Ничто не весит больше, чем хранимая в глубине души тайна. Она — непосильная ноша, освободиться от которой мешают страх, стыд и неуверенность. Но и освобождение не всегда сулит желаемую легкость. Раскрытая тайна может обернуться трагедией, особенно если на нее пролил свет кто-то другой...

Полина пришла в себя на заднем сиденье в машине Державина. Сидя между двумя его охранниками, она поняла, что никакой надежды на спасение не осталось. Все кончено. Она взволнованно огляделась, с ужасом сознавая, что Вадима с ними нет.

— Где Вадим?! Что ты с ним сделал?! — выкрикнула она и подалась вперед, к отчиму, сидевшему рядом с водителем, но охранники сразу ее осадили.

Тот, что был справа, грубо толкнул Полину в плечо, и она отшатнулась назад, а второй схватил ее за горло.

— Без глупостей! Проявляй уважение к отцу!

Раньше никто из людей Державина не позволил бы себе такого с Полиной, но теперь все изменилось. Она стала порченым товаром, и Виктор Викторович не видел в ней прежней ценности. Полина поняла, что отчим позволил своим бугаям с ней не церемониться.

— Он едет с Ярославом. Мы посчитали, что вас не стоит сажать в одну машину, — спокойно ответил Виктор Викторович.

— С Ярославом? Так это от него ты узнал про нас?!

От страшной догадки у Полины закружилась голова. Ярослав мог узнать обо всем только от одного человека — от Алены. Неужели подруга ее выдала? Конечно, не со зла, но все же... Как она могла?! Как могла?!

— Честно говоря, я не поверил. Решил, что юнец перегрелся в солярии. Я же был о тебе лучшего мнения, а ты... Думать противно. Пригрел на груди змею! Впустил тебя в свой дом, всем обеспечил, чтобы ты так мне отплатила? Это нож в спину! Моя приемная дочь и собственный сын! Оба неблагодарные! — Державин даже не взглянул на Полину. Все это он говорил, глядя в окно, на проносящийся мимо вечерний город.

— Но я полюбила Вадима! И не потому, чтобы досадить тебе, я полюбила его за то, какой он!

— А какой он? — усмехнулся Державин. — Ты же его совершенно не знаешь! Я показывал тебе шрамы, которые он оставил...

— Да, потому что ты убил его собаку! Ты жестокий, бессердечный... Ты — чудовище!

— Мой сын не меньшее чудовище, и я тебе это докажу. Подожди, только доберемся до дома. Мне же ты не поверишь на слово, а вот глядя на него поймешь, что я не вру. Не от того парня ты ребенка родить хотела, впрочем, с этим мы тоже разберемся дома.

— Что?.. Как разберемся?! Что ты хочешь сделать с моим ребенком?

— Ну ты же не думала, что я позволю тебе родить?.. — Державин соизволил взглянуть на падчерицу в зеркало заднего вида и состроил скорбную гримасу. — Думала? Серьезно? Наивная Поли...

Они приехали Полину под руки ввели в гостиную, и она сразу увидела Вадима под стражей двух людей Державина. К счастью, Ярослава не было... Встретив его, Поли бы точно не сдержалась. Мерзавец, разрушивший ее жизнь, он бы пожалел, что посмел попасться ей на глаза. Пусть она еще девчонка, но доведенная до отчаяния была готова на все...

Гнев застилал ей глаза настолько, что она не сразу сообразила, что Вадим сидит на диване, согнувшись, держась руками за живот. Его избили... И пусть Полина догадывалась, что́ Державин сотворил со своим сыном, не увидев это воочию, слабо надеялась, что с любимым все хорошо. Охранники не позволили Полине приблизиться к Вадиму, они поволокли ее в другой конец комнаты, словно им двоим было опасно находиться ближе десяти метров друг от друга.

— Не трогайте ее! Папа! — отчаянно закричал Вадим.

И Полина увидела его изуродованное лицо — огромный расползающийся синяк, правый глаз заплыл, бровь рассечена, запекшаяся кровь на левом виске. Для Полины все вокруг потеряло значение, важным оставался только Вадим!

— Помоги ему! Помоги своему сыну! Ему же больно! — сквозь слезы просила она, но Державин только ухмылялся. — Что же ты за чудовище?! За что ты так?!

— Папа, отпусти Поли. Давай поговорим как взрослые люди, — силясь не показывать боль, сказал Вадим. — Я на ней женюсь. Мы можем уехать, чтобы не портить твою репутацию. Ты же этого боишься? Мы можем переехать в другую страну, не будем никому говорить, что Поли забеременела до свадьбы. У нее же маленький срок... Да, Поли?.. — Он посмотрел на Полину, а она смущенно отвела взгляд.

Ей нужно было рассказать обо всем раньше. Всему виной ее трусость. Кто знает, как все вышло бы, признайся она Вадиму тогда, когда сама только узнала, что ждет ребенка? Полина почувствовала ком в горле, она не смогла ответить. Было слишком стыдно за свой обман.

— Чего? Ты?! Женишься?! На ком — на ней?! На своей сестре?! — Державин раскатисто рассмеялся, и от этого смеха стало страшно даже его охранникам. — Да никогда! Сюда уже едет врач. Сегодня же мы избавимся от вашего приплода.

— Нет! Ты не можешь! Это же мой ребенок! Ты не можешь убить моего ребенка! — закричал Вадим, чем отрезвил Полину.

Она поняла, что это ее единственный шанс на борьбу, пусть этот шанс совершенно ничтожный.

— Никакого ребенка не будет! Или думаешь, я позволю ей родить?! — просипел Державин.

— Я не избавлюсь от своего малыша! Я хочу его, я уже его полюбила... — Полина вытерла рукавом слезы и постаралась успокоиться, но ничего не вышло. — Пожалуйста, папа.

— Папа?!

— Виктор... Викторович, пожалуйста, не трогайте моего ребенка. Я клянусь, что сделаю все, чтобы он не стал проблемой. Вадим... — Полина перевела взгляд на него. — Прости, что не сказала тебе раньше, но мне было так страшно... Я боялась, что ты меня оставишь.

— Как бы я мог?! Ты для меня все, а теперь...

— А теперь мы покончим с этим цирком! — рявкнул Виктор Викторович и, сразу же взяв себя в руки, гордо прошел в центр гостиной и занял свое любимое кресло. — Полина, ты безумна, если хочешь родить от Вадима. И дело не только в том, что это пятно на моей репутации, позор семьи и крест на твоем будущем, о котором я все же позабочусь. Такого человека, как Вадим, и близко к детям подпускать нельзя! Да, сынок?! Давай-ка расскажем Поли, какой ты на самом деле...

— Не надо, папа! — Вадим стал белее мела.

Полина никогда еще не видела его настолько испуганным, и ей самой стало страшно, пусть она и не знала, о чем собирается рассказать отчим.

— Твой любовник — настоящий детоубийца. Да, Поли... Вадим убил своего младшего брата. И это не было случайностью. Этот ненормальный настолько помешался, когда у нас с Ви родился второй ребенок, что решил убить младенца. Виталик был крохой. Ему не было и трех месяцев...

— Папа, не надо...

Вадим уже не сдерживался, он плакал, как ребенок, и Полине так хотелось броситься к нему, обнять, утешить, успокоить... В порыве эмоций она качнулась было вперед, но стальная хватка державинской охраны остудила ее пыл.

— У Ви были тяжелые роды. Она долго лежала в больнице, потом ее выписали, но ненадолго. У нее начались некоторые осложнения по женской части... Я был дома с двумя детьми. Естественно, Виталику уделял больше внимания. Из-за всех этих осложнений малыш был очень беспокойным, я почти не спал, но в один из вечеров Виталик вдруг притих. Я, вымотанный после нескольких бессонных ночей, уснул... До сих пор не могу простить себе, что поддался слабости... — Голос Державина дрогнул, и Полина с изумлением поняла, что этот бесчувственным монстр заплакал. — Пока я спал, Вадим вошел в мою комнату, вывез ребенка в коляске... Виталику нравилось в ней спать, там была такая удобная люлька... Мой старший сын вывез своего брата из комнаты, а потом... Не могу...

Державин достал носовой платок и вытер глаза. Немного успокоившись, он отвернулся к окну. Был поздний вечер. В саду горели фонари, и в их свете кружила какая-то мошкара, которой словно передалось беспокойство, нарастающее в шикарной гостиной особняка.

— Мы жили в доме. Не таком большом, как этот, но все же... Два этажа и крутая лестница. Вадим столкнул с нее коляску... Когда я прибежал, было уже слишком поздно. А он, маленький мерзавец, убежал в свою комнату. Прятался...

— Я не верю тебе! Это неправда! — Полина посмотрела на Вадима, уверенная в том, что он вот-вот возразит отцу. Конечно, эта страшная история не могла иметь ничего общего с ее Вадимом, самым добрым и отзывчивым человеком на свете.

Но Вадим молча отвел взгляд.

— Он рехнулся от ревности! Как думаешь, что будет, если ты родишь? Сможет ли он делить тебя с ребенком? Да этот щенок в первую же ночь придушит собственного сына, лишь бы ты была только с ним! Очнись, Поли! Вадим неадекват!

— Нет, папа, я никогда не причиню вреда ни Поли, ни нашему малышу! — наконец заговорил Вадим и нашел в себе силы посмотреть на Полину. — Я клянусь тебе, Поли. Я и пальцем его не трону. Я никогда не сделаю того, что сделал с Виталиком! Я буду любить вас обоих...

— Ну полноте, — устало произнес Державин и подал знак одному из своих людей налить ему рюмку коньяка. — У вас в любом случае никаких детей быть не может. Врач уже на подъезде.

— Я не позволю ему к себе прикоснуться! — закричала Полина.

— Думаешь, тебя кто-то станет спрашивать? Нестор Валентинович сделает всего один укол, и со всем будет покончено. Сопротивляться не выйдет, посмотри на моих людей. Потом, через какое-то время, нужно будет выпить таблетки, чтобы вычистить мертвый плод, а не станешь пить, твой организм сам его отторгнет, но это чревато осложнениями. Ты умная девушка, Поли. Должна понимать, что иного выхода нет.

Полина с отвращением смотрела на то, как Державин, по-королевски развалившись в кресле, цедил свой баснословно дорогой коньяк. Он вел себя как хозяин жизни, которому под силу решать судьбы других, и Полина всем сердцем его ненавидела. Это чувство было настолько велико, что заслоняло собой все иное, даже страшную правду, которую поведал отчим и не смог опровергнуть Вадим.

Вскоре в гостиной раздался телефонный звонок с подъездных ворот, и Державин сам взял трубку, чего никогда раньше не делал. Глядя на Полину, он приказал пропустить гостя. Стало ясно, что это конец.

Раскладывая в гостиной все необходимое для страшной процедуры, Нестор Валентинович рассказывал Полине, как все будет происходить. Но она и без него все это знала. Совсем недавно сама была в клинике и почти совершила то, чему сейчас противилась всем сердцем.

Врач вскрыл ампулу, набрал в шприц препарат и двинулся к Полине. Ей казалось, что она видит все в замедленном темпе, словно это не жизнь, а какой-то дурацкий фильм, и сейчас тот самый момент, когда решается судьба героев. Один из охранников силой засучил Полине рукав, она попыталась воспротивиться, но это было бесполезно. Она слышала крики Вадима, успокаивающий голос Нестора Валентиновича и ругань Державина, но не могла разобрать ни слова, все ее внимание сосредоточилось на серебристой игле, несшей смерть ее ребенку. И вдруг все замолчали... Громкий стук каблуков по мраморным ступеням и строгий голос Виолетты заставили врача отойти от Полины:

— Не трогайте девочку!

— Ви! Иди к себе. Это все не для твоих глаз! — Отставив рюмку на стол, Виктор Викторович поднялся и направился к жене, но та жестом его остановила.

— Немедленно объясни, что тут происходит! — Спустившись на первый этаж, она обвела взглядом гостиную и увидела избитого Вадима. — Что ты сделал с сыном?!

— Хочешь знать, Ви?! — взорвался Державин. — Ладно... Твой выродок обрюхатил Поли. А сегодня они намылились сбежать. Как тебе такое?!

— Чего?! Вадим и Полина?! Она... что?!

— Беременна она, вот что! Но не беспокойся, дорогая. Это мы сейчас решим, а вот что делать с нашим мальчиком... Это надо обдумать.

— Подожди, что значит решим? Этот укол... Ты хочешь сейчас избавиться от ребенка?! — Неожиданно для Полины Виолетта загородила ее от врача.

— А у тебя есть другое предложение? Хочешь стать бабкой?! Дорогая, если эта девочка понесет от твоего сына, то мне не стать мэром, на моей карьере можно ставить крест, а ты, радость моя, должна будешь забыть и об этом доме, и о магазинах, и о массажистах, о косметологе и своем любимом белом порошке!

— Виктор... — Виолетта заметно поникла, но не отступала. Она выдержала паузу и продолжила: — Да... У меня есть предложение.

— Вот как? И что же ты думаешь? — Державин сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что готов слушать.

— Не здесь. Давай поговорим в кабинете.

— Хм... Ладно.

Когда супруги скрылись в кабинете, в гостиной повисло тревожное молчание. Нестор Валентинович зачехлил игру и положил шприц на стол, а сам направился к бару и налил себе коньяка Виктора Викторовича.

— Я заслужил... Несся через всю Москву. Пришлось бросать все дела, — объяснил он скорее самому себе, чем присутствующим.

— Поли... Как ты? — пользуясь отсутствием родителей, заговорил Вадим. Он покосился на одного из охранников, но тот никак не отреагировал. — Я вытащу тебя. Что-нибудь придумаю...

— Так значит, Виталик был твоим братом? — пропуская его слова мимо ушей, спросила Полина. Она уже не верила в спасение, но теперь ее тревожило другое: действительно ли ее Вадим — убийца. Она помнила, как он называл это имя во сне и как соврал потом...

— Да, он был моим братом, но я его почти не помню. Мне было пять, когда он появился. Маленький и такой забавный... Поли... Я... не знаю, как так вышло! Я любил его! Честно! Как только увидел, во мне было столько нежности...

— Так ты действительно это сделал?!

Вадим промолчал...

— О боже! Я не верю! Ты не мог!

Полине не хватало воздуха. Она пыталась дышать, но каждый вдох отдавался болью в груди, а потом вдруг она почувствовала сильную резь в низу живота.

— Поли! — закричал Вадим, когда Полина, держась за живот, согнулась от боли. Он повернулся к Нестору Валентиновичу: — Помогите ей! Сделайте что-нибудь!

— Возможно, ее организм решил сам избавиться от плода. Кстати, это интересный факт. В некоторых критических ситуациях женщины подсознательно провоцируют выкидыш...

— Заткнись, урод, и помоги ей! — перебил Вадим.

Нестор Валентинович залпом допил остатки коньяка и со стуком поставил рюмку на стол. Он нехотя поднялся и направился к Полине, но она лишь сильнее съежилась в кресле.

— Не подходите ко мне! Ваша помощь мне не нужна!

— Как знаешь, — пожал плечами доктор и повернулся к Вадиму. — Ничего не могу поделать. От моего участия ей будет только хуже.

Полина больше ничего не говорила. Свернувшись калачиком, она лежала в кресле, тихо роняя слезы. Краем глаза она видела, как врач наливает себе очередную рюмку коньяка, а на Вадима даже боялась взглянуть. Только чувствовала, что он смотрит на нее...

Вадим точно знал, что, если Полина от него отвернется, все в мире потеряет смысл. Он так хотел поделиться с ней тем, что совершил в детстве. Но как можно было признаться этой девочке, что он ребенком убил собственного брата? Полина так сильно любит Кирилла, что она совершенно точно не простит Вадиму его преступления, да и он сам себе этого никогда не простит. Он действительно любил брата, и пусть детский ум не понимал, почему с появлением младенца мама почти исчезла из его жизни, брата он любил... или сейчас уверял себя, что любил, а тогда...

Глядя на страдания самого дорогого в мире человека, Вадим вдруг понял, что это его кара за содеянное. Когда-то он отнял ребенка у родителей, сейчас они отнимают его сына. Пусть он не думал об отцовстве и на самом деле не планировал детей еще по меньшей мере лет восемь, этот вечер полностью перевернул его мир. Зря отец думал, что он не сможет делить Поли с малышом... Их ребенок — это плод любви, нечто чистое, доброе, невинное. Он и есть любовь! Убить его означало убить и Поли, и Вадима.

— Поли... Полина... — тихо позвал Вадим, но она не откликнулась. — Поли! Послушай же меня!

Полина боялась даже взглянуть на Вадима. Она знала, что стоит встретиться с ним глазами, она пропала... Но как же так?! Разве можно было в нем ошибаться?! То, что сказал Державин, делало Вадима кем-то еще хуже, чем его отец. И если Виктор Викторович — чудовище, тогда кто Вадим? Но даже не это пугало больше всего. Самым страшным для Полины стало осознание того, что она все так же беззаветно его любит.

— Полина! — Громкий голос Виолетты набатом пронесся над гостиной. Полина в страхе посмотрела на мачеху, но та вдруг улыбнулась. — Детка, идем в твою комнату. Хватит с тебя всего этого. Тебе нужен отдых.

— Мама! — Вадим вскочил с дивана, но его усадили обратно охранники Державина. — Мама, куда ты ведешь Поли? Ты правда не позволишь им убить нашего ребенка?!

— С тобой будет разбираться отец. Я не желаю тебя видеть, — бросила Виолетта и протянула Полине руку. — Пойдем. Ты не должна здесь оставаться.

— А как же Вадим? — попыталась возразить Полина, но слова застряли в горле, она испуганно посмотрела на него и, только когда он кивнул, позволила Виолетте увести себя.

Она не могла поверить, что мачеха действительно встала на ее сторону. Каждое мгновение она ждала удара от нее, но та лишь выказывала заботу. Виолетта отправила Полину умываться и в это время приготовила ей пижаму и даже сама расстелила постель.

— Что происходит? — наконец решилась спросить Полина, когда мачеха укрывала ее одеялом.

— Лучше скажи, как себя чувствуешь. Живот не болит?

— Уже нет.

— Уже? А до этого болел? — Казалось Виолетта на самом деле тревожится, но в это так сложно было поверить.

— Да. Там. В гостиной. Мне стало нехорошо.

— Ты сказала Нестору Валентиновичу?! Он тебе помог?!

— Сказала, но он ответил, что мой организм решил сам избавиться от ребенка... и это «любопытный факт».

— Что?!.. Но теперь все в порядке? У тебя не было крови?

— Нет... Только я правда не понимаю, что происходит. Неужели ты разрешишь мне родить? И уговоришь Виктора Викторовича...

— Ох, Поли...

Виолетта глубоко вздохнула, села на край Полининой кровати и обняла падчерицу. Полина не любила мачеху и никогда не искала ее ласк, но в этот момент объятия Виолетты оказались такими желанными. Даже если вскоре все изменится, даже если она лишь играет роль второй матери, Полине хотелось чувствовать ее тепло.

— Мама, так что со мной будет? — Полина впервые назвала так Виолетту искренне, и та, словно почувствовав истинную силу этого слова, вздрогнула, но крепче прижала Полину к себе.

— Знаешь, Поли, когда мы с Виктором усыновили вас с Кирюшей, у меня не получилось стать для вас матерью. Мне казалось, что все будет проще: вот вы в нашем доме, такие любящие, искренне благодарные, и я сразу вас полюблю. Но не вышло. Вы страдали по родной матери, не принимали нас с Виктором как родителей, не тянулись к нам... Знаю, слишком самонадеянно было думать, что осиротевшие подростки быстро примут новых маму и папу, но мне все же казалось, что с вами будет проще. И на вас быстро нашел управу Виктор... — Виолетта горько усмехнулась. — Он сделал тебя идеальной дочерью, только все это была видимость. Ты не любила меня, и это вызывало во мне такую обиду...

— Но ведь ты и не пыталась наладить со мной отношения. С Кирюшей у тебя вышло, потому что он искренне любит всех, кто по-доброму к нему отнесется. Ты подарила ему несколько игрушек, пару раз улыбнулась, и он проникся симпатией к тебе. А со мной ты просто была чужим человеком. Ты показывала, что я для тебя только аксессуар. Как я могла полюбить тебя после этого? — без всякого смущения проговорила Полина и хотела освободиться от объятий мачехи, но не смогла... Они казались слишком уютными.

— Я не знала, как к тебе подступиться... Ты права, с Кириллом было проще, а ты все понимала.

— И что изменилось сейчас? Почему ты заступилась за меня, если не любишь?

— Это не так... Может быть, это не та любовь, какая была у твоей родной матери, но ты стала мне дорога. Я видела, как ты переживаешь за Алену, как любишь брата. Сначала меня в тебе раздражала эта... эта... доброта. — Последнее слово Виолетта будто выплюнула, вложив в него все свое презрение. Она недолго помолчала и продолжила почти шепотом: — Знаешь, почему она так сильно раздражала? Я видела в тебе себя в молодости. В юности я была такой же открытой, любила всех и каждого... И вот когда я поняла это, пришлось принять и то, что на самом деле ты мне нравишься. Если бы не обстоятельства, думаю, ты была бы идеальной кандидаткой на роль жены моего сына.

— И что теперь будет? Ты не позволишь нам с Вадимом быть вместе?

— Это невозможно. Мы не сможем так поступить с Виктором. Его карьера должна быть для всех нас на первом месте.

— Тогда как быть с нашим ребенком?

— Ты действительно хочешь рожать? Тебе семнадцать...

— Когда придет срок, будет восемнадцать, я стану совершеннолетней, — возразила Полина.

— Это ничего не меняет. Ты совсем молода. Еще девочка. Беременность непростое время. Поверь мне, я проходила это дважды... Знаю, Виктор рассказал тебе.

— Так это правда?! Вадим?..

— Сейчас речь не о том, что случилось с моим ребенком, мы говорим о тебе.

— Но я должна знать!

— Хорошо... Я расскажу тебе все, как было, но сначала давай поговорим о тебе. Поли, ты точно решила рожать?

— Да. Я не могу поступить иначе. Если честно... — Полина замялась, не зная, стоит ли открывать Виолетте правду, но сейчас она казалась самым близким человеком и, возможно, единственным союзником. — Если честно, я думала об аборте. Кира даже помогла найти деньги и договорилась с клиникой...

— Кира?! Ты рассказала все этой сплетнице?!

— Она сама догадалась и предложила помощь...

Полина рассказала Виолетте все как было, с самого начала. И, как ни странно, не испытала при этом неловкости. Обычно подростки не любят говорить с родителями о таких вещах, но Виолетта не была Полине матерью, возможно, поэтому оказалось так легко признаваться в самом сокровенном.

— Поли, тогда у нас есть только один выход. Ты родишь своего малыша, но никто об этом не узнает. Для всех этот ребенок станет нашим с Виктором.

Полина решила, что неправильно поняла Виолетту. А может, ослышалась... То, что предложила мачеха, скорее походило на сюжет книги или сериала... Она отстранилась от Виолетты и посмотрела ей в глаза...

— Я не понимаю... — прошептала она и схватилась руками за живот, словно у нее пытались вырвать ребенка из чрева.

— Детка... Ты не сможешь родить открыто. Есть только два варианта: аборт или отдать ребенка на усыновление. Но ты не сможешь отдать его, ведь так?

— Конечно, не смогу!

— Тогда подумай, если мы скажем всем, что этот малыш мой, ты сможешь быть рядом, видеть, как он растет, помогать мне, когда будет время. Ведь ты же будешь учиться, потом работать, строить карьеру. Виктор раньше думал, что ты принесешь ему пользу удачным замужеством, а твоя невинность станет лишним козырем в этом вопросе. Конечно, он вспылил, когда узнал, что произошло... Но я его убедила, что если ты построишь карьеру, а ты несомненно добьешься высот благодаря своему уму и стараниям, то и мужа сможешь получить хорошего. Твой отец со мной согласился. И он совсем не против растить твоего ребенка как своего.

— Нет! Нет! Нет! — Полина вскочила с постели.

Виолетта протянула к ней руки, словно просила ее вернуться в свои объятия, но Полина даже не взглянула на мачеху. Она подбежала к окну, распахнула его и вдохнула полной грудью. Ей катастрофически не хватало воздуха.

— Поли... — Виолетта поднялась вслед за падчерицей и подошла к ней. — У тебя нет другого выхода. То, что я предлагаю, — единственный способ сохранить жизнь твоему малышу.

— Державин не сможет быть отцом моему ребенку! Он чудовище! Что он делал со мной, Вадимом, с тобой...

— Поли...

— Помнишь, как он ударил меня в живот в том году? А ты? Что он творит с тобой?!

— Наши с Виктором отношения тебя не касаются, — холодно сказала Виолетта. — Все очень сложно, но мы любим друг друга!

— Любите? Поэтому он тебе изменяет? Да, Виолетта, это знают все в доме!

— Повторяю, ты не имеешь представления о наших отношениях. Да, они неидеальны. В них с самого начала было слишком много боли. Но Виктор меня любит! Если бы не любил, не согласился бы оставить твоего ребенка. Он идет на это только потому, что я просила. Я мечтала о малыше, который помог бы нам стать настоящей семьей. После всего, через что мы прошли, новый маленький человечек станет для нас светом. Он склеит нашу семью. Может быть, благодаря ему у меня получится простить Вадима. Как я хотела бы родить сама, но у меня ничего не получается. Ранний климакс. Ирония судьбы... Мне не дают больше тридцати, а вот мой организм опережает время.

— И поэтому ты решила отобрать моего малыша?! — Полина дернула плечом, стряхивая с него руку Виолетты, и отошла подальше от мачехи.

— Я не хочу его отобрать! Наоборот, я даю тебе возможность не только быть рядом с ребенком, но и не загубить свое будущее.

— Но мой ребенок будет думать, что его мать ты!

— Или этот ребенок вовсе не родится.

Полина вернулась на кровать и, уткнувшись лицом в подушку, горько заплакала. Как бы ни было больно, ей пришлось признать, что Виолетта права. Теперь, когда Державин знал правду, у нее нет шанса стать матерью, но есть возможность сохранить малышу жизнь. Пусть он назовет мамой другую, она будет рядом, подарит ему свою любовь, ласку, заботу, а потом, когда опасность минует, откроет своему ребенку правду.

Виолетта села рядом с Полиной и осторожно коснулась ее плеча. Она кожей чувствовала боль и отчаяние, которые переживала падчерица. Удивительно, что эта девочка пробудила в ней давно забытые материнские чувства. Виолетта сказала, что Полина ей только нравится, но это оказалось ложью. Ей удалось полюбить падчерицу, а ребенка, в котором течет и ее кровь, она будет обожать. На этот раз все получится. На этот раз она станет настоящей матерью...

Прикрыв глаза, Виолетта вспомнила, как впервые узнала, что у нее будет ребенок. Как и Полина, она дико испугалась и думала об аборте. Конечно, она не зашла так далеко, но навела справки о местной клинике. Только, в отличие от Поли, у Виолетты была любящая мать, которая сразу догадалась о ее положении и уверила, что вместе они справятся... А потом вернулся Виктор, они помирились, и их будущее стало казаться безоблачным. Так и было, пока Виолетта не стала матерью во второй раз...

Прошло шестнадцать лет, а она не смогла простить Вадима. Он один был повинен во всех ее несчастьях. Он разрушил ее семью, возвел стену между ней и мужем, пробил огромную дыру в сердце. Но самое страшное для Виолетты было то, что она продолжала любить сына, и за это ненавидела и себя, и его...

— Виолетта, — позвала ее Полина.

— Мама... — по привычке поправила ее Виолетта, но тут же смущенно добавила: — Попробуй называть меня так.

— Что будет с Вадимом? Он сможет видеть своего ребенка?

— Ничего с Вадимом не будет. Отец снимет ему квартиру где-нибудь в центре, он продолжит работать в мэрии, но видеться вы не будете. С глаз долой, из сердца вон! Вот так и будет. Вскоре вы друг друга забудете. Ваша юношеская влюбленность пройдет.

— Но я его люблю. И ничто не изменит того, что Вадим — отец моего ребенка!

— Полина, Виктор не лгал, когда сказал, что Вадим не может быть отцом. Мой сын нездоров. Он сотворил страшное, и несмотря на то, что его выписали из клиники, мы не можем быть уверены, что у него в голове снова не случится помутнение. Ты же не хочешь, чтобы он навредил малышу.

— Он не навредит малышу! И я уверена, что твоего младшего сына он не убивал! Это недоразумение или несчастный случай...

— Поли...

— Ты обещала мне все рассказать!

— Да... обещала, — вздохнула Виолетта. — Не возражаешь, если я налью себе что-нибудь? Разговор будет долгим и чертовски тяжелым...

Когда Виолетта вернулась в комнату Полины с бутылкой виски, было уже далеко за полночь. Полину клонило в сон, но она знала, что не сможет заснуть, пока не поговорит с мачехой. Накинув на пижаму теплую кофту, она уселась поверх одеяла и кивнула на место рядом с собой, приглашая Виолетту сесть.

— Ты хочешь знать правду... Никто не знает того, что я расскажу тебе, и ты должна пообещать, что все останется строго между нами. Даже Виктор не должен знать... — взволнованно сказала Виолетта и налила себе виски.

— Хорошо. Обещаю.

***

Ничто не весит больше, чем хранимая в глубине души тайна. Она — непосильная ноша, освободиться от которой мешают страх, стыд и неуверенность. Однако порой тяжесть скрытой правды столь велика, что она неудержимо рвется на свободу. Но какова будет цена раскрывшейся истины?

— Первое, что ты должна узнать... Вадим — не сын Виктора.