– Давай, сестра! Не расслабляйся! Осталось совсем немного!

Стояла душная ночь Юных Листьев. Будет гроза. В этот час, кажется, все должны спать. Но не в Грозовом племени. Воздух и шерсть потрескивали не только от близости грозы, но и от напряжения и запаха крови, висящих в воздухе.

– Двое! – огласил поляну радостный вопль маленькой рыже-белой кошки. – Обе девочки!

Темно-рыжий кот протолкнулся через толпу и влетел в Детскую. Под боком рыжей королевы лежали два комочка – серебристый и белый с чёрными пятнышками. Кошка слегка открыла свои разноцветные глаза и слабо улыбнулась:

– Рыжий... Как я рада тебя видеть...

– Лежи спокойно, – простонал Рыжий. – Ты же помнишь, что было с Соловушкой?

Улыбка мгновенно слетела с лица кошки, она нахмурилась.

– Я – не Соловушка, – сурово проговорила она. – Я – Лисоглазка. Мои котята здоровые и крепкие. Я тоже. Мы будем ещё долго жить в мире и согласии.

– Наши котята, – мягко поправил её Рыжий.

– Нет, Рыжий, – также сурово ответила Лисоглазка. – Это мои котята, и ты это прекрасно знаешь.

Рыжий зажмурился и выдавил из себя:

– А... как ты их... назвала?

Вдали заворчал гром, сверкнула молния, на миг высветив в сумраке ночи фигуру кота. Редкие капли застучали по крыше палатки.

– Это Черемушка, потому что во время сезона Юных Листьев она цветет, – нежно прошептала она и погладила дочку по голове. Серебристая кошечка непонимающе подняла слепую головку, пискнула и огляделась по сторонам, гадая, откуда эти нападки на неё.

– Красивое имя... – прошептал кот и лизнул дочку в макушку, под неодобрительный взгляд рыжей королевы.

– А это, – продолжила она, указывая на черном-белую кошечку. – Грозинка, потому что родилась во время грозы.

– Наши котята великолепны... – восторженно глядя на маленькие беззащитные комочки, выдохнул он.

– Мои котята, – сквозь зубы процедила кошка.

– Знаешь что? – возмущенно рявкнул он. – Ну и оставайся с ними одна!

Он резко развернулся на сто восемьдесят градусов и вышел из Детской, сбив с лап рыже-белую кошечку, которая объявила о появлении котят на свет, и теперь пришла поддержать сестру в нелегком материнском деле.

– Какая блоха его под хвостом укусила? – вставая и отряхиваясь, прошипела кошка. А потом повысила голос и недовольно крикнула ему в след: – Хоть бы извинился, невежа!

– Извини, – раздалось за стеной невнятное бурчание.

– Да все так же, Пестролистая, – вздохнула Лисоглазка. – Он считает себя моим другом и отцом котят.

– Так ты позволь ему так думать, – заметила её собеседница.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь страдал, – проскулила королева. – Если тайну раскроют, то пострадает и он, и мои дочки. В добавок, Белохвост куда красивее Рыжего, – она мечтательно вздохнула. – И я не думаю, что он обрадуется, узнав на Совете о том, что мои котята – дочки Рыжего. Нет, я знаю, что он порвет на кусочки сначала его, а потом меня, не смотря на то, что мы на Совете.

– Я знаю, знаю, – грустно проговорила Пестролистая. – И все-таки это жестоко. Он же безума от тебя.

Лисоглазка не ответила. Лишь вздохнула, уронила голову на лапы и закрыла разноцветные глаза.