Порой кажется, что мы — всего лишь марионетки в чьих-то руках. Все, что с нами происходит, — замысел опытного кукловода, стремящегося насладиться спектаклем, главные роли в котором он нам отвел. Вот только спектакль этот — жизнь, и для нас реально все: одиночество, боль, любовь, страсть, ненависть... Возможно ли марионетке обвести вокруг пальца кукловода, выбрать роль и исполнить ее так, как она сама того пожелает? Виолетте это не удалось...

— Я жила в селе Дивноморье недалеко от Геленджика... Говорящее название. Там действительно чудесно, а море, особенно на закате, — дивное, прости за тавтологию.

Виолетта грустно усмехнулась. Она сидела на Полининой кровати, но на самом деле была далеко, на побережье Черного моря, в своем родном селе, в доме с голубыми ставнями и геранью в глиняных горшках на крыльце. Ей казалось, что она вновь дышит горячим соленым воздухом, слышит скрип половиц на кухне, где мама жарит ее любимые оладьи, и ждет, что ее вот-вот позовут к столу.

— Мне всегда было мало нашего села, я мечтала о большем: вырваться в город, стать кем-то... И знаешь, я верила, что у меня все получится. Мама этого не понимала. Ей казалось, что у меня есть для счастья все: дом, надежный парень, перспективная работа — тогда я устроилась в турагентство Геленджика и возила туристов на морские прогулки. Получала прилично в сравнении с местными и могла себе позволить хорошую одежду и косметику. Только мне этого было мало. В моих мечтах у меня был большой дом, машина, представительный муж. Я мечтала стать дамой! Носить платья от модных дизайнеров, а не из городского торгового центра! У меня были амбиции! — гордо заявила Виолетта, но сразу сникла. — Только близкие их не разделяли. Ни мама, ни мой парень не видели, что я живу, как птица в клетке. А я знала, что когда-нибудь обязательно вырвусь из нее. И вот в один прекрасный день я встретила Виктора... Он прилетел в Геленджик по делам, но решил расслабиться и именно в нашем бюро заказал морскую прогулку. Тогда все решилось. Нет, ты не подумай, я была с Виктором не из-за денег, я по-настоящему влюбилась...

— А твой парень, ты же сказала... — перебила ее Полина и замолкла, поймав полный боли взгляд Виолетты.

— Да... Был... Дима был надежным, любил меня, баловал, как мог, и жил в уверенности, что мы поженимся. Когда-то и я его любила, но на момент знакомства с Виктором осталась только привычка. Виктор же... Стоило ему улыбнуться мне в первый раз, как я пропала. После той прогулки он позвал меня на ужин, а на следующий день — на встречу с какими-то инвесторами в качестве своей спутницы. Сказал, что все будут с женами, а он холост и ему нужна пара. И знаешь, я нисколько не раздумывала, сразу согласилась. Диме я ничего не сказала, а вот мама была в ужасе. Она даже заперла меня в комнате, но я вылезла в окно! В вечернем платье со второго этажа... Сумасшедшая! — Виолетта улыбнулась и покачала головой. — Это сейчас Виктор такой... Он поправился, да и годы его не пощадили, а тогда он был красавцем. Блондин с голубыми глазами... Он был таким нордическим богатырем. Я сразу подметила его амбициозность и стремление к победе... Если бы ты видела, как Виктор общался с теми напыщенными людьми, а ведь это были какие-то шишки, а он — совсем еще юнец по сравнению с ними. В тот вечер он одержал две победы: в делах и в любви... Виктор всегда получал то, что хотел, и не привык сдаваться, хотя со мной ему не пришлось долго идти к цели. А мне было все равно, даже если следующим утром он выставил бы меня за дверь. Пусть я знала, что красавица... Да, Поли, это так. Я всегда была красива, даже до того, как стала что-то подправлять в своей внешности. Веришь?

— Да... — пробормотала Полина.

Но Виолетте не нужен был ответ. Она даже не обратила внимания на падчерицу.

— Как ты понимаешь, Виктор не выставил меня наутро. Наоборот, сказал, что нашел во мне то, чего не видел в других девушках. В тот же день я порвала с Димой и сказала маме, что переезжаю в отель к Виктору. Когда его командировка закончилась, мы вместе приехали ко мне домой за остальными вещами, тогда-то они и познакомились с мамой. Виктор купил цветы и конфеты, он был настроен серьезно и по-настоящему хотел найти общий язык с мамой. А она сразу оказалась настроена против, вот их отношения и не заладились. Дальше было только хуже. Я мечтала, чтобы мама приняла мой выбор, но она отказывалась верить, что Виктор меня достоин. — На краткий миг Виолетта почувствовала укол совести за то, что всю ответственность за их отчуждение она возложила на мать, но так было проще. Обвинить Виктора она не могла. — До этого мы с мамой были очень близки. Я могла, не раздумывая, назвать ее своей лучшей подругой. Когда мы с Витей уехали, мне так не хватало ее, что сердце разрывалось от боли. Но разве я могла поступить иначе? Я любила... Мы поженились, и поначалу наш брак напоминал сказку, но потом что-то не заладилось. У меня сложный характер, к тому же в другом городе, где я никого не знала и для всех была чужой, чувствовала себя совершенно одинокой, от этого постоянно хандрила, чем часто расстраивала Виктора. Да и вообще мой характер... Я требовала от него внимания, нежности, забывая о том, как нелегко ему приходится на работе. Он стал на меня срываться, иногда я доводила его до... неважно. Тогда мне казалось, что это он не прав, когда на самом деле была во всем виновата сама!

— Ты расстраивала Виктора?! — сорвалась Полина. — Ты сама виновата?! Виолетта, очнись! Он — настоящий тиран! Уверена, он заставлял тебя так думать, когда сам...

— Не говори так об отце! — прикрикнула Виолетта. Она не могла слышать подобные обвинения в адрес мужа. И пусть в глубине души она знала истинную сущность своего супруга, это знание оказалось заперто настолько глубоко и крепко, что ему никогда не выйти наружу.

— Но это правда! — в отчаянии воскликнула Полина. — Совсем недавно я этого не понимала, но сейчас, после знакомства с Вадимом, повзрослела и вижу, что творит твой муж. Он просто тобой манипулирует, давит, навязывает свое мнение. Так же было и в твоей молодости, я права?

— Нет! Не права!

Права! Чертовски права! Только нельзя этого признавать. Виолетта жаждала убедить Полину, что Виктор ни в чем не виноват, что он действительно любил и любит. Ведь если убедить в этом падчерицу, будет легче верить самой.

— Виктор всегда обо мне заботился, он обеспечил меня всем, исполнял каждую прихоть, работал день и ночь ради нашего с ним будущего, а вот я... Сейчас я стала умнее, научилась ценить его любовь, а по молодости вскипела, собрала вещи и уехала к матери. Мне было так плохо, что хотелось умереть. Пусть я злилась на Витю, но любить не перестала. Три месяца я ждала, что он за мной приедет, ведь на развод он так и не подал, и это давало надежду. А глупая гордость не позволяла вернуться самой. Да и мама не хотела об этом слышать.

Виолетта взглянула на Полину, но не нашла в ее глазах понимания. Не убедила... Тогда, возможно, дальше Полина поймет, что в истории семьи Державиных именно Виктор — жертва. Виолетта отвернулась и помолчала. Ей стало стыдно за то, что она собиралась сказать.

— От одиночества и боли я снова сошлась с Димой. Думала, что его любовь поможет справиться с крахом брака... Не поверишь, Дима принял меня обратно. Почему? Любил меня так сильно или хотел утвердиться перед Виктором, ведь я все еще была его женой? Но, думаю, любил... — Виолетта вздохнула, прикрыла глаза, и по ее щеке покатилась слеза. Она ненавидела плакать, но сейчас стало все равно. Старые раны так и не зажили, они закровоточили с новой силой. — Мы были вместе около месяца, когда приехал Виктор. Помню, как сейчас: звонок в дверь, я распахиваю ее, а там Витя... с цветами, в белом костюме. «Возвращайся домой, Ви. Хватит хорохориться». В тот же день он увез меня. Я не стала прощаться с Димой. Решила, что так будет лучше, да и перед мужем было стыдно. Я ведь ему изменила... Думала, что вообще не сознаюсь, что была с другим, тем более он не спрашивал, но через неделю оказалось, что я жду ребенка, и по сроку сразу было понятно, что не от мужа. И знаешь, что Виктор? — Виолетта с вызовом посмотрела на падчерицу, уверенная, что сейчас докажет благородство супруга этой девчонке. — Он сказал, что этот ребенок будет его сыном или дочерью! Сказал, что любит меня и примет мое дитя как свое. Единственное условие, которое он поставил, — чтобы все думали, что малыш от него. Конечно, я согласилась.

— А как же тот Дима? Он пошел на это?!

— Дима... Ему я ничего не сказала. Зачем лишние проблемы? Мы с Виктором решили все так, чтобы было лучше всем. — Виолетта в который раз тяжело вздохнула. — Только мама догадалась. Я взяла с нее обещание, что она ничего не расскажет ни Диме, ни Елене Павловне — его матери. Они были давними подругами, кстати, это еще одна причина того, что мама так болела за Диму.

— И она согласилась молчать? — недоверчиво спросила Полина.

— Не сразу, но да... Я объяснила, что на карту поставлено мое счастье. И пусть мы отдалились друг от друга, мама все так же меня любила.

Виолетта вспомнила, как упрашивала маму ничего не говорить Диме, а та ни в какую не соглашалась. Она твердила, что теперь нужно собрать свои вещи, уйти от Виктора и вернуться домой. «Дима будет так счастлив. Он сразу простит, что ты его дважды бросила». Каким же он должен быть тюфяком, если простит двойное предательство?! Виолетте стало противно от одной только мысли о бывшем. Он не шел ни в какое сравнение с Державиным. Только ее мама не отступалась, а Виолетта знала, если она расскажет кому-нибудь правду, то навсегда потеряет Виктора. Тогда единственный раз в своей жизни она встала перед кем-то на колени. Виолетта целовала материнские руки, рыдала, молила, и та в итоге сдалась...

— Получается, Вадим — сын этого Димы... И столько лет этот человек не знает, что у него есть ребенок? Вернее, уже не ребенок, а взрослый сын! Это несправедливо! И Вадим имеет право знать родного отца! Если бы ты сказала правду, может быть, все было бы по-другому... — Полина с ужасом посмотрела на Виолетту, и у той сжалось сердце. Девчонка действительно стала для нее что-то значить. Ее мнение оказалось важным.

— Ничего не изменилось бы, — вздохнула Виолетта и взяла Полину за руку. Ей отчаянно требовалась ее поддержка, хотя она сама не понимала почему. — Дима погиб еще до того, как Вадим родился. Авария. Он разбился на мотоцикле. Так что выбор был между тем, чтобы я родила наследника Виктору или стала матерью-одиночкой в приморской глуши. Я поступила правильно. И не только ради себя, но и ради сына. А он чем отплатил... Боже... Виктор принял его, заботился, не скупился на лучшие вещи. И после всего этого я была обязана подарить ему родного ребенка. Мы хотели большую семью. Получилось не сразу, но все же я забеременела. Но все протекало сложнее, чем с Вадимом. В первый раз беременность прошла легко, а во второй — постоянный токсикоз, головные боли, слабость. Роды тоже были сложными. Я мучилась восемнадцать часов и родила слабого мальчика. Мы долго лежали в больнице, потом нас выписали, но я вернулась домой ненадолго: начались осложнения, и меня снова забрали. Виктор остался один с двумя детьми, а Вадим к тому моменту уже стал неуправляемым. Он постоянно пакостил и врал, что он ни при чем. Это изматывало меня, представь, каково было Вите! Он не высыпался из-за Витальки: наш малыш был очень беспокойным из-за своей слабости, часто плакал, плохо спал, еще и меня не было рядом. Ничего удивительного, что, когда малыш наконец успокоился, Виктор забылся крепким сном. Тогда Вадим этим воспользовался... Господи, — Виолетта крепче сжала Полинину руку и разрыдалась, — мой старший сын выкатил коляску со своим братом на лестницу и столкнул...

— Я не верю... — Полина отдернула руку и, закрыв глаза, продышалась. — Извини, но этого быть не могло. Тебя там не было, возможно, все было не так!

— Не так?! А как же тогда?! Кто так поступил с моим малышом? Дома были только Виктор и Вадим!

— Только не Вадим!

— Тогда Виктор?! Полина, он ждал этого малыша. Это был его родной, долгожданный ребенок. Да он надышаться на Виталика не мог! А Вадим ревновал меня к брату! Ревновал к нему Виктора! Конечно же, мой муж обожал своего сына и стал меньше уделять внимание Вадиму, а как иначе?! А мой сын не смог с этим смириться. В ту проклятую ночь Вадим убил моего ребенка и разрушил наши с Виктором жизни! Этого я не могу ему простить! И, Поли, ты считаешь Виктора чудовищем, но он все равно продолжал заботиться о Вадиме. Да, он его не любит, но разве после такого возможно любить?!

— Уйди, — прошептала Полина.

— Что? — опешила Виолетта. Она ожидала понимания и сочувствия, хотела, чтобы падчерица прочувствовала ее боль и разделила с ней трагедию, чтобы в конце концов приняла как близкого человека. Но Полина ее прогоняла или Виолетта ослышалась? — Что ты сказала?

— Уйди... Я не могу больше с тобой говорить. Не сейчас. То, что ты рассказала, — ужасно, но я все равно не верю!

— Вадим сам признался. Он это сделал, Поли. И такого отца ты хочешь своему ребенку? Нет, дорогая, я не дам этого малыша в обиду, слышишь?!

— Уйди! — прорычала Полина. Ее глаза застилали слезы, но она изо всех сил старалась их сдержать.

Виолетта протянула к ней руку, но не решилась коснуться. Ничего не вышло. Они не стали близкими людьми. Девчонка так и не поняла, что Виолетта по-настоящему хочет добра и ей, и малышу. Видимо, нужно время...

— Хорошо. Уйду. А ты отдыхай. Тебе нужно выспаться. Поговорим в другой раз. Теперь у нас будет много времени.

***

Газета «Известия» 25 сентября 2019 г.: горячие новости — избрание мэра Москвы! Державин Виктор Викторович одержал безоговорочную победу на выборах: «Я оправдаю ожидания москвичей! Спасибо за ваши голоса! Я верил в победу, ведь мое дело — правое, но волнение перед объявлением результатов никуда не делось. Спасибо за поддержку избирателям, моей команде и, конечно же, любимой семье!»

HELLO! — респектабельный журнал о жизни известных людей. Читайте в новом номере эксклюзивное интервью Виолетты Державиной, супруги избранного мэра Москвы. Как она чувствует себя в статусе первой леди столицы и будущей матери. Как сложно отпустить во взрослую жизнь сына и чего стоит расставание с дочерью, уехавшей на обучение в другую страну.

Esquire — издание для тех, кого не прельщают дешевые сенсации, для тех, кто в состоянии оценить настоящий стиль. Герои ноябрьского номера: лучшие друзья, отец и сын, политик и социальный работник, представляющие собой тандем власти и общественной деятельности — Виктор и Вадим Державины. Интервью взято в скромной квартире-студии Вадима, подаренной ему отцом для начала самостоятельной жизни.

Полина гуляла по саду, кутаясь в теплый пуховик. Была лишь середина ноября, но погода стояла почти зимняя. Ее ровесницы предпочли бы нежиться в тепле дома или греться в кафешках, но Полине казалось счастьем вырваться из четырех стен особняка при дневном свете, пусть даже на улице стоял мороз. Прогулки были обязательной частью ее распорядка — ведь свежий воздух полезен малышу. Только выходить позволялось, когда никто не мог ее увидеть.

Для окружающих Полина уехала на год в Англию подтянуть язык перед поступлением в МГИМО. Ее странички в соцсетях вели подставные люди, периодически постящие фотографии Туманного Альбиона. Что они там писали и какие выкладывали сториз, Полина не знала, но регулярно должна была отправлять им свои селфи, из которых не было бы понятно, где именно она находится. Специально для этого ей раз в два дня приносили смартфон, но сразу же после фотосессии отбирали его. Единственные люди, с кем Полина могла общаться, — это домашние и врач.

Державины распрощались с горничными и для уборки вызывали клининг. Только так можно было скрыть от посторонних, что в одной из комнат в заточении сидит беременная девушка, а еще одну комнату, ту, в которой был зачат ребенок, спальню Вадима, переделали под домашний медицинский кабинет. Виктор Викторович заказал лучшее ультразвуковое оборудование, кушетку и специальное кресло, хотя делал это без особого энтузиазма. Было видно, что ему безразличен будущий ребенок и вся эта ситуация очень его раздражала, а вот Виолетта уже души не чаяла в малыше. Она присутствовала на всех Полининых осмотрах и, когда узнала, что из-за пережитого стресса у падчерицы есть угроза выкидыша, чуть не сошла с ума.

Полине казалось, что Виолетта задавит ее своей заботой. Мачеха даже почти отказалась от алкоголя и всю свою энергию направляла на ребенка, которого считала своим. Словно нож в сердце для Полины были слова мачехи, что та скоро станет матерью. Первое время Полина пыталась отстаивать своего малыша и верила, что будет бороться до последнего, но, когда врач сообщил ей, что любое переживание может обернуться выкидышем, опустила руки и приняла страшный факт, что придется плыть по течению.

Державины одержали победу, но в глубине души Полина надеялась, что, словно в сказке, объявится ее принц и спасет из лап чудовищ... Вот только от Вадима не было ни весточки. В доме даже не произносили его имени, а ей запрещалось о нем спрашивать. Кроме того, что у Вадима теперь имелась своя квартира и из мэрии его перевели на службу в какую-то общественную организацию, Полина не знала ничего. И все равно интуиция нашептывала ей, что их история не может закончиться вот так, ничем, ведь Вадим по-настоящему ее любит. Что бы ни твердили Державины, Полина была уверена: то, что случилось с их младшим сыном, — чудовищный несчастный случай, Вадим не мог так поступить. И чем больше Полина размышляла над этим, тем сильнее было желание поговорить с Вадимом, чтобы вместе найти правду.

— Поли! — громким шепотом окликнули Полину, и ее сердце пропустило удар.

Она резко обернулась, и от этого закружилась голова. Чуть не потеряв равновесие, Полина ухватилась за ветку дерева, но вдруг почувствовала, что кто-то поддерживает ее за талию. Одного прикосновения оказалось достаточно, чтобы понять, это — не он...

— Руслан? — удивилась Полина, и сделала шаг в сторону, не давая ему возможности и дальше касаться себя.

— Поли, я хотел поговорить... Это очень важно.

Руслану посчастливилось остаться в числе избранной прислуги, не получившей расчет. Как кухарка Светлана и медсестра Марина, он получил хорошую компенсацию за свое молчание о Полине, а заодно и предупреждение, что за любой слух о ее положении окажется на улице и никогда не найдет другого стоящего места. Но Руслан остался не поэтому, и Полина это знала.

— О чем поговорить? — нахмурилась она.

— Я же не дурак, все вижу... И про Виолетту все понял. Странно как-то, в таком возрасте и вдруг она ждет ребенка, как и ты, но только о тебе говорить запрещено.

— Руслан, чего ты хочешь? — устало спросила Полина. Ее раздражало, что парень ходит вокруг да около. — Сам понимаешь, обо мне нельзя говорить из-за репутации семьи.

— Знаю... Но ведь Виолетта хочет забрать твоего ребенка и выдать за своего. Ты это ей позволишь?

— У меня нет ни сил, ни возможности бороться. Я осталась одна. Вадим не сможет мне помочь, а сама я не справлюсь. Мне не оставляют выбора. — Полина не хотела показывать Руслану своих слез, но сдержать их было невозможно: слишком больно сознавать, что у нее отберут ребенка.

— Я хочу помочь, Поли... Ты же знаешь, что ты мне небезразлична!

— Помочь? Как, Руслан?

— Давай сбежим! Я все продумал. Мы сможем уехать, когда Державиных не будет дома. Я же сам отвожу их на мероприятия, и мне́ же звонят, когда собираются возвращаться. Когда в следующий раз они пойдут на очередной прием, я их отвезу, а потом вернусь за тобой. Мы уедем своим ходом, чтобы никто не обвинил меня в угоне машины, а жить будем на те деньги, которые мне заплатили за молчание. На первое время этого хватит, а потом я что-нибудь придумаю, а ты...

— Стой, стой! — перебила его Полина. — Ты это серьезно?!

— Абсолютно! Поли, у нас получится! — воодушевленно воскликнул Руслан и взял ее за руку.

— Но я... не могу! Руслан, я жду ребенка от Вадима! — Полина отдернула руку.

— Только его нет! Он оставил тебя! За эти два с месяца он ни разу не пришел!

— Потому что ему не позволяют. Тут такие обстоятельства...

— А я плюю на обстоятельства! Я хочу вытащить тебя из этого дома, хочу, чтобы твой ребенок остался с тобой и звал мамой тебя, а не Виолетту. Подумай хотя бы об этом!

— Но ты хочешь, чтобы при этом я была с тобой! Так ведь?!

— Естественно, потому что кто-то должен будет о вас заботиться. Если у Вадима кишка тонка показать себя настоящим мужиком, то у меня нет.

— Не хочу тебя больше слушать, Руслан! Ты дурак и не понимаешь, что несешь! Если мои родители узнают о том, что ты мне предлагал, страшно подумать, что с тобой сделают.

— Я не боюсь.

— А следовало бы. Мой отчим — страшный человек.

Полина развернулась и поспешила домой. Она боялась, что Руслан ее догонит и продолжит этот разговор, но, к счастью, парень остался в саду. Зайдя на кухню через заднюю дверь, Полина почувствовала жар плиты, на ней варился будущий ужин. Сбросив на пол пуховик, она налила себе стакан воды и выпила его залпом в надежде, что так сможет хоть немного успокоиться. Как бы она ни злилась на Руслана за его слова о Вадиме, не думать о побеге она не могла. Если это ее шанс на спасение, разве можно им не воспользоваться? Не ради себя, ради малыша... Но тут же она почувствовала жгучую вину перед Вадимом. Уйти с другим — это предательство, она должна верить любимому. Он не отказался от нее и обязательно что-нибудь придумает, ведь так? Однако этот заданный себе вопрос так и остался без ответа.

Сейчас ей как никогда нужен был совет подруги. Вот только подруг не осталось. Кира была уверена, что Полина в Англии, ведь получила прощальное письмо, написанное под чутким руководством Виолетты. А Алена... Полина так и не смогла простить лучшей подруге предательства. Что бы ни случилось у Алены с Ярославом, именно она в глазах Поли была виновата в том, что их с Вадимом разлучили. Если бы не Аленин длинный язык, все сложилось бы иначе...

— По-оли! — из гостиной послышался радостный возглас Кирилла. Скорее всего, он увидел, как сестра возвращается из сада, и ждал, что она снова будет с ним играть.

В эти два месяца Кирилл стал единственной отрадой Полины. Они проводили вместе все время, когда он не был занят упражнениями с Мариной. Как когда-то в детстве, играли в машинки, строили замки из ярких пластиковых кирпичиков, пускали заводные игрушки наперегонки... Счастливый, оставшийся в детстве парень не замечал страданий сестры, он был так рад тому, что она больше не уходит в школу и часами не учит уроки, а все время проводит с ним.

— Иду! — ответила Полина и нехотя поднялась со стула.

***

Этим вечером Державин ждал гостя. Игорь должен был явиться с какими-то неотложными отчетами, и Виктор Викторович собирался поработать с ним до позднего вечера, поэтому сразу после ужина Полине было сказано уйти к себе и не показывать носа из комнаты. Она с куда большим удовольствием пропустила бы и ужин, но Державин настоял, чтобы никому не нужные семейные традиции были соблюдены.

— Ты ничего не ешь, дорогая, — взволнованно сказала Виолетта, глядя, как Полина мучает на тарелке отварную брокколи.

— Не могу... Кусок в горло не лезет, — ответила Полина.

— Не привередничай! Ешь то, что дают, и будь благодарна, что не сидишь на хлебе и воде! — изрек Державин.

— Виктор! — прикрикнула на него Виолетта и тут же ласково обратилась к падчерице: — Ты не можешь не поесть. Я знаю, в обед ты тоже плохо ела. Поли, тебе нужны силы, чтобы быть крепкой и сильной, а вместо этого ты худеешь на глазах.

— Но я правда не могу есть. Стоит взять кусочек, и мне становится нехорошо...

— Давай без подробностей, — отмахнулся Виктор Викторович. — Желаешь голодать — дело твое. Но из-за стола все равно не выйдешь, пока я не отужинаю. Знаете... мне нравится это правило, пока глава семьи ест, все обязаны сидеть с ним. Теперь так будет всегда! Тем более нам есть что обсудить. Да, Ви?

Виолетта метнула в сторону падчерицы испуганный взгляд. От этого у Полины все внутри похолодело. Если мачехе стало страшно от слов отчима, значит, грядет нечто очень нехорошее, но что еще могло стрястись?..

— Витя, мне кажется, Полине совсем необязательно присутствовать при нашем разговоре. Вряд ли ей будет интересно...

— Напротив, дорогая, ей будет интересно. К тому же рано или поздно она все равно узнает. Пусть лучше от нас, любящих родителей...

— В чем дело?! — взволнованно спросила Полина и почувствовала, как Виолетта под столом взяла ее за руку. К чему?! Она недоуменно посмотрела на мачеху, но та не сводила взгляда с мужа. — В чем дело? Вы объясните?!

— Поли, ты же помнишь, что скоро день рождения твоего брата... Старшего брата, того с которым вы... кхм... умудрились близко подружиться, — начал Виктор Викторович. Он будто смаковал каждое слово, даже отложил столовые приборы и отодвинул тарелку с нарезанным ростбифом.

— Витя, прошу, — взмолилась Виолетта, но Державин ее проигнорировал.

— Сначала планировали отметить праздник здесь, в особняке, но потом, учитывая некоторые обстоятельства, передумали и хотели забронировать ресторан. Однако я пришел к выводу, что домашний праздник куда лучше впишется в мой образ простого семьянина.

Полина не верила ушам. Означало ли это, что у нее будет шанс увидеть Вадима? Но все не могло быть так просто. Виолетта продолжала сжимать под столом ее руку, Марина встревоженно смотрела на Державина, и даже Кирилл вдруг замер.

— Так вот, Поли, ты поприсутствовать не сможешь, поэтому тебе придется сидеть в своей комнате. И, пойми меня правильно, так будет лучше не только из-за нашей небольшой игры в твою английскую командировку... Вадим будет не один. У него появилась подружка, и, полагаю, он ее пригласит.

Виолетта крепче сжала Полинину руку, но та отдернула ее. Полина прекрасно слышала, что сказал отчим, но решила, что что-то недопоняла, вот только в горле встал ком, и она не смогла переспросить. Вместо нее это сделала Марина:

— У Вадима появилась девушка? Другая?

— Другая? — усмехнулся Виктор Викторович. — Насколько мне известно, она у сына первая, не считая тех, которыми он себя тешил, когда они с Игорем развлекались. Это естественно: он молодой, здоровый парень, а когда съехал отсюда, почувствовал себя совершенно свободным...

Два месяца назад жизнь Полины разбилась вдребезги, а этим вечером растоптали ее осколки. Державин продолжал рассуждать о Вадиме, но Полина больше ничего не слышала. Ей было плевать как на правила приличия, так и на глупые установки не вставать из-за стола раньше отчима. Она медленно поднялась и, словно никого не замечая, вышла из столовой.

Только в своей комнате Полина дала волю слезам. Она не хотела верить отчиму, но чувствовала, что на этот раз он не врет. Ей было страшно, что Вадим смирится с расставанием, забудет ее и найдет другую, но она не думала, что это может случиться так скоро... А как же его слова? Его признания?.. Все пустое...

В дверь постучали. Виолетта просила ее впустить, умоляла не делать глупостей и даже грозилась выломать дверь, но Полина не ответила. Потеряв всякую надежду поговорить, Виолетта ушла, но почти сразу стала стучать Марина. В любой другой день Полина бы ее впустила, но не сейчас.

— Я не хочу никого видеть! Уйдите! — прокричала она сквозь слезы.

— Поли, тебе нельзя так изводиться. Помнишь, что говорил врач? Думай о ребенке! — настаивала Марина.

— Уйди! Прошу, уйди...

— Хорошо, Поли... Но я буду рядом. Если захочешь поговорить...

***

Была уже глубокая ночь, но Полина так и не сомкнула глаз. Часом ранее она слышала громкую ссору Державиных, Виолетта клялась подать на развод, если Полина потеряет ребенка, а Виктор Викторович не удосужился сказать ей что-то в ответ. Позже они помирились, во всяком случае Полине так показалось. Теперь в доме стояла полная тишина. Все словно умерло, чтобы утром ожить вновь, и Полина поймала себя на мысли, что ей совершенно не хочется завтра просыпаться. Вдруг послышался легкий скрип половиц, словно кто-то крался по коридору, только Полину это совсем не тревожило. Даже если к ним в дом забрался вор, пусть берет что хочет... Однако этот вор тихо постучал в ее дверь. Сначала Полина не ответила, но стук повторился, и тогда она насторожилась.

— Надо поговорить, Поли. Открой, пока меня не застукали.

Шепот казался смутно знакомым. Неужели Руслан? Этим вечером она думала о его предложении сбежать, и теперь оно не казалось ей таким уж плохим, но нет... Руслан бы не осмелился.

— Полина, я сказал, открой. Тебе же это будет выгодно.

Полина выбралась из постели и на цыпочках подошла к двери. Стоило ей открыть замок, как ручка повернулась с той стороны. Она испуганно отпрянула — в комнату вошел Игорь.

— Ты?! Что ты тут делаешь?! Я закричу!

— Заткнись, дура! Сказал же, пришел поговорить.

— Как ты тут оказался?!

— У меня была встреча с твоим папашей, но он разругался с Виолеттой, а я вместо того, чтобы уйти, дождался, пока все уснут, и пришел к тебе.

— Но зачем?! И как ты узнал, что я не в Англии? — Полина сложила руки на груди, стараясь хоть как-то отгородиться от нежеланного гостя, и он это заметил.

Брутальный, уверенный в себе наглец только хмыкнул.

— Успокойся, я не собираюсь причинять тебе вред, но поговорить надо. — Игорь по-хозяйски прошел к креслу, сбросил с него декоративную подушку и уселся. — Давай не будем терять время, Поли. Я пришел заключить сделку.

— Сделку?

— Да. Помнишь наш разговор о том, чтобы найти папку Державина?

— Ты снова об этом? Я не знаю, где эта папка, а если бы и знала... Да черт с ней и черт с тобой. Мне неинтересна твоя сделка. — Полина повернулась к Игорю спиной, чувствуя, что вот-вот расплачется. — Уходи, я никого не хочу видеть!

— Я так понял, ты узнала про Вадима?.. Представляю, в каком ты раздрае. Скажу честно, сам удивился, что он умудрился так быстро с кем-то сойтись. Был лучшего о нем мнения, — неожиданно вежливо заговорил Игорь, но Полина ни на грамм не поверила в его сочувствие.

— Зачем ты мне все это говоришь?

— Чтобы ты знала, что я с тобой честен. И вот что предлагаю: ты следишь за отчимом. Дело не только в папке, слушай, что он говорит и с кем. Запоминай все, даже если решишь, что это неважно, потом передашь мне.

— Но я...

— Тсс... не перебивай. Знаю, что в твоей светлой головке уже родилась куча вопросов, поэтому отвечу сразу. Твой папаша крышует Ярослава. Тот держит наркобизнес в нескольких областных районах и надумал войти с ним в Москву. Этот засранец отстранил от дел своего папашу и решил идти напролом. За то, что выдал тебя с твоим Ромео, он получил поддержку Державина в бизнесе. Я же хочу убрать Ярослава и найти компромат на твоего отчима. Так власть будет в моих руках. Знаю, как ты его ненавидишь, а за все, что он сделал, наверняка хочешь поквитаться, так вот, это твой шанс.

— Ты псих! Такой же уголовник, как Ярослав и мой отчим! — Полина повернулась и с вызовом посмотрела Игорю в глаза.

Он никогда ей не нравился, но этим вечером стал еще более неприятен тем, что его предложение показалось слишком соблазнительным. Он играл на ее чувствах, прямо заявил о злости, о которой Полина не хотела думать.

— Нет, детка, не такой... В отличие от них, во мне еще осталась крупица человечности, и мне жаль тебя. Я знаю, что ты залетела, а Виолетта всем врет, что беременна. Она планирует взять твоего ребенка, так? — Игорь снова попал в яблочко, отчего у Полины по спине побежали мурашки.

— Откуда тебе все это известно?!

— У меня свои источники. Я не так прост, — самодовольно усмехнулся Игорь. — Так что, ты согласна? Со своей стороны обещаю, что, как только получу власть над Державиным, сделаю так, что ты и твой брат не будете от него зависеть. Я позабочусь, чтобы Державин обеспечил Кирилла необходимым уходом, но на этом его связь с вами двумя ограничится.

— Почему я должна тебе верить?

— Потому что иначе тебе придется смириться с участью суррогатной матери, а потом, когда родишь, тебя отправят куда-нибудь к чертям... на учебу или еще что... замуж отдадут, к примеру. Так что решай.

— Я... я не знаю... — Полина хотела бы сказать «да», но это слово комом встало в горле. — Мне ничего не известно о делах отчима. Он держит меня взаперти дома, я выхожу, только когда никого нет, и только в сад. При мне он ни с кем не встречается, не обсуждает дела...

— Неважно. Сейчас так, но в любой момент что-то может произойти, и ты вдруг об этом узнаешь.

— Но как мне тебе сообщить? У меня нет телефона, нет ничего!

— Бумага и карандаш. — Игорь кивнул на письменный стол. Будешь писать обо всем, что видишь, и класть под цветочный горшок в гостиной. Там я буду забирать записки, когда буду здесь. Идет?

— Хорошо.

— Согласна?..

— Согласна, — вздохнула Полина и отвернулась прежде, чем спросить о том, что так жгло ее: — Ты видел девушку Вадима?..

— Да. Один раз. Они вместе обедали. Потом слышал, как он договаривался о встрече. Хочешь знать, красивая ли она? Ничего так, но бывают привлекательнее.

— А как они познакомились? — Полине было больно, но она должна была знать. Что это? Любопытство или форма мазохизма?

— Без понятия. Мы не общались с Вадимом с тех пор, как он ушел из мэрии. А видел его с ней на обеде, когда поехал к нему в офис за бумагами для мэрии. Не думал, что он на такое способен...

— Почему?! — Полина вдруг разозлилась и с решимостью посмотрела на Игоря. — Это не первая его измена, и тебе это известно. Мы уже были вместе, когда ты водил его к... ну... туда...

— Даже произнести это не можешь, — усмехнулся Игорь. — Совсем еще ребенок. Тогда, Поли, ничего не было. Вадим ни с кем не спал.

— Но ты же сказал Виктору, что все было?!

— Соврал. Не очень-то приятно признаваться, что завалил работу.

— Так значит, у Вадима никого не было? — Полина почти обрадовалась, позабыв о настоящем, но Игорь сбросил ее с небес на Землю.

— Тогда — не было. Но сейчас — есть. Не тешь себя иллюзиями по поводу Вадима. Пришло время повзрослеть, Поли, и взять дело в свои руки. Не забывай о нашем уговоре, сейчас только я могу тебе помочь.

***

Порой кажется, что мы — всего лишь марионетки в чьих-то руках. Все, что с нами происходит, — замысел опытного кукловода, стремящегося насладиться спектаклем, главные роли в котором он нам отвел. Вот только спектакль этот — жизнь, и для нас реально все: одиночество, боль, любовь, страсть, ненависть... Возможно ли марионетке обвести вокруг пальца кукловода, выбрать роль и исполнить ее так, как она сама того пожелает? Полина решила рискнуть...