Зарядка с утра была прохладной и бодрящей. Рита ежилась, выходя вместе со своим отрядом и двумя другими, живущими на следующих этажах корпуса, на площадку. Динамики разносили по всей территории энергичную популярную музыку. Вожатая, одетая в розовый спортивный костюм, смешно двигалась, показывая движения. Отряды, стоящие вокруг нее, послушно разминались. Рита улыбалась оранжевому солнцу, которое окрасило сосны вокруг в особый смолянистый цвет. Ночью ей снился тот смуглый парень со скрипкой, которого она видела вчера с девушкой. Они обнимались и целовались. От таких приятных воспоминаний сладко подводило колени.

На завтраке к ней подсела Ирина.

- Привет! – Она поставила перед собой тарелку геркулесовой каши с желтым кубиком масла в центре. – Как спалось? Приснился жених?

- Что? – Рита рассмеялась. – Ой, я совсем забыла это сказать перед сном.

- Я вот не забыла. И в итоге что? Приснился какой-то огромный пес. – Ирина размешала в кофе сахар. – Придется теперь всю жизнь с собакой жить...

Девушки рассмеялись. Мимо них прошла вожатая.

- Сразу после завтрака оформляем наш отряд! – говорила она через каждые два шага. – Будем креативить! А потом бассейн! И не забывайте записываться в клубы. У вас еще ровно день остался на определение.

- Бли-ин... - Рита задумчиво жевала бутерброд с маслом и сыром. – Я не умею плавать. Вот что я буду там делать?

На самом деле, она боялась того, как выглядит в своем купальнике. Все вокруг просто умрут со смеху, когда увидят пустые чашки лифа у нее на груди.

- Я тоже не умею, но там, наверное, научат, – легкомысленно ответила Ирина. – А водичку я люблю. Если бы здесь не было бассейна, ни за что бы сюда не поехала. Что это за лагерь такой, где ни речки, ни озера, ни даже бассейна?

- Разве имеет значение, если плавать не умеешь? – спросила Рита. Соседка пожала плечами, уминая кашу. Вдоль раздачи прошел тот смуглый парень, который ей сегодня снился. Кажется, сегодня он был без своей вечной спутницы. Рита задержала на нем взгляд, вспоминая сон. Ну и что, что она не сказала ту волшебную формулу перед сном. Вот было бы здорово, если у них и правда что-то получилось...

Разговаривая о пустяках, Рита с Ириной отнесли пустые тарелки на стол рядом с кухней и неторопливо направились в сторону выхода. Тут девушка вздрогнула, увидев парня на костылях. Рэм сразу же озарился широкой улыбкой.

- Привет! – Он подковылял к ним. – Настя за ночь написала сценарий, сегодня выступаем!

- Что? – Рита похолодела. Она уже и думать забыла о том, что согласилась участвовать в театральном клубе. – Слишком рано! Ничего же не готово еще.

Парень махнул рукой.

- Фигня. Там не особо много слов. Перформанс же. – Он перевел взгляд на Ирину. – Рэм, очень приятно.

- Ирина. – Отозвалась девушка. Рита спохватилась.

- Да, это Ирина, я про нее тебе вчера говорила. Хочешь декорации оформлять?

Пухлая девушка подняла брови, но не стала надолго раздумывать.

- Да, а какая тема?

Рэм взглянул на часы.

- Все абстрактное, что придет в голову. Нам нужно порепетировать, хотя бы с текстом познакомиться. Выступаем сегодня в четыре. Я договорился с куратором, она сказала, что поможет организовать публику.

Рите захотелось плакать. Она была совершенно не готова к таким решительным действиям.

- У меня ничего не получится. Я лучше откажусь. – Произнесла она упавшим голосом. И, растолкав Ирину и Рэма, торопливо выбежала на улицу. Только оказавшись на свежем воздухе, она почувствовала стыд за то, что отказалась, и надежду, что Рэм сейчас окажется за ее спиной и снова уговорит, как вчера.

Девушка спустилась по лестнице вниз и встала у крыльца, поглядывая на открытые двери. Но среди выходящих детей и подростков не было ни Ирины, ни Рэма. Стараясь сглотнуть комок в горле, Рита всхлипнула. Какая же она дура! Ведь это был шанс начать дружить хотя бы с кем-нибудь! У нее не было друзей уже столько лет...

Испытывая смятение и обжигающие волны самобичевания, Рита, не помня себя, направилась в корпус. Она надеялась забиться в свой угол и провести в рыданиях остаток дня, а потом умереть от вселенского горя где-то между дискотекой и страшными историями на ночь, но ничего не вышло. В рекреации ее перехватила вожатая и привлекла к коллективному творческому делу: созданию кредо отряда.

- Видела, что ты записалась в редколлегию отряда, – приговаривала вожатая, подводя ее к нескольким девочкам, трудившимся над куском ватмана. – С тебя кредо. И если получится в рифму – вообще улет!

Рита с силой подавила в себе поднимающиеся слезы. Девочки-рисовальщицы повернули к ней головы, заинтересованно глядя снизу вверх. У одной на подбородке была зеленая краска.

- Какое название отряда? – едва слышно выдавила Рита.

- Самоцветы, – прищурившись, ответила рыжая девочка. – Я изумруд, Лерка вон – аметист. Мы все самоцветы.

- Хорошо, – Рита взяла листок с общего стола и ручку, села на скамейку у окна. Попыталась выдумать пару строк, но стыд за то, как она сбежала от Рэма и Ирины, не давал ей покоя. Она хмурилась и кусала зубами колпачок ручки, корпя над первой строчкой: «Самоцветы – это мы». Ничего не выходило.

Ища вдохновения, она перевела взгляд на улицу. Вздрогнула, увидев заходящую внутрь Ирину. Девочка с кем-то радостно разговаривала. Ощутив неизвестный прилив паники, Рита бросила ручку, поднялась и быстрым шагом направилась в палату.

Никто ее не окликнул, хотя она услышала голос Ирины, когда стала открывать дверь. Оказавшись внутри, Рита сбросила с ног сланцы и запрыгнула на кровать. Открыла тетрадь и углубилась в чтение. Ей нужно было занять свои мысли чем-нибудь, чтобы избежать стыда.

В своем убежище девушке пришлось недолго оставаться. Вскоре в холле послышались голоса, и Рита услышала приближающийся говор вожатой.

- Ну, я же говорила, она здесь! – открыв дверь, сказала со смехом та. – Рита, ну куда ты убежала? А кредо?

Рита нахмурилась. Ей очень не хотелось выходить, но и отказываться тоже было как-то не хорошо. Поэтому она, ничего не сказав, вновь обулась и вышла в холл. Стараясь не поднимать глаза на окружающих, девушка вернулась к брошенному листку, набросала пару простейших рифм и протянула листок рисовавшим на ватмане девочкам. Надеясь, что больше никому не нужна, Рита отправилась обратно в свою палату. И только там, сев на кровать, она увидела выпавший на пол листок бумаги. Раскрыв его, Рита увидела нарисованный кружок света, в котором стояла тонкая, как осина, девушка рядом с таким же худым парнем. К ним были обращены круглые заинтересованные лица сверстников.

«Собираемся через полчаса в клубе. Я нас отпросила»: прочитала Рита в уголке рисунка. Переведя взгляд еще раз на две нарисованные карандашом фигуры, девушка облегченно улыбнулась.

По сценарию выходило что-то очень несуразное. Рите пришлось несколько раз перечитать четыре скупых листа реплик, чтобы усвоить для себя хотя бы приблизительный смысл этой постановки. Отложив сценарий в сторону, она взглянула на Рэма, Ирину и Семена, которые оживленно занимались подготовкой декораций. Отыскала Настю, которая расхаживала среди них, громким и решительным голосом декламируя какие-то советские стихи для детей. Решила подойти вначале к ней.

- Как сценарий? – определив цель ее приближения, сразу же спросила девочка. – Все понятно?

- Нет, если честно, – откровенно призналась Рита. – Я вообще здесь ничего не поняла. О чем он?

Настя цыкнула языком, закатив глаза. Потом уселась на скамейку и положила на острые коленки сценарий.

- Неужели не понятно? – как маленькой, начала разъяснять Настя. – Это – своеобразное отражение первого дня лагеря. Деревянные силуэты, между которыми ходят Идея и Образ, это удобные люди. Идея – которую у нас Макс играет – это безмолвное существо, которое не имеет языка, пока не встретит Образ. Образ – это воплощенная идея, получившая облик. А Танцовщица – это ты, которая устанавливает связь между идеей и образом в своем танце и, танцуя с ними, разрушает мир удобных людей. – Девочка уставилась на Риту. – Ну, это такая метафора для всей творческой деятельности. Теперь поняла?

- Ого, ничего себе. - Рите подобный исход даже в голову не мог прийти. – Поэтому Идея творит какие-то странные поступки? Вот здесь: «Идея перепрыгивает с куба на куб», и вот еще: «Идея изображает корову».

- Да, потому что идея не имеет определенной оболочки, поэтому она полиморфна и синкретична, растворена во всех окружающих предметах.

- Син... что? – Рита почувствовала, как краснеет. Она встречала такие слова разве что в заумных книжках по истории или философии. На лице Насти отразилось горделивое превосходство.

- Не бери в голову. Танцовщицы призваны танцевать, а мудрецы – философствовать. С этим уж не поспоришь.

И она, поднявшись на скамейку, снова стала декламировать стишки. Рита решилась подойти к Рэму.

- Ну, как успехи? Скоро начнем репетировать, – сразу же сказал парень.

- Получается, я Танцовщица, да? – Спросила девушка. – Но тут не написано, какой танец я танцую. Что я должна делать?

- О, не волнуйся, ты только услышишь, какую музыку подобрал для тебя Витя, и движения сами придут на ум, – закивал Рэм. Сейчас он был без костылей и передвигался более свободно, чем вчера. Закончив с оформлением декораций, группа перешла к отработке сценария, потом попробовали в движении. Рита очень смущалась, впервые выдумывая движения под музыку.

- Как-то все глупо получается, – Ббосив на середине композиции, жалко улыбнулась она. – Не смотрите на меня. Можно исключить танец?

- Нет, что ты! - подал голос Рэм, который до этого бродил между деревянными фигурами. – Первый танец твоей героини – это ее визитная карточка. До этого тебя нет среди нас. Мы все бродим непризнанные, неуслышанные, отчаявшиеся. А потом появляется Танцовщица и озаряет всю площадку своим светом. Потому что ты – единственная, кто может сделать нас живыми. Со светом поможет Витя, я уже договорился на сцене. Ты сначала стоишь вне сцены, а потом легко прыгаешь вот сюда и отсюда уже спускаешься в центр со своим танцем. Потом небольшой обмен репликами между нами. Потом ты останавливаешься, берешь за руку сначала Макса, потом меня. И мы вместе начинаем двигаться. Потом моя реплика. И конец.

- Ты центральная фигура, – пояснила Ирина, дорисовывая на деревянных фигурах скучающие и грустные лица.

- Но я совсем не умею танцевать.

- Никто не умеет. – Рэм улыбнулся. – Но ты покажешь им своим танцем, что умение – это все второстепенное, а центральное – это умение чувствовать и жить.

- Вау, - она неуверенно рассмеялась. – Хотелось бы, чтобы все было так. Ладно, я попробую.

Понемногу им удалось отрепетировать сценарий, но чувство, что подготовка не завершена до конца, не отпускало Риту вплоть до последних мгновений перед началом выступления. Рэм предупредил, что не будет никаких представлений и предварительных вежливых аплодисментов. Все начнется так, как будто бы случайно, в толпе. О том, что планируется краткое представление, были уведомлены только организаторы, диджей и звуковой режиссер. И внезапное начало действительно привлекло к себе внимание. Вскоре вокруг импровизированной сцены образовался кружок заинтересованных зрителей, и Рита предстала рядом с Рэмом совершенно так же, как на рисунке Ирины в одиннадцать утра.

Ощущая на лице горячий свет рампы, Рита уверенно выдохнула. И, взмахнув руками наподобие кукольной балерины, стала представлять свой танец. Рука Рэма была горячей, когда они все втроем начали кружиться под звуки этнических барабанов. Он заразительно улыбался и внушал эту же улыбку и Максу, и Рите, которые чувствовали себя скованно на публике. Наконец, настал черед финальной сцены. Сидя у ног Рэма и глядя в окружающую толпу, девушка вдруг испытала восторг: лица окружающих светились интересом. Всем было непонятно, что происходит перед ними, но они не уходили, никто не смеялся издевательски, никто не гримасничал и не кривлялся. Слушатели действительно с уважением внимали финальным словам Рэма.

Когда все трое поклонились, они услышали аплодисменты. Ирина объявила в микрофон заготовленное заранее представление их творческого кружка. Смущенно улыбаясь, актеры поклонились еще раз, а затем стали деловито убирать разбросанные фигуры. Вечернее мероприятие продолжалось.

С этого вечера Рита осталась в «Скрипатруме» на целых полторы недели. Через два-три дня они ставили обобщающий спектакль, вначале говоря об удобных людях, затем – о поиске себя в жизни, затем – о преодолении собственных страхов. Каждый день они организовывали краткие перформансы, не ради замысла, а ради самого эксперимента. Каждый из них был творческой проверкой: получится ли? Смогу ли? Понравится ли? Всем нравилось.

Каждый спектакль Рита сопровождала философскими статьями, которые горделиво расклеивались по всем столбам лагеря. Формулируя мысли, щедро снабженные юношеским максимализмом, девушка верила, что освещает кому-то путь, подсказывает правильный ход, потому что ей в жизни никто никогда не давал подсказок, а близость дружеского плеча порой была необходимо до зажатой в горле боли.

Рэм научил ее плавать. Рэм научил ее не бояться людей. Рэм встречал ее рано утром и провожал вечером до отбоя. Рэм был везде, спрятав за своей спиной остальной лагерь.

- Да, и получается, наш проект будет сразу для всех, – говорила Ирина, стоя над разлинованным листом А5. – Твоя сопроводительная записка, Рита, это для тех, кто ладит со словами. Мой проект – для тех, кто ладит с образами. А когда вы покажете вечером спектакль перед этими, то вообще все понятно станет!

В этот дождливый вечер весь лагерь корпел над творческими проектами: завтра в четыре дня должна была приехать какая-то крайне важная и авторитетная комиссия. Если честно, защищаться должны были бы не дети и подростки, а сами вожатые и педагогический состав, но в образовании всегда так.

- Вы, кстати, как? Репетируете? – Вопрос Ирины оторвал задумчивый взгляд Риты от окна. – Где твой Мастер? Вы же всегда вместе.

За свое имя Рита уже не раз расплачивалась, но слышать это избитое «Мастер и Маргарита» от всех подряд порядком поднадоело. Девушка неприязненно поморщилась.

- Не знаю, у них там в отряде свои какие-то мутки, – ответила она, тяжело вздохнув. – То в бассейне, то еще где. Он обещал после ужина подойти со сценарием. А сегодня такой дождь. Наверное, завтра придет.

Она увидела медленно идущего под дождем скрипача на улице. За время, проведенное в лагере, ей удалось узнать его имя. Звали его Марат. Завидев его, девушка сразу же быстро подошла к подоконнику, с интересом наблюдая, что он будет делать. Тот, остановившись посередине двора, закинул на плечо скрипку и стал медленно водить смычком по струнам. «Я должна быть там!», - пронеслось в голове у Риты, и она, бросив на ходу: «Сейчас вернусь!», стала быстро спускаться вниз.

Рядом с Маратом никого не было. Дождь разогнал команды играющих на лужайке, прибил пыль, остудил разогретые дорожки и переходы. Застыв под козырьком у входа в корпус, Рита поежилась, глядя на парня. Она думала, отважиться ей подойти к нему и спросить, что он делает, или нет.

Из-за дождя мелодию скрипки было плохо слышно, но от этого ее голос становился вдвойне надломленным и тоскливым. Рите показалось, что Марат страдает, и ему плохо, и нужен кто-то, чтобы поддержать. Поэтому она направилась к нему с явным намерением успокоить и ободрить, как доброго друга.

Она встала недалеко от него, с улыбкой глядя на то, как он играет. Марат не сразу ее заметил, потому что играл с закрытыми глазами. Оступившись одной струной, он нахмурился и открыл глаза, и тут увидел перед собой Риту.

- Привет, – сказала с улыбкой девушка. – Почему ты играешь под дождем?

Он опустил инструмент и пожал плечами.

- Просто так.

Рита хотела было спросить у него насчет того, не портятся ли струны от влаги, но подумала, что будет выглядеть глупо. Вместо этого она сказала:

- Сложно играть на скрипке?

От дождя вьющиеся волосы у него расправились и почти дотянулись до плеч. Он смахнул с лица влагу.

- Нет, – наконец ответил он. – Если играть лет с пяти, то к моим годам пальцы уже привыкают.

Рита рассмеялась и тем более ободрилась, увидев, что он улыбается тоже.

- Ты, наверное, совсем промок, – продолжила девушка. – Может, пойдем на веранду?

Молодые люди неторопливо переместились под навес. Понимая, что несколько недель непрерывных спектаклей и перформансов не прошли зря, Рита бойко предложила.

- Научишь меня играть на скрипке?

Марат прищурился и покачал головой.

- Тебе не понравится.

- Почему?

- Это сложно. И пальцы потом болят от струн.

- Нет, ты говорил, что это легко, – настояла на своем Рита. – И потом, может быть, я тоже раньше играла на скрипке. Ну, не в пять лет. В прошлой жизни! – Она снова легкомысленно рассмеялась, подумав про себя: «Да я сегодня в ударе!».

Она не видела, как из главного корпуса в сторону ее здания бежал Рэм, на ходу улыбаясь и готовясь ей рассказать нечто просто удивительное. Увидев знакомый силуэт на веранде, он остановился, и пригляделся к тому, кто сидел рядом с ней. Вздохом заставил себя побороть восторг.

- Маришка! – Он схватил ее за плечи со спины, подбежав. – Ты должна это увидеть! Прямо сейчас!

- Что? – Рита испуганно оглянулась. – Рэм, не сейчас. Давай попозже.

- Пойдем-пойдем, это крайне важно! Это про завтрашний спектакль.

- Увидимся, – подал голос Марат, с усмешкой глядя на суетившегося Рэма. – На спектакле.

Ощутив в груди распустившийся бутон, обдавший все ее тело колкими мурашками, Рита успела сказать «Хорошо!» перед тем, как Рэм затолкал ее за дом.

- Ну, что? – высвободившись из его рук, раздраженно спросила Рита. – Что там такого важного ты хотел показать?

Воровато оглянувшись, как будто бы боясь, что кто-то может на них смотреть, Рэм предложил:

- Вспомни ту игру, в которую мы играли, когда ты к нам в корпус пришла. Ну, про энергетические шарики. Помнишь?

Девушка закатила глаза.

- Ну?

- Сможешь прямо сейчас свой шар сформировать? Ну, Солнце, все дела, как в тот раз?

- Да зачем это? – Она усилием воли сдерживала себя, чтобы не выглянуть за угол и проверить, ждет ли ее там Марат.

- Пожалуйста! – взмолился Рэм. – Без этого ничего не получится. Только тебе нужно свои руки вложить в мои.

Рита посмотрела на него, надеясь, что недоумение и усталость отчетливо читаются в ее глазах. Но он был таким восторженным и нетерпеливым, что она, вздохнув, сдалась.

- Ладно. – Приподняла руки друг над другом и вложила в его горячие ладони. – Теперь что?

- Ш-ш-ш... Теперь нужно подождать. – Рэм зажмурился. – Так, погоди, что-то не получается. Надо сосредоточиться.

- Ой, Рэм, че за ерунда?

- Подожди, подожди, сейчас все будет!

Раздался короткий щелчок, как будто из горлышка бутылки выскочила пробка. Рита нахмурилась, непонимающе оглядывая свои руки.

- Слышала? – торжествующе спросил Рэм, подняв на нее глаза.

- Ничего я не слышала! – Она хотела вырвать свои руки из рук Рэма и вернуться к Марату, но тот внезапно ухватил ее за пальцы и сдавил. – Ты чего? – Девушка непонимающе посмотрела на парня.

- Маришка, просто попробуй еще раз! –приказал Рэм, и в его глазах шевельнулась какая-то тень. – И на этот раз никуда не отворачивайся.

Первым порывом было вырвать у него свою руку и отправиться в корпус. Но, вглядевшись в его глаза еще раз, Рита почему-то передумала. Она опустила голову и стала сосредоточенно смотреть на свои руки.

Снова раздался щелчок, и в этот момент маленькое оранжевое облако всколыхнулось из-под ее ладоней и мгновенно потухло. Рита заморгала, думая, что ей показалось.

- Видела? Ты видела? – чуть ли не закричал Рэм. – Черт, почему они тебя не взяли? Как они могли просмотреть?

- О чем ты? – Девушка недоуменно посмотрела на него. – Чего видела? Не было ничего! Ты такой дурак, ей-богу. Промокла тут вся из-за тебя.

И, воспользовавшись, пока Рэм восторженно переживает увиденное, она развернулась и уверенно направилась в корпус. Ее целью было переодеться во что-то более теплое и пойти искать Марата. Она была уверена в себе в этот вечер, как никогда.

- Маришка! – Рэм нагнал ее уже на крыльце. – Сделала статью?

- Сделала. – Рита развернулась к нему, демонстрируя собственное нежелание с ним говорить. Парень протянул ей руку.

- Можешь вынести? Я сегодня расклею по лагерю.

- Не знаю, Ирина вроде бы не закончила еще оформление.

- Я все равно разнесу. – Он уверенно поднялся к ней на крыльцо.

- Дождь же. – Девушка указала взглядом на погоду на улице. Рэм улыбнулся и махнул рукой.

- Ерунда, он скоро закончится. Зато представь, эти шишки завтра приедут, и первое, что они увидят – это твои статьи. Они же просто гениальны!

- Скажешь тоже! – Они вошли внутрь корпуса, разулись и стали подниматься на второй этаж. – Обычные статьи. Я более чем уверена, что никто их не читает, кроме меня и тебя.

Назавтра пасмурное утро было промозглым и холодным. Рита ежилась в палате, натягивая на тощие плечи свитер. Свитер был колючим и шершавым, как сухой язык огромной шерстяной собаки. Все на зарядке двигались медленно и понуро, немощно поднимая руки к заложенному серой ватой небосклону. Всем хотелось горячий чай и спать.

Даже Рэм был сникший. Кажется, ему нездоровилось сегодня. То и дело натыкаясь на него взглядом, Рита испытывала какое-то садистское удовольствие. В последнее время Рэма стало так много, что только одно присутствие блондина рядом вызывало у девушки чувство постылой усталости. Ей хотелось отвязаться от него и уйти куда-нибудь, где не будет его восторженного взгляда, рабской преданности и этих лихорадочно блестящих глаз, шальных, пронзительных, нездоровых.

Ирина, сидящая напротив с тарелкой каши, нервничала. Устная защита проектов была запланирована на одиннадцать утра.

- Почему автор должен сам представлять свой проект? – раз за разом спрашивала она в пустоту. – Мое дело – нарисовать, спроектировать. Пусть другие красноречием блещут.

- Я же предлагала тебе к Насте за этим обратиться, – напомнила девушка.

- Да отшила она меня. – Ирина торопливо засунула в рот ложку. Доскребла остатки по дну и залпом осушила стакан теплого кофе с молоком. – «Меня это не интересует», фе-фе-фе... - Она стукнула стаканом по столешнице. – Все! Если что, я в актовом зале. Нужно план разместить, все подготовить, еще и раздаточный материал распечатать!.. Ужас.

Рита втайне облегченно вздохнула, думая, что ей хотя бы придется выступать с чем-то неоднозначным и странным, тем, к чему не сразу придерутся, если что. Впрочем, Ирина в своем нервном припадке была крайне заразительна. Когда Рита встала, то почувствовала, как у нее слабеют ноги.

Она едва не налетела на Марата, который проходил мимо. Смущенно засмеялась, чувствуя, что краснеет. И, когда она уже готова была отвернуться от него и возобновить свой путь к выходу, он нагнал ее:

- Рита, правильно?

- Да. – Рита снова рассмеялась и подумала, что так часто смеяться не стоит. Еще подумает, что она глупая. Ее ломало от неловкости и симпатии к нему.

- Я тут подумал, вам для ваших выступлений не хватает живой музыки, – многозначительно начал он. – Примете меня к себе в прайд?

- Что, правда? – Ее восторг был так очевиден, что Марат рассмеялся, глядя на нее с теплотой. – Конечно, я только за! Я давно говорила, что нам не хватает чего-то особенного. Но этот Рэм...

- Так что, нужно как-то это с ним обговорить?

- Не знаю... – На улице снова накрапывал мелкий дождь. Рита натянула рукава шерстяной кофты до кончиков пальцев, надеясь согреться. – Ну, это, вроде как, его задумка, весь этот театр... Наверное, стоит спросить. – У нее промелькнула мысль, что Рэм будет явно не рад такому прибавлению. Влюблен он в нее, что ли...

- Во сколько вы репетируете сегодня? Ведь вы же репетируете?

От его улыбки сладко сводило в животе. Рита снова рассмеялась. Как же глупо она, наверное, выглядит со стороны.

- Да, конечно. Мы в половину двенадцатого записаны на генеральную репетицию. В этот раз все по-официальному, ну, знаешь, комиссия из Министерства образования, все дела.

- Хорошо, тогда я подтянусь к этому времени.

- Да, хорошо.

- Ну, до встречи. Увидимся!

Рита забежала к себе в палату, не чувствуя больше холода. От недавнего разговора у нее сладко подводило ноги, и волны возбужденного жара расходились в стороны, как от раскаленной докрасна скрипичной струны. Она села на кровати и не сразу поняла, что все еще счастливо улыбается. Было жарко и радостно одновременно, даже захотелось снять кофту. Вспоминая их разговор раз за разом, девушка вдруг звонко рассмеялась и упала лицом в подушку. Завизжала. Подобравшись на кровати, стала прыгать на ней. В мозг волна за волной ударял эндорфин, лихо перемешанный с гормонами.

Спустя пару часов она в тунике, надетой поверх джинс и кофты, дожидалась начала генеральной репетиции. Из-за дверей были слышны доклады участников первого тура, которые защищали проекты. Томившиеся актеры то и дело подсматривали в щель, перебрасываясь шуточками вполголоса, обсуждая важных персон в одинаковых пиджаках, а также и своих одногруппников, потевших сейчас за кафедрой.

- Задерживают что-то, – задумчиво сказал Рэм, размазывая под глазами грим. Он всегда гримировался заранее. Говорил, что перед самым выступлением ему не до этого. Рита практически не слышала его, сидя рядом на мягкой лапе кресла: она жадно высматривала среди актерской и танцевальной братии смуглое лицо Марата, который обещался прийти. Но на часах было уже почти двенадцать.

- Видимо, придется после обеда репетировать, – все еще говорил, как будто сам себе, Рэм. – Смысл было так впритык ставить генеральную, если очевидно было, что не успеют?

- Известный перфекционизм, – вторила ему Настя, перечитывая какую-то книжку в темном переплете. – У этих официальных всегда так. Прозаседавшиеся.

От их бубнящих голосов хотелось закатить глаза. Рита так и сделала.

- Какая разница, когда будет генеральная? – не выдержала она, наконец. – Все равно весь концерт только для них. На два часа раньше, на два – позже.

- Кажется, у кого-то месячные, – вполголоса сказала Настя. Риту наотмашь хлестнула по щеке подобная фраза.

- У кого-то они вообще еще не скоро!

- Пф, подумаешь, вот уж мне эти ваши подростковые ломки. Прыщи, вторичные половые признаки, половое созревание. Фу!

- Маришка, - она почувствовала, как Рэм осторожно тронул ее за плечо, – все хорошо? Ты какая-то нервная.

- Отстань, что ты прицепился! – Она неприязненно дернулась в сторону. Решительно встала и направилась к выходу. – Пойду, воздухом лучше подышу.

Встав на крыльце, она представила, как закричит Рэму в лицо: «Ты мне надоел!», если он сейчас снова окажется рядом. Ей почему-то хотелось сделать ему больно. Разломать эти навязчивые объятья по косточкам. Наблюдать за тем, как он мучается. Видеть, как бессильные слезы оставляют на щеках черные реки.

Это видение настолько заняло ее, что, вернувшись снова в реальность, Рита почувствовала себя так, как будто бы она вышла на улицу из кинотеатра. Девушка оглянулась. Рядом с ней стояли подростки, занятые телефонами. Знакомых не было. Облокотившись о распухшие от дождевой влаги перила, девушка поискала пару минут глазами силуэт Марата, но его нигде не было. Пахло влажными листьями и древесиной. От нервных и злобных мыслей ее отвлек шум из актового зала.

У выхода она столкнулась с важной комиссией: тремя женщинами в пиджаках и юбках по колено и двумя мужчинами с проплешинами. Что-то оживленно обсуждая, они выходили на улицу. Звонко ударялись по закрывающимся папкам резинки.

Рита протиснулась мимо них внутрь. Натолкнулась на Рэма и Настю.

- Так и знал: обед! – вздыхал Рэм. – Могли бы сами порепетировать, а не ждать все это.

Рита ушла еще вглубь толпы, надеясь отыскать Ирину. Девушка оказалась в самом зале, рядом со своим проектом. Выглядела она испуганной и растерянной.

- Ну, как все прошло? – спросила Рита, подходя. – Что они сказали?

- Да в общем-то... ничего! – ответила та и неуверенно рассмеялась. – Всех так валили вопросами. А меня ни о чем не спросили, как будто я и не выступала вовсе!

- И что? Это же, наоборот, хорошо! Значит, у тебя все понятно было, доступно.

- Не знаю... – Ирина рассматривала безупречные линии дорог, стоянок, зеленой зоны, которые были изображены на ее рисунке. Проект занимал два полноценных стенда. – У меня такое чувство, как будто бы им было все равно. Они устали или прослушали. Хотели побыстрее от меня отделаться.

- Тебе кажется, - Рита примирительно улыбнулась. – Просто ты перенервничала. Пойдем обедать?

Марат не появился и после обеда. Испытывая тяжелое опустошение, девушка вернулась в актовый зал и окончательно разуверилась в том, что он придет. Наверное, он передумал. Конечно, как же иначе. Красивые мальчики всегда обращают внимание на красивых девочек, а не на вот такую замухрышку, как она...

Началась генеральная репетиция. Настраивалась и гремела музыка, организаторы громко выкрикивали название следующих выступающих групп. По стенам скользили блики настраиваемой аппаратуры. Условно, отчетный концерт был запланирован на три часа. Наконец, настала очередь труппы «Скрипатрум». Актерам впервые пришлось выступать на основной сцене. Они путались и забывали слова, смущенные новыми условиями.

- Танцовщица, ближе к краю сцены! – то и дело кричала в микрофон Вера, педагог-организатор. – Тебя не видно. Смотри, где свет! Иди на свет!

Рите было стыдно. Казалось, все смеются над ней. Былая скованность вернулась и парализовала ее по рукам и ногам, сделав вновь неуклюжей, неуверенной в себе. Она поглядывала на Рэма, ожидая его поддерживающей улыбки. Но он двигался отстраненно, рывками. В движениях сквозила боль.

Когда они добрались, наконец, до кульминации, его голос впервые за все время дрогнул. По сюжету, он был Привычкой, которая мешала остальным создавать новый мир. Макс играл Идеального Пьеро – человека нового мира. Рита, как всегда, была Танцовщицей.

Сразу же после монолога Привычки, Танцовщице нужно было окружить его прозрачной материей, которая бы отвлекла его от Идеального Пьеро, взбиравшегося на лестницу нового мира. Когда девушка расправила над головой Рэма сияющий в лучах рампы платок, то встретилась с глазами парня. Выделенные черным гримом, они казались глазами загнанного в угол зверя.

- Прости меня, - прошептала ему Рита, кружась вокруг. – Я не хотела делать тебе больно.

Его взгляд смягчился. Он хотел было что-то сказать, но в этот момент все услышали мелодию скрипки, которая постепенно приближалась к ним. Рита встрепенулась. Платок лег на голову и плечи Рэма, усадив его на сцену. К ним из зала, пробираясь между рядов, выходил Марат. Музыка, которую он рвал на части смычком, обрывками разлеталась по залу, залепляя лица тех, кто сидел слишком близко. Организаторы, замерев и оценив этот ход, одобрительно кивали.

- Давай, давай, - отойдя от музыкального транса, замахала руками Рита Максу, который к этому времени успел взобраться на сооруженную платформу по лестнице. Приняв стойку, тот вскинул руки и стал говорить финальный диалог. Марат, встав рядом с ними на сцене, подмигнул девушке. Она озарилась счастливой, влюбленной улыбкой.

- Ладно, все хорошо, молодцы, – когда пьеса окончилась, подвели итог организаторы. – Со скрипкой хорошо придумали. Плоховато слышно ее, поставим стойку. – Вера оглянулась на кого-то из работников. – Вон, Миша, нарисуй там жирную точку, куда поставить стойку перед пьесой. А ты выходи так же из зала и сразу к этой точке, ага? – Это было обращено уже к Марату.

- Без проблем, – отозвался тот.

- Ага, да, хорошо... - Организатор взмахнула руками. – Ну, кто там следующие? Э-м-м... Танцевальная группа «Богема»! На выход!

Труппа перекатила свои небогатые декорации за кулисы и недоуменно выстроилась вокруг Марата.

- Да, ребята, - смущенно начала Рита. – Марат спрашивал, можно ли ему к нам присоединиться...

- Чего ж тут спрашивать, – мрачно сказал Рэм, стягивая с плеч и головы платок. – Он уже и так присоединился.

- Я думал, у вас открытое сообщество, – Марат деловито вычищал пыль из-под струн. – Не думал, что будут какие-то сложности. Да и потом... Лучше же получилось, да?

- Ладно. – Рэм провел рукой по глазам, видимо, забыв, что они в гриме. – Поднимите руки, кто за, чтобы Марат остался.

И, так как большинство было за, он покивал, почти не глядя в лица.

- Хорошо, значит, с нами. – Рэм взглянул на свои черные ладони и стал их обтирать о джинсы. – В общем, концерт в три начинается. Подтягивайтесь к трем. Пока отдыхайте.

Все молчаливо разбрелись кто куда. Рита, не помня себя от счастья, пошла вслед за Маратом.

- Я уже и не думала, что ты придешь, – честно призналась она, идя рядом с ним.

- Правда? Ждала меня? – спросил тот. Девушка рассмеялась.

- Да. Даже расстроилась, когда подумала, что ты не придешь.

Он улыбнулся, но как-то грустно. Они вышли на улицу. Мелкий дождь сменился холодным ветром. Рита поежилась, и только сейчас поняла, что не сняла концертную тунику.

- Ой, забыла снять.

- Ладно, тебе и так идет.

Они прошли еще какое-то время молча. Потом Рита отважилась спросить:

- У тебя с той девушкой... ну... отношения какие-то, да?

Он ничего не ответил. Залез за перила веранды и, закинув на плечо скрипку, завел тягучую, стонущую мелодию. Рите было неудобно спрашивать что-то еще, поэтому она просто стояла рядом, смотря на то, как он играет. Он слегка шевелил губами, когда проводил смычком по струнам, как будто бы заклиная свой инструмент.

- Знаешь, что я сейчас вспомнила? – почему-то громко и радостно спросила Рита. – Стих. В школе учила недавно:

«Надо вечно петь и плакать

Этим струнам, звонким струнам.

Вечно должен биться, виться

Обезумевший смычок.

И под солнцем, и под вьюгой,

Под белеющим буруном,

И когда пылает Запад,

И когда горит Восток...».

Ой, забыла, как там дальше...

- Бродят бешеные волки по дороге скрипачей, – глухо отозвался Марат, не прерывая тяжелого стона скрипки. – Да, знаю. Мы тоже в том году Серебряный век проходили.

Они еще помолчали. Вдруг Рита услышала, как вибрирует мобильный телефон. Протяжная мелодия наконец прервалась, и Марат извлек гаджет.

- Мне нужно идти, – сказал он.

- Да? Куда?

Он сунул телефон обратно и слез с перил.

- Примешь на хранение?

Рита с восхищением взяла легкую скрипку и смычок. Марат улыбнулся, глядя на нее.

- Не бойся, она не такая хрупкая, как кажется. – Он что-то прикинул в уме, а потом сказал. – Впрочем, можешь пойти со мной, если хочешь. Но тебе придется прятаться. Не боишься?

- Нет. – На Ритиных губах расцвела улыбка. – Я не трусиха.

Они направились в сторону бассейна. Но, приблизившись к столовой, они вдруг свернули на боковую дорожку и стали углубляться внутрь леса. Дошли до административного корпуса, где жили педагоги и вожатые. Подходя ближе к самому крайнему корпусу, Марат предупредил девушку:

- Если интересно, то заходи с той стороны стены. Там груда кирпичей будет – залезешь на нее, а там окно. Вот, в общем-то, и все. Только смотри, чтобы никто тебя не заметил.

- А куда мне скрипку положить?

Но Марат, не сказав больше ни слова, торопливо вошел внутрь. Ничего не понимая, но испытывая возбужденное любопытство, девушка направилась в том направлении, которое указал ей парень. Обнаружив у стены груду старого кирпича, девушка аккуратно положила скрипку под разросшийся куст лопухов, осмотрелась и полезла вверх.

Шершавый, размокший камень хватал ее за джинсы. Кажется, она что-то порвала, пока забиралась. Но опасения, что ее могут услышать, не позволили девушке остановиться. Достигнув вершины, она осторожно приблизилась к пыльному окну и заглянула внутрь.

Комната скорее напоминала спортивный зал, разбитый на несколько зон перегородками. В них находились ребята из корпуса, где жил Рэм. Рита отчетливо увидела Витю, занятого фонтаном. Еще там была Настя, которая сидела рядом с начищенными столовыми приборами. Рита вздрогнула и обмерла, увидев вместе с ними Рэма. Двое людей в белых халатах крепили ему на голову какой-то прибор. К ним подошел Марат. Люди взяли второй аналогичный прибор и протянули его парню. Тот, пригладив волосы, послушно стал надевать шлем.

От секции к секции ходили те же важные члены комиссии, которых Рита сегодня уже видела. Рядом с ними, как ни странно, была начальник лагеря, а еще невысокий мужчина в очках, которого Рита изредка видела в медицинском корпусе. Она всегда думала, что это просто врач. Кроме них, комиссию также сопровождала вожатая, работавшая с отрядом Рэма.

Девушке не было слышно, о чем говорили люди. Но когда двое в халатах, работавшие с Рэмом и Маратом, подали знак, комиссия переместилась к первой секции, в которой был Витя. Он что-то делал с водой – Рите не очень было видно. Ей показалось, он играет фонтанчиками. Комиссия одобрительно кивала, и все это делало ситуацию совершенно чудной. Девушка вжалась всем телом в стену, стараясь рассмотреть, что делал мальчик-аутист. Но первая секция была слишком далеко.

Потом была Настя. Девочку было уже лучше видно, на голове у нее тоже был надет прибор, но не такой громоздкий, как на Рэме и Марате. Как только комиссия приблизилась к ней, Настя сделала какой-то жест, и все приборы перед ней закачались. Еще одно движение – и их стало загибать вовнутрь, как будто бы они плавились на инфернальной сковороде. Рита шепотом спросила у самой себя: «Чего?» и ошарашенно потерла рукой пыльное стекло перед собой.

Комиссия напротив, скорее всего, была так же поражена увиденным. Никто не двигался и ничего не говорил. Увещевал всех тот мужчина в очках, демонстрируя что-то на приборе размером с карманный компьютер, который держал в руках. Настя сложила руки на коленях, встала и сделала вежливый реверанс, видимо, говоря, что номер подошел к концу. Все засмеялись и поаплодировали девочке.

На улице начинался дождь. Рита подобрала ноги под себя, надеясь, что выступ крыши укроет ее от влаги. Миновав еще несколько секций, в которых дети демонстрировали поразительные чудеса: кто-то, не касаясь предметов, заставлял их подниматься, кто-то заставлял светиться выкрученные лампочки, комиссия добралась до Рэма с Маратом.

Мужчина в очках пригласил Рэма внутрь круга. Затем подозвал кого-то из лаборантов встать напротив парня. Давал комиссии разъяснения. Сделал шаг в их сторону, что-то предлагая с вежливой улыбкой. Члены комиссии растерянно переглянулись, видимо, не зная, что сказать. Врач, как Рита его окрестила про себя, настойчиво повторил свое предложение, все еще улыбаясь. Наконец, кто-то из комиссии слегка вышел вперед и что-то сказал мужчине в очках на ухо. Врач кивнул, повернулся к Рэму и передал ему сказанное так же шепотом. Рэм тоже кивнул, но не так бодро и повернул голову в сторону лаборанта.

На мгновение все в зале замерло. Члены комиссии переглядывались друг с другом, видимо, не зная, чего ожидать. Врач осторожно приблизился к ним, демонстрируя карманный компьютер. Все оживились, увидев что-то на экране.

Лампы дневного свечения мигнули. Потом еще раз. Потом потухли на несколько секунд, а когда загорелись вновь, то лаборант, раскачиваясь, танцевал и громко пел. До Риты донеслось: «... и молодо-го! Команди-ра! Несли с пробитой головой!».

Члены комиссии стали разводить руками. Видимо, лаборант делал совсем не то, что ожидалось. Врач поспешно вытянул в круг Марата, отодвинув Рэма к краю. Поднял руку. И лаборант тут же, как по мановению палочки, стал прыгать, изображая зайца.

Раздались аплодисменты. Но врачу этого было мало. Он поблагодарил лаборанта, а затем предложил руку одной из женщин в составе комиссии выйти в круг. Та, ободренная тем, что увидела, совсем не сопротивлялась и вышла, гордо подняв голову. Видимо, врач собирался продемонстрировать то же самое и на ней, чтобы избежать скепсиса.

Он вновь взмахнул рукой, как дирижер, управляющий оркестром. Марат с силой прижал руки к своему шлему. Мгновение, и женщина начала прыгать, причем делала это очень смешно, с таким растерянным лицом, что Рита зажала себе рот, чтобы не рассмеяться. Члены комиссии, качая головами, стали аплодировать.

- Иду я, значит, по тропинке... – как гром среди ясного неба, раздался чей-то голос совсем рядом. Рита подпрыгнула на месте и с колотящимся сердцем оглянулась. Из леса выходили две девушки, которых Рита когда-то застала в актовом зале за просмотром порно. Одна, темноволосая, несла в руках кулек, испачканный грязью и травой. Вторая, которая тогда передразнивала Риту, шла рядом, копаясь в сумке в поисках бумаги. – ...и неожиданно натыкаюсь во-о-от на такой урожай. Ну, мы с тобой сейчас наделаем бутербродов. Таких бутербродов – закачаешься!

Уверенная в том, что они точно ее заметят, Рита попыталась переместиться и тихо сползти на землю, но, к своему ужасу, обнаружила, что не чувствует ног ниже колен. Затекли. Она попыталась переменить позу, и в этот момент совершенно неудачно повернулась, и, не ощутив опоры, упала навзничь прямо в траву.

Девушки на дороге замерли. Темноволосая жестом сказала спрятать находку. Щурясь, они крикнули:

- Эй, кто там?

- Черт, вот, черт... - застонала Рита, пытаясь подняться. Она здорово ударилась спиной, когда падала. Голени, словно в ежовых рукавицах, горели огнем.

Темноволосая направилась к ней, оставив блондинку позади на дороге.

- Че с тобой? – наклонившись над девушкой, спросила она.

- Скрипка! Скрипка! – опомнившись, воскликнула Рита. – Где скрипка?

- Дура, что ли? – Темноволосая выпрямилась, оглядываясь. Потом наклонилась, рассматривая что-то в траве. – Эта?

Рита повернулась на бок. Держась за спину, поднялась. Слава Богу, со скрипкой все было хорошо. Но упади она несколькими сантиметрами левее...

- Че ты тут делаешь? – оглядывая ее, спросила темноволосая. – Все в порядке?

- Упала. – Рита потерла спину. – Можешь посмотреть, все там нормально?

Изучив ее согнутую спину, темноволосая вынесла вердикт:

- Ушиб. Но ниче, скоро пройдет.

- Бирка, че там? – раздалось с дороги.

- Да упала откуда-то, – так же громко ответила та. – Ниче, жить будет. – И, наклонившись к девушке, предложила. – Нашли тут грибочков, можем поделиться. Будешь?

- Чего? – Рита непонимающе посмотрела на нее.

Тут раздались голоса выходящих из корпуса.

- Б**!.. – Бирка всплеснула руками. – Не хватало еще этим попасться. Фишка, пойдем этой стороной. – И, пока ждала приближения подруги, спросила. – Ты как? Дойдешь сама?

- Да, уже полегче, спасибо, – отозвалась та. И, пока к ней никто не прицепился, подняла скрипку с земли и направилась в сторону корпусов. Она не сразу заметила, как за ней тащится оторванный подол туники. Пришлось вернуться в корпус, чтобы починить концертное платье.

Когда она пришила половину подола, в палату заглянули Марат и Ирина.

- Ну, я же говорила, – бодро сказала девушка. – Она здесь. Общайтесь!

Молодые люди помолчали, оставшись одни. Когда шаги Ирины стихли в коридоре, Марат аккуратно присел рядом с Ритой на кровати.

- Вот, тунику порвала, – чтобы разбавить тягучее молчание, сказала Рита. - Да, вот скрипка, надеюсь, ничего с ней не случилось. – Она кивнула в сторону своей тумбочки. Еще немного помолчала. Наконец, отважилась. – Вы какие-то фокусники, да?

И, не получив ответа от Марата, девушка вопросительно глянула на него. Он как-то странно на нее смотрел, полувопросительно, как будто бы ждал продолжения вопроса. Но вместо этого Рита взяла ножницы и перерезала нитку, чтобы заменить ее на более длинную.

- Я точно не знаю, – вздохнул парень. – Это какая-то экспериментальная программа. Но нам нельзя об этом говорить с другими, кто в нее не входит.

- Как странно... – Девушка улыбнулась. – Другие – это как я, да?

Он сделал неопределенный жест руками. Риту вдруг стала раздражать его растерянность. Она спросила, не поднимая головы от шитья:

- Тогда зачем ты меня позвал туда?

- Просто хотел... Чтобы ты увидела.

- Вы типа мутанты какие-то?

- Что? Нет. – Он рассмеялся. – Они нас этому научили, мы до этого ничего такого не умели. Они думают, так можно всех научить, ну, пока молодые.

- Здорово! – Риту передернуло от издевки. – Почему они тогда выбрали именно вас?

- Я не знаю. Но мне кажется, что вся эта комиссия... Что они ради нас только сюда приехали. Чтобы оценить, можно дальше толкать такую тему или нельзя.

- Ну, супер! – Рита снова щелкнула ножницами. Каждое слово Марата раздражало ее все больше и больше. Он что, пришел сюда, чтобы бахвалиться, какой он особенный? Видимо, определив ее состояние, Марат сказал:

- Ладно, я пойду.

- Да пожалуйста.

Он потянулся мимо нее к скрипке и внезапно накрыл девушку собой, сгреб жадными руками. Рита в ужасе обмерла, все силы ее покинули. Она почувствовала, как на колени выпали ножницы из ее рук. Разомкнув этот поцелуй так же неожиданно, Марат отстранился.

- Прости, я... Я не должен был. Мне лучше уйти.

И, прежде чем она сказала хоть слово, он исчез из палаты. Рита так и осталась сидеть на покачивающихся пружинах, прижав руку к губам, на которых все еще пылала сургучная печать первого поцелуя.

Фрагмент стихотворения Н. Гумилева «Волшебная скрипка»