"В результате массовой паники, возникшей по непонятной причине в ночь на воскресенье в одном из популярных ночных клубов в центре города, шестьдесят восемь человек погибли, еще около двухсот шестидесяти получили травмы разной степени тяжести."

Я гляжу на белое гипсовое полено, лежащее поверх светло-зеленого больничного одеяла. Это моя невезучая левая рука. Удивительно, но я отделалась лишь трещиной в кости предплечья. Ну, и еще легкое сотрясение мозга. Пара царапин не в счет.

"На место происшествия прибыли тридцать пять бригад скорой помощи и пожарные, был развернут мобильный госпиталь. Пострадавшие были доставлены в больницы. Состояние девятнадцати госпитализированных оценивается как критическое."

Из трех соседок по палате, двух девушек привезли из клуба. Одна из них оказывается знакомой зеленоволосой официанткой, которая принесла мне джин-тоник в тот злосчастный вечер. Ее зовут Дина и у нее сломана челюсть.

У другой девушки перебинтованы грудная клетка и нижняя часть бедер. С головой у нее тоже не все в порядке - днем молчит, игнорируя все наши попытки разговорить ее, а вот вчерашней ночью неожиданно стала петь на незнакомом языке, причем еще и эдаким зловещим глухим голосом, что хоть молится начинай со страху. Когда ее попросили умолкнуть, она лишь накрыла голову одеялом. Звук песнопений приглушило, но жути не убавило.

" ... начато расследование причин трагедии. Кроме того, сегодня должно состоятся экстренное заседание кабинета министров страны. Причины коллективной истерии, повлекшей за собой давку, выясняются. Среди погибших есть иностранцы. Четверо человек пропали без вести".

Они пропали без вести - Ян, Лось, Акела и Макс. Об этом мне сообщила Дина, которая не расстается со смартфоном. Ее новости, которые она получает от друзей, гораздо более точные и страшные, чем официальные.

"Президент выразил соболезнования семьям: "Я шокирован и глубоко огорчен трагедией, которая произошла сегодня ночью в центре города. Это очень печальный момент для всех нас, для нашего народа и для меня лично", - написал он на своей странице в соцсети Facebook. При этом он выразил "солидарность с семьями тех, кто пострадал от этой трагедии".

Картинки и буквы на экране расплываются цветными пятнами и я откладываю планшет в сторону . Снова начинают течь слезы - не знаю, в который раз за сегодня. Стекают куда то за уши, холодят кожу. Вчера вечером меня навестил Тоби, он был в ужасе, потому что я плакала не переставая, пока медсестра не принесла мне каких-то таблеток, после которых я спала до полудня.

Попросить ее принести еще? Хорошие таблетки, надо бы запастись ими, а то выпишут меня завтра - послезавтра и как же я буду жить без таблеток?

Черт побери, как же мне жить дальше?!

======

- Привет сестренка. Как ты?

Я тру глаза, прогоняя сонную одурь. Медленно, с трудом возвращаюсь в реальность больничной палаты. Напротив меня сидит Колин и жизнерадостно улыбается, словно ужасная трагедия совершенно не волнует его. Наверное, так оно и есть.

На нем коричневые брюки со множеством карманов и темно-зеленая вельветовая рубашка. Выглядит отлично, как всегда, вон Дина на соседней койке пялится на него восхищенными глазами...ну нахалка - телефон на нас навела, фоткает что-ли?

Колин мельком глядит в ее сторону и резко задергивает штору больничной койки, экранируя нас от любопытных взглядов.

Я с трудом приподнимаюсь, принимая сидячее положение.

- Ты чего молчишь? Я тебе конфет принес. Шоколадных. А цветы мне не разрешили пронести в палату, жестокие тут медсестры.

- Почему я жива? - спрашиваю я , глядя в красивое добродушное лицо Колина, которое сейчас вызывает у меня смешанные чувства, причем преобладает раздражение. Перехожу на шепот, чтобы не услышали соседки по палате. - Я же должна была разбиться, меня должны были затоптать, или убить. Ты что, спас меня?

- А почему тебя это удивляет? - Колин явно в недоумении. - Конечно спас. Прикрыл твою тушку трупами, правда меня тоже неплохо приложили, пришлось уйти на восстановление. Но самое главное, что ты неплохо сохранилась, а "спасибо" я до сих пор так и не услышал! Вот только не говори, что ты бы предпочла умереть - это так пафосно.

- Лучше бы я сдохла! - с ненавистью говорю я. - Так не пафосно?

- Грубо и глупо. - Колин хмурится. - Но если я начну тебя утешать, тебе станет еще хуже, такое уж у тебя сейчас эмоциональное состояние. Дай догадаюсь, ты случаем не считаешь себя виновницей этой драмы?

- Зачем ты пришел?

- Ага, значит я прав! Ты не переживай, для мидгардовцев это типичная реакция - ставить себя в центр мироздания, но так уж вы устроены, мания величия встроена в вашу программу выживания...

- Уйди пожалуйста, пока я тебя не ударила!

- Чем? Гипсом? Тебе же самой больнее будет. Так в чем ты себя винишь? Это твои музыканты приняли решение нарушить договор. Вот и поплатились за жадность. Ты при чем ?

- Если бы я не вытащила их из клуба "Валхалла" в тот день,то ...

- Ты предотвратила жертвоприношение в тот день.

- И в результате произошло другое, вот только для кого оно предназначалось, Колин? Перед тем, как все случилось, Лось сказал мне, что кое-кто помог модифицировать текст проклятой песни. Это, случайно, не ты был?

Колин изумленно округляет глаза и разводит руками.

- Ну вот, началась охота на ведьм! Нашла виноватого во всех бедах! Добавь еще землетрясение в Японии, наводнение на Филиппинах - у меня же по твоему супервозможности великого злодея, вот уж там жатва мертвецов побольше будет! Вот только я тебя разочарую - нет их у меня.

- Поклянись, что ты не причастен к гибели людей на концерте, - настаиваю я. - Поклянись и я поверю!

Колин вздыхает и берет мою ладонь в свои руки. Мягко поглаживает ее длинными, изящными пальцами.

- И чем же мне клясться? - в голосе его печальная ирония, - вот ты никак не поймешь, что я практически не существую, так...проекция прошлого на тени Вселенной.

- Честью хоть можешь поклясться?

- Ты только что обвинила меня в массовом жертвоприношении, но при этом веришь в мою честь? Будь последовательной, сестренка.

Не знаю что еще сказать...проклятые слезы снова текут. Колин заботливо промакивает мне лицо салфеткой. Угрюмо бормочет:

- А почему ты не винишь Старика? Вспомни, с чего все началось.

- Чего ты хочешь?

- Чтобы ты перестала херней страдать и включила мозги. Как твоя рука?

Я шевелю пальцами, торчащими из гипсового " полена ". Предплечье отзывается тупой болью.

- Доктор говорит, что придется носить гипс больше месяца. Но я думаю, что он преувеличивает.

Колин задумчиво почесывает затылок. Потом хлопает себя по карманам, и достает складной нож.

- Эй! - настораживаюсь я - Ты что это задумал?

- Расслабься. - ухмыляется Колин. - Сейчас ускорим процесс твоего выздоровления. Ничего особенного, только нарисую лечащие руны. Я не тот, что раньше, но кое-что еще могу.

Я успеваю только жалобно ойкнуть, когда он резко проводит ножом по среднему пальцу своей правой руки и тут же делает несколько резких росчерков на гипсе. Я заворожено смотрю на странные знаки, алеющие на белоснежной поверхности.

Колин оборачивает палец салфеткой и зажимает ладонь в кулак.

- Обязательно надо было кровью? - шепчу я. - У меня был маркер, мог бы маркером нарисовать.

- Да ? - Колин поднимает бровь - Ну давай сюда свой маркер, я хоть подпишусь, не буду ломать традицию.

Я достаю из тумбочки синий маркер и Колин вновь склоняется над гипсом. То, что я вижу по окончании его стараний, настроения мне не улучшает.

- Ты совсем рехнулся ? - спрашиваю я с тоской. - Сотри немедленно!

- Тебе не нравятся смайлики? Я думал, всем нравятся смайлики!

- Смайлик с яйцами?! И с этим..

- Так мужик же, такой вот брутальный СМАЙЛ. Зато ты отвлеклась и больше не рыдаешь. Такой ты мне нравишься больше.

- Знаешь Колин, - мое раздражение достигает пика, - вот ты взрослый мужик, причем даже больше, чем взрослый - древний, судя по твоей биографии. Так какого же лешего ты ведешь себя как школьник младших классов?! В детство впал? Что за шуточки маразматические?

Колин вздрагивает и подается назад, словно от удара. Улыбка сползает с его лица и оно застывает страдальческой маской. Всего лишь на секунду, но боль, которую я вижу в его глазах, заставляет меня пожалеть о сказанном.

- Ты права,- говорит он, глядя в сторону. - Я меняюсь. И чем дольше я нахожусь здесь, тем сильнее проникает в меня ипостась Мидгарда. Это недопустимо. Когда я...- он запинается и трет лоб ладонью, - ладно, я думаю время пришло...Слушай.

Давным - давно я был проклят, справедливо или нет, рассуждать об этом не имеет смысла. Но проклятье хуже смерти ибо...

- ...продолжается и после нее, - вспоминаю я.

- Истинно так, - кивает Колин. - И мне было положено наказание, которому нет конца. Я был разделен... скорее разорван, на куски. Не тело, нет. Все гораздо печальнее для меня.

В каждом из нас живут разные воплощения одной личности. К примеру ты, в зависимости от ситуации, можешь быть дочерью и матерью, женой и любовницей, убийцей и защитницей. Но лишь гармоничное взаимодействие этих масок...личин...делает тебя полноценной и сильной. Если же только нарушение связей приводит к уродливым искажениям, то представь, что будет если тебя лишили всего, оставив лишь гложущую пустоту в душе.

Мое сознание это расчлененый труп, ошметки которого разбросаны по мирам Иггдрасиля, а содраная кровоточащая кожа заперта в междумирье.

Я не знаю, что происходит с остальными частями прежнего Меня в других мирах, никакой связи между нами больше нет. Но мне оставили - то ли в насмешку, то ли чтобы я не сошел с ума - одну ипостась, самую безобидную и бесполезную - ипостась Ребенка. Она дает мне возможность ненадолго воплощаться в Мидгарде, но и ты замечаешь последствия. Я как пустой сосуд, а единственная доступная мне часть личности стремится занять форму целиком.

Кем я был?

Бродягой, в упоении постигавшем тайны миров. Вдохновленным художником, создающим невозможное. Гениальным актером, примеряющим все маски и сотрясающим мироздание своей игрой.

А теперь кто я ?

Тень, немощная оболочка в детском костюме скомороха!

Сил нет. И надежды тоже. Меня нет.

Колин вновь с силой трет лоб ладонью. Он по прежнему не смотрит на меня, словно стыдясь своей откровенности. На его скулах алеют красные пятна и мое сердце заливает волна жалости, но я не нахожу слов, чтобы выразить ее. Единственное, на что я способна,это сползти с койки и неловко обнять Колина здоровой рукой. Он обнимает меня в ответ и по инерции я падаю ему на колени. Его лицо так близко, что я ощущаю запах кожи - легкий аромат можжевельника и дыма.

Кружится голова и я пропускаю мимо ушей шорох отодвигаемой занавески. Но резкий, ненавистный голос отрезвляет меня:

- Тобиас, кажется мы не вовремя. Может выйдем на полчаса?

Я вскакиваю с колен Колина и чувствую , как кровь горячо приливает к щекам. Тоби тоже покраснел и неловко мнется в проходе между койками. А вот Елена счастлива, смотрит на меня ехидным взглядом, оглядывает уничижительно своими выпуклыми глазенками, поганка белобрысая!

- Мы только на минуту. - Тоби делает шаг к двери. - Я говорил с доктором, тебе больше не нужно оставаться в больнице. Завтра утром я тебя заберу домой.

- А может девочке стоит задержаться ? - заботливый тон Елены так-же фальшив, как и ее татуированные брови. - Ей тут веселее.

- Пойдем. - обрывает ее Тоби, стоя у двери. - Значит завтра часов в девять, да ? Пока.

Елена величественно выплывает следом за ним, не соизволив попрощаться. Синее трикотажное платье облегает ее обьемный зад, я даже вижу границы трусов, делящих ягодицы на четыре жирных валика.

Тьфу, как же неудобно получилось!

- Кто это? - спрашивает Колин.

- Брат. - резко отвечаю я, забираясь обратно в койку. - И его беременная корова.

- Понятно. - Колин встает. - Ну что ж, мне тоже пора. Выздоравливай. Думаю, что недели будет достаточно для полного восстановления костной ткани.

- Уже уходишь?

- Еще увидимся, сестренка - Колин небрежно целует меня в щеку и я вновь чувствую запах трав и дыма. И почему-то мне так тоскливо становится, что хоть зови медсестру и проси волшебные таблетки, названия которых я так и не узнала.