Ноги ступают на серый асфальт, а под обувью слышится мелкий хруст. Этому холодному зданию, куда пришли Ким и Чон никогда не стать теплым, даже стараться не стоит. Вокруг темно, лишь единственная бедно висящая лампочка помогает хоть что-то увидеть. Буквально в нескольких метрах, за ближайшими дверьми, есть намного лучше освещаемое место, точно такое же холодное, но просто лучше освещаемое. Сюда совсем скоро приедет главная поставка этого года. Подготовка к ней давно началась и до сих пор продолжается, весь клан молится о том, чтобы они получили ее мирно и спокойно, потому что если нет, то глава со своей правой рукой окончательно озвереют и начнут резать глотки.

Прямо как сейчас.

— И что мы тут потеряли? — спрашивает Чонгук с милой улыбкой на лице. Он тянется длинными пальцами к верхним пуговицам рубашки и расстегивает их, здесь жарко.

      Парень сидит на стуле, а Чон перед ним на корточках. Он видит этого красноволосого впервые, его поймал Намджун, когда тот ходит вокруг склада и что-то выискивал. Светлая футболка уже совсем не такая, по ней стекают капли его собственной крови, которые моментально впитываются в ткань.

— Ты сам начнешь говорить, или нужна помощь? — Тэхен сжимает в кулаке короткие волосы и оттягивает их назад, чтобы он смотрел в глаза, а не на асфальт. Глаза парня забегали по всему, что его окружает и спустя пару секунд начинает смотреть только на стену перед собой, она не очень близко, но для него протянуть руку хватит, чтобы дотронуться.

— Я не знал, что сюда нельзя, — шумно выдыхает и проводит языком по окровавленным зубам.

      В здании были Чонгук, Тэхен и Намджун, которые внимательно следили за этим парнем. У него с собой не было ничего, кроме таблетки какого-то наркотика в заднем кармане светлых джинсов.

— Типичный наркоман, искал где закинуться, — делает вывод блондин.       

Парень точно никакого отношения к Ноунейму не имеет. Он хоть и подозрительно спокоен учитывая то, что на нём крови больше, чем в нем, но это скорее из-за того, что он немного под кайфом.

— Это место не так уж и легко найти «типичному наркоману», — Чон встает и качает головой. В его планах не входило приезжать на склад из-за какого-то очередного паренька, пытающегося влезть в дела его клана. — Давай-ка еще раз, — бьёт ровно по солнечному сплетению. Парень скручивается и громко стонет, но голос озлобленного Чонгука громче. — Как ты здесь оказался?

— Я же, блять сказал, что случайно, — он пытается вырваться, но все что получается — это топнуть ногой, и то не сильно.

— Как же я не люблю когда со мной так разговаривают, — Чонгук был готов бить ещё раз, но рука потянулась к звонящему телефону. — Разберись с ним, — обратился к другу и вышел к выходу из здания.

 Тэхен продолжил расспрашивать, но получил в ответ только громкий крик и очередные жалкие попытки освободиться от наверняка натирающей веревки. Гнев в последнее время переполняет Кима, хочется этого парня маникюрными ножницами порезать и бросить ротвейлеру в миску, но его крики такие мерзкие, что он выбирает быстрый путь — выстрел. Пуля застревает где-то в мозгах и Тэхену ничего не остается, кроме как загрустить из-за того, что она не прошла сквозь. Он надувает пухлые губки, а после улыбается, глядя на то, как рука Чонгука высунулась из-за угла и подняв большой палец вверх показывает «класс».

— Да, мам, — Чон зачесывает темные волосы пятерней и вдыхает чистый воздух леса, что расположен неподалеку.  

     Мия давно не звонила, впрочем как и Чонгук, а про Дженни лучше здесь вообще не говорить. Она даже не знает номер мамы, да и от нее звонка или сообщения никогда не ждала.

— Сынок, как ты? — радостно спрашивает женщина.

— Отлично, — сжимает губы в полоску, обдумывая все проблемы, которые преследуют его. Всегда легче сказать, что дела идут хорошо, чем объяснять в чем состоят проблемы. Да и незачем семье вникать в них. — А вы с отцом как?

— Мы тоже, — проговаривает быстро и переходит к делу: — Нам тут звонила Наен, пригласила к себе в особняк, говорит сыновья приехали и неплохо бы нам всем собраться.

      Так вот значит где Сехан с Юнги. Парни приехали туда только сегодня, но Чонгук думает, что они там уже давно. Перед глазами сразу строятся воспоминания с семьей Мин, и лёгкая улыбка проявляется на лице.

— Мам, у меня сейчас много работы...

— Чонгук! Мы в последний раз так собирались пять лет назад, так что хватай сестру с Тэхеном и ждем вас в Пусане! — прерывает сына, потому что сегодня отказы принимать не готова.

— Ма...   

    Гудки. Может стоило все же сказать, что город сейчас не в самом лучшем положении, и что уезжать отсюда главе клана вообще не стоило бы, но Мия вряд ли слушала бы даже это. Если мама чего-то хочет — она это получит.

***

      Пары проходят как обычно скучно. Глаза тянутся к окну, вид которого выходит на красивые цветы разных сортов, но к сожалению Дженни из них всех может определить только розы и пионы. Красоту цветов отрицать невозможно, но не сказать, что она в восторге от них. Цветам всегда больше подходит поле, нежели ваза в какой-нибудь комнате дома, брюнетка всегда так считала.

      Дженни не замечает как студенты собирают свои вещи и готовятся выйти из кабинета, ее отвлек вид. Но она убирает отключающие мозги мысли в сторону, когда видит на дисплее телефона имя брата.

— Дженни, мы едем сегодня в Пусан к Минам, — сразу же начинает Чонгук, ехавший, судя по звуку мотора в трубке, в офис.

 Она чуть ли не хлопает ладонью по лбу, когда слышит его. Значит все снова хотят собраться вместе.

    
С Юнги Дженни не виделась и не говорила после той ночи в клубе. Она не верит словам Тэхена, которые услышала в его доме. Юнги не тот, кто хоть как-то навредил бы ей, наоборот, он тот человек, который в детстве помогал сбежать от семьи. «Семьи». И он первая любовь Дженни.

— Можно мне остаться дома? — с огромной надеждой в голосе спрашивает Дженни.       

Не хочется никуда ехать, потому что ей становится не комфортно в таком кругу, хотя все должно быть наоборот. Девушка никогда не ждала проявления заботы от родителей, а ей это и не нужно, вернее пытается в этом себя убедить. Дженни не знает сколько именно времени она борется с собой, доказывая, что ей никто не нужен. Это действительно очень сложно, потому что человеку всегда нужна семья, ведь он именно там находит поддержку, заботу, любовь. В семье Дженни только два члена — она сама и Чонгук. Так все двадцать два года.

— Это не обсуждается, — отключается не дождавшись ответа. Чонгук знает, что сестра начнет умолять оставить ее здесь, и он сам бы остался, но тут особо выбора нет. Тем более ничего страшного за день в Пусане не произойдет. Наверное.

 Девушка оглядывается по сторонам и устало выдохнув начинает собираться. Повезло хоть, что сегодня только три пары.

  Идя по коридору она вспоминает ту брюнетку, которая точно на этом месте облила ее кофе, спасибо, что он не горячий был. Даже странно, что жизнь перестала их сталкивать везде где можно, неудивительно если ее раскрыли и убили, или разрешили сбежать. Надо будет как-нибудь спросить у Чонгука.     

  Не забыв помахать Джину, Дженни входит в дом и сразу идет в комнату искать что бы надеть. Иногда ее переполняет желание надеть все то, что не нравится маме. Назло. Хочется видеть ее недовольное лицо, слышать ее крики, она хоть как-то обратит внимание на свою дочь. Но с другой стороны это особняк Минов — семьи парня, который ей правда дорог, так что одеться как последняя проститутка не получится. Аж грустно стало.

Дженни перебрала всю свою одежду: что-то слишком короткое, что-то слишком длинное, что-то слишком яркое, что-то... В общем, все не то. И тогда ее взгляд падает на последнее платье висящее на вешалке в шкафу, она почему-то совсем его не заметила. Надев его, брюнетка подошла к зеркалу и широко улыбнулась. Белое платье с открытыми плечами, небольшим декольте и длиной до колена. Идеально.       

Дженни глянула на часы и увидев время поторопила себя, ведь еще макияж нужно сделать, а осталось меньше часа. Эти кошмарно большие синяки под глазами сильно раздражают, пора прятать их за слоем тонального крема. Для глаз она выбирает темные тени и рисует тоненькую стрелку. Когда Дженни распускает волосы сразу думается о том, что она похожа на невесту из-за этого платья, и о том, что она хотела бы свадьбу. Свадьбу с Юнги. Снова эта глупая улыбка, растянутая на все лицо, зато искренняя. Может... Когда-нибудь...

 Девушка убирает всю свою косметику обратно в милую коробочку и идет к лестнице, услышав свое имя из уст брата. На нее смотрели две пары глаз, пока спускалась. Она шла медленно, чтобы парни успели рассмотреть все, начиная с подола платья, заканчивая стрелками на веках. Дженни не знала, что едет еще и Тэхен, наверное только поэтому он приковал ее внимание. К слову, Ким тоже выглядел неплохо, вернее он выглядел потрясающе, даже галстук надел, но из-за того, что от их ненавидит, он больше свободно висел на шее, чем был завязан.

— Хомячок, ты выглядишь очаровательно, — Чонгук притянул к себе сестру и чмокнул в румяную щечку. Парень никогда не понимал почему Дженни не нравится, когда он так обращается к ней, она ведь правда похожа на хомячка. Но сегодня девушка на это даже не отреагировала никак, что радует его. Может привыкла.

— Спасибо, — смущается и начинает изучать пол. — Не знала, что ты с нами, — обращается к Киму и подходит к нему ближе. Его взгляд прикован к белоснежной коже, прямо как у фарфоровой куклы, и к картинным ключицам. Дженни не выглядит сегодня так, словно за нее надо платить деньгами. Выглядит так, что за нее хочется платить кровью.

— Я тоже, — говорит пораженный Тэхен, наблюдая за тем, как она берет в руки галстук, аккуратно перевязывает его и, придерживая, натягивает наверх. Они не заметили как кто-то позвонил Чонгуку и как он вышел пару минут назад, они кажется вообще ничего вокруг не замечают, когда тонкие пальчики кладут черный галстук на грудь. Дженни отдаляется и идет выбирать себе туфли. А Ким смотрит вслед, положив руки в карманы, и тысячный раз проигрывает в голове картину, где он избивает Мина до смерти, никакого пистолета, никакого ножа, только голые кулаки.     

  Между ними что-то явно изменилось после той ночи. Дженни правда благодарна, что Чонгук ни о чем не узнал, но в то же время она отказывается верить его словам о Юнги, так что даже не знает что ему говорить. Тэхен всегда останется для нее убийцей, жестоким убийцей, которого стоит бояться. Она и боится, но только в случаях, когда он слишком близко. Дженни признавать это не собирается, в качестве доказательства сама превращает расстояние между ними в ничто. Потому что единственная кого она должна бояться это она сама, вернее ее настоящая сторона из двух существующих.       

Выйдя из дома, Дженни идет к бугатти брата, а Тэхен к макларену. Похоже сегодня будет долгая гонка между Чоном и Кимом, сначала в Сеуле, а после в Пусане. Дорога занимает три часа, но друзья уверены, что больше часа, конкретно у них, не займет. А Дженни узнает о гонке только когда садится на переднее пассажирское сиденье и слышит от брата:

— Пристегнись, хомячок, — она закатывает глаза, и когда Чонгук слышит звук замка ремня безопасности, набирает большую скорость, выехав на прямую дорогу. Дженни не в большом восторге от скорости, потому что стоит хотя бы на секунду открыть окно из-за желания подышать свежим воздухом, и прическа коту под хвост. Хорошо, что у нее хватает ума не трогать окно.

Ровно через то время, как рассчитывали парни, машины замедляются у ворот необычайной красоты особняка. Оба автомобиля приехали одновременно, но Дженни сказала бы, что Тэхен был быстрее. Тэхен сказал бы также.

      Высокие ворота открываются и парни въезжают на территорию. Выйдя из бугатти ноги девушки немного затряслись, только непонятно из-за чего это: из-за часа езды в одном положении, шпилек, или все таки волнения. Тут восхитительно: вокруг живые цветы, парочка недавно посаженных деревьев, и милая каменная тропинка, ведущая к особняку. Если перед ним все так мило и скромно, то на заднем дворе все намного серьезнее, правда Дженни хорошо уже не помнит, но тот огромный бассейн в сердечке навеки.     

  Чонгук и Тэхен хватают букеты цветов и идут впереди, пока брюнетка клацает своими туфлями сзади. У входа их встречает милая девушка, видимо прислуга, которая предлагает провести их к хозяевам и не проходит и минуты, как открываются массивные двери и слышатся радостные возгласы всех в помещении.

— Неужели нас соизволил навестить сам глава первого клана? — с поддельной обидой произнесла госпожа Мин, пока Мия обнимала сына, или правильнее будет сказать душила.

— И он очень рад вас всех видеть, — Чонгук освобождается от плена мамы через некоторое время и подходит с букетом к Наен, которая устраивает ему еще одну битву за выживание.       

В центре зала расположен большой прямоугольный стол, на котором полно вкусностей, которых не терпится попробовать, и за котором сидят все члены двух семей. Дженни показывается в дверях немного попозже, когда преодолевает волнение сильно сжимая кулачки.

— Боже, Дженни, как ты выросла! — с восторгом произносит Наен и подбегает к девушке, желая рассмотреть ее тщательней. Она берет руки брюнетки в свои и поглаживает тыльную сторону ладони большим пальцем. Госпожа Мин всегда по-особенному относилась к Дженни, и она очень благодарна за это.     

  Мия оборачивается и только сейчас видит свою дочь, действительно выросла. Она тоже подходит к девушке и несильно обнимает. Дженни в эти объятия не верит, они ненастоящие, а вот руки Наен настоящие.       

Дженни вспоминает где она только когда садится перед Юнги. На лице парня большой синяк, который тот похоже, пытался скрыть, но это вряд ли возможно. Смотрит так внимательно, что страшно даже вилку в руки взять. Смотрит будто не на нее, а на бежевую стену сзади, сквозь нее. В голову врываются размытые моменты из клуба, где они целовались и глаза Дженни тянутся в сторону Тэхена, который в свою очередь смотрит на Мина, или правдивее будет сказать стреляет в него из глаз.

Парни пожимают друг другу руки, Юнги подходит к Тэхену, знает, что не пожать не сможет, не те люди вокруг, чтобы отказывать. Мин вообще не понимает, что он тут делает. А Сехан легко бьется плечом Чонгука и похлопывает того по спине. Как же потрясающе видеть его такого счастливого, особенно после вчерашнего. Пусть радуется пока может.

—

Как обстоят дела Сеула, Чонгук? — с прищуренными глазами спрашивает господин Мин, когда все находят свои места за столом.

Чонгук для родителей Сехана всегда был как «сын маминой подруги», да он с самого детства для всех таким был. За все время, пока парень в родительском особняке, ни разу не слышал вопроса о городе от отца. Глава второго клана тоже, блять, важен для Сеула, так почему же он хранил такого типа вопрос для Чонгука? Ничего с детства Сехана не изменилось.

— Есть небольшие проблемы, но в целом все неплохо, — договаривает и разрезав лазанью, отправляет небольшой кусок в рот. Отец парня — Мисон, одобрительно кивает, и воздержавшись от похвалы, смотрит на господина Мина.      

 Для некоторых остаток вечера проходит безукоризненно, а некоторые в этом изысканном здании слишком поглощены раздраженностью, чтобы позволить себе расслабиться и отдохнуть. За этим столом часто слышатся слова «в кругу семьи», но что это, черт возьми, за семья такая? Лишь жалкая пародия.

Ближе к одиннадцати часам все мужчины выходят на террасу, где зажимают меж губ толстые сигары. Единственный Юнги поднимается куда-то вверх по лестнице. Он ведет себя очень странно, даже одного слова Дженни не сказал. Она не помнит уже где расположена его комната в этом особняке, но предполагает, что он пошел именно туда. Девушка хочет пойти за ним и поговорить, может он поможет ей вспомнить что-нибудь, и объяснит свой синяк, она волнуется. Но Дженни останавливает себя, когда видит попытки Наен достать из небольшого шкафа две высокие вазы.

— Давайте я вам помогу, — подбежала она к женщине и взяла одну вазу в руки. Тяжеловатая.

— Большое спасибо, детка, — ответила с милой улыбкой, принимая помощь.

— Лучше не стоит, она и минуту вещь в руках не удержит, ваза сразу полетит на пол, — Мия подходит к ней и забирает вещь из рук. Вот она — госпожа Чон. Самая настоящая, без единой фальши. Она возвращается к столу и вынимая букет из красивой лиловой бумаги, кладет в вазу.

— Твоя мать иногда такая злюка, — шепотом произнесла Наен и мягко улыбнулась.

— Всегда, — пробубнила себе под нос, улыбнувшись в ответ как можно естественнее.

Дженни должна была привыкнуть к таким вещам, удивительно, что это еще как-то влияет на ее настроение.

Женщины тоже пошли на террасу, когда вазы были наполнены водой, а брюнетка нерешительно начала подниматься по лестнице. С каждым шагом воспоминания становятся ярче, как и улыбка на лице. И вот она уже стоит перед дверью комнаты, уверенная в том, что она принадлежит Юнги.

The Neighbourhood - The Beach

      Внизу играет музыка, несмотря на то, что почти все были на террасе. Дженни так и стоит перед белой дверью, так глупо, боится входить. Эта комната хранит в себе больше хорошего, чем ее собственная. С новыми воспоминаниями в голове девушка решается и дергает за ручку.

Там Юнги.

Он не один.      

 Дженни моментально теряется, каждая клеточка тела начинает дрожать от увиденного. Сердце разбивается о холодный пол и Мин этими же кусочками режет ее вновь и вновь. Она не помнит как дышать, как стоять. Дженни смотрит стеклянными глазами как ее первая любовь трахает девушку из прислуги и эти глаза хочется вырвать ногтями. Рука Юнги сжимает шею девушки и вдавливает голову в простыню, пока нависая над ней двигается размашисто. Губы Дженни размыкаются и так и застывают, окутанные немыми криками.       

Пока брюнетка не открыла двери, стонов слышно не было, музыка играла громче, а сейчас ее словно кто-то отключил. В голове только громкие голоса двух людей, которые даже присутствие девушки не заметили. Она не верит своим глазам ни когда смотрит на голые тела тех, кого охватило животное возбуждение, ни когда закрывает дверь и чуть ли не падает на лестнице.      

 Вокруг все плывет и Дженни даже не понимает откуда она взяла силы, чтобы спуститься вниз и дойти до террасы. Везде туман, а вещи вокруг раздвоенны.

— Я-я хочу домой, — еле как выдавила из себя, смотря на землю под собой. Все прекращают говорить и все внимание отдают ей. Дженни словно призрака увидела.

— Я думала вы все останетесь на ночь, дорога длинная, а вы уставшие, — начала Наен, увидев девушку. Она выглядела так, будто у нее температура под сорок. Ножки дрожали, а руки сжимали друг друга.

— Если я сейчас не лягу, засну по дороге, — зевнув произнес Чонгук. Он не планировал остаться здесь, но спать хочется до такой степени, что не замечает состояние сестры.

Дженни не поднимая глаза подошла ближе к Тэхену.

— Отвезешь меня домой? — говорит тихо, потому что стоит хоть немного повысить голос и она упадет от бессилия. Тэхен выпил сегодня, и не мало, но просить больше некого, она просто хочет домой.

— Ещё чего, Джину позвони, — с каких это пор Дженни о чем-то просит его? Тэхен водителем ни у кого не работает, и в планах на будущее это не входило..

—Он приедет только через три часа, — продолжает шептать. Голова кошмарно кружится, в мыслях просит Кима не ломаться и быстрее согласится, потому что она много так не простоит. — Пожалуйста.       

Дженни такой перед парнем никогда не была. Он привык видеть ее постоянно чем-то недовольную, стервозную, но не такую разбитую и просящую о чем-либо.

— Большое спасибо за приглашение, было приятно увидеть вас, — Тэхен кланяется семьям и быстро переговорив с другом, обращается к Дженни: — Идем.      

 Парень с девушкой вышли на передний двор, пока остальные остались на заднем. На улице темно, но фонари горят, освещают узкую тропинку. Брюнетка идет спереди и только из-за того, что не хочет показывать слабую себя, держится на ногах. Дженни снимает свои высокие туфли и продолжает идти, но уже босая. На удивление ходить легче не стало.     

Они садятся в машину Тэхена и тот сразу же набирает скорость, наконец расслабив ужасно нелюбимый им галстук. Он давно ощущает эту болезненную атмосферу вокруг Дженни, ее что-то беспокоит, и видимо эта атмосфера заразная.

— Тэхен, — голос все еще слабый, но блондин все слышит отчетливо. — Это ты поставил синяк Юнги?       

Парень хмурится и не замечает как сжимает кожаный руль сильнее, до белых костяшек. Эта защитница собралась ругать его сейчас или что? Конечно это он поставил, кто еще сделает это настолько красиво, но парень молчит.

— Спасибо.       

Тэхен резко поворачивает голову в сторону Дженни и смотрит огромными глазами. Он не уверен, что девушка рядом это сестра его друга. Она сегодня слишком тихая, и, черт возьми, она попросила ее отвести домой, хотя раньше она дождалась бы Джина, даже если он приехал бы только через пару часов. И только что она поблагодарила Тэхена, что тот ударил ее этого Юнги, по которому она с ума сходит. Он действительно не понимает что происходит с ней. Хотя может на нее так повлиял сегодняшний вечер с семьей и она просто устала.

Дженни опускает голову и не сумев сдержать слезы, они начали катится по мягким щечкам. Она прикрывалась волосами, но от Кима никто и ничего не скроет. Даже держа глаза на лобовом стекле, он замечает ее слезы.

И Тэхен видит их впервые.

Она впервые просит. Она впервые благодарит. Она впервые плачет.    

 Стоит парню задуматься о том, что Юнги опять что-то выкинул, тут же сжимает челюсти и готовится вредить глазами. Тэхен только-только набирает скорость, чтобы хотя бы куда-то деть свою злость, когда он всей силой ноги вжимает педаль тормоза в машину. Он сразу смотрит на Дженни, которая не забыла пристегнуть ремень и облегченно выдыхает. Но потом он изучает заплаканные оленьи глаза и точно никакого облегчения не чувствует. Сколько же в них боли, обиды, бессилия. Такие глаза Тэхену знакомы лучше всего.

— Ч-что такое? — спрашивает с трясущимся голосом девушка и переводит взгляд на лобовое стекло. Яркие фары машины освещают крохотное тельце прямо посередине дороги. Дженни незамедлительно выходит из машины и наклоняется к котенку. Такой беззащитный, холодный, и со слабым, но частным мяуканьем. Она совершенно не обращает внимания на то, что она босая, а здесь повсюду острые маленькие камни, ее физическая боль сейчас не волнует.      

 Тэхен наблюдает как Дженни берет котенка в слабые руки, прижимает к себе, и идет обратно в машину.

— Дженни, ты не можешь взять его домой, у Чонгука аллергия, — вспоминает парень и вновь набирает скорость, но теперь не такую огромную.

— Знаю, — кивает и нежно поглаживает небольшую светлую шерстку котенка. Ему наверное и месяца нет. — Возьми его к себе.

Тэхен для брюнетки никогда не был тем, кто может кого-то спасти или помочь, он умеет только убивать. Она никогда в жизни не подумала бы, что он остановится на дороге перед котенком. Зачем убийце спасать? Особенно такую маленькую жизнь.

— Нет, спасибо, — усмехнулся и немного похрустел шеей.

— Ты спас его, не все успели бы остановиться вовремя, — Дженни не сдается. Домой она и вправду отвести его не может, но и оставить на улице тоже. Такой котенок ведь просто не выживет, тем более без мамы, которую тот видимо потерял.

— Я дома бываю раз в неделю, — а может быть и реже.       

У Тэхена никогда не было животных, и заводить их не собирался, даже не думал об этом. Вряд ли этот котенок ему жизненно необходим.

— Пусть он просто живет у тебя, а ухаживать буду я, — сама от себя такого предложения не ожидает.      

 Тэхен больше ничего не говорит, а Дженни не решается посмотреть ему в глаза и прочитать там ответ на свое предложение. Она понимает, что звучит странно. А еще понимает, что рядом с Тэхеном ее маска трескается с невероятной скоростью.

Они входят в дом немного больше, чем через час, и девушка, все теми же босыми ножками топает в дом с котенком на руках. Дженни идет в знакомую спальню, пока парень скрывается за углом. Она берет подушку Тэхена и кладет котенка на нее. Он до сих пор трясется, но не так сильно, как прежде. Она замечает, что у них много общего и что у обоих вечер получился не самым приятным.

— Можно я останусь сегодня? — видит парня краем глаза в проходе двери.

— Оставайся, — Дженни и не надеялась на такой ответ. Смотрит на него и легко улыбается, но Тэхен в этой улыбке мало радости видит.

— Присмотри за ним, я схожу в душ, — расплывшийся от слез макияж на коже чувствуется неприятно, да и в платье неудобно.

Она не считает на сколько застревает в душе, потому что из него выходить совсем не хочется. Готова всю жизнь под горячими струями воды простоять, они умеют успокаивать, а это нужно, когда болят все внутренности. Иногда становится тяжело дышать, удерживая ладони на плитке. Так будто бесконечность продолжается, но вспомнив о котенке, которого Дженни оставила с Тэхеном, вода моментально отключается, а вся боль забывается, потому что сейчас важно то, что так близко, а не то, что давно далеко. Она выходит из душа в белом халате, видимо принадлежавшему Киму и возвращается в спальню, где видит как Тэхен сидит с пьющим воду котенком на полу.

— У меня совсем ничего нет для него, — заметив Дженни произнес он. Ким никогда дома не ест и нет никакой необходимости закупаться в продуктовом, поэтому открыв холодильник не нашел ни молока, ни что-либо ещё. — Я куплю что-нибудь завтра.

Брюнетка не верит, что перед ней тот самый друг брата, которого всю жизнь псом ручным звала. Она идет к кровати и ложится под тяжелое одеяло.

— Спите, — встает с пола и выключив свет собирается уходить, но застывает, стоит услышать Дженни.

— Тэхен... Поспи со мной, — она понимает как это звучит, но не хочет быть одна. Всю жизнь было так и терпела, но сегодня чувство, будто она не справится. Грудная клетка не в состоянии больше удерживать сердце живым. Нужна помощь. Дженни без него не справится. — Пожалуйста.       

Тэхен поворачивается к кровати настолько медленно, будто на него навели оружие и сказали, что за любое движение прилетит прямо в пах. Он не знает что случилось сегодня, но думает о том, что если Дженни хочет, чтобы Юнги жил, то лучше ему и не знать. Ким ложится на одеяло, в то время, пока брюнетка укутана им по горло и скрещивает руки, кладя их на живот. Она благодарна, что он остался с ней, что выполнил ее просьбу. Дженни подвигается ближе и кладет голову на широкое плечо.     

  Эта ночь будет первой после смерти родителей, когда у Тэхена получится поспать.