Она бежала от него
В насквозь промокшем платье,
По щекам был сильный дождь,
И что-то стало ослеплять.

Потом сильный удар -
И вот, уже не чувствуя боли,
Она лежала на дороге,
Вся залитая кровью.

Ему набрали номер,
Собщили, что случилось.
Сердце стучало быстро,
Слезы по щекам катились.

Забыл он сразу все,
Все обиды ей простил.
Он проклинал себя:
«ЗАЧЕМ ЕЕ Я ОТПУСТИЛ?!»

Бездушное тело в крови лежало на асфальте,
Он и не думал никогда, что сможет потерять ее.
На то, чтобы не опоздать, осталось минут двадцать.
Хотел успеть, пока черты лица не исказила смерть.

«Ошибка», NiceVi

***

Шейла шла, уткнувшись носом в траву и распутывая неимоверный клубок запахов. «Так... посмотрим. Что у нас тут? Ага... Рассветный патруль. Раз. Охотничий патруль. Два. Ух ты, Штормохват поймал белку! Три. Может пробраться в их лагерь и стащить эту белку? - она остановилась и тут же фыркнула, смешно дернув носом. - Не, это гон. Безумие какое-то. О! Здесь недавно пробежал кролик. Это мне подойдет!» Она пошла на запах и тут же стукнулась лбом об чьи-то белоснежные лапы.

- Кого я вижу? Кажется, мы с тобой одну дичь выискиваем!

Шейла отскочила. Перед ней вырос знакомый силуэт. Это был бурый кот. Он имел белоснежные лапки, кончик хвоста, грудку и животик, а все его тело покрывали черные полосы, похожие на отметины когтей. Он презрительно и враждебно глядел на Шейлу своими чистыми, как сапфиры, синими глазами. Это же... Ко...

- Коршуненок? - изумилась Шейла.

- Теперь я Коршун, - холодно отрезал кот и возвысил голос: - Эй, Рваноухий! Пойди, посмотри, что за чудо выслеживало нашего кролика!

«Нет! Только не Рваноухий! - мелькнуло в голове Шейлы, она попятилась. - Чего доброго, он меня на куски разорвет!»

Но Коршун тут же прыгнул ей на спину, неспешно вонзив когти в ее шкуру, прочесав когтями бока, и придавил к земле. Шейла бешено завизжала и замахала лапами, целясь ему в глаза. Он взвыл и отскочил. Она посмотрела на него и расцвела.

- Пусть эта метка будет моим подарком тебе, пусть украшает твой лоб и в холодные ночи сезона Голых Деревьев напоминает тебе обо мне, - провозгласила она, с мрачным торжеством наблюдая, как он злится, явно уловив язвительные нотки в ее голосе.

- Что здесь происходит? - прогремел над поляной голос Кремозвездной, а за ним последовал тоненький визг:

- Шейла?

- Я решила научить этого котенка манерам поведения, подобающим хорошему воителю! - фыркнула Шейла, не оборачиваясь. - На сколько я помню, Коршун был твоим оруженосцем, но ты так и не научил его хорошему поведению. - И тут она обернулась, холодно добавив: - Впрочем, ты и сам никогда не отличался аристократическими манерами.

Рваноухий стоял, как громом пораженный, с открытым ртом, не в силах что-либо вымолвить, а Коршун взвился на месте:

- Да я тебя шкуру спущу, домашняя неженка! Вот увидишь, скоро ты со своими «аристократическими манерами» станешь куском падали!

Но уже бросился на кошку, спокойно сидящую на небольшом камне, как Рваноухий стрелой сорвался с места и загородил собой Шейлу, приняв удар на себя.

- Не смей ее даже когтем тронуть! - поднимая шерсть на загривке и угрожающе размахивая хвостом, рявкнул кот. - Если я хоть царапинку на ней увижу, я... - он бросил взгляд на ее бока и всполошился: - Что это? Ты ранена! Это он? Это он тебя ранил? - бешено заорал он, бросаясь к кошке, которая лежала на земле, подвернув под себя лапы. Коршун отступил. Рваноухий упал на землю рядом с ней и стал слизывать алые капельки крови, которые, как роса, были разбрызганы по упитанным бокам кошки, роняя слезы на ее раны.

- Мама?

Шейла подскочила, как ужаленная. На краю поляны столпилась небольшая троица. Это были ее дочки. Меднохвостка. Пеплоушка. И колючая Иголка. Все здесь. Шейла, позабыв про кролика, Коршуна и Рваноухого, бросилась к живой изгороди, одним прыжком перелетела через куст и бешом припустила вдоль Гремящей тропы. Все же она нырнула под изгородь, продравшись через колючие побеги, подумав переночевать здесь.

Но из куста кубарем выкатилась Меднохвостка и выскочила на поверхность Гремящей тропы.

- Меднохвостка, сто-ой! - пронзительно заверещала Шейла.

Кошка не слушала. Она ошетинилась, прижав уши к затылку, выпучив глаза и зажав хвост между лап. Ее лапы словно приросли к гладкому черному покрытию Гремящей тропы. В следующий миг по телу Шейлы прошел электрический ток. Из-за угла выскочило черное чудище и на огромной скорости помчалось на Меднохвостку. «Я не отдам вам ее просто так!» Она с боевым кличем выскочила из-под куста, сбив с лап Меднохвостку и отбросив на ту сторону Гремящей тропы. А потом, как во сне, она почувствовала резкий удар в бок и вскрикнула, а потом дышать стало очень трудно.

***

Рваноухий услышал крик, насторожился и шмыгнул на ту сторону живой изгороди.

Только завидев труп серебристой кошки, Рваноухий сразу бросился к ней. Но Шейла была пока жива. Она в муках змеей извивалась на гладкой поверхности Гремящей тропы в луже крови, на ее нежных губах появилась пена, лапы словно парализовало. Она прижимала их к себе. Рваноухий подскочил к ней и зарылся носом в ее шерсть, горячо зашептав:

- Не уходи, любовь моя. Не умирай, умоляю тебя! Я все исправлю! У нас снова будут котята, тебя примут в племя, мы будем одной семьей! Просто не уходи, пожалуйста! Я так люблю тебя... до сих пор...

Шейла слегка приоткрыла мутные глаза и едва слышно простонала:

- Так больно...

Для Рваноухого это был нокаут. Его подруга умирала на его же лапах. Он ничем не мог помочь ей. Он причинил ей боль, она была сломлена.

«Какой же я идиот! - вдруг со всей ясностью понял он. - Я хотел ранить ее, а причинил боль себе!»

Он сгреб ее в охапку и зарыдал. Из папоротников с той стороны Гремящей тропы показалась перекошенная от ужаса мордочка Меднохвостки. Она на негнущихся лапах подошла к Рваноухому. С другой стороны высунулись Иголка и Пеплоушка и завизжали от ужаса. Рваноухий прошептал Меднохвостке:

- Она спасла тебя...

- Не надо было меня спасать! - завизжала кошка. - Лучше бы умерла я!

- Не говори так! - всхлипнула Иголка. - Иначе ее смерть будет напрасной!

Шейла снова задергалась и прошептала, глядя на дочь:

- Я твоя мать... Я не могу дать тебе умереть на моих глазах... - и вновь тихонько заскулила: - Так больно... больно... больно...

- Нет, не умирай! - взвыла Пеплоушка, бросаясь к ней. - Мама, не уходи! Ты нужна мне!

Но Шейла дернулась в последний раз, судорожно пытаясь сделать глоток воздуха, только с ее губ, перемазанных пеной, сорвались слова, словно шелест молодой листвы:

- Родной мой... Я люблю тебя...

- Не-ет! - пронзительно завизжал Рваноухий. А потом зашептал ей: - Не уходи, Шейла! Ты слышишь меня? С кем я буду бегать ночью по лесу? Кто будет таскать меня по улице в дождь? Почему ты ушла? Зачем? Мне больно! Ты обещала любить меня вечно!

И тут, словно шепот ветра, до него донесся ее голос:

«Я с тобой. Моя душа теперь в тебе, родной, живет».

***

Рваноухий свернулся калачиком на подстилке, смаргивая слезы. Гнездышко рядом пустовало. Из стены палатки бил родник, с веселым журчанием унося воды в даль. Но до сих пор это журчанье казалось Рваноухому тяжелым и мрачным, ведь рядом не было того чудного серебристого создания, которое может всю ночь на пролет щебетать без умолку. Он до сих пор помнил, как Шейла умирала на его глазах, понимая, что ее кровь навсегда останется на его лапах. Помнил ее слова: «Так больно... больно... больно». Помнил, как в ее горле что-то забулькало, и изо рта потекла маленькая струйка крови. Она улыбалась, а потом она закрыла глаза. И умерла. Страшной смертью. «Мне было бы легче, если бы она сразу же умерла, если бы я пришел, а у нее уже не было б пульса. Но она умирала в мучениях, а я ничего не смог сделать! Ей было так больно... больно... больно...» Он помнил, как от нее повеяло смертью, и как он подарил ей один поцелуй напоследок. Ему показалось, или она правда слегка улыбнулась? «Сколько бы еще раз я мог ее целовать... если бы не прогнал прочь»...

Незаметно для себя, он стал напевать:

- Сейчас я в нашем секретном месте...
Пред тобой на колени встану я...
Ты простишь, и мы всегда будем вместе...
Ведь ты всегда прощала меня...

***

- Ты готов, Рваноухий?

Кремозвездная с вызовом смотрела на своего воина, еще раз проверяя его на прочность.

- Да! - вскинув голову, резко ответил он.

- Хорошо, тогда иди и скажи, когда они будут готовы. Не подведи меня.

Рваноухий встал и направился к выходу из лагеря.

«Держись, Грозовое племя! Скоро тебе не поздоровится!»