Остаток пути едем молча, слушая музыку. Я высаживаюсь у самых дверей отеля, Марта машет на прощание рукой и грузовичок едет дальше, таща за собой желтый Фольксваген.

Колина уже сменила за стойкой его тетка. Увидев меня, она округляет глаза, потом достает из-под стойки ключ и кладет перед собой.

- Прачечная в подвале, – холодно произносит она, – Плату за пользование я добавлю при расчете.

Я благодарю и топаю в номер. Старинные часы в холле отбивают четыре мелодичных удара. Только? Все мои приключения уложились в пять с половиной часов, а я чувствую себя такой разбитой, словно работала сутки на рытье каналов...или могил, судя по настроению. В зеркале отражается чудовище со вздыбленными волосами, опухшим правым глазом, рассеченной бровью и ссадинами на щеке и шее (чертовы кусты !)

Душ, такой горячий, насколько можно выдержать и самая жесткая мочалка немного приводят меня в человеческий вид. Но стоит прилечь и закрыть глаза, как воспоминания накатывают с такой четкостью, что я вскакиваю с кровати. Надо бы успокоиться.

Я следую совету хозяйки и следующие два часа перемещаюсь между стиральной машиной, сушилкой и гладильной доской. В порыве хозяйственности глажу все рубашки и футболки Яна. Когда никаких дел больше не остается, я залезаю с ногами на подоконник и смотрю всякую ерунду на ютубе, лишь бы заткнуть свое внутреннее телевидение, безостановочно транслирующее подробности сегодняшнего фильма ужасов.

Ян является еще позже чем вчера. Входит и, не включая света, идет к ванной. Услышав мое «Привет», вздрагивает.

- Я думал, ты уже в постели.

- Тебя жду.

- Понятно.

Он закрывает дверь в ванную. Слышу шум льющейся воды и вдруг, словно это звук послужил спусковым механизмом, я начинаю плакать. Слезы текут и я ничего не могу с этим поделать.

Ян выходит из ванной, промакивая полотенцем гриву волос. Весело спрашивает:

- Ну что, как поход по магазинам?

Щелкает выключатель и резкий свет заставляет меня зажмуриться. Но тут же сильные руки хватают меня за плечи.

- Что случилось? – Ян почти кричит, – Почему лицо разбито? Кто это сделал?

- Я ссса-мма...упааала...- теперь это уже не просто слезы, это рыдания. Дамы и Господа, представляю вам шоу одного актера «Истерика» - яркое и незабываемое!
Все напряжение последних дней вырывается на Яна гейзером из слез, соплей и воплей. Припоминаю старые обиды, одиночество, пренебрежение. Потом наступает стадия самобичевания:

- Ты думаешь, что я такая хорошая, глупая, влюбленная дурочка, да? – всхлипываю я, давясь словами, - А ты знаешь, о чем я думала тут, в темноте, дожидаясь когда ты придешь и спросишь, почему я еще не в постели.? О том, что я твой худший враг! Потому что друг хочет для тебя славы, поклонников, денег...признания хочет! А я боюсь этого! Если ты станешь знаменитым, то ты же меня бро-о-осиишь! – вою, уткнувшись в мокрое полотенце, – Вот вас только поманили клубом и деньгами и я уже не-е н-нужна-а-а!

Никто меня не гладит по голове и не утешает. Ян молчит. А когда я немного успокаиваюсь и отрываю голову от полотенца, его нет рядом.Он просто ушел. Скотина!
А нет! Вернулся! Что?! Я пытаюсь увернуться от стакана, в нем явно водка, судя по запаху, но Ян валит меня на пол и зажимает нос. Водка обжигает горло, пищевод. Я начинаю кашлять, блин...эта водка у меня из носа пошла!

- Еще? – спрашивает Ян, – у нас еще полбутылки осталось.

- Не надо, – хриплю я, – хотя знаешь что, давай!

- Без закуски?

- Пончики уже протухли наверное, – говорю я. Все еще сижу с сжатыми веками, не могу поверить в случившееся. Водка уже в желудке, я чувствую его обожжённые контуры, еще бы, я с утра ничего не ела.

- Значит так, - Ян ставит меня на ноги, – Сейчас ты умоешься и мы вместе спустимся вниз. Одиночество тебе явно противопоказано, начинаешь слишком много думать.
В холле гостиницы по прежнему никого из посетителей, кроме нашей компании. Парни облюбовали закуток перед баром, в котором еле помещаются два столика, диван и четыре кресла. Лось с Максом играют в нарды. Акела сидит по турецки на диване с листком бумаги в руке, бормоча себе под нос и монотонно раскачиваясь. Но стоит нам с Яном подойти поближе, как процесс медитации прерывается и взгляд больших темных глаз скользит по моему лицу :

- Ни фига себе! У вас что, садо–мазо? Это я понимаю! Вот так и надо стресс снимать!

- На улице был дождь, я поскользнулась и упала. Все, не хочу об этом говорить, – я падаю в кресло. Лось хмыкает и бросает кости.

Сегодня они на редкость молчаливые. И взвинченные. Лось то и дело прикладывается к бутылке пива, игнорируя стакан. Ян не отстает от него. Уткнулся в телефон и не обращает ни на кого внимания. Ну и зачем мы тогда спускались? Акела продолжает бубнить себе под нос что-то невнятное, только Макс остается прежним скучным и спокойным Максом.

Часы бьют одиннадцать.

- Ты текст учишь?– спрашиваю я у Акелы, чтобы прервать молчание. Вместо него отвечает Ян.

- Учит. Двенадцать строк уже второй день учит. Тупеет на глазах.

- Тупею? – Акела зло сощуривается, – Двенадцать строк... Наверное «Тили-тили , трали- вали», да? – он тычет пальцем в листок бумаги, – а как тебе это? «Ватн ок сальт и Вальхётль, энн оускинн тиль фор»... Я тебе что, блядь, - Адольф Гитлер... чтоб такое проорать и не подавиться?!

- Это не на немецком, – замечает Макс, – скорее старонорвежский.

- Да мне пох... – Акела разбушевался, – Нет, ну ёж мое а,.. «Хаур, Ябнхаур, С'риз'и, с'айр ау хлиз' тиль аз' хъяульпа ок лэйса». Это же полный абзац, как серпом по гландам! Как я это спою?

Он злобно комкает бумагу и швыряет в центр доски с нардами. И отшатывается от летящего в него смартфона.

- Задолбал! – Ян вскакивает с кресла, – Как, как?! Да хоть жопой пой, но чтоб до завтра готово было! Мы аванс взяли, договор подписали, назад дороги нет!

В воздухе повисает тишина. Таким злым я еще Яна не видела, и не хотела бы еще раз увидеть. Акела подбирает скомканный текст со словами «В номере поучу» и быстренько ретируется. Ян продолжает стоять, глядя в одну точку перед собой. Лось хмурится:

- Хорош уже...зря ты наехал на Акелу, парень старается, ты же видишь. У всех не ладится. За два дня нереально добиться идеального звучания, сложная композиция.

- Реально! – с нажимом отвечает Ян, – Если меньше бухать и болтать, то реально. А иначе конец будет нам всем!