В машине жалобы продолжаются, теперь уже на жену, тещу и детей. Когда городские здания сменяются холмами и редкими фермерскими домами, таксист поднимается до уровня городской администрации и страны в целом. До межпланетных дрязг я не дослушиваю, бесцеремонно прервав монотонный плач о лучших временах.

- Вы что-нибудь знаете о «Валхалле»?

Таксист умолкает на середине истории о «зажравшемся мажоре» (сыне премьер – министра) и задумывается.

- Нее..ничего не знаю...Так вот, этот сопливый министров выродок...

- А куда мы тогда едем? - возмущенно спрашиваю я, – Хоть это вы знаете?

- Знаю, я же лучший таксист в городе. Едем на Турий Вал. Там только одна «Валхалла». Раньше клиентов туда было навалом, но это когда было...

- Что за Турий Вал? – спрашиваю быстро, пока он вновь не затянул « Балладу о Мажоре».

- Раньше там был курорт. Хороший курорт, с минеральной водичкой. Иностранцы к нам приезжали, доходы были не то что сейчас. А все пока наши ворюги-политиканы не разворовали ...Теперь там мало кто живет, молодым работы нет, уезжают, а старики мрут. Хотя вроде как отстраивать начали, но чего не знаю, того не скажу. Одно точно, дорога и раньше туда была хреновая, а теперь вообще-то яма, то канава. Даже не знаю, почему я согласился, но вижу же, надо красивой девушке помочь, вот и пожалел на свою голову.

- Можно окно открыть?

- Девушка, ты в своем уме?! Дождь!

Я вновь обреченно натягиваю свитер на нос, втыкаю наушники и включаю музыку на полную громкость. Жара, гипнотическое движение дворников и музыка вводят меня в состояние сладкой полудремы. Мысли мешаются и сонные образы скользят на фоне темных силуэтов деревьев.

Но я еще успеваю увидеть черную массу, с размаху врезавшуюся в лобовое стекло. Мат водителя, скрип тормозов и удар головой о приборную панель - я ору от страха и боли. Теплая жидкость заливает мне левый глаз - «Кровь или мозги» - идиотская мысль, но в тот момент она кажется совсем не идиотской. Я поднимаю голову и рву ручку дверцы, но тут же на боковом стекле с грохотом распластывается очередной черный комок.

Поток холодного воздуха с левой стороны - это таксист выскочил на дорогу. Через сетку трещин на лобовом стекле я вижу, как он бегает вокруг капота, матерясь и размахивая руками. Руки трясутся, дверца наконец поддается и я рвусь наружу, но нога цепляется за рюкзак и я плашмя шлепаюсь в дорожную грязь. Колено попадает во что-то мягкое и трепещущее...Ааааа!..я откатываюсь в сторону и ползу в сторону обочины. 

Ужас ледяной вспышкой сковывает затылок, когда я понимаю, что в левую лодыжку вцепилось что-то тяжелое и волочится следом. Хватаюсь за ствол дерева и рывком вскакиваю на ноги... ох...меня накрывает волна облегчения, когда неведомым нападающим оказывается мой собственный рюкзак, лямки которого закрутились вокруг башмака. У колеса валяется тушка ворона, кажущаяся мне огромной. Я наклоняюсь, чтобы выпутать ногу и тут резкая боль заставляет меня невольно прижать руку к правому глазу. По запястью текут кровавые струйки, смешиваясь с дождем.

- Ну у тебя и рожа! - таксист стоит у капота, мрачно глядя на меня. Я сглатываю и вдруг замечаю движение на земле в нескольких метрах от него. Еще один ворон бьется в грязи, очевидно это первый - разбивший ветровое стекло. 

Таксист поворачивает голову в направлении моего взгляда и оскалившись, широкими шагами подходит к полудохлой птице. Тяжелый каблук опускается на птичью голову, я даже слышу слабый треск, а потом таксист со всей силы пинает ворона носком ботинка. Птичья тушка взлетает в воздух, как футбольный мяч и падает далеко в кустах.

«Таксист – футболист», – хихикает истерика в моей голове, – и его трупомячик !» Неожиданно из меня вырывается нелепый смешок, но я тут же зажимаю рот ладонью, когда таксист резко поворачивает ко мне побагровевшее лицо.

- Ты еще смеешься!– хрипит он яростно, – Все из-за тебя, тварь!

Глаза его совершенно сумасшедшие! Глаза зверя, бешеной собаки, крошечные точки зрачков в омутах, полных безумия. Я отступаю назад как можно медленнее. 

"Не беги !" – вопит внутренний голос, – «Тогда он точно бросится на тебя! »

Делаю еще один шаг, зачарованно глядя, как сжимаются и разжимаются покрасневшие кулаки, белея пятнами костяшек. Слышу учащенное дыхание, вижу как раздуваются мясистые ноздри.

Еще шаг. Хруст ветки подподошвой. Таксист угрожающе наклоняется вперед и в эту секунду тишину разрывает резкий дребезжащий звук.

Таксист дергается как от удара, хватаясь за карман куртки, а я бросаюсь в глубину леса и бегу, продираясь сквозь заросли кустов. Башмак цепляется за корень, торчащий из земли и я падаю, скатываюсь в яму, полную мокрых листьев.Затаиваюсь, сжавшись в комок.

Голова пульсирует болью, как второе сердце, и оба сердца готовы разорваться.
Никаких звуков преследования, но проходит много времени прежде чем я отваживаюсь поднять голову. Спустя еще несколько минут я смелею до того, что выползаю из-под кучи листьев и осторожно, на корточках перемещаюсь вдоль кустов. 

Оказывается, все это время я бежала вдоль дороги, а не в чащу леса, как мне казалось. Еще немного (благословенные кусты!), и я уже могу видеть полотно дороги и фольксваген. Он довольно далеко, но я четко вижу психованного таксиста, который стоит у машины, разговаривая по мобильному телефону. Никто и не собирался гнаться за мной, но возвращаться назад я не собираюсь. Это единственное, в чем я точно уверена. Щупаю лоб. Крови на пальцах немного, но шишка ощущается просто гигантской.

Телефон остался в рюкзаке и единственный выход из этой идиотской ситуации я вижу в том, чтобы подождать когда таксист уедет, а потом топать пешком назад в город. Про автостоп думать не хочется - в голове вертятся образы маньяков и убийц.
Но мне не везет, похоже фольксваген пострадал серьезно. 

Таксист без видимых результатов покопался в моторе, а потом залез в машину.Я шепотом проклинаю его, завидуя черной завистью. Этот скотомутант сидит сейчас в тепле и сухости, пока я дрожу в промокшей одежде. Меня трясет, от холода ли, от нервов,или от дикой смеси этих компонентов. Особенно раздражает дрожащий подбородок. Первый раз в жизни я понимаю каково это, клацать зубами. Отвратительное ощущение.

Проходит больше часа прежде чем лесную тишину нарушает тарахтение мотора и из-за поворота появляется зеленый грузовичок с брезентовым верхом. Из кабины вылезает женщина с мощными женственными формами, но с короткой мужской стрижкой, Таксист выскакивает из машины и начинает ей что-то втолковывать, чуть-ли не подпрыгивая на месте. Насколько я могу разобрать издалека, они прилаживают трос к машинам.

И тут судьбе наконец-то надоедает проверять меня на холодоустойчивость и события изменяются в мою пользу.

В красном предмете, которым женщина потрясает перед лицом таксиста, я узнаю свой рюкзак. После обмена репликами, причем, судя по жестам, довольно агрессивным, таксист машет рукой в сторону и сплевывает на дорогу, а женщина идет в мою сторону, не выпуская из рук рюкзак. 

Крики «Эй, девушка, ты где?» становятся все ближе, я уже могу разглядеть женщину во всех деталях. Лет за пятьдесят, но походка энергичная, лицо добродушное и милое. Она кажется мне вполне адекватной и дружелюбной, и я решительно выхожу на обочину. Женщина на секунду теряется, но тут же улыбается и спрашивает:

- И чего тебе в машине не сидится? Зачем так далеко отходить-то было?

Очевидно она решила, что я либо в туалет решила сбегать, либо собирала грибы да ягоды. Я помалкиваю. Женщина внимательно оглядывает меня с головы до ног и протягивает рюкзак :

- Твой? Зови меня Мартой. Пошли, подвезу тебя в город. Это ты на Турий вал собиралась, что –ли? Этот козел, – она указывает подбородком в сторону такси, – сказал, что ты пешком туда ушла и клял тебя на чем свет стоит. Хотя я не поняла за что. Мол, ты его сюда затащила.

- Никто его не тащил, – бурчу я, стараясь поспеть за ее широким шагом, – Наняла такси, он согласился. Кто же виноват, что эти ненормальные вороны нас атаковали? Может у них тут гнездо?

- Так он не врал про ворон ? – удивленно спрашивает Марта.

- Не врал. А он ваш знакомый?

- Да так, пару раз пересекались в прошлом...я и не знала, что у него остался мой телефон. А тут как начал трезвонить, мол спаси-помоги! Вспомнил, как приспичило. Моя ж ферма недалеко отсюда.

Мы уже рядом с грузовиком. Обе машины действительно связаны тросом,а таксист уже сидит за рулем фольксвагена и сверлит нас глазами, Я быстренько карабкаюсь внутрь кабины грузовика и замираю в блаженном тепле, закрыв глаза и вытянув ноги. Марта втискивается на водительское сидение.

- Откуда у тебя шишка? – интересуется она, – Козел тебя случайно не обидел?

- Ударилась при аварии, – отвечаю я, невольно улыбнувшись, похоже таксиста бесповоротно наградили клеймом «козла». Если честно, то я не могу даже пожаловаться, что он поступил со мной плохо. Ну наорал... так человек разбил машину, в расстройстве еще и не то можно сказать. Но, в глубине души, я твердо уверена, что тот неожиданный телефонный звонок спас меня от ужасных последствий.

- Поищи в бардачке, там должна быть пачка обезболивающего, – Марта заводит мотор. Трос натягивается и мы двигаемся вперед, таща на буксире пострадавший автомобиль.

Едем довольно медленно, грузовичок чувствительно трясется на ухабах, но мое сердце переполняет благодарность и к этому драндулету и к его рыжей владелице.Обезболивающее уже начало действовать, я согрелась и тугой комок страха, сжимавший желудок, наконец исчезает.

- Куда тебя везти ?- спрашивает Марта. Я называю адрес, она утвердительно кивает и неожиданно меняет тему разговора.

- Так говоришь, вороны налетели ?

- Да, две вороны.

- Ох, не люблю эту дорогу, – ворчит женщина, – Вечно какая-то чертовщина на ней происходит. Хорошо, что сейчас по ней никто почти не ездит, а вот раньше что ни неделя, то авария...что ни месяц, то покойник. Брат мой рассказывал, а он серьезный мужик, без заскоков, что однажды ночью гнал по дороге всю ночь, но постоянно оказывался на том же месте и так до рассвета, представляешь? Датчики топлива говорят что да, долго катался. А где, лишь местные бесы знают.

Она умолкает, задумчиво глядя на дорогу, потом добавляет:

- Да и я, старая дура, перед тем как сюда сворачивать, кидаю монетки на перекрестке. Научили меня, сказали, что это откуп хозяевам места. Вроде помогало до сих пор. Вот такие мы тут деревенщины – язычники, – заключает она, насмешливо фыркнув, и включает радио.