В ванной уже спустя пару минут до ужаса душно. Лиса всегда принимала только горячий душ после которого оставались красные пятна на коже, хотя вчерашних пятен ей хватало. Проснувшись сегодня она как обычно не застала рядом с собой Сехана и с трудом направилась в ванную комнату, где и рассматривала каждую отметину на своей бледной коже. Ходить было тяжело из-за ощутимой боли внизу живота, будто Лиса проглотила тяжелый камень, который сейчас лежит где-то на дне ее желудка. Сехан вчера слишком много выпил.

Отключив воду и выйдя из душевой кабинки она вновь всматривается в свою шею, усыпанную засосами, которые медленно приобретают совсем некрасивый синий цвет. Она обводит краешком пальцев каждый из них и всматривается в зеркало очень внимательно — сама не понимает что делает или что хочет сделать.

Лиса проводит по телу мягким приятным полотенцем и сушит волосы, напевая себе под нос несуществующую песню на несуществующем языке. Накинув на обнаженное тело тонкий шелковый халатик и завязав его на талии ремешком, она поднимается в спальню чтобы сделать себе легкий макияж и пойти домой. Сегодня воскресенье, а завтра неплохо бы появиться в университете. Лиса хочет отдохнуть от того шума, в котором живет Сехан. В этом доме слишком много людей: кто-то только готовит, кто-то только убирает, кто-то только охраняет и этот список очень долгий. Девушка такое не любит, наверное поэтому у нее в доме никто не работает, единственное, охрана у ворот стоит — отец настоял.

Как только Лиса кладет на небольшой столик растушевочную кисть для теней — слышит звонок в дверь. Звук почти сразу же исчезает, видимо открыл кто-то из прислуги Сехана. Девушка с готовым макияжем спускается по лестнице на первый этаж и сразу замечает широкую спину, обтянутую в светлую ткань рубашки. Между ремнем и одеждой был зажат пистолет, который привлек взгляд сразу же. Интересно, он всегда так ходит?

—Чонгук? — еще до конца не спустившись спрашивает она и прислуга с которой разговаривал Чон моментально уходит, когда он поворачивается к Лисе лицом. — Что-то произошло?

Чонгук уже час пытается дозвониться другу, но безрезультатно, поэтому сейчас он здесь. Но встретил он экземпляр получше, чем Сехан. Парень ловит себя на мысли, что хочется дернуть за этот тонкий ремешок, пустить струится по тонкому телу халат и просто наблюдать за этим. Вчерашнего дерзкого вечернего макияжа уже на лице у брюнетки не было, только легкий нюдовый, который делал из нее шестнадцатилетнюю школьницу. Но нет, таких засосов как у нее, у шестнадцатилетних девочек обычно нет. Видно как она хотела замазать их слоями тонального крема, но не очень это помогло. Чонгук незаметно для себя, но зато заметно для Лисы ухмыляется разглядывая тонкую шею.

—Нет, — возвращает взгляд на ее лицо. — Просто ищу друга. Не знаешь где он?

—Без понятия, но у него наверное сел телефон, — Лиса пожимает плечиками и обойдя парня идет на кухню. — Будешь кофе?

—Буду, — Чонгук никогда не завтракает, но кофе с утра обязательная вещь. Он уже выпил его полчаса назад, но выпьет еще. Очень уж хочется.

Лиса заходит на кухню с брюнетом и сказав прислуге «‎спасибо, я сама»‎ отпускает ее и приближается к полке, где обычно лежит кофе. Его там не было — закончился. Поэтому она, встав на цыпочки, потянулась к самой последней полке шкафчика, где хранятся еще не открытые упаковки, как раз на такие случаи. Лиса тянет руки вверх и ее халатик поднимается выше. Чонгука, сидящего прямо перед ней у барной стойки все устраивает, даже очень. Остается пару миллиметров, чтобы дать понять парню, что на ней нет белья, как он подходит сзади и немного вжав ее в столешницу, прижавшись пахом к ягодицам, сразу же достает новую упаковку и передает ей в руки. Внешне, как ей кажется, она никак не реагирует, лишь аккуратно открывает упаковку, когда Чонгук возвращается на прежнее место с довольным лицом. Даже если ее лицо не выражает никакие эмоции он знает, что не просто так она задрожала в его руках секунду назад.
     
 
Брюнетка готова поклясться, что успела пересчитать набухшие вены на его члене задницей, когда она оказалась зажата между столешницей и его сильным телом. Она махнула головой думая, что это поможет выкинуть ненужные мысли из головы.

— Покажи свой ствол, — вдруг выдает Лиса, заправляя кофе машину. Она не спрашивает какой кофе он будет, такие как он кроме эспрессо, прижигающего горло, ничего не пьют.

Чонгук ухмыляется и соединяет брови в переносице. Конечно она просит показать свою пушку, заметно торчащую из джинсов. Но не сдерживается и задает вопрос:

— Какой из? — улыбается широко растянув губы и он не видит, но Лиса, стоящая к нему спиной тоже улыбается. Да, смешно получилось. Девушка замечает как мигает на машинке красный огонек и, взяв чашку приятного бежевого цвета, наполняет его кофе, кладет перед Чонгуком и садится перед ним.

— Тот, который у тебя за спиной, — парень поднимает чашку к носу, вдыхает в себя приятный аромат, и немного отпивает. Прямо как он любит.

— Я его никому в руки не...

— Это семнадцатый глок, да? — Лиса перебивает парня, встает со стула, обходит барную стойку, и подходит к нахмуренному парню со спины. — Да, — отвечает она на свой же вопрос, когда резко выдергивает пушку, и возвращается на место уже с ней. — Его легко отличить от других, у него нет флажка предохранителя, да и пластик что надо. Его называют одним из самых узнаваемых моделей во всем мире и это так не зря.

Лиса подносит пушку близко к глазам и тщательно ее осматривает. Красивая. Чонгук думает о том же, но не о пистолете. Он пытается понять откуда же она такая загадочная взялась. Табачный дым она не любит — запомнил, и смогла определить оружие, когда от всего него была видна одна только рукоять. Парень неосознанно улыбается глядя на нее, от этого эта улыбка и настоящая.

— Ты точно не отсюда, — утверждает он, когда Лиса достает магазин и осматривает одну единственную пулю, Чонгук больше туда никогда и не кладет. Была бы она с Сеула, думает парень, давно бы попалась ему на глаза. — И много ты о пистолетах знаешь?  

Лиса широко улыбается. Она знает о пушках все и сразу, она как ходячая википедия и, на самом деле, ей не то что рукоятки, ей хватит пули, чтобы определить в каком пистолете та была до выстрела. По ее состоянию можно было бы определить скорость полета, расстояние с которого стреляли, а потом и оружие. Всего-то.

— Да так, — слабо машет головой в разные стороны и тут-то парень понимает, что этой сучке дорогу переходить не стоит и снова улыбается, подняв правый уголок губ. — Отец хотел сына, а не повезло — родилась я, — Лиса не поняла в какой момент ей вдруг захотелось бросить свою биографию в лицо парню. — Я с детства ничего кроме оружия не видела, я даже ходила на задания, которые он поручал своим людям, а когда приходила домой, я пробиралась через постоянный туман от его толстых сигар, чтобы слушать его «ты сегодня снова сидела в машине?» — договорив, брюнетка втыкает магазин пистолета на место и растягивает губы, когда слышит приятный ушам звук.

Чонгук не знает кого видит перед собой, но точно уверен, что это все же не шестнадцатилетняя школьница. Она единственная девушка, которая заинтересовала Чона не только телом, но он пока не признается себе в этом. Лиса наконец лишает себя оружия, когда аккуратно кладет его перед парнем. Любое другое она бы по столу сто тысяч раз прокатила, но этот пистолетик попал в самое сердце.

— А кто твой отец? — Чонгук неожиданно для себя же интересуется, хочет услышать больше, чем сказали.

— Глава первого клана Токио, — как ни в чем ни бывало говорит она и встаёт, когда слышит, что и ее латте тоже готово.

— Дао Манобан? — Чон удивлен, но не слишком. Он знаком с Дао лично и нужно сказать, что его политику Чонгук очень уважает. Они встречались всего один раз — в Сеуле, как главы первых кланов столиц Кореи и Японии.

— Да, — Лиса только глотнула горячий напиток и уже обожгла язык, после чего начала махать перед ним сжатыми между собой пальцами словно маленький ребенок.

Чонгук не знал как относится ко всему это контрасту, вложенному в одного человека, и не знал надо ли вообще как-то относится. Этот блядский тонкий халат сквозь которого он точно видит, что никакого белья на ней нет, хотя он совсем не просвечивающий, потом эта ее просьба показать ствол, и в конце он наблюдает за маленькой неуклюжей девочкой. Это все слишком для одного человека.

В коридоре слышится звук копошения ключа в замочной скважине и Чон медленно убирает глок обратно за ремень. Когда он в рубашке обычно на нем ещё и пиджак, который скрывает пушку, но сегодня он остался лежать где-то на пассажирском сиденье мазерати.

— Чон, какими судьбами? — входит на кухню Сехан. Он уже знал, что парень здесь — узнал его машину, стоявшую во дворе.

— Я тебе звонил сегодня, ты не поднимал, вот я и приехал, — Чонгук пожимает руку друга и касается его правого плеча своим правым, хлопая по спине.

— Да я походу посеял где-то телефон, не могу его найти, — Сехан обходит барную стойку и садится рядом с Лисой, напротив парня. — Дорогая, сделай мне тоже кофе, — он нежно целует ее в губы держа щеку в левой руке, но нежность эта длится недолго. — Тебе не кажется, что стоит одеться, — с леденящим холодом произносит он, когда она встаёт со стула. Лиса поворачивается к парню лицом и оно идеально передает тон его голоса. — Иди наверх, я сам сделаю, — она опускает глаза на пол и медленно идет в спальню не показывая лицо.

Это было неприятно, слишком неприятно. Лиса даже не задумывалась ни разу, что на ней был только халат, она об этом не помнила. Она не какая-то шлюха уличная, и такого отношения к себе не позволит. Сехан тоже это знает и сам никогда себе подобного не позволял.

— Поехали в лабораторию, там выпьешь кофе, — игнорирует Чонгук «семейную ссору», но только внешне, и не дождавшись ответа направляется к выходу из дома.

Парень даже не ждет когда Сехан выйдет из здания, сразу как только немного оседает сидение под весом его тела звучит мотор машины и, чуть не оставив следы от шин на асфальте, быстро набирает скорость.

Сехан решает поговорить с Лисой уже вечером, поэтому снова взяв ключи от машины, оставленные в коридоре, направляется к ней. Сегодня Чон выиграл себе фору. Они любят устраивать собственные гонки на улицах Сеула, но чаще всего эти гонки начинаются ночью, а не в час дня как сегодня, но парень вызов принимает. Через десять минут Чонгук уже сидит на капоте мазерати и копается в телефоне от скуки, все ждёт когда там приползет его друг. Сехан появляется через минуту и грозно хлопнув дверью машины направляется в лифт здания, проигнорировав брюнета, игравшего вселенскую скуку. Чон идёт за ним.      

В лифте как обычно играет раздражающая музыка, пока парни спускаются на цокольный этаж. Офис Чона и его лаборатория находятся в одном здании. Если по всем шести этажам работники могут шастать сколько душе угодно, то на цокольный этаж никто без разрешения Чимина и Тэхена не войдет. Эти химики лучшие в своем роде. С Чимином Чонгук знаком с первого класса, типичный школьный ботан, который сейчас делает лучшие наркотики города, ничего особенного.      

Парни проходят длинный коридор и Чонгук прикладывает свою единственного рода карточку к небольшому экрану рядом с железными дверьми. Сехан сюда без парней пройти не сможет — у него нет ни карточки, ни его отпечатков в системе охраны — ничего. Он друг, но в то же время глава второго клана города.

— Парни, вы тут? — спрашивает Чонгук оглядывая достаточно просторное помещение и получив громкое «да» Тэхена, идет в их сторону, ориентируясь по голосу, Сехан за ним.

— Ну и объясняй сейчас что за хуйню ты вчера говорил по телефону, — начал Чонгук всматриваясь в прозрачные пластиковые очки Чимина. На нем всегда были эти очки и белый халат. Парень не любил, когда вместе с Чоном приходил Сехан, потому что ему просто незачем здесь быть, но Чонгуку всегда нужно было его мнение, поэтому часто приходил именно с ним.

— Дело в том, что жёлтый цвет это простой пищевой краситель, а основной состав это аскорбиновая кислота. Аскорбинки настолько хорошо перемолоты, что порошок почти исчезает глазах и определить его ни по запаху, ни по составу, без реакций, просто невозможно, — Чимин говорил медленно и как бы не хотелось, ни разу никакой химический термин не употребил. Чон их ненавидит.       

Он переглядывается с Сеханом, у которого бегают глаза по столу перед ними и стоит нахмурив брови, не двигаясь. А Тэхен закрывает тяжёлые веки и не хочет их сегодня снова поднимать. Ему как никогда нужна тишина, потому что его умение абстрагироваться от окружающей среды сегодня дало трещину, почему-то не работает.

— Блять, это выходит они через меня передали вам ложную информацию про то здание, — зарывается Сехан пальцами в каштановые волосы. — Но... Зачем?

— Чтобы запутать нас и выиграть для чего-то время, — сразу же выдает свой вариант Тэхен и начинает кивать. Все же логично, Ноунейм знал, что Чон с Кимом вместе пойдут в то здание, потому что пока что это их единственная зацепка.

— Сехан, среди твоих людей появилась крыса, — обращается Чонгук к другу и нервно топает носком ботинка по полу. — Ее надо вычислить.      

 
Этот человек, с которым имеет дело клан Чона непростой. Далеко непростой. Непонятно откуда он знает некоторые конфиденциальные вещи, но он их знает, и вместо того, чтобы спрашивать всех откуда, лучше узнать его личность. Чонгуку с Тэхеном много кто хотел перейти дорогу, эти люди сейчас где-то в земле лежат и червей трупных кормят, но они не припоминают такого всезнающего противника, который умудряется так хорошо скрываться.

— Чонгук, я не собираюсь убивать своих, — сразу же отвечает Сехан, скрестив руки на груди. Фраза эта для всех в помещении, но видимо не для самого Сехана, прозвучала странно. Он своих убивает, когда не получает от них полной отдачи делу, но что случилось сейчас?

— Я не говорю тебе убивать, просто вычислить, а остальное уже за мной, — Чонгук решает не спрашивать друга когда тот успел стать таким ангелочком, который отказывается убивать своего, причем так яро.

— Я со своими разберусь сам, — последнее что он говорит перед тем как скрыться за дверью.

Чимин идет к своему компьютеру, чтобы отключить защиту и дать Сехану возможность выйти из лаборатории. Когда блондин справляется с задачей, он ждет когда заговорят парни, но они лишь смотрели в одну точку с недоумевающими лицами. Чонгук резко оживает, когда слышится вибрация его телефона.

— Слушаю, — парень сразу включает звук на полную мощность, чтобы все в помещении слышали разговор.

— Босс, — на той стороне трубки было достаточно шумно. — Наш склад на окраине пуст, — продолжает он и парни начинают оглядываться друг на друга, пытаясь найти ответы на не озвученные вопросы. — Камеры подрезаны, мы ничего не можем посмотреть, — теперь понятно, что случившееся вчера действительно было не больше, чем отвлекающий маневр.

Тэхен начинает ходить вперед-назад, спрятав руки в карманах, а Чимин сидел на кресле рядом с компьютером и сжимал в руке край кожаного подлокотника.

— А где, блять, охрана была? — голос Чонгука наполняется яростью за секунду, снова проеб, снова проигрыш.

— Тут труп каждого из них, все восемь человек, — еле как заставляет свой голос не дрожать, потому что сложно говорить такое своему главе.

— Сука, — Чон, не отключившись, со всей силой бросает телефон в бетонную стену и он падает на пол уже далеко не в рабочем состоянии.

— Если у Сехана и вправду завелась крыса в клане, то она не могла знать об этом складе, — говорит Тэхен и останавливается стоять на одном месте, поддерживая подбородок кулаком. Он привык к тому, что друг любит метать вещи в стены, когда зол. — О нем знаем только мы втроем и наш клан.

— Не говори, что ты думаешь, что это кто-то из наших людей, — Чимин встает со стула и подходит к парням ближе. — Зачем кому-то вредить собственному клану?      

 
Вот к чему все это привело — они вынуждены держать в списке подозреваемых даже свой клан. Просто вынуждены.
***
На следующее утро Лиса просыпается в полной тишине, которой ей ужасно не хватало последние несколько дней. Она лениво потягивается на большой кровати и спустя пару минут заставляет себя встать. Лиса успевает помыться и съесть на завтрак персиковый йогурт. С Сеханом она так и не говорила после того, как вышла из его дома вчера. Да и наверное это хорошо — сегодня она хотя бы отошла от того неприятного состояния.       

Лиса в спешке оделась глянув на время и, поздоровавшись с охраной, села в свой форд. Водителя у нее тоже не было, хотела сама сидеть на водительском сиденье своей машины. Отец наверняка сидит себе в Китае и жалуется жене на дочь, на то что она всех его людей уволила. Когда Лиса отказалась от всех, по ее мнению, лишних людей в доме, отец приставил к ней круглосуточную слежку и когда она вычислила ее, очень сильно поругалась с ним. Дао дал дочери жить жизнью, которой хочет она сама только когда ей исполнилось шестнадцать, до этого он усердно готовил ее к своему же месту, которое она когда-нибудь должна занять. Лиса не знает что заставило отца передумать и абсолютно поменять свое отношение к ней, но ей дали наконец вздохнуть свежий воздух, поэтому лишних вопросов не задавала.       

Девушка паркует машину рядом с милой кофейней в которой любит бывать, она покупает себе раф и до университета уже идет пешком. Лиса никогда не паркуется рядом с университетом — она не хочет привлекать внимание, ей это не нужно.       

Войдя в здание университета Чхон, она не подняв глаз с телефона знает куда идти, ей нужна сто пятая аудитория.

— Блин! — вскрикивает незнакомая Лисе девушка, когда случайно разливает на ее светлую блузку теплый кофе. — Надо смотреть куда идешь!       

Да, Лисе неплохо бы отучиться от того, чтобы ходить и одновременно лазать в социальных сетях, но ведь она шла медленно и никого не трогала, в отличии от этой громкой девушки.

— Извините, — она блокирует телефон, убирает в сумку и замечает, что бумаги, которые она несла в руках испорчены не меньше, чем одежда брюнетки, которую, в отличии от них, постирать можно.

—И что мне делать по твоему?— она недовольно складывает руки на груди и несмотря на один рост с Лисой, умудряется смотреть на нее сверху вниз.

— Я не знаю, — отвечает Лиса абсолютно равнодушно. Действительно, откуда ей знать.

— Плати, — девушка вытягивает перед грудью Лисы ладонь и моргает, сдувая пыль с пола своими нарощенными ресницами. — Я куплю новую, — нагло, очень нагло.

— Извини? — нет, Лисе ничего не стоит взять и дать эти несчастные два доллара или сколько там стоит ее эта блузка, но дело в ситуации. Брюнетке не стоило смотреть в телефон, когда ходит, но ведь не она тут чуть ли не силой пробивала себе путь. Тем более она тоже пострадала — бумаги с ее рефератом полностью испорчены. — Иди домой, постирай, и будет как новенькая, — она оборачивается к девушке спиной и уверенно идёт к сто пятой аудитории.

— Сука, — произносит Дженни и Лиса отчетливо ее слышит, она этого и хотела добиться. И неужели после этого брат будет спрашивать почему она не хочет ходить в университет. Смешно.       

Дженни ни на секунду больше не остается в здании. Она звонит водителю, чтобы тот заехал к ней и отвез обратно домой, где оказывается через двадцать минут и кричит во все горло:

— Чонгук!       

Ответа она от брата не получает, зато видит Тэхена, который идет к ней со стороны гостиной. — Ты чего кричишь? — задает вопрос раздраженный Тэхен и не получив ответ на этот, сразу задает и второй, заметно ухмыляясь: — Это кого мне нужно благодарить?       

Девушка стояла с надутыми щеками, не зря ее Чонгук хомяком называет. Ее белоснежная тонкая блузка, через которую можно было увидеть очертания бюстгальтера была прилеплена к груди, которую теперь тоже можно было увидеть.

— Где Чонгук? — закатывает глаза на лице вселенского недовольства. Тэхену нравится такое выражение ее лица, оно хотя бы иногда ей напоминает, что она все лишь человек. Надеется, что напоминает.

— Скоро придет.       

Тэхен сам в дом только недавно зашел, его позвал Чонгук и сказал, чтобы подождал его. Вот он и ждал, пока Дженни не разрушила приятную тишину своими криками.

— Я больше в этот университет не войду, — продолжает она ещё больше надув щеки и уже готовилась, казалось, топнуть ножкой. — Какая-то шлюха вылила на меня свой кофе... И там каждая такая!

— И почему я уверен, что в этом виновата ты? — Тэхен поднимает на ее лицо незаинтересованный в ее жалобах взгляд.       

Она любит капризничать, любит жаловаться, любит винить и ее уже не исправить, как думает Чонгук. Поздно уже.

— Хватит на меня смотреть так, — ни с того ни с сего Дженни кардинально меняет выражение своего лица. Пропадают те пухлые щеки и виднеется острая скула, а опущенные вниз глаза резко поднимаются, когда поднимается и правая бровь.

— Как «так»? — не понимает Тэхен.

— Будто я тебе противна, — Дженни начинает медленно подходить к нему, дает пару секунд, чтобы он пробежался по ее телу взглядом одним глазком, ведь знает, что он хочет. — Будто не меня ты представляешь в своей постели, когда трахаешь в ней ту, чье имя не знаешь, — она тянет слова, потому что хочет понаблюдать за парнем больше, словить каждую каплю любой эмоции на нем. Дженни подходит вплотную и убрав его короткие, но все же немного нависающие волосы за ухо, поднимается на цыпочки и шепчет, опаляя его горячим дыханием: — Будто руки не чешутся снять с меня эту блузку прямо сейчас, — ее правая рука лежит на мощной груди, а левая проводит указательным пальцем по острой линии подбородка.

— Повторюсь, — голос Тэхена твердеет. — Меня избалованные маленькие девочки не привлекают, — дублирует он свою любимую фразу.

— Верю, — Дженни немного отодвигается, чтобы посмотреть ему в глаза и, убирая руку с груди, кладет ее на его шею, а другая рука пальчиками тянется к пухлым губам, по которым проводит ими. — Верю как никому больше, — шепчет прямо в губы на расстоянии в пару миллиметров и скрывается за ближайшими дверями.      

 Эта принцесса непростая сучка, и Тэхен от себя этого никогда не скрывал. Правда, ведет себя как проститутка, парень не раз ее видел в клубе Чона и сразу же выходил оттуда, потому что не хотел, чтобы она упала на самое дно для него. Хотя бы немного до дна пусть останется. Тэхен немного наблюдательнее, чем думают другие, именно поэтому он не позволяет ей пасть слишком низко. И если Чон думает, что ее перевоспитать просто нереально, то Ким уверен, что все наоборот.       

Простояв на том же месте ещё минуту, обдумывая что только что творила Дженни, он двигается к прихожей, когда слышит голос друга, говорящего по телефону.

— Пошли, есть что обсудить, — кивает Тэхену и поднимается по лестнице наверх продолжив свой телефонный разговор.       

Тэхен знал, что ничего хорошего от друга не услышит, он видел состояние того склада на окраине и сам не был в лучшем настроении. Восемь проверенных временем, и не только, людей, они похоронили вчера и Тэхен поклялся, что сам не умрет пока голыми руками не задушит Ноунейма. Чонгук думает о том же. Если тот факт, что кто-то портит его наркотики и продает от его имени просто лишает его денег на несколько процентов, то вчерашняя выходка лишила его восьми парней, это совсем другое.

Вчера, сразу после звонка о пустом складе, Ким с Чоном поехали туда, оставив Чимина с его перемолотой аскорбиновой кислотой. Чонгук приказал ничего и никого до его прихода не трогать. Приехав на место, парни ничего кроме пустого склада, где должна быть их новая партия наркотиков, и крови с трупами не увидели. Был бы у Чонгука еще один телефон с собой, он бы и тот с удовольствием кинул бы во что-нибудь крепкое. Он очень зол. Какой-то действительно ноунейм смеет такое проворачивать прямо у него перед глазами, но еще больше он зол на себя из-за того, что не в состоянии понять в чем дело и кто этот человек.

— Я убрал Намджуна с охраны Бенефита, с завтрашнего дня он охраняет центральный склад с еще тремя нашими, — тяжело выдохнув, Чонгук садится в кресло перед компьютером. — Тэхен, я, блять, впервые не знаю что делать.      

Ким как обычно достает два бокала с полки стеклянного шкафа и хеннесси. Он прекрасно понимает друга, но слышать такие слова от него очень непривычно. Чон ненавидит, когда с ним начинают играть в детские игры, но еще больше ненавидит, когда эти детские игры перерастают в то, что они имеют сейчас.

— Нам нужно немного времени и этот ублюдок будет гнить в наших же руках, — Ким передает бокал другу. — Просто имей терпение, — говорит медленно и уверенно. — Он больше такую хуйню выкинуть не сможет, кто бы это ни был. Мы не допустим.       

Чонгук чувствует уверенность Кима еще лучше, чем он сам. А, в общем-то, брюнет никогда в своей победе и не сомневался, не сомневается и не собирается сомневаться.

— Ты прав, но, сука, он убил восемь наших, это... — вновь взрывается он, но останавливается на полуслове, когда его перебивают.

— Чонгук! Я пришла сказать, что больше в университет не пойду, — Дженни бесцеремонно открывает двери из темного дерева и встает посередине кабинета скрестив руки на груди. Она догадывается, что прервала важный разговор, но ее цель на сегодня — пожаловаться брату, так что

её это не остановит...

— Дженни, мне сейчас не до этого, поговорим потом, — моментально реагирует он, раздраженно опустив руку с бокалом.       

Чон тысячу раз просил сестру не входить к нему хотя бы не постучавшись. Ему иногда кажется, что Дженни думает, что он цветочки милым бабушкам продает, а не наркотиками торгует и не людей убивает. Он готов терпеть ее капризы, ее избалованность, но неуважение по отношению к себе не готов терпеть ни от кого.

— Но я...

— Я тебе, блять, понятным языком сказал, что мне не до этого, — резко начинает Чонгук, от чего Дженни заметно для всех вздрагивает. — Что мне еще сделать, чтобы до тебя это дошло? — не сбавляя тон даже смотря в испуганное лицо сестры произносит он.

...или остановит.       

Девушка без слов идет обратно к дверям и с немного трясущимися пальцами дергает ручку. Как только она закрывает двери слышит как бокал брата разбивается, столкнувшись с ними. У нее подкашиваются слабые худые ножки от резкой нехватки сил, но она заставляет себя дойти до комнаты, двери которой закрывает на замок и медленно по ним соскальзывает на ужасно холодный пол. Дженни видела такого Чонгука впервые. Он всегда хорошо скрывал свою работу и умел отделять ее от семьи. Чонгук всегда был единственным, кто ее любит, как она думает, поэтому от такого его голоса ей страшнее, чем от конца света. Ее мать ничего кроме дорогих шмоток и бриллиантов не интересует всю ее жизнь, а отец зависим от своей работы, поэтому дочь свою, кажется, вообще не помнит.      

 Дженни уже срывается на тихое рыдание и сильно тянет свои тонкие волосы, удерживая их в корне. Ей больно до ужаса. Она пытается сама себя успокоить, но не получается. Маленькие соленые капли продолжают падать на пол будто сто килограммовые гири, даже если она каждую секунду больно трет то место, по которому они ползут. Дженни хочет подойти к окну, чтобы открыть его, ей катастрофически не хватает воздуха, она тяжело кашляет по пути и наконец добивается своего. Только вот открыв его, она уже не воздухом подышать хочет, а скинуться с третьего этажа дома. Девушка бесцветными глазами смотрит на бесцветный двор перед ней. Все такое пустое и не имеющее никакого смысла сейчас. Она переводит взгляд мирового бессилия на маленький комод рядом с кроватью и на тех же ватных ногах кое-как доходит до него. У нее спрятан наркотик, который она украла у Чонгука как-то раз. Дженни не совсем знает что делать с этим порошком, но она хочет. Она засовывает в маленький прозрачный пакетик влажный от слез указательный палец, цепляя им порошок и облизывает его, она это повторяет до тех пор, пока пакетик не опустеет. Она думает, что это вряд ли смертельно. Нет. Но, а если да, то...

      А если да, то ничего страшного.