Рита очнулась от кошмара, лежа посреди вымокшей в поту кровати. Скатилась на холодный пол, надеясь прийти в себя. Отдышавшись, бросилась в туалет, едва успев удержать в себе рвотные массы. Кашляя и вытирая рот тыльной стороной ладони, она в изнеможении упала на кафель рядом с унитазом. Ее снова рвало. Уже второй день. Она ничего не понимала. Проверила свое меню на факт вредной пищи, но питалась в эти дни она под крылом у мамы, удивительно правильно. Да и не было это похоже на панкреатит.

Шатаясь, девушка вышла в коридор и доплелась до своей комнаты. Упала обратно в постель. Натягивая на себя влажное одеяло, она с мучением дотронулась до стонущей груди. И подозрение, которое до этого росло втайне, наконец, раскрыло свои шипованные листья. Она была беременна.

- На, вот, держи, – прошептала мама, присаживаясь к ней на край кровати со стаканом воды. – Опять рвало?

- Да. – Девушка проглотила несколько капель. – Мам, что со мной происходит? Может быть, к гастроэнтерологу?

- К врачу точно стоит сходить, но не к этому. – Женщина достала из кармана коробку. – Вот тест. Сделай с утра, как проснешься. А потом уже будем решать, что дальше делать.

Но она не дотерпела до утра. Убедившись, что мать заснула в соседней комнате, девушка прошмыгнула в туалет, держа в руках коробочку. И спустя пять минут тихо заплакала в ладошку, глядя на полоску, на которой горели две вертикальные черты.

- Знаешь, кто отец? – спрашивала с утра мама, готовя им кофе.

- Рэм, кто же еще... - пробормотала Рита, уставившись в свои тощие коленки. – Кроме него у меня не было никого. А с Маратом я совсем недавно, и... Нет, это точно от Рэма.

- Да, дети вечно повторяют судьбу родителей. – Мама брякнула кружками по столешнице. – Хотя ты еще долго продержалась. Я тебя в девятнадцать родила.

- Что теперь делать, мам? – Рита всхлипнула. Как ей хотелось вернуться обратно, забыть все эти годы, снова быть маленькой девочкой, не знающей ни плотской близости, ни секретов и экспериментов, ни жизни...

- Ну, у тебя есть два пути. Ты и сама прекрасно знаешь, – сдержанно ответила женщина. Отпила кофе и внимательно посмотрела на дочь. – Рожать или не рожать. Ты сама-то хочешь ребенка?

- Нет, конечно! Тем более от кого? От него!

- Ну, тише, тише. Вот, выпей кофе... - Мама подвинула к ней кружку. – Сама виновата, что выбрала такого. А вообще, я тебя очень понимаю, я сама была в таком же состоянии, когда узнала, что беременна. Только рядом со мной не было мамы, она вообще отказалась признавать меня дочерью, когда узнала, что я в девятнадцать лет залетела. Так что, считай, тебе еще повезло. – Она посмотрела на девушку, которая, судорожно всхлипывая, пила кофе. – Значит, на аборт пойдем?

- А не поздно?

- Пока живота нет, не поздно. – Женщина потянулась за телефоном. – Давай, запишу тебя на сегодня. Мне пойти с тобой?

- Да. – Рита подняла на нее влажный взгляд. Хотела еще что-то сказать, но новый приступ тошноты заставил ее снова броситься в туалет.

Мама записала ее на поздний вечер, почти под закрытие. Ожидать назначенное время Рита отправилась на работу. Все та же мама парой недель ранее устроила ее секретарем в офисную компанию, которая занималась заправкой картриджей и печатью. Зарплата была чуть выше, зато появилась более приятная запись в трудовой книжке и даже стабильные, зафиксированные два выходных дня.

За прошедшее время Рита успела немного адаптироваться к работе. Но во всех тонкостях все еще недостаточно разбиралась. Зайдя в кабинет, она сразу же открыла окно, впуская внутрь утреннюю свежесть. Она надеялась, что прохлада прогонит душное чувство тошноты и не выдаст ее руководству. Новых беременных сотрудников никто не жаловал.

Практически сразу же после ее прихода появилась Нина Валерьевна, ее руководитель. Нина Валерьевна была заместителем директора, что давало ей неограниченное право чувствовать себя полноценной хозяйкой в отсутствие начальника. Начальник отсутствовал практически всегда, так как у него была еще одна компания в центре города. Набирая деловое письмо, Рита напряженно следила за фигурой, затянутой в офисное платье. Нина Валерьевна, женщина уже немолодых лет, придерживалась авторитарного стиля управления.

- Риточка, будь добра, подойди сюда, – прошуршав какое-то время в комнате отдыха, обратилась Нина Валерьевна.

Стараясь проглотить тошноту, Рита поднялась и отправилась в рекреацию. Там, возле кофе-машины, стояла ее начальница.

- Почему столик в ненадлежащем виде? – спросила женщина, указав на разбросанные стаканчики из-под кофе.

- Не знаю, Нина Валерьевна, – растерянно произнесла девушка. – Когда я уходила вчера, все было прибрано.

- Значит, надо было с утра здесь все проверить. – Она направилась в сторону холодильника. – А здесь вообще форменное безобразие! Почему холодильник грязный?

Рите стало дурно от запаха разросшейся плесени и прокисшего супа, который оставил кто-то из работников внутри. Она слегка оперлась о спинку стула, стараясь не выдать свое состояние.

- Наверное, кто-то из сотрудников оставил...

- Меня не волнует, что там сделал кто-то из сотрудников, – отрезала Нина Валерьевна. – Вы здесь для того, чтобы поддерживать рабочую среду. Потрудитесь все убрать. Суп выбросьте. Протрите все моющим средством. Ну, не мне Вас учить.

- Хорошо, Нина Валерьевна. – Девушка кивнула, прижав пальцы к губам.

- Да что с Вами такое? – Женщина подошла к ней. – Вам что, плохо?

- Наверное, с утра съела что-то не то... Но я выпила уже таблетку, скоро пройдет.

Женщина окинула ее критичным взглядом.

- Успевайте, пока не начался рабочий день. Потом уже не до приборки будет, – сказала она, входя в свой кабинет. – И проветрите здесь. Душно.

Едва звук ее шагов стих, Рита бросилась в туалет. Вываливаясь оттуда несколькими минутами позже, она натолкнулась на Кристину, верстальщицу.

- Привет. С тобой чего? – спросила девушка, оглядев Риту испуганными глазами. – Зеленая вся. Отравилась, что ли?

- Наверное... - В раковину полилась прохладная вода. Рита торопливо умылась, взглянула на себя в зеркало. Ей почудилась позади маленькая девочка в оранжевом платье. – Да и жара такая на улице. Чуть не умерла сегодня, пока на работу ехала.

- Да? Странно, там вроде дождь. – Кристина оглянулась на потемневшие окна. – Я даже в ветровке сегодня.

Практически не слыша ее, Рита шатнулась в рекреацию. Стала торопливо прибирать стаканчики, вытирать столешницу, проверять количество воды и молока в кофе-машине.

- Не знаешь, кто суп в холодильнике оставил? – спросила она у Кристины, которая наливала себе кофе. – Я и не думала, что это все в мои обязанности входит, если честно... Мне казалось, все несут ответственность за чистоту у нас на кухне.

- Несут-то все, а отвечать тебе, – улыбнулась девушка. – Да что ты так суетишься? Вряд ли сегодня будет много работы. Лето же. Все в отпуска уехали. Садись, выпей кофе. Рабочий день не начнется, пока не выпьешь кофе.

- Да, ты права. – Рита вытерла раковину салфеткой. – Тем более этот суп так воняет, внутрь не могу заглянуть. Чувствуешь?

Кристина пожала плечами.

- Нет, если честно. Ничем, вроде бы, не пахнет. – Она поиграла ложечкой в кружке. – Ты не беременна, случаем? Я когда с Илюшей ходила, вообще запахи не переносила. Хоть хорошие, хоть плохие.

- Нет, что ты. - Рита нервно рассмеялась. – Видимо, отравление. Когда отравишься, ведь тоже запах еды не переносишь.

- Да, это бывает. – Она подождала, пока Рита наливает себе напиток. – Как тебе на новом месте? Разобралась?

- Ай, какой кофе горячий! – Девушка поставила деформировавшийся стаканчик на стол. – Как ты такой пьешь? Кипяток сплошной!

- Обычный кофе, вроде... - Кристина недоуменно посмотрела в кружку Риты. Потрогала стаканчик. – Да ты что, обычный кофе. Чуть теплее обычного. Может, стаканчик бракованный?

Рита расширившимися глазами смотрела на стол. На стаканчике оплыл отпечаток ее руки. Внезапный прилив жара окатил ее с головы до ног, заставив пот потечь вниз по лицу. Она шатнулась в сторону окна.

- Что-то плохо мне... - простонала девушка, опускаясь в кресло. – Можешь кондиционер прибавить?

- Да холодина такая, куда еще. – Кристина присела подле нее. – Может быть, тебе в больницу? Ты ужасно выглядишь.

- Нет, я... у меня сегодня... много дел. – Рита тяжело вздохнула. Приступ жара схлынул так же неожиданно, как и накатил. Она ощутила дуновение сырого воздуха, пропитанного дождем, из приоткрытого окна. Кондиционер, под которым она сидела, дул на нее ледяным потоком. – Кажется, стало лучше. Сейчас приберусь, а потом за работу. – Она натянуто улыбнулась, подняв глаза на Кристину. Та настороженно следила за ней.

- Уверена? Отравление – такое дело, так просто не пересидишь.

- Нет, все хорошо. – Девушка встала и принялась за холодильник. – Я выпила таблетки, видимо, подействовали.

Мука на работе длилась вплоть до шести вечера. Потом ей позвонила мама, сказала, что на работе аврал, и что Рите придется идти в больницу одной. Предлагала перезаписаться и пойти вместе в другое время. Но девушка не была намерена выносить это больше.

- Нет, мам, все хорошо, – сказала ледяным голосом девушка, выходя на улицу. – Я со всем справлюсь сама.

Рита сжала в руках карточку, когда открылись двери кабинета, и оттуда вышла женщина в сиреневом халате. Как-то странно поджимая ноги, та наклонила голову и, шоркая сланцами, мгновенно растворилась в коридоре. Вслед за ней внутрь вошла следующая женщина. Рита судорожно перевела дыхание, поджав ноги. До нее оставалось еще трое человек.

Больница шумела, кашляла и сморкалась, но жила по-прежнему. То и дело со скрипом отворялась дверь, и из нее, с холодом и сыростью промозглого июня, выходили новые пациенты в синих бахилах. Почему-то эти синие бахилы напоминали колпачки ручек, изъеденных в ожидании собственного имени в устах сурового учителя. Пахло хлоркой и этиловым спиртом. И чем-то сырым, как будто бы мясом. Чтобы отвлечься, Рита нервно взглянула на экран телефона. Там ничего не изменилось.

Из-за двери слышались странные звуки. Вначале были голоса, затем слабое жужжание. Девушка сглотнула, начав тереть свои холодные, влажные ладони. Очень хотелось в туалет, но она была там уже трижды. Это все от нервов. Вот бы успокоиться и выпить горячий чай с малиновым вареньем. Дома, рядом с мамой...

Она вздрогнула, когда слабое жужжание перешло в длинный, сосущий звук. Живот стал жалобно и тоскливо ныть, острыми коготочками покалывая сосуды. Как бы сдерживая его, Рита приложила ладонь к своему телу, стараясь успокоить. Медицинская карта в руках измялась и взмокла. Девушка глубоко вздохнула, закрыв глаза. Эта пытка длилась уже несколько часов.

Наконец, настала ее очередь. Над входом в кабинет загорелась зеленая лампа. Девушка встала, не чувствуя ног. Прижала в груди все, что имела: свою карту, салфетку, синий берет для волос, полис. Забывая дышать, двинулась вперед. Подрагивающая рука легла на ручку. Толчок, и перед ней открылся душный кабинет, заполненный запахом хлорки. От стола на нее подняла взгляд женщина в маске.

- Садитесь.

Не помня себя, Рита села. Врач взяла карту из ее подрагивающих рук. Усмехнулась, начав листать.

- В первый раз, что ли? Страшно?

Девушка кивнула и не сразу узнала свой сиплый, внезапно ослабший, голос.

- Да.

Из-за ширмы вышел мужчина. Подошел к раковине и, сняв перчатки, стал обмывать руки. Женщина-врач вносила в карту запись.

- Все вы так, – услышала Рита. – Под мужика ложиться никому не страшно. Побрилась? Где справка RW-анализа? Флюорографию прошла?

- Все там. – От волнения у нее кругом пошла голова. Кабинет закружился в глазах. – Все есть...

Врачи обменивались дежурными рассказами, подготавливая инструменты, пока Рита ложилась на высокое кресло. Оно было жесткое и холодное. Забросив ноги на держатели, она попыталась расслабиться, но не получилось. Ее ноги и внутренняя часть бедер подрагивали от зажатых внутри нервов. Она зажмурилась и отвернулась. Очень хотелось плакать.

Когда холодная рука в перчатке легла на ее ногу, девушка вскрикнула, крупно вздрогнув. Врачи рассмеялись, и Рита услышала мужской голос:

- Не бойся ты. Все быстро пройдет.

И рядом женский:

- Но лучше бы тебе расслабиться.

- Нет! – Она резко села. Врачи застыли перед ней с поднятыми руками, как пленные солдаты. – Я... Мне... Мне лучше... - Она пыталась рассмотреть их лица, но мешали маски. Неуклюже высвободившись из кресла, она спустилась на пол. Двое двинулись за ней белыми тенями.

- Я сейчас вернусь, – пробормотала девушка, выбегая в коридор. – Только до туалета и обратно.

Коридор трясся в глазах, пока она неслась мимо остальных пациентов. Утопая в волнах жара, Рита бросилась к двери туалета, но вскрикнула, когда ручка вспыхнула оранжевым пламенем. Шатнувшись назад, она сильно ударилась затылком о стену и съехала вниз, рыдая. К ней уже подбегали темные фигуры и чьи-то теплые, мягкие руки поднимали вверх, вели до скамейки, садили и успокаивали.

Первым, что девушка увидела, когда пришла в себя, было обеспокоенное лицо мамы.

- Мама!.. – выдохнула Рита, прижавшись к ее рукам. – Ты здесь!.. Мне было так страшно!..

- Я сама дура, - успокаивая ее, приговаривала женщина. – Не надо было отпускать тебя одну. Такой колоссальный стресс, как будто бы я не знаю. Все из-за работы, будь она проклята...

- Я не смогла, я не смогла, мама... - рыдала Рита. – Так страшно. Эти врачи. Ручка загорелась, когда я хотела ее взять. Я побежала в туалет, а там...

- Тише-тише... - Мамина рука мягко гладила ее по голове. – Я тебя понимаю. Я тоже не смогла. И мне было страшно. Пришла, но даже в кабинет не зашла, сбежала, не дождалась. И у меня появилась ты. Тебя могло бы и не быть больше никогда, если бы я тогда сделала аборт. Но ты появилась, и я сразу тебя полюбила. Доченькая моя, девочка...

- Ну что, женщина? – Внутрь пустой процедурной, где были Рита с мамой, просунулась голова медсестры. – Идем на аборт? Мы закрываемся уже, решайте. Либо завтра приходите.

- Нет. – Утирая слезы, мама прижала к себе такую же плачущую Риту. – Мы не идем на аборт. Поставьте нас на учет, пожалуйста. К Кольцовой, если можно.

В пятницу Ник с Биркой позвали ее и Марата на свою свадьбу. Мама накануне дала наставления, что за праздником есть можно, чего есть нельзя. О своей беременности Рита пока не говорила Марату, боялась и робела, но знала, что когда-то все же стоит сказать. И расстаться, скорее всего. От этой мысли становилось грустно. Но сожаления насчет расставания с Маратом меркли по сравнению с мыслями о том, что на свадьбе она встретится с Рэмом. Рита не знала, стоит ли говорить ему о ребенке. С одной стороны, ей казалось справедливым уведомить его, дать знать, что он тоже несет ответственность. С другой стороны, она опасалась, что эта ответственность вынудит его снова начать жить с ней, чего девушке не хотелось совершенно.

Пребывая в подобных размышлениях, Рита вышла на улицу из здания офиса, под щедрое июньское солнце. С утра день был жарким и ярким, под стать счастливым брачующимся, беззаботным детям, высокооплачиваемым профессионалам.... Но девушка все равно радовалась, когда ехала на работу и смотрела за окно. Токсикоз все еще мучал ее, но она уже успела немного привыкнуть, как и к мысли о том, что вскоре станет мамой. В конце дня за ней заехал Марат.

- Привет, – Рита улыбнулась парню. Костюм ему очень шел. Он протянул ей букет недорогих цветов.

- Зачем цветы? Я же не невеста.

- Ну и что? – Марат улыбался, щурясь от солнца. – Каждая девушка достойна цветов. Не только невеста.

- Спасибо. – Она поцеловала его. Вместе они забрались в горячую машину.

- Сегодня началось настоящее лето, – вздохнул Марат, выезжая на проезжую часть. – Я уж думал, лето никогда не придет.

- У нас редко бывает действительно настоящее лето, – отозвалась девушка, рассматривая цветы. – Надо радоваться, пока есть солнце. Неизвестно, как долго продержится хорошая погода.

- Хотелось бы, чтобы подольше. – Машина притормозила у светофора. – Во сколько регистрация? В четыре?

- Да, но надо, наверное, пораньше приехать... - Стекло мягко опустилось вниз, впуская в салон запах нагретой пыли и раскаленного асфальта. – Ой, так жарко... - Рита обмахнулась рукой.

- Долго будешь собираться?

- Нет, мне только переодеться. Ты купил подарок?

- Да, там, на заднем сиденье. – Марат кивнул назад. Рита оглянулась. На сиденье лежала большая коробка, упакованная в подарочную бумагу.

- Хватило денег? – спросила Рита, оценивая габариты.

- Да, все хорошо, – отозвался парень. – Думаешь, пригодится им мультиварка? Бирка, вроде бы, и сама неплохо готовит.

- Да, но у них теперь, наверное, много дел, так что должно пригодиться. – Мультиварка была Ритиной идеей, и она была готова ее отстаивать. Тем более, она помнила, как Бирка неоднократно жаловалась ей на то, что постоянная готовка отвлекает ее от работы с растениями.

- Ну, хорошо, хорошо...

За полчаса до начала регистрации они добрались до здания ЗАГСа. Болтая с Маратом, Рита изо всех сил старалась снять напряжение и забыть о своих страхах, но, чем ближе стрелки часов подбирались к четырем часам, тем ощутимее ее начинало бить в нервной дрожи. Ее состояние не укрылось от парня.

- Рит, что с тобой? Тебе плохо? – спросил он, когда девушка, ослабев, села на стул возле раскрытого окна. Вокруг было множество людей, все чьи-то родственники и друзья, но знакомых лиц почти не было. – Принести воды?

- Да, если можно, – слабо отозвалась Рита, напряженно следя за улицей. – Странно, что Бирки с Ником нет, да?

Марат отправился на поиски воды. В этот момент из гущи людей выпорхнула невеста. Она была до слез восхитительна в белом платье, которое подчеркивало все ее достоинства. Рита искренне улыбнулась, подскочив и обняв ее.

- Как ты себя чувствуешь? – спросила Рита. – Ты такая красивая сегодня, просто глаз не отвести!

- Да все отлично, – сказала девушка. – Спасибо Нику, подали документы на патент, сейчас контрольные проверки по препарату делаем. Если все получится, уже в этом году на рынок выйдем.

- Ничего себе, Бирка, как здорово! – Рита порадовалась за девушку. Невеста хитро улыбнулась.

- Да, есть все же свои плюсы в замужестве за политиком. – Она шаловливо показала язык. Потом, что-то припомнив, пригладила пышную юбку и сказала уже совсем другим голосом. - Нервотрепка такая с этими официальными частями, но ничего, скоро все кончится.

- А где Ник?

- С парнями за углом. Курят.

- Как прошел выкуп? Все хорошо? – Рите не удалось отпроситься с работы пораньше, поэтому на традиционную часть свадьбы она не успела. Бирка поморщилась.

- Как я этого не хотела всего, ты бы знала. Да, нормально все прошло. И слава Богу. Терпеть не могу все эти старомодные штучки. Но Нику надо ж было покрасоваться.

К ним подскочила Фишка в суперкоротком платьице. Через пышную, загорелую грудь была перекинута красная лента с золотыми буквами «Свидетельница».

- Ты куда пропала? – спросила у невесты Фишка. – Там фотограф пришел уже.

- Вот, я принес воды. – С другой стороны оказался Марат. Рита отпила из стакана. И подавилась, когда со стороны открытого кабинета к компании подошел Рэм. На его груди тоже была красная лента с золотыми буквами. Закашлявшись, Рита отвернулась к Марату, будто бы ища у него защиты, выронила стакан. С отчетливым звоном он рассыпался на осколки.

- Ничего, это на счастье, – быстро сказала Фишка. – Пойдем-пойдем, надо сфотографироваться со свидетелями.

В сопровождении Фишки и Рэма, Бирка отправилась вместе с ними в кабинет.

- С тобой все хорошо? – спросил Марат, когда Рита, откашлявшись, подняла на него взгляд. – Ты сама не своя.

- Мне как-то не по себе здесь. Очень много людей, – хрипло ответила девушка, снова сев на стул. – Надо убрать осколки, наверное.

- Я позову уборщицу.

- Не хочешь присоединиться? – Рита едва не закричала, когда увидела рядом с собой Рэма. Он присел на корточки, глядя на нее снизу вверх. Он был в простой рубашке и брюках. Улыбался добро и открыто, совсем как раньше.

- Н-нет, я не уверена... - Ее вновь обдало жаром. Сглотнув, девушка поползла прочь от Рэма на второй стул, стоящий рядом. – А ты свидетель, да? Здорово.

- Ерунда. Это ничего не значит. Просто ленточка, – ответил Рэм. – Как ты? Я давно тебя не видел. Ты изменилась.

- Все хорошо. – Рита слабо улыбнулась. Колотящееся сердце готово было выскочить через горло. – Устроилась на работу. В городе.

- Здорово, здорово. – Рэм покивал. Затем поднялся на ноги. – Не отставай от нас. А то посадят к родственникам.

Он усмехнулся, увидев подошедшего Марата. И снова исчез в кабинете.

- Он тебе что-то сказал? – сразу спросил Марат, сев рядом с Ритой. Она опустила голову ему на плечо, мысленно благодаря его за близость.

- Нет, теперь все хорошо, – пробормотала она, закрывая глаза. – Ты рядом. Теперь все хорошо.

Свадьба гремела и гуляла. После торжественной части, где Риту едва не вывернуло от духоты и огромного количества людей, все прокатились по городу, возвещая окружающим об очередном заключенном союзе. Потом сфотографировались на въезде в город, на ручьях за городом, на церковной площади. Отправились на банкет в местное кафе, в честь торжественного случая убранное особенно роскошно цветами, воздушными шарами и лентами. Рите с Маратом досталось место рядом со Славой, Фиксером и пожилой парой, кажется, близкими родственниками Ника.

- Шампанского? – предложил Рите Марат, надеясь развеять ее состояние.

- Нет, я сок, пожалуй. Не хочется сегодня алкоголя, – соврала девушка, хотя в душе жаждала того, чтобы поскорее забыться и перестать испытывать ужасающую гамму эмоций из нервозности, усталости и страха. Больше всего на свете ей хотелось поскорее отправиться домой, зарыться под тысячу одеял и лежать там, не вставая и не приходя в себя до следующего года.

- Не хочешь потанцевать? – спросил снова Марат, оглянувшись на танцующих людей. – На тебе лица нет. Мне хочется поднять тебе настроение. Пойдем?

Рита отпила налитый сок и улыбнулась, глядя на него.

- Хорошо, пойдем, – согласилась она. В конце концов, медленный танец и вправду мог отвлечь ее от грустных размышлений.

- Ну, что, можно тебя поздравить? – спрашивал Ника Рэм, подсаживаясь к нему. – Ты как? Каково ощущать себя мужем?

- Неплохо, неплохо, – усмехнулся молодожен. – Пожрать только не дают, сволочи. На собственной свадьбе голодным с этими конкурсами останусь, по ходу. – Он стал накладывать себе салат. – А, кстати, по твоему делу продвижение есть. И очень неплохое, между прочим.

- Да? – Рэм отвлекся от созерцания танцующих. – Что такое?

- Добился того, чтобы заново открыть «Талос». И тебя там главным сделать. Если хочешь, конечно.

- Супер, Ник, это же то, о чем мы думали! – Рэм порывисто прижал его к себе за плечо. – Ну вот, а ты твердил, несколько лет, несколько лет!.. Да даже полгода еще не прошло!

- Да, только формат изменился, – сдержанно продолжил Ник, жуя еду. – Это будет не лагерь, а санаторий. Хороший такой санаторий. Будем там депутатов лечить, министров всяких, директоров. Воздух там чистый, горный, целебный. Откроем сауну, бассейн отремонтируем, массажный салон, бочка, все дела...

- Подожди, Ник, какой еще санаторий? – Рэм нахмурился. – Какие еще директора? А «Талос»? А одаренные дети?

- Да это никому не интересно, Бес. – Ник отмахнулся. – Для одаренных детей в городе три площадки работает, и две из них, между прочим, еще и с инвалидами занимаются. И выгоды никакой это место не принесет, если станет просто «Талосом» опять.

- Что ты несешь? Ник, какая выгода? Да все, что ты сейчас говоришь, противоречит всему, чему нас там учили! Я тебе про то, чтобы развивать себя, находить свое предназначение, раскрывать максимум своих возможностей! Менять общество потребителей на общество творцов! А ты мне про каких-то политиков и сауны!..

- Бес, я никогда не был в вашем этом «Талосе». И слабо себе представляю, что это такое. А то, что ты сейчас говоришь, вообще секта какая-то. Зачем менять общество, когда мы можем из этого общества выжать по максимуму? Поразмысли. – Он плеснул Рэму в стакан водки. – Сделаю тебя директором. Все бумаги подобьем, никто и не узнает, что у тебя диагноз был. Ну, честно, чем ты сейчас зарабатываешь? Людей дуришь? Я тебе возможность даю стать человеком, заработать себе на дом, на хлеб с маслом и икрой. Выбиться в люди, понимаешь?

- Да вы разве в этой своей шарашке не дурите людей?

- Ну, ты бред-то не неси. – Ник со звоном ударил рюмками. – Мы делаем этот мир лучше. Начнем с директоров, сформируем базу, а потом, если так уж тебе хочется, и для простых людей заезды сделаем. Ну, не в том же месте, в отдельном корпусе. Да деньги лопатой можно будет тут грести.

Рэм вскочил.

- Я отправил тебя в администрацию для того, чтобы ты промывал людям мозги, – сказал он. – Пока что я вижу, что мозги промыли только тебе.

- Бес, да не истери ты так. Сядь спокойно, выпьем за начало новой жизни. – Ник развел руки в стороны, улыбаясь.

- Не нужно мне ничего от тебя. – Рэм рванул с себя ленту свидетеля. – Зря я тебе поверил. Сразу было ясно, ради чего тебе нужно это место.

- А теперь свидетель скажет пару слов молодым! – К блондину подскочил круглый тамада, блестящий от искрящихся пайеток на пиджаке. Все присутствующие неторопливо рассаживались по своим местам, разгоряченные после танца. Рэм ухмыльнулся и взял микрофон из рук тамады.

- Дорогой Ник и Бирка, – сказал он в микрофон. – Ты сказал, что с сегодняшнего дня начинается новый мир. И это так. И поначалу я подумал, что твой новый мир означает довольство, жратва и халявные деньги. Но потом, поразмыслив, я понял, что ошибался. – Он поднял руку, указывая на блестящий шар, неторопливо вращавшийся в центре залы. Все, как завороженные, перевели взгляд туда, куда он указывал. И замерли, будто бы отлитые из стекла. – Новый мир потому и новый, что отличается от старого. Я сделаю свое право. И это право будет для каждого справедливым. Не будет отдельных корпусов для «обычных людей». Все будут необычные. И не по размеру своих брюх, а по размеру собственного потенциала.

- Бес, ты чего?! – Ник затряс Бирку, которая, улыбаясь, продолжала глядеть на блистающий шар. – Что ты с ними сделал? Верни, как было! Что ты творишь?!

- Ты увидишь, Ник. Все увидят. – Рэм ткнул в него пальцем, и взгляд Ника тоже перешел на шар, на лице застыла безмятежная, счастливая улыбка. – Мы на заре нового мира.

Брошенный микрофон засвистел. От этого звука все внезапно очнулись, сразу же задвигались, загремели стульями и рюмками, приборами. Захлопали бутылки шампанского. Искрящийся тамада судорожно перелистывал сценарий, ища, чем заполнить паузу. Рэм, скользнув взглядом по Рите и Марату, которые не впали в транс, прошел мимо них в коридор.

- Ты не вправе так поступать, – ухватился за него Марат, выскочив следом. – Чем больше сила, тем более разумно ты должен...

- Заткнись. – Рэм развернулся к нему. Обожженный взгляд остановился на Рите, испуганно застывшей позади Марата. – Ты портишь сам себе жизнь этими принципами и правилами. На деле не страдает никто, кроме тебя.

- Ты не должен так говорить, – ответил парень. – Если ты и вправду одарен, ты должен использовать силу не ради себя, а ради других.

- Я и использую. – Рэм ткнул его в грудь. – А ты? Ну, что смотришь? Нечего сказать? – Его губы скривились. – Меня от вас тошнит.

- Подожди! – Марат схватил его за локоть. – Что ты планируешь сделать?

- Убери руки!.. – Рэм отбросил его. – Ты все еще цел только потому, что был сильнее меня. Но это уже в прошлом. – Он толкнул Марата еще раз, отбросив к стене. Рита зажала рот руками, вскрикнув и сгорбившись от страха.

- Стой! Стой на месте! – крикнул, падая, Марат. Рэм ухватил его за плечи и поднял вверх по стене.

- Не сегодня. – Черты лица блондина хищно заострились. – Рыдай.

Гневно дернув желваками, он бросил Марата и скрылся в коридоре. Тот, судорожно дыша и скатываясь вниз по стене, кусал себя за губы, стараясь не проронить ни звука. По лицу у него катились слезы. Наконец, упав на колени, он уткнулся лбом в пол. Руки заскребли по плечам и сжались на голове. Гремящую музыку в соседнем зале перекрыли его глухие, отчаянные стенания.

Когда они возвращались со свадьбы обратно, уже под ночь, Рита сжала руки на ремне.

- Марат, – негромко обратилась она к парню. Тот отвлекся от своих мыслей и слегка повернул к ней голову.

- Что?

- Мне нужно тебе кое-что сказать. – Она снова открыла окно. Нет, внутри невозможно говорить об этом. – Давай, прогуляемся?

Они остановились на стоянке. Вышли и в молчании прошли до автомобильного моста через реку. Там Рита остановилась.

- Что такое? – спросил у нее Марат, мягко обняв. – Тебе не холодно? Вечер довольно свежий.

- Нет, все хорошо. – Девушка оперлась локтями о перила, глядя под ноги. – Даже не знаю, как сказать... Я беременна, Марат. И это не твой ребенок.

- Что? – выдохнул парень. – Ты беременна? Рита...

- Нам лучше расстаться, – не дослушала его девушка. – Рэм отец. И я не хочу, чтобы он... чтобы такое... чтобы эта ситуация сегодня повторялась когда-нибудь еще. Да и нужна я тебе с ребенком?

- Что ты такое говоришь, Рита, конечно!..

Она с жалостью поглядела ему в лицо. Ей было не понятно, почему он так ведет себя. Ей казалось, чужой ребенок должен был оттолкнуть его, обесценить ее в его глазах.

- Нам лучше расстаться, – повторила она омертвевшими губами. – Ты еще найдешь себе хорошую девушку.

- Подожди!.. – Марат поймал ее за руку. – Неужели ты хочешь вернуться к нему?

- Что? Не знаю, я еще не...

- Не делай этого. Он погубит тебя!.. Он погубит вас обоих!.. Рита, я готов принять ребенка и воспитать его, как своего, но не возвращайся к нему.

Почему-то последняя фраза Марата разозлила Риту.

- Готов принять? – Она зло рассмеялась. В руке, которой она отбросила объятия Марата, появился огонь. – Мне не нужно никаких одолжений. Все наши отношения – это одолжение, которое ты мне сделал. Решил снизойти до меня, да?

- Рита... - Марат не отрывал взгляда от пламени, которое, разрастаясь, потянулось вверх до локтя девушки. Она запоздало вспомнила, что он еще ни разу не видел ее самовозгорания. – Т-ты горишь, ты видишь?

- Да, я горю. Огонь – моя стихия. Мой потенциал и дар. И проклятье, если так угодно, – громко сказала девушка. – И я не знаю, может быть, это передастся моему ребенку. Но я знаю одно: не надо меня ни от чего защищать. И если я говорю тебе уходить, уходи! Между нами все кончено! Уходи!

Ее крик растворился в сыром вечернем воздухе. На мост и их головы обрушилась ледяная, мертвенная пауза.

- Можно я тебя хотя бы до дома довезу? – Марат сделал несмелый шаг вперед. Рита подула на огонь, стараясь затушить. Моргнув, пламя опало и исчезло.

- Вызову такси, – бросила ему девушка, доставая телефон. – Марат, правда, спасибо, что ты был рядом, но теперь я в другом положении, и я не хочу портить тебе жизнь. Уходи, пожалуйста.

- Я понял, – кивнул парень. – Прости, если мои слова тебя обидели, я совсем не то имел в виду, о чем ты говорила. И я... - Он заставил себя замолчать. – Я подожду в машине, пока тебя не заберет такси. Звони мне, если что-то случится. Я всегда готов тебе помочь. Ты удивительная... Удивительная...

Жар хватался за ее голову и плечи, не отпускал, захлестывал, кружил и уносил далеко вверх, на самые пики разгоряченных костров, поднимал и пронизывал, подбрасывал и заставлял испепеляться. Рита путалась в промокших насквозь простынях, просыпаясь с пересохшим до песка ртом и высушенными глазами. Когда утром она умывалась, вода становилась сизой от сажи, в которой были вымазаны ее руки, ее тело, ее волосы. Она торопливо выдавливала мыло, надеясь, что мама не заметит и не станет задавать свои ужасные вопросы. Потом торопливо шла собирать разбросанное постельное белье. Некоторые простыни были прожженными, как будто она заснула с сигаретой в зубах. Рита запихивала постельное белье в стиральную машинку и включала быструю стирку, надеясь, что оно успеет высохнуть до того, как мама вернется с работы.

Рядом с ее кроватью гибли все цветы. Рита даже расплакалась, когда увидела, как обуглилась и загнулась в колечко ее любимая красная герань. Пришлось убрать все растения в гостиную, объясняя это маме тем, что их запах мешает ей спать. Беременность позволяла скрыть многие странности, которые стали появляться в удвоенном размере по мере того, как плод внутри постепенно формировался и развивался. В своих снах Рита ходила по углям, а затем, просыпаясь, застывала над включенными конфорками с вытянутыми ладонями, надеясь, что ее кожа пойдет волдырями и пузырями, желая превратиться в обыкновенного человека. Но кожа оставалась чистой и нежной, волосы выгорали на солнце, приобретая медово-рыжий оттенок, и она неимоверно быстро, неотвратимо стремительно изменялась, теряя саму себя в ворохах пепла и сажи, забывая о том, какой была когда-то, прощаясь с собственным эго.

«... по словам очевидцев, салон трамвая на полном ходу изогнулся и разломился на две равные части. Пострадавших, по последним сообщениям, нет. Большинство пассажиров отделались легким испугом. Водитель трамвая отказался дать комментарии в отношении произошедшего. Данные экспертизы, проведенной специалистами, показали...».

Рита тяжело вздохнула, переключив новости на следующий канал. Ноги гудели и пухли от прошедшего рабочего дня. Она набрала вес за первые месяцы беременности. К ее радости и удивлению, у нее даже появилась грудь.

- Нет, Вы не понимаете, - сказал какой-то мужчина в пиджаке на следующем канале. – это форменная психическая террористическая атака. На данный момент неизвестно, кто стоит за всем этим и какой является основная цель подобных пси-атак. Но это форменный терроризм. Торговые центры, детские площадки, больницы: функционирование всей системы дает сбои, стопорится, люди вне себя.

- И это в самом деле так, – поддержал его сразу же бойкий ведущий. – Просмотрим видеозапись, сделанную одним из очевидцев на смартфон, на торговой площади вчерашним вечером. Видео уже стало хитом YouTube.

На экране появились кадры оживленной улицы. Кто-то свистел и кричал. Камера дрогнула и поднялась слегка вверх, и Рита увидела человек двадцать, разнообразно одетых, которые прыгали на одной ноге удивительно синхронно, одновременно. Кто-то пел песни, кто-то свистел и кукарекал. Видео внезапно оборвалось.

- Изначальные сведения о том, что это своеобразный флешмоб, не подтвердились, – продолжил мужчина в пиджаке. – У флешмоба есть определенная цель, есть команда, которая его затевает, на видео далее мы видим, что эти странные вещи...

Рита выключила телевизор, поднялась и подошла к открытому окну. Вдохнула полной грудью вечернюю прохладу. Она знала секрет этих флешмобов, и рассматривать репортажи об актах «психологического терроризма» ей в глубине души нравилось. Она надеялась, что сможет увидеть на одном из кадров Рэма, потому что была уверена в том, что за всеми этими «странными вещами» стоит именно он. Ему нужно было проверить свою силу, узнать, как далеко он способен пойти, чего достигнуть. Он репетировал, подготавливал себя к чему-то. Ей было интересно, что именно он планирует сделать. Бывали времена, когда она, очнувшись среди ночи, тянулась к телефону, чтобы набрать его номер и услышать его голос. Но затем, вспоминая причину их разрыва, в кровь кусала себе губы и забрасывала телефон далеко в угол комнаты, зажмуриваясь и надеясь поскорее заснуть. Сухая лихорадка, которая уже была ей знакома после их первого расставания, вновь стала ее частой гостьей.

- Тебе лучше сказать о своем состоянии Нине Валерьевне, – говорила тихим голосом Кристина Рите в рекреации за кружкой чая. – Она очень не любит, когда о таких вещах работники утаивают.

Конечно, прибавление в весе не укрылись от пристального взгляда опытной сотрудницы. Рита вздохнула.

- Да я еще даже полгода у вас не работаю. Она уволит меня, чтобы не оплачивать декрет.

- Ничего она не уволит, ты ей нравишься. – Кристина улыбнулась. – Постоянно хвалит тебя. Ты хороший работник. Но сказать все же нужно.

Дверь кабинета заместителя хлопнула. Рита подавила нервозный испуг.

- Девочки, а вы чего здесь? – Женщина подошла к кофе-машине. – Обеденный перерыв уже давно закончился.

- Мы уже возвращаемся к работе, – поспешно ответила Кристина, широко улыбаясь. Девушки ополоснули кружки в раковине.

- Рита, молоко закончилось. Сходи в магазин за новым.

- Да, Нина Валерьевна.

«Что же это такое, - думала девушка, переобуваясь. – Уже и работа другая, а все равно какие-то официантские дела выполняю. Я секретарь или кто? Почему это я должна ходить в магазин за продуктами, драить кухню, следить за свежестью продуктов в холодильнике? У меня что, на лбу написано, что я прислуга?». Она поспешно одернула загоревшиеся руки. Нужно себя успокоить. Девушка вышла на улицу и направилась вверх, до ближайшего магазина. Когда шел дождь, можно было вообще не беспокоиться об огне: Рита просто выходила под струи воды и шла так, изнывая от своих злобных мыслей и чувствуя, как шипят ее ладони. В эти моменты она дымилась, будто бы вышедшая из преисподней. Прохожие удивленно на нее оборачивались и старались обходить стороной.

- Рита, зайди ко мне, – вновь приказала начальница, когда девушка вернулась из магазина.

Поставив пакет молока в холодильник, девушка, не снимая уличной обуви, отправилась в кабинет.

- Присаживайся. – Женщина указала на место перед столом. – Купила молока?

- Да, все успешно, – ответила, слабо улыбнувшись, девушка. Женщина кивнула и сложила руки на груди.

- Мы вынуждены тебя уволить, – сказала она безразличным тоном. Рита пораженно воззрилась на нее.

- Почему??

- На это есть веские причины. – Нина Валерьевна достала из безупречной папки пару листов. – Пиши заявление.

- Это из-за моего положения, да? Из-за того, что я беременна?

- Я даю тебе возможность написать заявление по собственному желанию. – Начальница многозначительно постучала ногтем по столу. – Если хочешь, я уволю тебя по статье. Но тебе будет сложнее потом устроиться на работу.

- Да как Вы можете так поступать? Ведь я же отработала у вас два с половиной месяца! Я хорошо работала, честно!

- Вот что, милочка, знаем мы таких. – Нина Валерьевна строго на нее взглянула. – Отработаете полгода, а затем в декрет на два. А потом вообще не вернетесь, мы впустую деньги тратим на вас. Нет уж, знавали мы таких работничков... Подписывай заявление. Отработаешь сегодня день, и до свидания.

Рита постаралась хлопнуть дверью, когда выходила. Села за компьютер, стала дописывать начатый текст для рекламного буклета. Гневные мысли катались из стороны в сторону в голове наподобие металлических шариков. Опечатки сыпались из-под ее рук, заставляя сквозь зубы материться, стирать и начинать заново.

- Да что такое, что ж ты, сука, делаешь!.. – зашипела Рита, уставившись расширенными глазами в экран, на котором вместо текста стали появляться несуразные слепки из отдельных слогов. На пальцах осталось что-то липкое. Девушка перевела взгляд вниз и отдернула руки от клавиатуры. Расплавившаяся пластмасса изуродовала кнопки, заставив их слиться в сплошное тошнотворное месиво.

- К черту все!.. – Она с грохотом поднялась из-за стола. – Еще чего, до конца дня дорабатывать. Пошла она!..

Скидав вещи в сумку, девушка переобулась, бросила в пакет сменную обувь и вышла в коридор. Там ее ждала Кристина.

- Рита, прости, пожалуйста, - сокрушенно заговорила сотрудница быстрым шепотом. – Я и не думала, что она тебя уволит сразу. Я думала, она сделает тебе прибавку, у тебя же скоро ребенок родится, столько всего нужно!.. Прости, я не хотела, честно, не хотела.

Рита остановилась в дверях. Глянула на сотрудницу исподлобья, в ярости. Кристина напротив, надломив брови в страдальческом выражении, попыталась ее обнять, бормоча извинения.

- Не трогай меня. – Девушка оттолкнула ее. Кристина взвизгнула, почувствовав раскаленный отпечаток ладони на своем платье. Пораженно уставилась на обуглившуюся ткань.

– Идите вы все к черту!..

Она вышла в сплошную полосу дождя. Шепча проклятья и дымясь, направилась пешком в сторону центральной площади. Она надеялась остыть на улице, дождавшись, пока утихнет ее неожиданная, звериная ярость. Прогоревшая ручка сумки отпала, девушке пришлось возвращаться в лужу за ней, запихивать пропажу в пакет, который тоже начал плавиться в ее руках. Дождь совершенно не помогал.

В изнеможении девушка бросила вещи на скамейку остановки и вышла из-под козырька обратно под летящую воду. Торопливо достала телефон и набрала номер Рэма. Ледяной женский голос на том конце уведомил ее о том, что абонент временно недоступен. Девушка уставилась на экран. Корпус телефона смягчился, как пластилин, и выгнулся. Рита торопливо спрятала смартфон в карман, надеясь спасти его. Схватила свои вещи и заколотила каблуками вниз по улице, в сторону другой остановки, надеясь сесть на автобус, который увезет ее к окраине города.

Со своего рейса ей пришлось сойти на середине пути. Клокотавшая ярость в ней заполнила салон густым дымом, напугав пассажиров и убедив их в том, что транспорт вышел из строя. Осознавая, что причина поломки кроется в ней, Рита торопливо вышла на улицу и направилась вверх по дороге. Дождь, за время путешествия ненамного прекратившийся, нагнал ее уже на окраине, заставив снять туфли и зашагать по горячему асфальту босиком. Мимо проезжавшие машины сигналили ей, но она не поворачивала головы в сторону улыбающихся мужчин, которые предлагали ее подвезти. В ее голове были только слова Рэма: «...помни об этом, когда после очередной попытки стать как все снова вернешься ко мне». Стать как все. Разве это возможно теперь, когда день ото дня ребенок внутри становится только больше?! В чем смысл искать новое место работы, откуда ее погонят, словно зачумленную, издали завидев ее огромный живот? Все вокруг только и делают, что трясутся за собственные зарплаты, доходы и расходы, перемалывая этими жерновами живого человека вместе с костями, мышцами и кишками. Эту машину не остановить. Летящий локомотив не остановится даже перед живой стеной. Он вгрызется в податливую плоть, раскатывая по километровым рельсам остатки надежд на сытную, долгую и счастливую жизнь. Он не остановится ни перед чем: ни перед ребенком, потерявшим на путях яркий мячик, ни перед стариком, собирающим на гряде объедки, вывалившиеся из вагона-ресторана. Локомотиву все равно, кто стоит на обочине дорог. Он останавливается только подле перронов с лоснящимися, розовощекими пассажирами, расторопно доставшими себе проездной билет. Тридцать второе место, купе. Стоимость белья включена. Возможно, кому-то даже достанется фирменный вагон, в котором за сорок минут до станции не закрывают туалеты!..

Она добралась до «Талоса», вымокшая с головы до ног, только к вечеру. Ворота казались необитаемыми. Девушка пролезла сквозь щель между чугунными створками, оглядывая потухшие корпуса. Лагерь выглядел опустевшим. На площадке перед главным корпусом больше не стояло машин. Не было слышно разговоров и смеха. В окнах не горел свет. В сумеречном свете все представлялось зловещим. На мутных стеклах закрытой теплицы застрял оранжевый всплеск заката.

Девушка в недоумении остановилась перед главным корпусом. Мысль о том, что «Талос» может оказаться вновь заброшенным, напугала ее только сейчас. Что ей делать теперь, преодолев несколько десятков километров, перед лицом одинокой ночи в лесу? Возвращаться домой? Вызывать такси? Но кто поедет за ней сюда? Ловить попутку?

Громкий свист заставил ее содрогнуться. Рита затравленно обернулась. Позади нее стояла группа незнакомых молодых людей. Она жадно вглядывалась в них, надеясь узнать хотя бы одно лицо. Никто не был ей знаком. Ворох мыслей о местных наркоманах связал ее рот грубыми нитками.

- Э, ты кто? – спросил у нее загорелый пацан в шортах и майке с дырами. – Кто такая? Че тебе надо здесь?

- Я... Мне нужен... - попыталась выдавить Рита. Группа рассредоточилась, взяв ее в узкий круг. – Н-наверное, мне лучше уйти...

- Что у тебя в пакете? – спросил другой парень, высокий и крупный. Он был одет в армейскую куртку, с которой были сорваны все нашивки. – Снимала что-то? Дай сюда. С какого ты канала?

Рита вскрикнула, когда у нее вырвали вещи из рук. Собственное платье показалось ей теперь чересчур коротким. Местные продолжали ее разглядывать.

- Зачем пришла? – Не обнаружив ничего подозрительного в пакете, крупный парень отбросил его в сторону. – Кто тебе рассказал про это место?

- Я ищу... На самом деле, мне...

- Да че ты слушаешь, потащили ее. – Загорелый пацан сделал шаг внутрь круга. Кто-то схватил девушку за плечи и ноги. Группа сжала Риту и подняла над землей. Небо в глазах качнулось и поплыло. Отовсюду заплясал отвратительный смех.

- Хватит! – зажмурившись, крикнула девушка.

Кто-то зашипел и бросил ее. Местные жители расступились. Рита быстро поднялась на ноги, развернувшись и выставив воспламенившиеся руки.

– Не трогайте!

- Ох*еть!.. – выдохнули несколько, следя за тем, как огонь растекается по ее плечам и ногам.

- Мне нужен Рэм! – сказала девушка, скача взглядом с одного изумленного лица на другое. – Отведите меня к Рэму!

Она увидела его сразу, как только местные ввели ее в столовую. Он полулежал поперек кресла на небольшом возвышении, забросив ноги на подлокотник. Рядом с ним крутилась Настя. По левую руку на стуле сидел Слава с неизменным планшетом в руках. Как только процессия оказалась в столовой, над их головами загорелся свет. Все присутствующие замолчали.

- Маришка? – Рэм подпер голову рукой, глядя на нее свысока и насмешливо. – Какими судьбами, птичка?

- Бес, она горела! Она реально горела, мы сами видели!.. – заговорили парни, приведшие «пленницу». – Прямо огнем!.. Руки, ноги, плечи!.. Пи*дец!

Настя сложила руки на груди, разглядывая гостью.

- Рэм, мне... - неуверенно сказала Рита, глядя на него снизу вверх. – Мне нужно сказать тебе кое-что.

- Говори здесь. – Рэм развел руки. – У меня от своей стаи нет никаких секретов.

Все присутствующие с готовностью взвыли, поддержав его слова свистом и хлопками. Рита болезненно нахмурилась, переступив ногами в разбитых, грязных туфлях.

- Это очень... личное, – наконец выдавила она. – Я не могу прямо так сказать...

Рэм молчал, изучая ее. Затем изменил позу в кресле, хлопнул руками по тощим коленкам.

- Ладно! – радостно сказал он, подмигнув ей. – Покажи, что ты умеешь. И аудиенция состоится.

- Да! – крикнул кто-то, и все снова зашумели. Рита сглотнула, оглядывая окружающих. В них не было злобы, но они смотрели на нее с издевкой, настороженностью и интересом. Большинство были совсем еще молодыми, подростками. Испитых пожилых лиц здесь больше не было.

- Ну же, птичка, чего ты, – подбодрил ее Рэм. – Только не усердствуй особенно. Не хочется видеть тебя снова голой.

Зрители заулюлюкали, услышав его слова, засвистели. Судорожно дыша, Рита зажмурилась, прижав ладони к лицу. Она уже сожалела о том, что пришла. Рэм издевался над ней, с наслаждением вымещая на ней собственную обиду и ревность. Было видно его наслаждение. Вероятно, он все это предвидел и был несказанно рад тому, что она наконец приползла к нему на коленях, униженная, покинутая, в очередной раз не справившись ни с чем сама. Эти мысли толкнули глухую ярость в ее груди, опрокинув на щеки, уши и руки жар. Отняв руки от лица, Рита глянула на Рэма уже другими глазами.

- Ничего страшного, – сказала она густым, громким голосом, чувствуя, как мурашки на ее коже, поднимая волосы, выпускают оранжевые языки пламени. – Ты голый гораздо страшнее, чем я. Никому не советую.

Ее злой смех отдался в груди тягучей болью. Зрители в столовой хлынули назад, когда огонь, полыхнув, вырос до висящих на потолке ламп. Послышался треск и хлопки электричества. Зал погрузился в полумрак, грохот переворачиваемых столов и испуганные крики.

Рэм поднялся и спрыгнул вниз. Оглядываясь на окружающих, в ужасе застывших по стенам, неторопливо подошел к дымящейся девушке. Она сдула с себя последний язык пламени и отбросила волосы с лица, криво улыбнувшись.

- Достаточно убедительно? – спросила она хрипло. Он дотронулся до ее лица, большим пальцем проведя и размазав по черным губам остатки сажи. Кадык нервно дрогнул, опустившись вниз. Его глаза светились восхищением.

- Достаточно.