Очнувшись среди ночи от звонка смс, Рита некоторое время просто лежала, смакуя ощущение сна. Несмотря на то, что занимались они там какой-то совершенно неприятной деятельностью – тем более, что Рита ни разу в жизни ничего такого не пробовала – все равно было приятно вспоминать, как он с улыбкой на нее смотрел, как подбадривал и радовался ее странному и совершенно ненужному успеху в обучении курению марихуаны.

Щурясь в темноте от яркого света экрана мобильного, Рита раздумывала, стоит ли записывать этот сон в дневник. Сергей Тимофеевич опять придумает какую-нибудь глупую отмазку, вроде того, что ей не хватает общения. В данном случае, это будет либо невысказанная потребность в романтических отношениях, либо... Потребность в употреблении наркотиков.

Рита улыбнулась собственным мыслям и не сразу осознала, что прочитала в смс-сообщении. Потом, нахмурившись и утерев слезы, выступившие от резавшего глаза пронзительного света, она прочитала еще раз: «Приходи к нам».

- Что? - вслух негромко спросила сама у себя девушка, перевернувшись на живот и уставившись в мобильный. Она несколько раз перечитала сообщение, потом посмотрела на номер отправителя – неизвестный номер. И начало какое-то странное, такие номера сейчас редко встречаются: 8-901... Может быть, это какой-то бот?

Рита заблокировала экран и сунула телефон под подушку. Прижалась щекой к теплой наволочке, размышляя в темноте. Наверное, кто-нибудь ошибся. Мало ли, кто-нибудь празднует день рождения или пошел в клуб и среди ночи решил отправить смс-ку своему или своей бывшей, чтобы тот пришел и полюбовался на пьяное, независимое и оскорбленное нечто. Или это сообщение может быть, к примеру, от кого-нибудь из ее одногруппников – сегодня же день после сдачи ГОСа, все в общежитии наверняка празднуют и по пьяни решили ее позвать. Все равно, что на дворе уже почти три часа ночи.

Придумав подобные предположения, девушка повернулась на бок и, вроде бы, успокоилась. Полежав с закрытыми глазами несколько минут, Рита снова достала телефон и поднесла его к своему лицу.

«Приходи к нам». Когда? К кому? Сейчас или завтра? Может быть, в следующую пятницу? Черт, все как-то не складывается. Нет обращения: если бы это были знакомые из Академии, они наверняка начали бы сообщение с Ритка, Ритуля, Ритусик и еще полумиллиона отвратительных комбинаций с последней частью ее имени.

Рита раздраженно дернула губой и нажала на вкладыш «Ответить». Когда на белом экране появился мигающий курсор, она вновь застыла в нерешительности. Надо что-то ответить так, чтобы, с одной стороны, не выдать собственной неосведомленности, а, с другой стороны, добиться ясного и четкого ответа, кто ее ждет, куда и когда.

Наконец, она набрала: «Напомни, это когда?». Перечитала то, что написала. Стерла. Как-то глупо. Надо по-другому. Но, как бы Рита ни старалась, лучшим вариантом оказалось все же «Напомни, когда это?» с улыбающимся смайликом. Вроде бы, вот такая я легкомысленная дурочка, совсем не понимаю, о чем ты, но ничуть не обижена приглашением.

Кивнув в знак одобрения самой себя, Рита нажала «Отправить», и потом несколько секунд с колотящимся сердцем в груди смотрела на голубоватое окошко «Отправление...».

Чтобы не тратить больше силы на эту ночную переписку, девушка вновь сунула телефон под подушку. Совсем ей и безразлично, что там напишут. Даже больше: сейчас она закроет глаза и сразу же заснет.

После принятия этого решения Рита еще пять минут пролежала с открытыми глазами, рассматривая ночной потолок. Проверила телефон. Тишина. Никто не прислал ответного сообщения. Рита подождала еще, просматривая сделанные в телефоне фотографии. Но смс за это время тоже не пришло. Когда к ней закралась мысль о возможном мошенничестве, девушка сразу же проверила баланс. Нет, деньги в порядке, никто не вычел с нее пятьсот рублей за отправку сообщения в Папуа Новую Гвинею.

«Значит, все-таки пьяные», - с заметной долей облегчения подумала Рита, закинула телефон подальше и натянула до ушей одеяло.

Утро началось с обыкновенной рутины: подняться, почистить зубы, причесаться, проверить свой профиль ВК, выпить кофе с пирожными, которые вчера презентовала ей мама в качестве комплимента за первый успешно сданный государственный экзамен. Пока Рита бесцельно шаталась по квартире, совесть подсказывала ей, что неплохо было бы заняться защитной речью для диплома. Но кого это волнует? Защита еще через неделю в пятницу, полно времени. Она успеет прочитать и зазубрить свою речь вдоль и поперек. Презентацию она отправила руководителю неделю назад: лень было растягивать все эти необходимые этапы подготовки к защите диплома, тем более что все эти нервничающие девчонки из ее группы просто раздражали: «Ой, а как делается то? Ой, а как делается это?» Ну, смех, честное слово, какой современный студент не знает, как подобрать макет в деловом стиле и наполнить его четкими, ясными формулировками по содержанию своей исследовательской работы?

Рита включила очередную серию фильма и стала заправлять кровать, пока идут вступительные титры. На полу загрохотал выскользнувший из одеяла мобильный. Девушка сразу же подхватила его, мгновенно вспомнив о своем ночном смс-приключении.

Она села на кровать, разблокировав экран. Ее сердце подпрыгнуло к горлу, когда она увидела у иконки сообщений голубой квадрат, в котором стояла цифра 2. Еще два новых сообщения? Это, скорее всего, от ее загадочного ночного собеседника!

Торопливо открыв раздел текстовых сообщений, Рита минуту читала. Потом разочарованно выдохнула. Оказывается, вчера ночью пришла часть сообщения от ее мобильного оператора. Остатки поврежденного сообщения были доставлены под утро. В целом, сообщение выглядело так: «Приходи к нам на летний СУПЕРМАРАФОН! Скидки на новые смартфоны до 60%! Участвуй в акциях и копи баллы бесплатного общения! Встречай это лето по полной!».

Ощущая, как сворачивается в груди обожженный цветок надежды, Рита с отвращением отбросила телефон подальше от себя и рванула одеяло. Она-то надеялась, что и вправду кому-то нужна. Пусть даже самому пьяному. Пусть даже самому бесшабашному, сумасшедшему и сумасбродному. Пусть даже кому-то, кто просто ошибся номером, и теперь, поняв свою ошибку, не знает, как ответить. Пусть даже кому-то из ее группы, кто вдруг решил пригласить ее к себе. Этой ночью...

Рита упала на заправленную кровать и уставилась в экран ноутбука. Но смеющиеся персонажи ее раздражали, а реклама, выпадающая то и дело наперед самого фильма, бесила так, что хотелось разломать ноутбук на куски. Еще очень хотелось кричать и бить себя в грудь, чтобы ее хотя бы кто-нибудь в этом городе услышал, пришел и спросил, что с ней случилось. Она ощущала, что заперта в какой-то маленькой, темной каморке. Она что та бабка, которая задохнулась среди всего хлама, принесенного ею с мусорки, умерла, разложилась и засохла, и никто, ни единая живая душа, даже не вспомнил, что она когда-то была.

Подобные гневные мысли заставили захлопнуть ноутбук на словах одного из персонажей: «Но ведь я нуждаюсь в тебе». Стараясь унять волну ярости к самой себе и к окружающему миру, Рита стала искать дневник снов, чтобы записать увиденное сновидение. Зацепившись за что-то в сумке, тот застрял и упорно не поддавался на ее попытки извлечь себя наружу. Раз за разом дергая на себя тетрадь, Рита взбесилась так, что, рыкнув, размахнулась и бросила сумку о стену, а потом подбежала к ней и стала неистово топтать, приговаривая: «Ну что, с*ка, нравится?! Нравится, а, с*ка?! Так вот тебе. ТАК ВОТ ТЕБЕ!!».

Когда под ногой хрустнула выкатившаяся шариковая ручка, весь пыл девушки вдруг остыл. Вместо этого, на нее накатилась волна рыданий, которая, сметая на своем пути все, даже крохотную японскую деревушку на самой окраине океана, поглотила и бедных рыбаков, и беременных мамаш, и противных чумазых детей, кошек, собак, тощих коров и блохастых коз, и саму Риту, ее чувства, ее никчемное тело, ее ненавистные уродливые куриные ноги...

Она просидела в луже собственных слез и разломанной на куски новогодней игрушки надежд около часа. Потом, коротко всхлипывая и ощущая в груди ужасную черную, саднящую пропасть, Рита осторожно потянулась к сумке, размазанной по паркету, и извлекла из нее помятую и покрывшуюся морщинами тетрадь. Перечитала все предыдущие записи. Взяла растрескавшуюся ручку и написала первые слова. Из страниц к ней на острые коленки выскользнуло приглашение на театральное представление группы реабилитации Сергея Тимофеевича.

Минуту она задумчиво рассматривала витую рамку с названием «Чай с кусочком лунного пирога», потом ногтем стала водить по силуэту странного пухлого гнома, одетого в звездную мантию и держащего в руке кружку с дымящимся чаем. У этого гнома была такая добрая улыбка...

Рита подавила поднявшуюся в груди новую волну слез. Хватит уже, и так голова болит от переизбытка чувств. И еще гудит, как будто бы туда попал ветер. Ветер самого постылого толку, откуда-нибудь с пустыря или из провалов заброшенного, обгоревшего дома.

Девушка еще повертела в руках программку, прочитав, что представление состоится двенадцатого июня. Хм, как странно, это же сегодня. Может быть, сходить? Можно будет поговорить с Сергеем Тимофеевичем, да и вообще как-то расслабиться. Кто знает, вдруг это представление и вправду интересное? И к тому же, поддержка своеобразная...

Психотерапевт часто говорил, что занимается важным исследованием, которому в свете современных событий практически не уделяется внимания. Возможно, он имел в виду именно этот проект. Рита, конечно, особенно его не расспрашивала, ведь ей хотелось поскорее избавиться от всего и спрятаться в своей норе дома, но сейчас воспоминания о том, что он упоминал что-то такое в своей практике, неожиданно всплыли.

Девушка посмотрела на часы. Половина третьего. Как раз хватит времени, чтобы уговорить себя одеться, накраситься и выйти-таки в окружающий мир. Для того, чтобы обеспечить собственную явку, она написала Сергею Тимофеевичу краткое смс: «Я к вам приду сегодня. Вы будете в том же помещении?». И, когда ответное смс пришло практически сразу, она почувствовала облегчение. Хотя бы где-то ей будут рады, пусть даже это скопище наркоманов и толстых девок, пропахших мочой.

После того, как она заявилась на это мероприятие, теперь не оставалось места для малодушия. Подобную уловку для самой же себя Рита изобрела уже на втором курсе, после того, как чуть не попалась матери во время прогулов учебы. Не то, чтобы ей не было интересно учиться: окружающие загоняли ее в душный кокон собственных комплексов и опасений, и сидеть среди шепчущихся одногруппников было невозможно. Она так и слышала, как они смеются над ее нелепой внешностью, и обмениваются издевательскими взглядами. В каждом слове, обращенном к ней, чувствовался скрытый, блестящий и гладкий стилет, который социум готов был вот-вот всадить ей между позвоночных пластинок.

А теперь уже деваться некуда – Сергей Тимофеевич будет ее ждать, возможно, он даже проболтался кому-то о том, что к ним придет настоящий человек, а не только псевдо-родственники и сочувствующие родители.

Выбирая себе одежду, Рита вдруг почувствовала воодушевление. К черту эти толстые колготки: сегодня она в любом случае будет выглядеть привлекательнее на фоне испитых, прокуренных, проколотых во всех жизненно-важных местах подростков. Поэтому можно одеться так, как хотелось всегда, без глупых ужимок и стараний соответствовать мифам потребительского общества. Девушка отыскала длинную мешкообразную кофту, которая на ней сидела, как мини-платье. Она когда-то купила ее, поддаваясь незнакомому порыву, но так и не надела никуда, потому что мама контролировала каждый ее выход в свет. Но теперь она выйдет и вернется задолго до ее возвращения, так что можно рискнуть.

Кофта скрыла ее птичьи плечики, заостренные локти и ломкие, хрустящие пальцы. На бедра Рита натянула потрепанные джинсовые шорты, из которых нитки бахромой торчали в разные стороны. Да, потом еще гольфы, приспущенные ниже колен и кеды. Никаких рюшек и розочек, никакой лаковой приглаженности и приличия. Только огромная кофта с изображением косой морды оленя, рогами взрывающего звездный небосвод.

Девушка не стала причесываться: сегодня можно быть такой, как ей всегда хотелось быть. Оглядев себя еще раз и почувствовав себя в безопасности в избранном образе, Рита сунула в уши музыку, включила громкость по максимуму, чтобы не слышать даже звука собственных шагов, и вышла на улицу.

Застрявший в пробке автобус убедил девушку, что без опозданий явиться не получится. И как бы она ни ненавидела собственные опоздания, отстраненная мысль о том, что никому до нее нет дела, немного ее успокаивала. Она даже надеялась в душе, что, когда придет и увидит, что уже все закончилось, почувствует облегчение, ведь не придется ни с кем общаться.

Когда Рита, наконец, вышла на своей остановке, она опаздывала уже на сорок минут. Девушка постояла в нерешительности перед стеклянными дверями бизнес-центра: если она опоздала, может быть, уже и не стоит появляться? Наврет что-нибудь о том, что появились неотложные дела, и не удалось прийти на спектакль, а ведь она так хотела. Или вообще ничего не говорить, и никогда больше не приходить к Сергею Тимофеевичу. Вряд ли он простит ее за подобное.

Рита уже почти было развернулась лицом к оживленной дороге, чтобы перейти улицу и сесть на обратный рейс, как телефон в ее кармане зашевелился. Девушка почувствовала, как у нее загорели уши. Это, скорее всего, Сергей Тимофеевич звонит, чтобы узнать, куда она пропала. Действительно, глупо разворачиваться и уходить, она просто тихо зайдет в зал и посидит на самом последнем месте, а потом поаплодирует актерам и вернется домой с чистой совестью.

Чтобы подтвердить собственную спешку, Рита не стала брать телефон. Как будто бы она и правда торопилась, переживала, что не успеет, и во всей этой суматохе и вправду не слышала, что ей звонят. Она вошла в бизнес-центр и сразу повернула налево, к психологическому центру.

У стойки ее привычно встретила синяя Марина. Ее синее форменное платье, узкое в подмышках и тесно облегающее широкие бедра, вызывало у Риты зажатое чувство в горле. Как, наверное, администратору неудобно в таком платье каждый день сидеть вот здесь и машинально улыбаться всем подряд.

- Здравствуйте! – Будто бы отвечая на ее мысли, озарилась чересчур слепящей улыбкой администратор. – Проходите, пожалуйста, в шестую аудиторию. Из-за пробок откладывали начало, совсем недавно начали.

Испытывая клокочущее чувство нервозности в груди, Рита уверенно направилась к дверям шестой аудитории. Там слышалась музыка, а еще покашливания и шуршание зрителей в зале. Сжав влажные и холодные пальцы в кулак, девушка глубоко вздохнула и слегка приоткрыла дверь.

Она почему-то ожидала сразу же натолкнуться на Сергея Тимофеевича у дверей, и даже подготовила пару приветственных и извиняющихся за собственное опоздание фраз. Но его в зале среди других зрителей не оказалось. Внутри, вокруг импровизированной сцены, сидело человек двадцать, большинство женщины средних лет, и старушки. Была, однако, и пара мужчин, но практически все они были не моложе ее мамы. Рита заняла первое место, которое попалось ей на глаза: настолько неловко она чувствовала себя из-за того, что может загородить кому-то вид на сцену.

Понемногу ей удалось привыкнуть к стулу и собственному положению в аудитории. Она стала присматриваться к актерам на сцене и вслушиваться в их фразы, пытаясь уловить нить происходящего.

К этому времени на сцене появилась худая до невозможности девушка. Глядя на ее скелетообразные ноги и руки, Рита почувствовала себя достаточно полной, и даже порадовалась, что она все-таки не настолько худая, как эта актриса. Девушка была в длинном сиреневом платье с блестками и металась от одного края сцены к другому, заламывая руки и говоря что-то высоким, манерным голосом. Играла она плохо, неубедительно, но Рита напомнила себе, что находится на капустнике, а не в драматическом театре, и перед ней не профессиональные актеры, а бывшие наркоманы.

По сюжету выходило что-то несуразное. Вроде бы, как поняла Рита, главная героиня была кем-то вроде подавленной Золушки, уставшей от террора в семье и пытавшейся отвести душу в создании кукол и управлении ими. Но откуда-то то тут, то там появлялся толстый парень, одетый в темно-синюю накидку с изображениями звезд, и все ей портил, а иногда выступал с пространными и скучными монологами. Еще много пели, танцевали какие-то странные танцы и читали стихи.

Рита время от времени поглядывала на часы. Было невыносимо скучно, раздражал кто-то, заходящийся в ежеминутном кашле в зрительном зале. Музыка была чересчур громкой, а выступления актеров – натянутыми и неестественными. Девушка даже подумала включить фоном у себя в наушниках музыку и продолжить смотреть так.

Но потом на сцену вышел тот парень, с которым она столкнулась в прошлый раз. Согласно сюжету, худой девушке все же удалось создать идеальную куклу, роль которой тот парень и исполнял. Его появление сразу же преобразило весь спектакль, как показалось Рите. Он был настолько естественным на сцене, настолько искренним в выражении своих чувств, что, казалось, каждое им сказанное слово, западает глубоко в сердце и с болью отдается внутри, затрагивая что-то настоящее, живое, неподдельное. Когда он смеялся, вместе с ним смеялся и зал, когда он грустил, Рита тайком утирала выступавшие слезы. Он был настолько заразителен в своей игре, что окружающие персонажи тоже как будто бы подтянулись и изменились в лице: они стали по-другому ходить, исчезла их неубедительность: теперь они жили пьесой и были маленькими фигурками, осознающими собственную судьбу, их сердца бились в унисон, руки взметались в воздух, лица озарялись внутренним светом.

Рита не заметила, как подошел финал игры. Когда грянула музыка, и Идеальный Пьеро (таким было имя персонажа того парня) сбросил с себя путы и шагнул вниз, в зрительный зал, Рита зажала себе руками рот, чтобы не выпустить всхлип и не отвлечь на себя чье-либо внимание.

- Идите со мной, - обведя всех вдохновленным взглядом, сказал Идеальный Пьеро. Зал замер, деля с ним его дыхание. – Сбросьте свои путы! Поверьте, вы не упадете без них. Без своих ниток вы... - Рита не смогла себя сдержать и в голос громко всхлипнула, не отрывая горячего взгляда от его лица. – Вы взметнетесь вверх, словно птицы! А оттуда, сверху, наш мир потому настолько красив, что далек от всего человеческого.

Рита закрыла руками пылающее лицо и низко склонила голову к коленям, глотая обжигающие слезы, давя в груди невыносимую боль. На сцене под гром аплодисментов заиграла скрипка, и Рита чувствовала, как ее легкие, ее сердце и желудок, пришитые к смычку, с болью и кровавыми вязкими нитками размазываются на струнах, обливаемые слезами, сожалением, восхищением и любовью.

Как только на сцену вышли актеры, а вместе с ними с Сергей Тимофеевич, чтобы поблагодарить зрителей за участие в этом спектакле, Рита сорвалась с места и бросилась прочь из аудитории. Она не могла позволить, чтобы он увидел ее слезы, ее слабость, ее уязвимость. Ей было бы стыдно вновь открывать ему свое сердце, тем более, что ей нечего было сказать на этот раз. Она не понимала, почему рыдания раз за разом ключом бьют из ее сердца.

В рекреации к ней метнулась синяя Марина, но Рита выбилась из ее рук и побежала в коридор. Она хотела найти туалет, закрыться там в кабинке и дать волю чувствам, чтобы потом, придя в себя от холода окружающего кафеля, спокойно умыться и уйти домой, никем не замеченной. Не найдя выхода из этого, похожего на обитый полиэтиленом, рукав, Рита привалилась плечом к стене у окна и стала судорожно рыться в своей сумке, в поисках платка, салфеток, ну, или хотя бы зеркальца.

- Прости, пожалуйста! – вдруг кто-то сказал совсем рядом с ней. Рита вскрикнула и закрылась руками, сама не зная, почему так испугалась. По полу забрякало выброшенное ей зеркальце. Потом открыла глаза и увидела перед собой актера самого маргинального на свете театрального представления. Идеальный Пьеро, с бледными впалыми щеками и блестящими глазами, смотрел на нее с выражением тоски и раскаяния. Под глазами у него размазались театральные тени.

- Прости меня, пожалуйста, - повторил он, не отрывая от нее своего взгляда. – Я совсем не хотел тебя расстраивать. Почему ты плачешь? Это из-за меня, да? Черт, я так и знал, нельзя мне выступать.

- Нет, что ты, нет, - Рита изо всех сил замотала головой. – Это просто... Я не знаю... Мне почему-то стало так грустно, и... - Она перевела дыхание, ощущая, как трясутся ее нагие коленки. – Я не знаю, но ты просто прекрасно играл, правда. Самая лучшая игра, я давно такого не видела.

У нее по щекам вновь покатились слезы, но она торопливо их вытерла. Склонилась, пытаясь подобрать зеркальце.

- Извини, мне... Мне, наверное, лучше уйти. – Рита выпрямилась и шмыгнула носом. – Ты... ты не знаешь, где здесь туалет?

- Пойдем, я провожу тебя.

Они молча прошли вниз по коридору до двух белых дверей. Неловко улыбнувшись, Рита скрылась внутри, умылась, вытерла лицо бумажными салфетками и постояла немного, глядя на свое отражение. Ну и рожа. Ноздри распухли и покраснели, губы налились кровью, а глаза стали совсем бесцветными, растеряв весь макияж. Кто на нее теперь такую посмотрит. И чего она не взяла с собой косметичку?..

Оказавшись вновь в коридоре, она с удивлением обнаружила там того парня. Конечно, в душе она надеялась, что он не уйдет и будет ее ждать, но все же опыт подсказывал, что такие повороты бывают только в слащавых романтических фильмах.

- Пойдем, - он протянул руку Рите. – Пошли к нам. У нас будет чай и рулет. Бирка еще обещала принести земляничный пирог.

- Нет, я не могу, у меня... - Девушка пыталась лихорадочно придумать отговорку, но Идеальный Пьеро ей этого не дал.

- Да ладно, тебе надо выпить чай. Пошли, у нас весело. Да и Тимофей будет, если ты нас боишься.

- Нет, я не боюсь, - Рита рассмеялась в душе над тем, как он назвал психотерапевта. «Тимофей». Смешно.

- Ну вот тем более, - он снова улыбнулся, откинув со лба нависшие пряди цвета блеклой пшеницы. – Да и Биркин пирог - это просто что-то.

Внутри аудитории царила радостная атмосфера. Актеры смешались со зрителями, звучали восхищенные восклицания, возбужденный гомон. Кто-то похлопывал по плечу отстрелявшихся, кто-то фотографировался с музыкантами и реквизитом. Сергей Тимофеевич стоял посреди зала в окружении родителей и родственников, с довольной физиономией принимая благодарности. Заметив Риту рядом с Пьеро, он мягко улыбнулся и приветственно взмахнул рукой. Рита раздвинула губы, беззвучно говоря «Здрасьте».

К Рите с Пьеро подскочили другие актеры.

- Супер, Бес, как обычно, супер, - не замечая девушки, заговорил полный парень, все еще не снявший колпака со звездами. – Как обычно.

И все вслед за ним заладили: «Да, круто получилось», «Я даже и не думала, что так получится», «Эта роль...», «Родаки вообще в шоке», «Мне аж самому понравилось». Рита и рада была бы в этой суматохе потихоньку ускользнуть, но горячая и острая ладонь Пьеро сжимала ее руку и не давала уйти. Ей было не по себе, тем более, что никто на нее не обращал внимания, а она не знала, как поздороваться и войти во всеобщий круг общения.

Но он распался сам собой, когда к актерам подошла невысокая полная женщина и, ухватив за тощий локоть Пьеро, вытащила его к себе. Тот недоуменно взглянул на Риту, выпустил ее руку, сказав: «Никуда не уходи», и обратился к женщине:

- Ну, что? Я же сказал, я занят буду после представления.

Женщина обвела всех неодобрительным взглядом, почему-то особенно задержавшись на Рите и, цепко ухватившись в руку актера, рванула его к себе, отвела к стене и стала что-то выговаривать.

Девушка недоуменно посматривала на них. Краем уха она услышала что-то вроде «наваждение», «одержимость», но не успела последовать за логикой женщины, так как к ней обратился тот полный парень.

- О, хоть кто-то не старше тридцати. – Он подмигнул. – Какими судьбами к нам, сестра?

Рита почувствовала замешательство, особенно после того, как он назвал ее сестрой, и не нашлась, что ответить. Тот парень хотел еще что-то сказать, но тут к Рите подошел Сергей Тимофеевич.

- Ну, что, Маргарита Алексеевна, - все так же мягко улыбаясь, начал он. – Каковы Ваши впечатления?

- Мне очень понравилось, - с готовностью ответила Рита, тем более, что поощряющую речь она продумала уже дома, вне зависимости от того, понравится ей пьеса или нет. – Такой необычный сюжет. И Пьеро, конечно.... У меня просто нет слов. – Она деревянно рассмеялась, вспоминая, как рыдала в зрительном зале.

- Да, ребята постарались в этом году, - психотерапевт посмотрел в сторону актеров, пегой группкой переместившихся в другую часть зала. – И нам еще повезло, что мы нашли Марата, это он играл на скрипке.

Рита проследила за жестом Сергея Тимофеевича. Угрюмый невзрачный молодой человек не спеша убирал скрипку в обитый фиолетовым бархатом футляр. Рядом с ним никого не было.

- Он и музыку, кстати, сам сочинил. – Психотерапевт помолчал, осматривая бурлящий зал. – Ну, а Рэм, конечно, да. Он в этом году играет еще лучше, можно сказать, прыгнул выше головы.

- Как? Как Вы сказали? – У Риты почему-то сдавило сердце.

- Революция, Энгельс, Маркс, – улыбаясь, ответил Сергей Тимофеевич. – Редкое имя, сейчас таких людей уже и не встретишь почти, с советским приветом от родителей, так сказать. – Он рассмеялся, а потом добавил. – Оставайтесь с нами на чаепитие. Бригит печет замечательный земляничный пирог.

«Но ведь это же то самое имя!», - зазвенело в голове у Риты. – «То самое имя, на Р, но не Роман. Так значит, так значит, это он мне снился все это время».

- Так что, останетесь с нами? У нас и кружка для Вас найдется.

- Да, хорошо, Сергей Тимофеевич, - практически не слыша его, ответила Рита, ища по залу глазами Рэма. То самое имя, Рэм, да, и волосы у него такие же светлые. Она вдруг вспомнила, что у него были светлые волосы. И такая же худоба.

- Мама, уйди, пожалуйста, - вдруг услышала она приближающийся голос. Еще мгновение, и рядом с психотерапевтом возникла та раздраженная женщина, а рядом с ней и Рэм.

- Мракобесие это, вот что! – негодующе воскликнула она, сверля Сергея Тимофеевича взглядом. – Ничего святого нет здесь! Понимаете, Сергей Тимофеевич? Все хорошо, я не спорю, но игра эта, это же просто... просто позор какой-то!

- Галина Арнольдовна, - начал было психотерапевт, но она не позволила продолжать.

- Вы сына моего из одного чистилища вытащили – и в другой засунули! Разве Вы не видели, что, когда ему дается роль, в нем так и кишат бесы? А? Не видели, хотите сказать?!

Она разошлась настолько громко, что стала привлекать внимание окружающих. Сергей Тимофеевич положил руку на ее плечо и мягко отвел за кулисы, приговаривая:

- Галина Арнольдовна, кто-то рассматривает актерское мастерство как талант, искусство, а кто-то, вот, например, средневековые схоласты, придерживались того же мнения, что и Вы, но это ведь не значит, что....

- Что, Бес, маман одолела? – только они скрылись из виду, насмешливо спросил толстый парень.

- Да уж... - Рэм мрачно почесал затылок. – Достала совсем. Фанатичка чертова.

Народ в зале стал расходиться. Кто-то из актеров обещал перезвонить, как они освободятся, кто-то просто махал своим родственникам вслед, кто-то уже расставлял стулья, формируя длинный стол для своеобразного пиршества. Рита не знала, куда себя девать: она чувствовала себя чужой здесь. Но Рэм вновь не дал ей потеряться.

- Давай поможем, - сказал он, подойдя к Рите с подносом, полным чашек.

- Да, конечно. – Девушка принялась расставлять кружки в один ряд. Они молча передвигались от одного стула к другому, а потом девушка решила его поддержать в ответ. – Я тебя очень понимаю.

- Да? В смысле? – Не сразу понял тот.

- Ну, с мамой. Моя меня тоже бесит. – Кружка громко ударилась дном о столешницу. – Все время учит жить, будто бы мне все еще пять лет. Невозможно ее терпеть просто.

- А, да, - Рэм рассмеялся. – Наверно, чем дольше с ними живешь, тем хуже становится. Пора съезжать.

- Да, я бы тоже хотела съехать. Но я еще даже Академию не закончила, а потом надо искать работу, а снимать квартиру так дорого сегодня. Мне ни за что сразу не накопить на отдельное жилье.

- Это ничего, - Рэм сунул подмышку красный поднос, и они вместе направились за кулисы. – На самом деле, с жильем не так уж и сложно решить проблему. А вот работа, это да, это сложно. Особенно в моем положении.

- В твоем положении? В каком? – Рита не успела себя оборвать, поздно опомнившись, что такой вопрос может его раздосадовать.

Рэм ничего не ответил, как-то странно улыбнувшись. За кулисами они натолкнулись на ту полную девушку, от которой неприятно пахло.

- О, Бирка! – воскликнул Рэм. – Ну, как пирог? Получился на этот раз?

- Надеюсь, что да, - приподняв темные брови, ответила девушка. – Попробуешь и сам узнаешь. – Она улыбнулась ему, потом задержала взгляд на Рите, и прошла мимо, слегка задев необъятными бедрами ее руку. Рита непроизвольно задержала дыхание, чтобы не вдохнуть шлейф неприятного запаха, который наверняка за ней тянулся. Однако, когда она снова начала дышать, ничего кроме манящего запаха сладкого пирога не почувствовала.

- Так ты, значит, учишься еще? – после молчания спросил Рэм, когда они вернулись в аудиторию с новой порцией кружек. На столах уже успело образоваться угощение. Кто-то помогал синей Марине внести пару дымящихся чайников и даже один самовар. Правда, электрический.

- Я почти уже закончила.

- М-м, - он кивнул, глядя, как она расставляет кружки. – И кем ты будешь по выпуску?

- Филологом. – Рита почувствовала тяжесть от этих слов.

- А кто это?

- Ну... - кто-то включил фоном современную музыку и приглушил звук. – Это тот, кто работает с текстами. Вообще-то, у меня педагогический ВУЗ, и я должна идти в школу, преподавать русский язык и литературу.

- Должна? – Рэм улыбнулся. Рита встретилась с ним взглядом и тоже расплылась в улыбке.

- Дело в том, что я НЕНАВИЖУ детей. И преподавать ненавижу. И вообще, не знаю, зачем я туда поступила.

Они вместе засмеялись. Когда все кружки были расставлены, Рэм отодвинул для нее стул, а сам сел рядом. Садясь за стол, Рита испытывала пьянящее чувство влюбленности. От этого ощущения немного кружилась голова, будто бы она надышалась разреженным воздухом.

- Ну, что же, моя удивительная актерская труппа, - спустя полчаса говорил звонким голосом Сергей Тимофеевич, возвышаясь над своеобразным пиром с кружкой в руке. – Я готов поздравить вас с окончанием очередного года, который мы с вами-таки одолели, - он рассмеялся и его поддержали смешками еще несколько человек. – Не утаю, случилось за это время многое... И хорошее, и плохое. Но мы должны помнить, что рождены были для счастья, а счастье невозможно без самого главного героя – без вас самих. Поэтому, по моему скромному мнению, вы можете считать себя самыми главными героями самой увлекательной в жизни истории, радоваться каждому новому рассвету, радоваться тому, что живете и вдыхаете этот чудный летний запах, а июньское солнце вас согревает. И, конечно, радоваться тем, кто с вами рядом. – Его взгляд переходил с одного лица на другое, но Рите показалось, что на нее и на Рэма он смотрел особенно долго. И, будто бы подтверждая ее мысли, Сергей Тимофеевич улыбнулся и поднял кружку с чаем, в котором плавал заварочный пакетик. – Спасибо вам всем за плодотворную работу в этом году! И да здравствует новое лето!

- Ура! Ура! Ура! – тут же подхватили его настроение многочисленные голоса. – За новое лето!

Смеясь, Сергей Тимофеевич опустился на стул и отпил из кружки. Рита с удивлением смотрела на окружающих: вроде бы совсем обычные люди. Ей даже не мгновение показалось, что она вновь в школе, сидит на классном часу у своего учителя истории, и он поздравляет всех с удачно сданными экзаменами. И впереди счастливое, беззаботное лето...

Вот только лето в этот раз было совсем не беззаботным. Да и поздравление это ее даже не касалось: ведь, как Рита сама считала, она нисколько не продвинулась на своих индивидуальных занятиях с Сергеем Тимофеевичем. Ей все так же часто было плохо и грустно, и она до ужаса боялась людей, как и прежде.

- Эй, - вдруг вытянул ее из круговорота отчаянных мыслей голос Рэма. – Попробуй пирог. С ума сойти можно, какой он вкусный.

Девушка перевела взгляд в свою тарелку. Рэм пододвинул к ней уже наполовину убавившееся угощение.

- Надо успевать, пока не съели. – Рэм кивнул в сторону толстого парня. – Точнее, пока Ник не добрался. Он любитель пирогов, как видишь. Слопает все подчистую.

Рита хихикнула и осторожно выложила себе из общей тарелки небольшой кусок пирога. Она тоже любила сладкое, но по ней этого не сказать. Как и то, что она вообще ест. Или живет.

Еще немного отягчали мысли о том, что скоро пора возвращаться. Ей очень хотелось как-нибудь сделать так, чтобы Рэм предложил ей переписываться, но попросить напрямую она не могла: боялась. Еще решит, что она в него влюбилась, и совсем задаваться начнет. Поэтому, когда после окончания чаепития он предложил проводить ее до дома, Рита в душе возликовала.

- Ну, а ты, ты на кого учишься? – спросила она у него, когда они вместе неторопливо шагали по аллее. Рэм прятал руки в карманах.

- Да я недоучился... - неловко улыбнувшись, сказал он, взъерошив себе волосы на макушке. – Сначала учился на актерское мастерство в местном универе, а потом... ну... в общем, матери это не понравилось, я стал отставать, она решила, что это совсем не мое... Ну и, в общем, я не доучился.

- Она заставила тебя забрать документы?

- Нет, что ты, - будто бы испугавшись того, что сам сказал, заверил ее Рэм. – Я перевелся на другой факультет. Но там учеба тоже не задалась. И, в общем, у меня законченное только школьное образование.

- Какой ужас! Но как же ты найдешь теперь работу?

- Ну, я работаю.

- Правда? А где?

- Ну, сейчас в кафешке. Делаю сэндвичи.

Рита искренне посочувствовала ему в душе, а вслух сказала:

- Может, тебя возьмут без образования в театр? Ты просто чудесно играешь!

- Да я пробовал, - Рэм снова невесело рассмеялся. – Но там сказали, что я переигрываю, не отработана сценическая речь, и вообще, на данный момент они в актерах не нуждаются. И что лучше мне прийти, когда получу специальность.

- Но ты же просто обязан закончить свой факультет!

Он повернул к ней голову. У него во взгляде было столько боли, что Рите стало стыдно за свои слова. Они замолчали. На скамейках сидели какие-то люди: кто-то читал газету, кто-то вставлял в уши наушники и листал в телефоне плейлисты, кто-то кормил у своих ног голубей. У всех была такая насыщенная и размеренная жизнь, без мучительных внутренних столкновений и конфликтов с собой, что Рита на секунду их всех возненавидела.

- Знаешь, пойдем в одно место, - вдруг встрепенулся Рэм. И когда прочитал в лице Риты недоумение и растерянность, поправился. – Это хорошее место, там никого не будет. Обещаю.

Когда они вошли в подъезд многоэтажного дома, Рита стала беспокоиться. А вдруг он приведет ее в наркопритон, а потом изнасилует и убьет? Она косилась на его спину, пока он стоял лицом к панели с кнопками этажей. Нет, не похоже на то... Да и он сказал, что там никого не будет.

Когда двери лифта раскрылись, Рита все же внутреннее напряглась. Но вместо того, чтобы пойти к дверям квартиры, он открыл узкую дверь в стене, и кивнул, чтобы она шла за ним. Не пройдя и четырех шагов, они оказались за решетками открытого балкона.

- Ого себе! – шепотом воскликнула Рита: она переживала, что их могут выгнать отсюда. Рэм рассмеялся и сказал:

- Не бойся. На этой лестничной площадке живет всего одна старушка, и та глухая. Да и балконы выходят в противоположную сторону от всех остальных. Ими пользуются ремонтники, когда что-то с лифтом случается.

- Хорошо, - Рита стала жадно осматриваться. Балкон был узким: между ней и Рэмом мог бы уместиться еще один человек, не больше. Изнутри многие части стены были исписаны: она заметила привычные матерные фразы, какие-то пошлые примитивные рисунки и надписи вроде «Здесь был Вася» и «Коля, я тебя love».

- А еще можно сделать вот так, - Рэм сел на пыльный пол и просунул ноги между решетками. Снял с себя толстовку и постелил ее рядом. – Садись.

- Какая смешная у тебя футболка, - заметила Рита, садясь рядом с ним и глядя на ухмыляющуюся рожицу. Рэм пожал плечами.

- Секонд-хенд «Afterlife» на Толстова.

- Ого, я никогда не покупала там одежду.

- Там бывают интересные вещи. Может, сходишь как-нибудь.

Они еще помолчали. Внизу раскинулся широкий пустырь: было видно изогнутую дорожку, которая, петляя, вела прямиком к мусорке. Кто-то там шевелился. Рита прищурилась, пытаясь рассмотреть, но не смогла: они сидели слишком высоко. По дорожке, в направлении мусорки, шла тучная женщина в ярко-оранжевой футболке. В руке у нее было полное ведро.

- А кем бы ты хотела работать? – видимо, все еще переживая тот разговор, спросил Рэм. Девушка вздохнула.

- Ну, мне нравится писать, я бы, наверное, хотела работать в газете. В Академии я на первых двух курсах работала в студенческой газете, мне нравилось.

Рэм кивнул.

- Смотри, какое небо золотистое. – Он указал ей на кромку горизонта. – Красиво как, правда? Отсюда весь город такой маленький, как муравейник, и люди все, как насекомые. Совершенно маленькие.

- Да уж, - Рита рассмеялась. – Это как в басне. Про муравья, у которого была такая тяжелая жизнь: ему приходилось вставать каждое утро на заре, работать весь день до ночи, а потом добывать себе пропитание, кормить семью, выращивать детей. И столько было проблем: то муравейник прохудится, приходится его чинить, то гусеницы нападут, то мальчишки крестьянские растопчут большую часть его народа. Муравей так долго трудился и страдал, что не заметил, как умер. А лес вокруг продолжал двигаться и шуметь, солнце продолжало светить, и трава расти и зеленеть.

Она замолчала, чувствуя, что у нее сбилось дыхание из-за такого непривычно длинного монолога. Рэм внимательно на нее смотрел, видимо, ожидая какого-то финала. Рита смущенно засмеялась.

- Ну, или как-то так. Не знаю, я не очень хороший рассказчик. Но мораль басни такова, что все наши проблемы настолько маленькие, что не следует тратить на них свою жизнь, и лучше наслаждаться окружающим лесом, солнцем, травой... В общем.

- Да я понял, понял, - Рэм тоже рассмеялся. – Просто сам о чем-то таком всегда думаю, когда здесь оказываюсь. Люди такие маленькие... И жизни наши тоже маленькие. И никому, по сути, нет до нас особого дела.

- Да, наверное...

Они снова замолчали. Рите было неловко, что им приходится так часто молчать: ей казалось, она должна тараторить без умолку, чтобы поддерживать интерес к себе. Но от таких мыслей становилось еще хуже: мозг напрочь отказывался придумывать новые темы для разговоров.

- Прости, - выдавила из себя девушка после нескольких минут молчания. – Я не самая лучшая собеседница.

- Да ты что, - сразу же возразил ей Рэм. – Ты смотрела «Криминальное чтиво»?

- Что? Нет, я не люблю такое.

- Это просто название такое, на самом деле, там нет никаких детективов и расследований, – будто бы зная, что она представила, поспешил разубедить ее Рэм. – Там просто в первом фильме про совместное молчание хорошие слова говорятся. Тебе надо посмотреть, я сам тоже плохо рассказываю.

Они вместе засмеялись, ощущая особенное родство.

Прошло еще некоторое время. Закатывающееся солнце окрасило стены домов в медный цвет. Последние минуты отходящего дня особенно пьяно пригрели. Рита вдруг почувствовала такое блаженство, что в груди сладко сдавило. Ей хотелось прижаться к острому плечу Рэма, но она себя одернула. Накатило чувство, что все дальше будет хорошо, лишь бы только он был рядом с ней. Она не сразу поняла, что смотрит на него в упор.

- Ладно, пора домой, наверное. – Рэм встал и помог ей подняться. Рита стала отряхивать его толстовку.

- Прости, я ее испачкала, она вся в пыли.

Поднявшиеся клубы пыли заставили их отчаянно чихать и кашлять.

- Да забей, - все еще чихая, Рэм открыл дверцу балкона обратно в подъезд. – Она и не такое видала.

Они зашли в лифт. И, когда двери с грохотом поехали и закрылись, Рита жадно прильнула к его губам, вжимаясь в его выпирающие кости, обжигаясь нахлынувшей в кровь страстью, и до треска ниток растягивая его футболку на спине.

Внизу, на первом этаже, они вывалились из кабины, раскрасневшиеся и шальные, словно апрельские тополиные почки, готовые вот-вот брызнуть зелеными листьями посреди весенней непогоды. Бабка в цветастом платке и в стоптанных галошах покачала головой, проходя мимо них в лифт.

- Бесстыдники какие. – Напоследок успела бросить им в спину она. – Все бы шляться да **аться.

На улице Рита пришла в себя, и жар понемногу улегся в животе, стих. Стало даже промозгло. Будто бы ничего не было, они молча прошли к остановке. Там, между уставшими за день людьми, капризничающими детьми и двумя бездомными кошками, они простояли в молчании вплоть до того момента, когда вдали появился Ритин автобус.

Готовясь поставить ногу на первую ступеньку, девушка ощущала растерянность. С хлопком и шумом, в сторону разъехались автобусные двери, откуда валил душный людской жар и запах. Рита сделала первые два шага, но Рэм в последний момент ее перехватил.

- Как мне тебя найти?

К горлу хлынули чувства безумной радости и ликования, и Рита, прижавшись напоследок к его груди, сказала:

- ВКонтакте, Маргарита Шерер.

Вцепившись в поручень, она увидела его силуэт на остановке. Он улыбался и раскрывал ладонь в прощальном жесте. Девушка взмахнула ему в ответ и в голос рассмеялась. Она чувствовала себя на восьмом небе от счастья. Двух следующих неб пока что не хватало.

По дороге домой Рита даже забыла послушать музыку. Раз за разом она вызывала в памяти те недолгие минуты их поцелуя в лифте и еще звук его стучащего в груди сердца перед прощанием. Как же это было сладко... От переполнявших ее чувств в кофте стало жарко, и Рита впервые за день пожалела, что надела ее.

Весь мир вокруг будто бы окрасился в новые цвета. Как если бы она смотрела фильм про себя вначале с низкой яркостью, а именно на этом моменте нажала на кнопку и выбрала все 10 делений из 10. Она улыбалась соседям, разглядывала вокруг себя окружающий мир и дышала ароматами сладкой ваты.

Мама уже была дома. На стоянке была ее машина, и окна на третьем этаже горели прохладным голубым светом. Разглядывая собственные шторы, Рита почувствовала, как распустившиеся в ее груди цветы понемногу никнут и опускают головки. Мама не привыкла дожидаться ее так поздно.

Пока она поднималась по лестнице, думала, что та скажет, когда встретит ее на пороге. Может быть, откроет дверь и спросит: «Ну, и где тебя черти носили все это время?». Или: «Вот, явилась-таки наконец!», и руки скрутит на груди. Или, может быть, откроет дверь и сразу же уйдет, своим молчанием показывая, насколько глубоко она оскорблена ее опозданием.

Но все вышло, как всегда, вопреки ее ожиданиям. Открыв дверь, мама, не отрываясь от телефона, дала ей войти, а потом протянула деньги:

- Вот, Рит, сходи в магазин, я хлеба забыла купить. И еще томатной пасты надо, я суп варю. Да-да, Константин Олегович, Вы все правильно поняли, эти графики, которые я выслала, как раз для презентации в следующую среду.

Рита недоуменно посмотрела в свою ладонь, где оказалась крупная купюра. Что ж, она еще легко отделалась. Иногда ее мама бывает удачно занятой бизнес-вумен. Она повернулась обратно к двери.

- Рита, это еще что такое на тебе надето? – успело зацепить ее. Но Рита, сделав вид, что не услышала, уже спускалась вниз по лестнице.

В следующий раз она заходила уже более осторожно: открыла своим ключом квартиру, прошмыгнула незамеченной с покупками на кухню, а потом мигом скрылась в своей комнате, торопливо пряча одеяние свободы в шкаф. Когда она вытаскивала волосы из-под футболки, на пороге возникла мама.

- Ну-с, и где мы это были? – спросила она с хитрой улыбочкой. В руке у нее был половник. – Никак, гулять ходила?

- Да, вот решила прогуляться, - Рита не придумала, как ей рассказать о своем вечере, и решила пока держать ее в неведении. – Ой, а ты что, суп готовишь? Так есть хочется!

- Ну-ка, рассказывай давай, - явно подозревая что-то, сказала мама и пошла вслед за ней на кухню. – Ты так просто на улицу не выходишь, уж я-то тебя знаю.

Делая вид, что пока не может ответить, Рита мыла руки в ванной и раздумывала о том, стоит ли вообще рассказывать матери о Рэме. Бывало уже много случаев, когда она серьезно жалела о том, что раскрыла перед ней в очередной раз душу. Не факт, что все случится по-другому и в этот раз.

Она села за стол. Мама шинковала на разделочной доске капусту, кухня была окутана душным запахом мясного бульона. Девушка почувствовала, насколько сильно проголодалась за этот вечер.

- Куда хоть ходила? – после недолгого молчания начала расспросы мама. Рита взяла со стола ломтик ветчины и ответила:

- Сергей Тимофеевич меня звал на какой-то там концерт. Ты знала, он, оказывается, ведет какую-то программу адаптации для молодых людей?

- В самом деле? – отозвалась, не поворачиваясь к ней, мама. – К чему же они адаптируются?

«Нет, ей нельзя говорить про наркоманов, - промелькнуло у Риты в голове. – Она мигом решит, что Рэм наркоман. Хотя, он, вроде бы, и есть наркоман... Но я не узнавала, на самом деле. Может быть, он совсем не наркоман даже, а такой же, как и я, запутавшийся в жизни».

- Ну, - она вздохнула, - там всякие люди... С проблемами, как у меня. И с другими тоже, конечно. Вот они собирались весь год, а сегодня у них было последнее собрание, и представляешь, они приготовили целый спектакль.

- Ого, странно, что Сергей Тимофеевич мне не рассказывал ничего об этой программе, - в бурлящем и клокочущем бульоне исчезли зеленоватые кусочки капусты. – Я бы и тебя тогда туда записала, у них там что-то интересненькое, вроде бы...

- Нет, там люди с... - Рита с трудом пыталась проглотить вставший в горле кусок ветчины. – Ну, в общем, не для меня это. Я, если честно, особо его не расспрашивала о том, какие именно там люди ходят, но наверно, если бы мне это действительно могло помочь, он бы рассказал.

- Тоже верно. – Мама развернулась к столу, чтобы натереть морковь. – Ну, и что? Как спектакль? Тебе понравилось?

- Ну, в общем, да. Поначалу было скучновато, но потом стало поинтереснее. Сюжет там, знаешь, все дела... А, еще там был мальчик, который играл на скрипке вживую. Они там пели, танцевали и потом пили чай.

- Да? Ты тоже осталась?

- Нет, то есть, да, - Риту обдало душной волной жара. – Ненадолго. Сергей Тимофеевич попросил меня остаться. Ты же знаешь, он думает, что весь секрет моего исцеления – общение с другими.

- Хм, и он думает, что общение с психами это для тебя нормально? – Мамины глаза впервые серьезно взглянули на Риту. Девушка так и застыла с приоткрытым ртом, а потом заставила себя пожать плечами.

- Не знаю, это лучше у него спросить. – Она помолчала и вдруг спохватилась, переварив слова, сказанные матерью. – Но они совсем не психи! Ну, в смысле, они не были там в смирительных рубашках, никто их не колол ничем и все такое... Обычные люди, у которых, наверное, бывали проблемы в жизни.

- Ладно, - мама бросила морковь на раскаленную сковороду. Та сразу же зашкворчала. – Ну, тебе же понравилось? Ты какая-то прямо окрыленная пришла.

- Да, очень! – с готовностью подхватила Рита. – Спектакль был просто супер! Мне кажется, я не зря туда сходила. – Она почувствовала, как стало немного легче дышать. – А скоро суп будет готов? Я умираю, как хочу есть.

Спустя почти час она, наконец, вернулась в свою комнату. Облегченно вздохнув, что больше не нужно ни с кем общаться (а за ужином она была необычно для себя оживлена и чувствовала необходимость поговорить с мамой, пусть даже о самых незначительных вещах), Рита опустилась на колени перед книжной полкой и аккуратно извлекла из-за книг свой дневник снов. Села на кровать и стала медленно просматривать все сны, в которых фигурировал Рэм.

Он снился ей уже на протяжении трех лет, и первый сон, описывающий его, был зафиксирован где-то через год после того, как она впервые попала на прием к Сергею Тимофеевичу. Это было какое-то мимолетное сновидение, которое запомнилось ей тем, как какой-то светловолосый парень вкладывал в ее ледяную руку веточку красной герани. Рита вспомнила свои чувства в ту ночь, когда проснулась от разрывающего чувства непереносимой скорби, как будто бы она когда-то знала этого человека, а потом безвозвратно потеряла его.

Рита подумала, что, может быть, она и правда знала Рэма, в какой-нибудь другой жизни. А вдруг в прошлой жизни они были любовниками, и она трагически погибла, и вот эта герань, которую Рэм вкладывал в ее руку – последний подарок, полученный от него при жизни. Думать в этом направлении было удивительно приятно, и Рита провела еще какое-то время в пустых мечтаниях, придумывая те или иные обстоятельства, которые их могли связывать. Не соответствовало только то, что настоящий Рэм совсем не изменился во внешности и даже не сменил имя, что для переселения душ достаточно нетипично.

Рита стала листать дневник снов дальше, надеясь найти точное описание его внешности. Раскрыла сложенный пополам листок, на котором пыталась зарисовать его лицо после одного из кошмарных снов, где они вместе убегали от кого-то. Да, рисовала она так себе, но получилось запомнить и передать его худое лицо, выступающие скулы и будто бы провалившиеся в череп глаза. На рисунке у него была внешность тяжелобольного человека, а настоящий Рэм был вполне физически здоров, хоть и очень худ, совсем, как она.

Девушка еще поразмышляла немного. Все сны, в которых она находилась на территории детского оздоровительного лагеря, включали в себя и Рэма. Либо она думала о нем, когда шла по обширной территории лагеря, либо видела его издали, либо непосредственно с ним общалась. Во снах было так много совпадений, от которых даже становилось жутковато. Будто бы она читала старые истории из своей жизни или разбирала поблекшие старинные фотографии из ее молодости, вспоминая своего умершего супруга.

Чтобы удостовериться в том, что Рэм все же реален, Рита достала программку спектакля. Да, все верно, вот тут написано его имя. Странно, что она сразу не заметила такое необычное имя. И, к тому же, он же обещал найти ее ВКонтакте.

Девушка нетерпеливо открыла ноутбук и зашла к себе на страницу. И сразу же радостно улыбнулась, увидев несколько жирных цифр рядом с вкладкой «Мои сообщения». Перейдя в сообщения, она чуть ли не стала прыгать на кровати от ликования: ей и вправду писал Рэм, тот самый, с которым она провела сегодня весь вечер, и от близости с которым до сих пор подводило колени.