросила Светлана.

— Да, она уже не ребенок. Ей можно, — улыбнулся Державин.

— Конечно, — ответила Светлана и тут же скрылась в кухне.

— Сынок, ты так похорошел... Садись рядом со мной? — Виолетта сама отодвинула стул для Вадима, с надеждой посмотрела на сына, но он ее будто и не услышал — сел с другой стороны стола.

— Ну что? Все расселись? — удовлетворенно потирая руки, громогласно спросил Державин. — Светлана! Шампанского!

Игорь занял место рядом с Полиной, но поговорить с ним не представлялось возможным. Пока Светлана обходила с бутылкой стол, Полина пыталась придумать, как оставить Игорю записку под цветком, а ведь еще нужно было как-то успеть написать послание, найти бумагу и ручку... Нет, это не вариант. Оставалось только передать сообщение за ужином.

— Ну что ж, бокалы у всех наполнены... — начал Державин, но воззрился на Светлану, — хотя не у всех. Света, дорогая, ты столько работаешь в этом доме. Возьми бокал и для себя. Хочу, чтобы ты разделила эту радость с нами.

— Право, не стоит, — смутилась кухарка.

— Что за глупости! Возьми бокал и приходи, — повторил Державин так, что Светлана не посмела ослушаться.

— Полина, ты чудесно выглядишь! — неожиданно сделал комплимент Игорь и наклонился к ее уху. — Не выдай! Ты нашла? Если да, отпей воды.

— Эй, друг! Не стоит забывать, что она моя дочь, — усмехнулся Державин, глядя на Полину и Игоря.

— О... это я помню. Но мне чертовски хотелось сделать Поли комплимент, который лучше не слышать ее отцу, — рассмеялся Игорь. — Тем более это всего лишь слова. Да, Поли?

Полине показалось, что она покраснела до корней волос. Она не могла поднять головы и тем более встретиться взглядом с кем-либо за столом. Дрожащей рукой она взяла бокал воды и сделала небольшой глоток.

— Прости, Поли. Кажется, я был слишком откровенным, — сказал Игорь. — Я все понял, не переживай.

Понял? Понял ее знак? Хоть бы так... Но что теперь? Полина глянула на Игоря, а он завел разговор о работе с Вадимом.

— А вот и Светлана к нам присоединилась! — всплеснул руками Виктор Викторович и поднял свой бокал. — Ну что, друзья! У меня для вас радостная новость, даже две! Главная — сегодня я навещал малышку Виолу! Доктор считает, что она достаточно окрепла, и мы можем забрать ее домой!

Полине словно ударили под дых. Впервые отчим заговорил о ее дочери, но этим возвестил, что время вышло. В столовой воцарилась мертвая тишина, ведь каждый, кроме, пожалуй, Кирилла, понимал, что это означает.

— Выписку назначили на понедельник. Виолетта, у тебя есть целый уик-энд, чтобы привести себя в порядок. В понедельник, когда заберем дочь, нас встретят журналисты. Вторая новость касается тебя, милая Поли. — Державин метнул взгляд в ее сторону. — Завтра же мы займемся организацией твоего отъезда. Думаю... в воскресенье ты улетишь из страны. Как раз накануне выписки твоей... сестренки. Что ж, выпьем за это! — Он поднял бокал выше и отпил шампанского, а потом обвел взглядом остальных. — Ну? Пейте!

Полина сама не поняла, как досидела до конца ужина. До нее едва долетали обрывки каких-то фраз Державина, иногда слух резал смех Кирилла, искренне радовавшегося появлению новой сестры. Она даже не могла найти в себе силы посмотреть на Вадима, хотя он был единственным, кому ей хотелось выговориться. Если бы их оставили одних хотя бы на десять минут, Полина попыталась бы забыться в его объятиях, спрятала бы лицо на его груди и выплакала бы свое горе. Она чувствовала на себе его взгляд, ее сердце кричало, что любимому тоже нужна поддержка, хотя бы без слов, одной грустной улыбкой... Но Полина не смогла. Она даже не обернулась, когда он вышел из-за стола и направился в прихожую.

Когда Вадим и Игорь уехали, Державин увел Виолетту наверх, в спальню. Полине показалось, что он сделал это специально, чтобы не дать им возможности поговорить, но сейчас ей хотелось только одного — закрыться в комнате и никого не видеть. Все, что оставалось у Полины, — это воспоминания о том времени, когда дочка была у нее под сердцем. Сидя в своей комнате с выключенным светом, она представляла, что все еще беременна, что Арина с ней и никто не сможет ее отобрать. Полина не заметила, как уснула, но и во сне она не нашла покоя. Ей снились роды, которых у нее не было, она слышала детский плач и тянула руки куда-то в темноту, где должно быть ее дитя, но находила лишь пустоту. Она хотела подняться с больничной кровати, но ее тело оказалось опутано тяжелыми цепями. Полина закричала и от крика проснулась. Сон развеялся, но крик все еще звенел в ушах... Или слышался на самом деле?

Полина вскочила с кровати и выбежала в коридор. Даже в слабом свете ночника она увидела пятна крови на светлой ночной рубашке Виолетты. Мачеха вжалась в стену, а над ней возвышался Державин с ножом в руке.

— Эта полоумная на меня напала! — взревел он и выставил вперед руку. — Видишь?! Она меня порезала!

— Виолетта! — Полина бросилась к мачехе. — Ты ранена?!

— Эта психичка — нет, а вот меня она порезала! — прокричал Державин. — Если бы мне не нужно было с ней ехать в понедельник за девчонкой, я бы ей устроил... Марина! Марина, где тебя черт носит?!

Из своей комнаты выглянула напуганная медсестра. По тому, что она была одета, Полина сразу поняла, что Марина уже давно не спит и ждет, когда Державин исчезнет, чтобы выйти.

— Идем вниз, обработаешь мне рану, — сказал Державин и обратился к Полине, имея в виду жену: — Не хочу видеть эту тварь. Будь добра, сделай так, чтобы, когда я вернусь, ее тут не было.

— Идем, Виолетта. — Полина помогла мачехе подняться и повела ее в свою комнату.

— Я промахнулась, Поли. Думала, это просто, а не смогла... Что теперь? — прошептала Виолетта в спальне Полины.

— Не знаю...

Эту ночь они обе провели без сна, но до утра не сказали друг другу ни слова, да и говорить больше было не о чем. Лишь иногда Виолетта начинала всхлипывать, но у Полины уже не осталось сил, чтобы ее поддержать. Все, что теперь им оставалось, — это ждать... Ждать утра, ждать решения Державина, ждать чудесного спасения или окончательного поражения. Но вот за окном забрезжил рассвет. Новый день обещал быть погожим, и первые лучи солнца пробрались в комнату, наполняя ее золотым светом.

— Можно я схожу в душ? — спросила Виолетта. Она все еще не смыла с себя кровь мужа. Придя в Полинину комнату, она рухнула в кресло и так и не вставала.

— Конечно, — ответила Полина и взяла со стула теплый свитер. — Я выйду на улицу, пока Державин не встал.

— Иди, Поли... Тебе пойдет на пользу свежий воздух...

Полине хотелось вырваться из этого дома и уйти, уехать куда-нибудь далеко, но она могла только выйти на ступени. Присев на холодный мрамор, она стала наблюдать за стайкой маленьких птичек, прилетевших на березу и скачущих с ветки на ветку. Раньше она их не видела. Чуть меньше синички, с серыми грудками, они задорно чирикали, словно радовались весеннему теплу. «Вот бы мне вашу беззаботность!» — подумала Полина, а птички разом вспорхнули в небо, и в следующее мгновение она увидела знакомый внедорожник.

Игорь вышел из машины и направился прямиком к Полине. Он схватил ее за локоть и увел в сторону от окна.

— Ты что здесь делаешь? — первым делом спросил он.

— А ты? Мне не спалось, вышла на воздух.

— Мне позвонил Державин и потребовал, чтобы я приехал до завтрака. Сказал, что-то произошло и ему нужно мое содействие. Что ты учудила?

— Ночью Виолетта на него напала с ножом.

— Что?!

— Неудачно. Он не пострадал, а она сейчас в моей комнате. Игорь, что он с ней сделает?!

— Ничего, если мы успеем. Я правильно тебя понял, ты нашла флэшку и папку?

— Да, но нужен ключ. У Державина в спальне тайник. Там какая-то сложная система. Если его попытаться взломать, содержимое уничтожится. Нужна статуэтка лошади. Она в его кабинете.

— Лошади? Та, что у него на столе?

— Не знаю... Наверное.

— Хорошо. Я передам тебе эту статуэтку и указания, что делать дальше. А сейчас мне пора идти, пока Державин нас не застал.

— Но как ты передашь мне статуэтку? Что мне делать?

— Пока главное — не попасться Державину. Иди к себе и носу не показывай, пока он не уедет в мэрию. Поняла?

— Да.

— И Виолетту придержи!

Это оказалось не так просто. Стоило Державину уехать, Виолетта воспряла духом и решила действовать. Она написала письмо на имя главврача детской реанимации, где лежала ее внучка, и дала письменное согласие на то, чтобы девочку забрали Вадим или Полина.

— Если у вас получится... забирайте малышку и уезжайте! В Калугу или еще куда, только подальше отсюда! — Виолетта прохаживалась по Полининой комнате, нервно теребя шнурок капюшона на своей толстовке. Она снова оделась в удобную домашнюю одежду, убрала волосы в простой пучок и, казалось, забыла, что существует косметика. Такой она Полине нравилась куда больше — естественной, настоящей. Только вот ее энергия несколько пугала. Как бы снова все не испортила.

— Виолетта, как мы должны сбежать? — сомневалась Полина, но заветную бумагу спрятала у себя в столе.

— Не знаю... Может быть, Вадим найдет способ с тобой увидеться? Я прикрою вас. Конечно, в дом его не пустят, а тебе не позволят уйти, но мало ли...

— Послушай, я сегодня говорила с Игорем...

— Что?! Когда?!

— Встретила его у входа, когда он приехал. Он обещал раздобыть ключ, но просил, чтобы мы пока ничего не предпринимали.

— И ты ему веришь?! — Виолетта наконец остановилась. Она подошла к Полине и опустила руки ей на плечи. — Скажи честно, веришь?

— Мне кажется... Мне кажется, лучше его дождаться.

— А если он не успеет?!

— Тогда я уеду за границу, а ты ему поможешь!

Виолетта хотела что-то сказать, но за окном послышался шум подъезжающей машины. Они обе подбежали к окну. У парадной двери притормозил автомобиль Державина. У Полины словно земля ушла из-под ног... Неужели?

— Зачем он вернулся? — испугалась Виолетта.

— Наверное, он все понял... Он все знает и приехал, чтобы разобраться с нами! — Полинин голос дрогнул, и она в ужасе отшатнулась от окна.

— Подожди! Это не Виктор! — вдруг воскликнула Виолетта.

— Что?! — Полина снова выглянула в окно и увидела Вадима. — Не может быть!

Она бросилась вниз, забыв про ключ, тайник и Державина. Сбежала по лестнице, как раз когда Вадим вошел в гостиную.

— Вадим!

— Поли!

Он подхватил ее на руки и закружил в воздухе. Полина громко засмеялась, не веря своему счастью — Вадим был здесь, он настоящий! Но как ему это удалось?!

— Как ты взял машину отца?!

— Меня привез Руслан. Я спрятался на заднем сиденье, так нас пропустила охрана.

— Руслан?! — Полина обернулась и только сейчас заметила в гостиной молодого шофера. Ей стало неловко. Все время после своего возвращения она видела его лишь мельком, но ни разу не заговорила.

— Поли, я привез то, о чем ты говорила Игорю. — Вадим достал из кармана ветровки небольшой сверток. — Мы должны взять документы и ехать к нему, пока Державин ничего не понял!

— Сынок?.. — Виолетта спустилась в гостиную, но Вадим отвернулся от матери.

— Не надо так, Вадим, — прошептала Полина и повернула его лицо к себе. — Виолетта столько сделала для нас в эти дни... Она... она заслужила, чтобы ты хотя бы ее выслушал.

— Сейчас нет времени, Поли. Где тайник?

— Идем, я покажу, — сказала Виолетта.

— Он в спальне твоих родителей, — пояснила Полина.

Виолетта показала Вадиму тайник и, когда он опустился возле него на колени и стал разворачивать свой сверток, отошла к окну. Полина заметила, как она смахнула со щеки слезу, но отчего-то ей показалось, что Виолетта плачет не только из-за холодности сына. Второй раз Виолетта убивает мужа. У нее не вышло совершить это ночью, но сейчас ей удалось нанести удар.

— Поли! Получилось! — радостно воскликнул Вадим, и Полина опустилась на пол рядом с ним.

Тайник оказался вместительнее, чем она думала. Он был набит какими-то бумагами, здесь же лежали несколько стянутых резинкой пачек денег: рубли, доллары, евро... Вадим отложил деньги в сторону, стал выкладывать на пол бумаги, и под ними была спрятана папка. Полина не удержалась, достала ее и раскрыла. Первое, что она увидела, — привязанную к шнурку флэшку.

— Это тот самый ключ! Надо сказать Игорю! Вадим? — Полина посмотрела на него, но он будто ее не слышал. — Вадим?

Он читал какие-то документы. Тяжело дыша, крепко сжимал пожелтевшие листы. Его руки вдруг задрожали. Он поднялся на ноги, но все еще не отрывался от бумаг.

— Что там?! — не выдержала Полина и встала за ним, пытаясь заглянуть через его плечо.

— Документы на усыновление, —мрачно проговорил Вадим.

— Что?! — Виолетта бросилась к сыну и попыталась выхватить бумаги. — Дай сюда!

— Нет! — Он успел увернуться и спрятал документы за спиной. — Лучше объясни, что это!

— Отдай сюда и я объясню! — Виолетта протянула руку, но Вадим только отошел назад.

— Я ничего не понимаю. Это документы на наше усыновление? — спросила Полина.

— Нет, Поли... Это документы на усыновление Виталия Викторовича Державина. Твоими родителями.

— Мои родители усыновили Виталика? — растерялась Полина. Она пыталась понять, о чем идет речь, но все это казалось каким-то абсурдом. — Мои родители не могли никого усыновить! У них было только двое детей! Это... какая-то подделка, да?

— Нет, Поли, — устало сказала Виолетта. — У твоих родителей было двое детей, но один из них был усыновлен. Они взяли Виталика младенцем и дали ему новое имя. Ты была совсем крохой и не можешь этого помнить. Тебе говорили, что Кирюшу родила твоя мама, но он — мой сын. Кирилл и есть Виталик.

Есть такая боль, которую нельзя вылечить лекарствами. Те, кто ее испытывает, ищут иные пути исцелить себя. Боль потери можно притупить поиском другого смысла жизни, от одиночества спасут новые знакомства, а от мук совести — поступки на благо окружающих. Но, к сожалению, всегда найдутся те, кто неизлечим. Виолетта была одной из них.