У него была самая обыкновенная фамилия: Бессонов, которая совершенно не вязалась со странным и редким именем. Но его фамилия была куда лучше, чем ее собственная, длинная, непонятная и скользяще-свистящая, от которой поначалу зубы сводило. Рита жадно обшарила его профиль, торопливо скачала фотографию на аватарке: темный силуэт на фоне светящегося лампами коридора, но особо много информации не нашла. Он 1986 года, старше ее на 4 года. Учился в какой-то отдаленной районной школе, Рита даже не слышала никогда о такой. Неоконченное высшее образование. На стене никаких записей или фильмов. Практически пустой профиль. Впрочем, есть пара аудиозаписей. Группы «Дельфин», как ни странно.

«я вообще то тут не сижу, - сразу же прочитала она в его сообщении. – нет времени да и интереса тоже».

Она сразу же торопливо настрочила:

«А мне тут нравится. Я тут часто смотрю всякие приколы и сериалы».

«да, я заметил, - смайлик радостно улыбался. – у тебя на стене считай вся твоя жизнь».

«Так и есть. – Рита почувствовала, что не может заставить себя замолчать. – Здесь вся моя жизнь. Мне в виртуальном мире намного больше нравится, чем в реальном».

«да уж. – Было приятно смотреть на сероватое уведомление «Рэм набирает сообщение». – в реале много фигни, но пантовые штучки тоже появляються. Со временем».

Он тоже достаточно быстро писал, из чего Рита заключила, что он сидит у компьютера. Все же она не могла отделаться от привычки мысленно исправлять его немногочисленные ошибки. Она хотела написать что-нибудь романтичное, но потом застыдилась собственных чувств и поэтому написала:

«Спасибо за этот вечер, мне понравилось то место на многоэтажке».

«да, я тоже его люблю».

«А еще, это, наверное, странно прозвучит, но у меня чувство, как будто бы я тебя знаю», – написала Рита и посмотрела в сторону книжного шкафа, где лежал ее дневник снов.

Она долго смотрела на уведомление о том, что Рэм набирает сообщение, и эти мгновения казались ей мучительными. Что он сейчас ответит? Поиздевается над ней? Или тоже напишет что-то такое? Но его ответом было:

«правда? как это?»

Рита сразу же написала:

«Понимаешь, мне, – Как бы лучше написать? – Тимофей сказал, чтобы я вела дневник снов, когда я только к нему попала, и я с тех пор вела, и часто видела тебя во сне. Так странно, даже имя твое помню».

«а когда ты к нему попала?»

Рите показалось немного обидным, что он совсем не стал развивать дальше тему насчет своего присутствия в ее снах, но она уже писала ответ:

«Ну, у меня были в школе проблемы со сверстниками... Мы раньше с мамой часто переезжали: она же у меня бизнесменша, и поэтому я часто меняла классы. Но далеко не во всех удавалось подружиться, я так-то очень забитая. И вот когда мы приехали сюда, у меня с классом сразу отношения не задались, меня стали часто чморить в классе, издеваться всяко, и все такое. Вот, и поэтому я себя очень плохо чувствовала, а матери ничего не могла рассказать. – Рита критично перечитала, что написала. Стерла последнее предложение. – И на этом фоне у меня было много расстройств, я часто болела. Мама у меня достаточно активный человек, и кто-то ей посоветовал Тимофея, мол, что он лечит от психосоматических заболеваний – не знаю, кто ей только рассказал о таких – и она меня записала».

Она нажала клавишу Enter и потом читала то, что написала, одновременно с Рэмом. Место про унижения в классе можно было бы заменить, но уже поздно что-либо менять, написанного не вырубишь из монитора компьютера, как говорится.

«да, не легко тебе пришлось, - ответил Рэм после прочтения. – а что, дневник снов помагает?».

Рита пожала плечами.

«Да не очень, если честно. Не знаю, может, он там что-то и видит, но лично я считаю, что в курсе психотерапии особого значения этот дневник не несет. Ну, его перечитывать потом интересно)))))».

Рэм прислал смеющийся смайлик. Рита почувствовала, что теперь можно и его расспросить о своей судьбе.

«А как ты оказался у Тимофея?».

«это долгая история. да и мы потом можем перестать общатся. такое уже со мной случалось».

«Ладно тебе, рассказывай. Я же рассказала», - чтобы немного смягчить ощущение от сообщения, Рита прислала улыбающийся смайлик. Рэм стал набирать длинное сообщение. Вскоре Рита прочитала следующее:

«я к тимофею ходил на груповую психотерапию когда был в психушке. он с нами проводил всякие занятия. потом когда я выписался он как то раздобыл номер моей матери и посоветовал чтобы я продолжал ходить к нему. так как у меня была на то время инвалидность он работал со мной на бесплатной основе. потом у меня была вторичная комиссия и с меня сняли инвалидность, я устроился в сабвей. я думал что можно перестать к нему ходить но мать настояла. боялась наверно что когда интермиссия закончится то я опять получу инвалидность. в общем я с тимофеем уже почти четыре года».

У Риты сразу же посыпались вопросы:

«Ого, ты что, был в психушке? А как там? А какой у тебя диагноз?». – Но она заставила себя стереть эти сообщения и замолчала. У нее было странное ощущение от того, что она общается с бывшим пациентом психиатрической больницы. Какая-то гремучая смесь интереса, страха и противоестественного влечения. От такого чувства мурашки бежали по коже.

«да ладно. – Прочитала она от Рэма. – спрашивай раз уж заговорили».

«У нас что, есть в городе психиатрическая больница?».

«ну да, в пригороде. ты не знала?».

«Я как-то никогда не интересовалась, если честно...».

Рита еще подумала, и задала следующий вопрос:

«А какой у тебя диагноз?».

«Врачи поставили БАР I типа».

Она подумала, что он сейчас расскажет, что это такое, но он не стал дальше вдаваться в подробности. Ему было неприятно говорить о собственном психическом состоянии. Рита испытывала глубокое тяжелое чувство на сердце, как будто бы сама стала им. Поэтому она поспешила сменить тему, одновременно вбивая в поисковую строку диагноз.

«Так ты, значит, работаешь в саб-вее? Мне нравится туда ходить, я по выходным часто бываю в местном кафе. А ты в каком работаешь?».

Ей даже показалось, что она видит облегчение в его ответе. Или, может быть, это просто самовнушение, ведь печатные слова в компьютере вряд ли могут выражать интонацию.

«я далеко живу на самой окраине. и кафе тут у нас тоже есть. наверно оно не такое хорошее как в центре но люди часто приходят».

«И что, нравится тебе работать?», - она послала смайлик с долларами вместо глаз. Рэм ответил смеющимся смайликом.

«не очень но платят неплохо. с моим образованием и мечтать не стоит о большем».

Рита сглотнула, горло почему-то пересохло.

«Прости, - написала она, - тебе неприятно, наверное, было говорить об этом всем. А я тебя заставила».

«да ничего. – желтый колобок улыбался. – тебе не страшно со мной общаться дальше?».

Рита широко улыбнулась.

«Почему мне должно быть страшно? Я, может быть, совсем такая же, как ты. Ты же не знаешь обо мне ничего. Вдруг я маньячка».

Они вместе засмеялись. Правда, по-виртуальному, неслышно, про себя.

«если хочешь, приходи завтра в наш саб. у меня смена я тебе самый вкусный саб сделаю. и даже не буду класть внутрь колбасу которую подобрал с пола».

«А что, правда кладут?» - смайлик Риты испуганно открывал глаза.

«нет конечно это я пошутил так. не люблю это виртуальное общение. все эмоции тут теряються».

Девушка улыбнулась, глядя на его аватарку. Совсем ей и не страшно было узнать, что он психический больной. Она-то вообще думала, что он наркоман.

«Хорошо, я приду. А куда нужно ехать? И во сколько?».

«да во сколько хочешь, я с девяти до восьми там работаю. заходи как появиться время. тебе от центра надо будет на 87 сесть и до остановки кинотеатр родина доехать. там выйдешь и направо сразу увидишь вывеску».

«Ничего себе, какой долгий день у тебя...», - Рита надеялась с ним погулять после работы.

«какой есть зато платят получше чем раньше когда только устроился».

Она вздохнула. Ну, хотя бы просто увидятся. Можно же потом и погулять, когда у него будет выходной, например.

«Хорошо, я обязательно приду завтра, - Рита улыбалась так же широко, как и смайлик, который она выбрала для сообщения.

Они переписывались до глубокой ночи. В новом знакомстве было столько неизвестных друг для друга тем, что Рита трещала клавиатурой практически без остановки. Она узнала, какую музыку он слушает, и показала ему свою. Они обсудили несколько фильмов, которые смотрели недавно. И, хотя совпадений в их интересах было немного, Рита не могла отделаться от чувства, что все это знала про него. Скажем, когда он написал, что любит книги Генри Миллера, она откуда-то уже знала, что это за писатель, и какого рода у него книги, хотя сама не могла припомнить, чтобы хотя бы раз в жизни открывала книгу его авторства.

«Просто не верится, - писала она, когда кромка на горизонте уже успела озариться первыми лучами поднимающегося солнца. – С тобой так интересно. Как будто бы я тебя откуда-то знаю».

Она перечитала свое сообщение и решила написать объяснение, потому что получилось как-то слащаво, но его сообщение заставило ее стереть написанное.

«наверно я тебе во сне все про себя рассказал».

Она почувствовала, как по телу побежал холодок. Ах, да, она же сама ему рассказала о своих снах.

«Точно! Наверное, так и есть, - ее смайлик радостно смеялся. – Может, и сегодня приснишься?».

«может и приснюсь. я не знаю это как то само собой происходит. я тут не виноват».

Было не понятно, то ли он говорит на полном серьезе, то ли в шутку. Иногда его фразы звучали как-то странно, вызывали слабость внизу живота, будто бы он смотрел сейчас сквозь нее и видел абсолютно все, что она чувствует. Но потом от него приходил очередной улыбающийся смайл, и Рита корила себя в том, что успела надумать глупостей. Все же странное чувство ее не отпускало даже после того, как они попрощались и улеглись по кроватям.

Последней ее мыслью перед сном было то, что завтра она его снова увидит. И еще надежда на то, что он ей и вправду сегодня приснится.

Но когда Рита утром открыла глаза, с досадой вспомнила какие-то обрывки снов о том, как она снова сдавала ГОС, при этом, правда, балансируя на канате и пытаясь жонглировать пластмассовыми детскими кеглями. Комиссия внизу состояла из ее школьных учителей алгебры и геометрии, которые поглядывали на нее снизу, обсуждали ее несвежее нижнее белье и сокрушенно качали головами.

Она глянула на часы. Половина двенадцатого. Да уж, хорошенько выспалась, если учесть, что легла где-то в половину шестого утра. И сразу же мысль о сегодняшнем свидании заставила ее внутренности вытянуться в линию, будто бы через них продели тонкий серебряный провод.

Все еще ощущая холод и слабость в ногах, девушка прошла в ванную, потом на кухню. После завтрака закралась нехорошая мысль: а вдруг с ней сегодня случится что-то нехорошее? Но она торопливо отогнала от себя эти мысли: нет, она не станет, как все, отворачиваться от него из-за каких-то глупых предрассудков. Тем более, что вчера она прочитала, что этот диагноз совсем не такой страшный, как, например, шизофрения, тем более, если пациент принимает необходимый препарат.

«Но ведь он же принимает?» - спросила сама у себя Рита, глядя на свое лохматое отражение в зеркале. Разумеется, он принимает, иначе он бы не смог нормально работать. И Сергей Тимофеевич заметил бы у него проявления болезни, и снова записал бы его в больницу. Так просто никто не даст психам с обострением разгуливать по улице.

Но, как бы она себя ни уговаривала, затаенное напряжение и ожидание неизвестности продолжало глодать ее. Пик нервозности произошел в три часа дня, когда она получила сообщение от Рэма ВКонтакте с его номером телефона, если она вдруг потеряется.

Торопливо записав его в телефон, Рита почувствовала непреодолимое желание наврать о том, что она не может сегодня прийти, и вообще никогда больше не общаться с ним. Она даже стала набирать первые слова из предложения, которое начиналось словами «Прости, сегодня не...». Потом заставила себя остановиться. Почему она вдруг расхотела идти? Разве не она умирала недавно от осознания того, что никто не хочет с ней общаться? Разве это не она так счастливо улыбалась вчера залитому электронным светом ноутбуку при одной только мысли о том, что завтра увидится с Рэмом?

«Трусиха. Вот трусиха», - Рита уверенно стерла предложение и написала вместо этого: «Хорошо, я тебе позвоню, как сяду на автобус :)».

Путь до Белининского района был довольно долгим: Рита протряслась в душном автобусе почти час. Вначале за стеклами модные многоэтажки сменились тоскливыми хрущевками, затем вместо них из советских времен выросли вытянутые окна сталинок с пожелтевшей и местами потрескавшейся лепниной. Потом был район безумного футуризма с массивными жилищными корпусами, странными геометрическими фигурами и круглыми проемами чердаков. На улицах стало больше пыльных оберток и скомканных газет, а на лица людей опустилась морщинистая усталость и желчь.

Отмечая все это про себя, Рита ждала, что вот-вот поднимется паника, и она торопливо пересядет на обратный рейс, как только увидит в оранжевой бегущей строке над кабиной водителя название «Остановка к\т Родина». Но ей все еще не стало страшно, даже после того, как она, наконец, оказалась на улице, под желтым, будто бы пропущенным сквозь коричневую пивную бутылку, светом.

Белининский район был одним из тех немногих городских районов, которые все еще сохранили на себе печать советского былого могущества. Правда, теперь оно отнюдь не блистало доблестью и начищенными бляшками милиционеров и почтальонов. Теперь оно было тихим, пыльным и отслоившимся в нескольких уровнях старой извести, что свисала то тут, то там под ободками окон и узких, миниатюрных балконов. Широкие проспекты с врезавшимися в мостовую линиями трамвайных путей были малолюдны и чаще всего заполнены увядшими и располневшими фигурами старух в пестрых халатах, детьми, шагающими в сандалиях по нагретой улице, и какими-то безмолвными и смутными, похожими скорее на тень, взрослыми людьми. Уставшие угрюмые женщины в нелепой цветастой одежде несли тяжелые пакеты с продуктами. Разбитые об обочину социальной лестницы мужички переваливались с ноги на ногу, обдавая запахом табачного мусора и вчерашнего похмелья.

Яркие и разукрашенные в истерические цвета витрины магазинов тоже были пыльными и какими-то забытыми, как будто бы в этом мире никто не попадал под воздействие маркетинговых ходов, был далек от припадочного российского шоу-бизнеса и даже не знал, какой из президентов сейчас у власти. Часто встречались старомодные магазинчики: названия продуктовых были разбиты на отдельные сиреневые ромбы, и буква «ы» неизменно теряла часть своей ножки, так что получалась какая-то смесь из дореволюционного и постсоветского стилей «ПРОДУКТЬ». Проржавевшие слова «Дом бытовых услуг» пустили на камни под собой оранжевые полосы, как будто бы там застыла кровь прошедших времен. В заляпанном грязью окне парикмахерской все еще стояли выгнувшиеся картонные изображения советских кокеток в зеленых и красных платьях.

Кинотеатр «Родина» на деле оказался развлекательным комплексом «Фортуна», в котором располагалась детская площадка, игровые автоматы и один этаж продуктового отдела «Магнит». Единственное напоминание, что когда-то это здание было кинотеатром, это отставленные в сторону ржавые маски трагедии и комедии, а над ними – кинокамера. Но за яркой и бросающейся в глаза вывеской «Фортуна» их почти не было видно.

Как Рэм и говорил, здание кафе быстрого питания Sub-Way она нашла сразу же – его темно-зеленая вывеска горела напротив кинотеатра, прямиком через узкую автомобильную дорогу справа. Девушка долго искала глазами пешеходный переход или хотя бы светофор, но ничего такого не нашла и отважилась перебежать дорогу. Впрочем, этого маленького преступления никто не заметил.

Внутри было немного людей. Рита вообще сомневалась, что здесь хотя бы кто-то будет: ведь район производил впечатление места обитания исключительно бабушек и неулыбчивых женщин, возвращавшихся с местного завода. Но, оглядывая местных посетителей, Рита убедилась в том, что здесь живут и молодые люди. Группка каких-то громко смеющихся молодых людей оккупировала последние два стола. Рита инстинктивно сжалась, заметив их краем глаза, и не стала снимать наушники. Ей не хотелось услышать в свой адрес что-нибудь неприятное. Только не сегодня.

Чтобы сделать вид, что она занята и малодоступна для общения, Рита торопливо достала телефон и стала искать записанный номер Рэма. Но почти сразу же увидела, что кто-то машет ей за прилавком. Завидев его улыбку, девушка улыбнулась в ответ и поспешила туда.

- Привет. – Он подмигнул ей из-под козырька темно-зеленой фирменной кепки. – Долго добиралась? Не потерялась тут?

- Нет, - она подумала, что он совсем не вяжется с этим рестораном. Особенно после вчерашнего разговора. – Все быстро нашла. Но район мне понравился. Такой... советский, что ли. Тихий.

- Да, есть такое. – Он кивнул. – Ну, что будешь? Я вчера обещал сделать тебе саб.

- Да, я помню, - Рита смущенно засмеялась. Потом посмотрела на контейнеры с начинкой. – Так много всего... Даже не знаю, что выбрать.

- А какой твой любимый?

Подростки сзади что-то громко крикнули, и Рита затравленно оглянулась. Но они даже не думали смотреть в ее сторону: обсуждали какое-то видео с YouTube.

- Не обращай на них внимания, - видимо, заметив ее смятение, сказал Рэм. – Они скоро уйдут.

- Да что ты, я даже не думала... - Рита снова повернулась к нему. – Ну, хорошо, давай тогда саб дня. Какой сегодня?

- Чувствуется постоянный посетитель. Сегодня индейка.

- О, здорово, давай ее. Средний саб. И серый хлеб.

Она смотрела, как он ловко управляется с оборудованием, греет сыр и мясо, потом укладывает овощи, солит, перчит и наливает соусы по ее заказу. В ресторан зашла еще одна пара.

- Ты что, один работаешь? – Рита только сейчас заметила, что других сотрудников рядом с ним нет.

- Ну, у меня есть, вообще-то, напарница. Но она уже ушла, она в половину смены работает. – Он протянул ей заказ и стакан с лимонадом. – Садись пока куда-нибудь, я скоро освобожусь.

- Нет, я тут постою лучше. – Рите было неловко уходить от прилавка в зал. Тем более, там были какие-то люди, и ей было страшно от мысли, что кто-нибудь к ней прицепится.

Рэм сделал знак клиентам, что сейчас подойдет к ним, вытащил из соседнего помещения табурет и открыл Рите затворку.

- Тогда садись тут, здесь не страшно.

- Да мне совсем и не... - Девушка смущенно покачала головой. Но потом все же отважилась зайти к нему. По крайней мере, тут она будет чувствовать себя в безопасности.

- Ой, а тебе не прилетит за меня?

- Никого же нет. А хозяин к восьми только подтянется.

Она поставила рядом на подставку стакан с лимонадом и положила на колени саб. Он приятно грел сквозь оберточный пакет ей колени. Да и к тому же еще и пах вкусно. Когда после первых двух посетителей пришло еще несколько, Рита не удержалась и стала понемногу есть свой заказ.

- А если вдруг тебя кто-то соберется ограбить? – в перерывах между заказами спросила Рита. Рэм облокотился о стеклянный прилавок и пожал плечами.

- Да что мне-то будет. Ну, съедят они всю начинку, я только счастлив буду.

Они вместе засмеялись.

- Да и потом, тут довольно хорошая система охраны. Чуть что – кнопку жми и жди ментов. – Он посмотрел на нее. – Ну, что? Вкусно?

Рита закивала, откусив еще. Лист капусты упал ей на колени, вымазав в сырном соусе.

- Вот, блин, - она попыталась оттереть коленки, но испачкалась еще больше.

- Погоди, - он приложил к ее коленям салфетку. – Сейчас все будет. Я теперь профи в уборке и готовке. Как домохозяйка.

Рита снова засмеялась, чувствуя волну жара, которая взметнулась в ней после его прикосновения. Но Рэм уже выходил мимо нее в зал, чтобы убрать со столов.

- Какие нехорошие, да? – спросила у него Рита, когда он вернулся. – Ведь здесь почти самообслуживание по части уборки грязной посуды за собой.

Он только махнул рукой.

- Ерунда. Тут за каждым третьим убирать приходится.

- А вот я всегда за собой убираю.

- Ты вообще самый лучший посетитель месяца, наверное!

Рита мгновенно покраснела и от этого застыдилась еще больше.

К вечеру посетителей стало еще больше. Рита попросилась у Рэма помочь ему, но он не позволил, сказал, здесь требуются годы тренировки.

- И талант, главное здесь – талант, – глубокомысленно заключил он, отправляя ее за дальний столик, потому что время близилось к закрытию, и вскоре должен был появиться хозяин.

В восемь Рэм закрыл двери и повесил табличку «Закрыто». Убрал в холодильник остатки. Достал чистящие средства для уборки. В момент, когда он быстро прибирал за прилавком, а Рита говорила с мамой по телефону, в зале появился какой-то тучный неприветливый человек.

- Эт что? – услышала девушка в свою сторону и поспешила отвернуться к окну, будто бы увлеченная разговором с матерью.

Рэм ответил что-то насчет того, что уже почти прибрался, и собирался домой. Тогда хозяин разразился громкими ругательствами, вытолкал крепкими руками Риту из ресторана и захлопнул за ней дверь.

- Кто это там кричит у тебя, Рита? – спросила мама по телефону.

- Мам, никто, просто мужик какой-то мимо прошел. Я позвоню, как соберусь домой. Ладно? Ну, все, пока.

Сунув телефон в карман, девушка осторожно приблизилась к стеклянной витрине. Хозяин размахивал руками и на что-то указывал Рэму. Тот стоял, не шевелясь, с опущенной тряпкой в руке. У него было что-то странное в глазах. И не то, чтобы ярость, но и не спокойное равнодушие. Как будто бы он пристально вглядывался в раскрасневшееся лицо этого человека и в его раскрытую пасть, надеясь что-то найти или запомнить. Он почти не мигал, и, наверное, даже не дышал, пока хозяин, наоравшись вдоволь, забрал выручку, отсчитал ему часть денег и вышел через черный вход.

Рита бросилась к Рэму сразу же после того, как мимо нее рванула в сторону дороги черная машина. Парень смущенно улыбнулся, завидев ее на пороге.

- Извини, что пришлось слушать этого мудака, - сказал он негромко, выжимая оранжевыми перчатками тряпку на швабре. – Он не сделал тебе больно?

- Нет, не сделал. – Рита с неприязнью вспомнила, как он толкал ее к выходу. Как будто бы она была какой-то попрошайкой или цыганкой. Мама в детстве их так отпихивала от нее, если они вдруг приставали на улице.

- Хорошо. – Он молча повозил тряпкой по полу. – У него когда как. Хорошее настроение – не будет орать. Плохое – наорет.

- Да, бывают такие люди, – согласилась Рита.

Наконец они оказались на улице. Прохладный вечерний воздух подарил им обоим разрядку. Они прогулялись по запущенному скверу, посмотрели на дно пожелтевшего, высохшего фонтана.

- Иногда просто хочется так взять, - видимо, все еще пребывая мыслями в той ситуации, сказал Рэм, – взять и вот так сжать ему голову, чтобы она – бух! – взорвалась, как помидор. – Он с силой прижал пальцы друг к другу.

Рита рассмеялась. Она бы и не такое в своих мыслях сделала с теми, кто на нее кричал, оскорблял и унижал. Они вместе залезли на остов коня на постаменте от какого-то забытого всеми памятника. Перед ними раскинулась разбитая проросшими травинками асфальтированная дорожка, вывалившиеся за пределы клумб буйные кусты и цветы и еще каменные белые бортики от ржавых скамеек. В вечернем свете они были похожи на маленьких лошадок.

- Хотелось бы тебе иметь суперсилы? – глубоко вздохнув, спросил Рэм.

- Да, конечно, хотелось бы, - практически не задумываясь, ответила Рита. Она прижалась к его плечу. Он в ответ осторожно ее обнял.

- А какую бы ты хотела? Но только не говори, что летать.

Рита прыснула, потому что именно это она и хотела сказать. Потом еще подумала.

- Не знаю. Давай, ты первый. Я пока подумаю.

Он усмехнулся. Сорвал с ветки рядом широкий лист и протянул его Рите.

- Я бы хотел уметь управлять чужим сознанием. Ну, знаешь, подумал, чтобы человек что-то сделал, а он взял и сразу сделал.

Рита посмотрела на него.

- Тогда ты этим и так, наверно, владеешь.

- Почему?

- Потому что я тебя поцеловала тогда в лифте, а я ведь про это совсем не думала.

Он прищурился, хитро глядя на нее.

- Да не-е-е, - протянул он. – Ты сама это хотела. Стал бы я тебя принуждать к такому, даже если бы умел.

- Ну, это благородно, конечно. – Рита поджала губы и укусила себя за внутреннюю часть щеки. – А ты что, совсем-совсем не хотел меня тогда целовать?

- Да что ты, - он теснее прижал ее к себе. – Я всегда хочу тебя целовать. И тогда, и вчера, и сегодня. И сейчас...

Когда Рита вернулась домой этим вечером, было уже почти за полночь. Где-то на полпути домой у нее разрядился телефон, и она провела остатки поездки на последнем рейсе из Белининского района в предположениях, сильно ли накинется на нее мама, когда она, наконец, заявится домой.

И, вопреки вчерашнему вечеру, мама действительно на нее накинулась.

- Ты где была? Что с твоим телефоном случилось? Я уже чуть ли полицию не вызываю, хотела искать тебя ехать!

Рита молча продемонстрировала потухший телефон.

- Видишь? Разрядился. Я же тебе сказала, когда ты мне позвонила, что я уже в автобусе, еду домой.

- Ага, как будто бы в автобусе с тобой ничего не может случиться! Или по пути от остановки до дома!

- Ой, мам, кому я нужна. Страхолюдина такая... - Рита разулась и прошла на кухню. Устало села на мягкий уголок.

- Маргарита, ты не должна так поступать со мной, – строго сказала мама. Рита ненавидела, когда ее называли Маргарита. Из уст ее мамы вообще любое имя, обращенное в ее сторону, звучало как что-то мерзкое, неинтересное, скучное и никому не нужное.

- Ну, извини, мам. – Девушка развела руками, начиная сердиться. – Чего ты вообще ко мне пристала? Мне двадцать лет уже. Не пять и не семь, чтобы следить, во сколько я домой возвращаюсь. Когда мне сорок будет, тоже станешь на меня нападать?

- Да ты малолетка еще совсем!

- Хватит, мам! – Девушка взметнулась на ноги. – А ты дура, значит, раз все еще думаешь, что мне нужна твоя опека. Не нужна мне твоя помощь, слышишь?

Она укрылась в своей комнате, слушая, как мама раздраженно ходит по кухне, бросает кастрюлю в раковину, открывает воду и начинает остервенело мыть посуду. Слышать это было даже более мучительно, нежели ее упреки. Рита вернулась на кухню и молча села обратно.

Абсолютная тишина между ними прерывалась шумом воды и грохотом посуды. Риту мучило острое сосущее чувство в груди, которое как будто бы понемногу вытаскивало из нее все жизненные силы. Ей так отчаянно хотелось сбежать из дома и начать свою жизнь, новую, не похожую на эту, которая въелась в нее, как сгоревшая на пироге корка. Но четкое осознание того, что нигде ее никто и ничто не ждет, разбивало ее о холодную стену препятствий и позволяло медленно стекать вниз, оставляя за собой косой, размазанный кровавый след и куски обломанных ногтей.

Так и не дождавшись ничего, Рита вновь встала и ушла в свою комнату. Открыла ноутбук в надежде, что там ее ждет Рэм. Но он пока не появлялся в сети. Девушка сорвала с себя одежду и легла под одеяло с головой. Ей хотелось выть в голос от удушающей семейной атмосферы вокруг, от этого постоянного снисходительства к ней, постоянной заботы и защиты от неведомой и несуществующей опасности. Как ей все это надоело!

Ночью ей снилось что-то легкое и радостное. Это был один сон из тех, которые иногда снятся человеку, размозжившему себе все руки в приступе ярости и исступления. Сон, исцеляющий раны, покрывающий загнившие струпья прохладным струистым шелком, успокаивающий и восстанавливающий. Рита проснулась утром отдохнувшая и пару минут лежала, как будто бы в счастливом забытье. Потом вспомнила о вчерашней ссоре, и на нее сразу же надвинулись темные тучи свинцовой тяжести и стыда.

ВКонтакте от Рэма было много сообщений, и в телефоне тоже. Но Рита не помнила, как заснула. Кажется, она опять плакала, а потом как-то сама собой успокоилась и провалилась в забытье. Отвечая ему что-то насчет ссоры с матерью, девушка вышла в коридор. Сегодня был выходной, на кухне пахло свежезаваренным кофе, а в ванной шумела вода. С дрожью в коленках девушка подумала, что нужно извиниться. Но дожидаться, пока мама выйдет, было невыносимо, поэтому Рита решительно открыла дверь и вошла внутрь, в душный жар ванной комнаты.

- Мам, - достаточно громко позвала она. – Прости меня, ладно? Я вчера сама не знаю, что наговорила. Я, правда, не думала, что ты дура. Просто все так тяжело, эти ГОСы и диплом, и еще я, кажется, влюбилась, но я не знаю, как тебе сказать, тебе же он все равно не понравится. И вообще я просто потеряна сейчас: я не знаю, куда идти после Академии, я совершенно не хочу работать в школе. Я не знаю, для чего получаю этот диплом...

- А? Кто здесь? Рита? Это ты? Ты тут, что ли? – прервал ее сбивчивую тираду голос мамы из-за занавески. Мгновение, и у кафельной стены появилось мамино лицо с прилипшими ко лбу прядями волос. – Что такое?

Рита закрыла рот, растерянно глядя в ее глаза. Но мама была уже как прежде, она не хмурилась и не сердилась. Недоуменно смотрела на дочь, кусающую себя за внутреннюю сторону щеки.

- Риточка, что случилось?

- Мам, - девушка сглотнула. – Прости меня вчера за мои слова. Я совсем не хотела тебя обижать.

- Да что ты, - мама облегченно улыбнулась и потрепала Риту по голове мокрой рукой. – Иди позавтракай, там круассанчики твои любимые со сгущенкой. Я скоро уже.

- Угу.

Налив себе кофе в кружку, девушка облегченно перевела дух. Хорошо, что мама не сердится. Ее саму уже отпустила вчерашняя обида. Взглянув на экран телефона, она торопливо открыла пришедшее от Рэма смс, прочитала и с довольной улыбкой стала набирать ответ.