Беды приходят одна за другой,
Когда ты в одиночестве.
Если я плюхнусь на диван,
Можно, я буду спать одетым?

Я танцевал всю ночь напролет.
Кажется, я пьян.
И если со стороны выглядит, будто я прикалываюсь,
То на самом деле я просто хочу уйти.

«The Sharpest Lives», My Chemical Romance, дословный перевод на русский язык

***

Меднолапка, смущенно постукивая хвостом по полу пещерки целителей, накладывала повязку на подживающие раны Пеплоушки. Серая кошка, как всегда, воевала с Синелапкой. Иголка радостная и очень довольная вошла в пещерку целителей, раскружилась и упала на пол, раскинув лапы в разные стороны.

– Девочки, вы не предсталяете! – чуть ли не визжа, сказала она, задыхаясь от счастья. – Никогда не догадаетесь!

– Что там? – заинтересовалась Пеплоушка.

– Ох... – она замялась, смутившись, и прошептала: – Кажется, я влюбилась.

– Кто этот несчастный? – сразу же набросилась на нее с расспросами Пеплоушка. – Кому так не повезло? Полумрак? Сумрак?

– Не скажу, – слабо улыбнулась Иголка. – Он еще не знает... да и я не уверенна.

– Может, он бродяга? – продолжала допытываться Пеплоушка. – Смол? А, может, Чистогрив? Или Мрак? Темнозвезд? КТО ЭТО?! СКАЖИ, ИЛИ Я С УМА СОЙДУ!!

– Кто-то что-то говорил обо мне? – вошел в палатку улыбчивый предводитель.

– Не особо, – фыркнула Пеплоушка. – Просто выясняем, кто нравится Иголке.

– Ты, это... – сказал Темнозвезд, обращаясь, непосредственно, к палевой воительнице, – не сболтни лишнего. Молчи как партизан. Иначе, через пять секунд весь лагерь, в том числе бродяги, будут знать, кто стал твоей первой влюбленностью.

– Не скажу, – хихикнула Иголка. – И вообще, мы сегодня заступаем в смену в новом лагере, – обратилась она к Пеплоушке. – Поэтому, давай, лечи уже свои раны и пойдем, до него еще идти и идти. А тебя искала Белозерная, – сказала она Меднолапке, – она сказала, что вы сегодня пойдете к Лунному Камню.

***

Белозерная шла впереди. Меднолапка скакала позади нее, резвясь, как котенок, от счастья. Белая кошка обернулась:

– Хватит отвлекаться на каждый листок, иначе мы опоздаем, – укоризненно сказала она. – Мы и так задержались, потому что Коршун не умеет жить без проишествий. Какой черт понес его на границу с Грозовым племенем? – спросила, скорее у себя, чем у Меднолапки, Белозерная. Ее ученица смутилась и опустила глаза на свои лапки.

Это произошло сегодня в полдень. Она шла по той стороне Гремящей тропы, почуяла под живой изгородью подорожник и перешла границу, чтобы собрать редкое на территории племени Теней растение и напоролась на патруль Грозового племени. Синелапка, ставшая Синеглазкой, набросилась на слепую ученицу целительницы.

– Собака! Да я тебе лапы оторву! Будешь знать, как наш подорожник воровать!

Меднолапка едва успела спрятать глаза, горько взвыв, когда белая кошка полоснула ее по плечу, выдрав клок медно-рыжей шерсти. Теплая кровь брызнула во все стороны, запятнав белые лапы Синеглазки и белый животик Меднолапки. Коршун вдруг с диким воплем выкатился откуда-то (да кто его знает, собственно говоря?) и бросился на ошалевшую Синеглазку.

– Да как ты смеешь, дрянь этакая? – проорал он. – Не смей ее трогать! Она целительница!

«И моя подруга», – мрачно добавила за него про себя Меднолапка, всхлипывая от боли. Она собрала разбросанный по земле подорожник. Коршуна уже оторвали от Синеглазки, и обозленные противники, с ненавистью смотря друг на друга, разошлись в разные стороны.

– Где болит? – суетился вокруг нее Коршун. – Ты ранена?

– Ничего, идти смогу, – слабо улыбнулась Меднолапка, и они вдвоем поковыляли через границу.

– Ой, да ты ранена! – вывел ее из раздумий громкий возглас Белозерной. – Колись! Где вы были?

– Не скажу, – хихикнула Меднолапка. – Идем уже. Все, наверное, нас уже заждались.

***

Как оказалось, пришли они самыми первыми. Зернушка пришла самой последней, за ней ковыляла Звездолистая. Пестролапка уже приплясывала около входа в Материнский Исток, чуть ли не кувыркаясь через себя от нетерпения и скуки.

– Ну что вы расселись? – взмолилась она. – Пойдемте уже во внутрь!!

– Подожди, луна еще не взошла, – предупредила Белозерная.

– Жаль, что Златогрудки, Крапинки и Рыжинки нет с нами, – прошептала Зернушка.

Повисло молчание. Но тут кувырком из папоротников выкатилась Речная целительница и вскочила на лапы.

– Фу-ух, ну и спуск! – проворчала она. – Не представляю, как буду забираться обратно!

– Рыжинка! – взвизгнула Пестролапка, бросаясь к подруге. Они потерлись носами, а Белозерная вдруг хитро спросила у Зернушки:

– Эй, Зерно, почему вы так задержались?

– Да так... Синеглазка опять в куст ежевики свалилась.

– А этот куст, случайно, не носит имя Коршун?

– Заткни-ись! – шутливо провыла Меднолапка и стала бить Белозерную мягкими белыми лапками.

– А у вас тоже пришли ободранные воины? – засмеялась Зернушка.

– Это не смешно! – взвыла Меднолапка. – Синеглазка напала на меня, а Коршун меня спас! – она повернулась к ним своим разодранным плечом, и Зернушка посерьезнела.

– Хорошо, я поговорю с ней.

– Идем, – позвала всех Рыжинка.

– НАКОНЕЦ-ТО-О-О! – завопила Пестролапка, валяясь в траве от нетерпения.

Всей своей процессией они вошли в темный каменный тоннель. Вела Зернушка, как старшая целительница. За ней ковыляла Звездолистая. Потом на легке шла Рыжинка. За ней Пестролапка. А замыкали шествие Меднолапка и Белозерная. Когда они вошли в огромную пешеру, Лунный Камень вдруг вспыхнул белым светом, и целительницы прищурились. Пестролапка, стоящая перед Меднолапкой, проныла:

– Ну что вы встали? Идем уже!

Она первая выскочила из строя и плюхнулась около Лунного Камня, прижавшись к нему носом. Рядом легли все остальные. Когда Меднолапка устроилась около Лунного Камня, Пестролапка уже дышала ровно. Как только слепая кошка коснулась носом камня, холод парализовал ее тело и она провалилась во тьму.

Когда же она очнулась, то оказалась на поляне. Перед ней стояла Белозерная. Позади нее на почтительном расстоянии расположились Пестролапка, Рыжинка, Зернушка и Звездолистая. Последняя не выглядела такой усталой, наоборот, она расправила плечи, выровняла осанку, а глаза янтарные не были такими измучеными. И дыхание бывшей воительницы тоже стало ровным, а не прерывистым.

«Когда я шла в патрулировании вдоль Гремящей тропы, – рассказывала кошка, – впереди меня шла Лапогривка, позади – Пестролика. Оруженосцев мы отослали охотиться, а Пестролика увидела в кустах мышь и тоже ушла. А потом я почувствовала резкий толчок в бок – и упала, отлетев на несколько хвостов. Дальше я точно не помню, но я не смогла подняться. А потом удар – и я не могу дышать».

– Меднолапка, – гордо заявила Белозерная, выведя ученицу из раздумий, – готова ли ты выйти из учеников и стать полноправной целительницей? Ты училась у меня много лун. Я видела, что ты много работала, не покладая лап. Я видела, твою боевую подготовку, и, я думаю, ты готова. Меднолапка, – она сделала паузу, – готова ли ты верно служить племени, спасать жизни соплеменников и, самое главное... всегда быть верной целительскому закону?

У Меднолапки перехватило дух. Ее сердце горько сжалось, когда она вспомнила о Коршуне. Его улыбку... его глаза... такие синие... «Ты не просто ученица. Ты самая лучшая и самая обаятельная. Ты знаешь, что я тебя люблю, а я знаю, что ты любишь меня. Мы же не нарушим Воинский закон, если будем просто скрытно и тихо встречаться? Так ведь?» И, все же, она вытолкнула:

– Готова!

«Прости, Коршун, мне уготовлена другая судьба».