Курил в окно, наблюдая за движением в городе. Все было беспокойным, люди куда-то бежали, торопились. На небо снова наплыли тучи, затмевая собой заходящее солнце. Моргану не нравилась непогода. Она ассоциировалась у него с военным временем, когда они прятались в навесных палатках, надеясь, что те не сдует ветром.

Ассоциировалось с подготовкой у наставника, когда его тренировали для работы наемника. Ллойд простывал, бегая по несколько часов под дождем. Поскальзывался во время отработки приемов и ударов. Восемнадцатилетнему парнишке из-за этого было постыдно даже больше, чем ребенку.

Он, подняв задвижку нагревательной системы, бросил горячий стик на улицу. Напротив него, возникнув на панели, появился Кью. Несколько минут назад, чтобы покурить в тишине, Ллойд надавал ему кучу несвязных заданий. И теперь, разобравшись с ними, андроид пришел с новыми разговорами.

— Сегодня в мою систему поступило обновление, — сообщил помощник. — Теперь в мои возможности может входить проявление эмоций и реакций, приближенных к человеческим. Не желаете обновить? Это займет пару минут.

— Ну, уж нет, — фыркнул Ллойд. — Не хватало, чтобы ты еще эмоции проявлял вместе с тем, как болтаешь. Все РП такие разговорчивые?

— Нет, — ответил Кью. — Мы подстраиваемся под владельца, оценивая его личность. Я анализирую Ваше состояние в реальном времени каждые десять минут. И каждый раз получаю в итоге то, что Вы нуждаетесь в компании.

Морган рассмеялся.

Это было так нелепо. Он никогда не нуждался в компании. Его устраивало молчание и отсутствие в его жизни людей. Еще в детстве его приучали к тому, что каждый сам за себя. Война укрепила это, ведь нельзя привязываться к тем, кого можно потерять. И жизнь наемника, лишенная возможности завести отношения с кем-либо, так же внесла свою лепту. За десять лет работы его забрасывало в разные точки Общего мира, знакомило с разными людьми. И ни в одном месте он не задерживался надолго.

— Мои данные отмечают вероятность желания поговорить с кем-то, кто может выслушать, — добавил андроид. — Поэтому я всегда к Вашим услугам.

— Если мне захочется выговориться, то я пойду в бар, напьюсь и вылью все дерьмо на первого попавшегося человека, — произнес Ллойд. — Повторяю: человека. Поэтому забудь про то, что мне нужна какая-то компания. Ты, видимо, с каким-то дефектом, раз получаешь такие результаты.

— Еще никто не жаловался на результаты моей модели, — проговорил Кью. — Я прошел десятки проверок, и, уверяю Вас, я полностью прав, — Морган хотел заткнуть его очередной скептичной фразой, но РП перевел на экран изображение с камеры на улице. Раздался звук сигнала от вызывного блока. У двери подъезда стояла Оливия. — К Вам посетитель. Впустить?

— Да, — ответил Ллойд. — И давай без глупостей.

Сам мужчина прошел на кухню, набрал себе стакан воды и залпом его выпил. Он не торопился встречать коллегу. Услышал, как Кью разговаривает с ней в коридоре, и вышел сам. Женщина сняла с себя пальто, и механические руки тут же нашли для него место в шкафу. Оливия улыбнулась и прошла в комнату, как будто была у себя дома.

— Ты не обставил квартиру под себя? — спросила она, поворачиваясь к мужчине.

— Не вижу смысла, — сухо ответил Ллойд и пожал плечами. — Я не рассчитываю задерживаться здесь надолго. Кью, застели постель, — махнул рукой Ллойд, и две серые руки шустро превратили кровать в диван. — Будешь кофе или чай?

— Кофе.

— Два кофе, Кью, — приказал Ллойд. — Одно с двумя ложками сахара.

Женщина улыбнулась и села напротив телевизора. Морган устроился рядом и вывел на экран все, что ему удалось найти. Подробно рассказал о своих наблюдениях, о том, что Эпохе как-то удается обходить камеры на улице. О том, что та часто появляется в одном и том же клубе. Но не спешил предлагать Оливии план по захвату ее именно там. Еще было рано.

У Ллойда были немного иные планы.

Система рук по всему дома слаженно доставила кофе с кухни до гостиной, протянув их людям на диване. Ллойд отхлебнул немного и поставил напиток на тумбу рядом. Оливия держала кружку в руках и внимательно рассматривала все, что было на экране. Вскоре она сделала глоток и заговорила:

— Кью, синхронизируй мой браслет со своей системой, — сказала она и села удобнее: подобрала ноги под себя. Ллойд заметил заинтересованность на ее лице, сосредоточенность.

Синхронизация произошла быстро. Из браслета Оливии вырвалась голограмма клавиатуры, по которой длинные пальцы женщины быстро забегали. Она ввела код, и на экране всплыло окно с доступом ко всем камерам в городе.

Ллойд заинтересованно наблюдал.

— Кью, просмотри все записи на наличии на них Джозефины, — проговорила женщина и сделала маленький глоток кофе. — Особенное внимание удели на все моменты, когда она покидает или заходит в жилые помещения. И на странные места по типу заброшенных или никому не принадлежащих домов.

— Как скажете, мисс, — отозвался РП, и на экране появилась полоска загрузки.

Пока андроид разбирался с записями, Оливия повернулась к Ллойду и села так, чтобы смотреть на него. Мужчина так же развернулся к ней, сжимая в руках кружку с кофе.

— Ты не обновил его? — поинтересовалась женщина.

— Нет.

Оливия нахмурилась, заметив его неразговорчивость. Тогда Ллойд сделал глоток и добавил:

— Не хочу создавать иллюзию того, что он наделен чувствами. Это лишнее. Прививает людям мысль о том, что машина может быть живой, хотя на самом деле это совершенно не так. Это просто набор символов в программе.

— Думаешь, программа не может испытывать чувства? — с легкой улыбкой спросила женщина.

Этот вопрос интересовал многих. Уже несколько десятков лет велись дискуссии на этот счет, и люди делились на два лагеря: «за» и «против» теории о сознании машины. Ллойд редко задумывался над этим. Ему казалось, что это совершенно его не касается. К тому же, кем он был, чтобы влиять на что-то? А размышления о том, что ты не в силах изменить, лишь пустая трата времени и сил.

— Если машине припишут чувства, как сделали в новом обновлении, то она сможет. Но какова вероятность того, что это ее действительные ощущения, а не попытка показать то, что должно быть показано? — Ллойд повел плечами. — Если я обновлю Кью, то он начнет симулировать эмоции, а не испытывать их.

Оливия недолго думала с ответом.

— Люди до сих пор не разобрались с тем, как работает человеческое сознание, — проговорила она. — Возможно, мы тоже симулируем эмоции только потому, что должны это делать. Рано ставить вопрос о подлинности эмоций у машины, если он не решён для человека.

— Вот именно, — кивнул Ллойд. — Люди не знают, как устроен наш собственный разум. И обладаем ли мы сознанием. Поэтому они не могут настроить программу ИИ точно так же, как настроены наши мысли. Именно поэтому, пока человек не придет к ответу, мы не сможем получить машину, полностью похожую на нас.

— И все же человек тоже своего рода робот, — парировала Оливия. — Наши чувства — потоки микроэлектрических зарядов и химических реакций. Нас с детства учат тому, что может быть страшно или радостно. И если научить ИИ этому, то он начнет воспроизводить эмоции точно так же, как человек.

Ллойд приподнял брови. Он был приятно удивлен такими размышлениями. Но если бы не коротание времени, пока Кью обрабатывает данные, мужчина не стал бы даже продолжать этот разговор. Но сейчас нечем было заниматься, поэтому он продолжил дискуссию.

— Значит, ты полагаешь, что человек — запрограммированный на эмоции робот, которому прививают привычку показывать эмоции в тех или иных ситуациях, — подытожил слова мужчина. — Интересно. Но все же, если поставить робота перед выбором в сложной с точки зрения морали и этики ситуации, то как он себя поведет? Как человек или как машина? — женщина наклонила голову, пытаясь понять, что же требует от нее Ллойд. — Если, например, на дорогу выскочил пешеход, то тот же граундкар, ведомый искусственным интеллектом, собьет его или свернет на встречную полосу, подвергая опасности себя и людей, которые находятся в салоне?

Оливия тихо посмеялась.

— Это одна из самых распространенных тем в вопросе искусственного интеллекта, — ответила она. — И большинство склоняются к тому, что робот будет сохранять жизнь себе и своему владельцу. Что он попросту не заметит препятствия на дороге, которое может навредить ему. И даже если придется пожертвовать кем-то, то робот выберет не себя и не своего хозяина.

— А ты сама согласна с этим мнением? — хитро улыбнулся Ллойд. — Мне кажется этот вопрос немного неточным, потому что нужно менять формулировку. Робот будет делать то, что прописано в его программе. Прописано человеком, который его разрабатывал. И для конкретно этой ситуации разрабатывается целый ряд мысленных доводов. Метаэтики занимаются составлением правил этики, регулирующие понятия и их применение. Консеквенцисты считают, что робот должен принять решение, просчитав жертвы в каждом случае и постараться минимизировать повреждения. Деонтологи же считают, что машина просто должна следовать правилам, как ты и говорила. И вот они до сих пор спорят. Прежде чем Блэкман выпустит своего совершенного ИИ в свет, он должен заложить в него определенные ценности. По которым ИИ и будет следовать по жизни, решая, кого давить на дороге, а кого нет. У людей есть эти ценности, но они все разные. И проблема этики в том, что для кого-то задавить пешехода — ничего не значит, а кто-то пожертвует собой ради другого.

Оливия похлопала глазами, обрабатывая поступившую к ней в голову информацию. Ллойд спокойно сделал несколько глотков уже остывшего кофе, опустошая кружку. Он встречался со многими людьми, и скрывать то, что вопрос искусственного интеллекта стоит чуть ли не на первом месте, было бы неправильно. Морган слышал разные точки зрения, общался с людьми разных моральных устоев. И именно тогда он понял, что создать несколько универсальных машин, не похожих друг на друга, сделать их живыми и самостоятельными, где-то на грани фантастики и утопии. В любом случае, когда Блэкман представит свое изобретение, его робот будет наделен теми качествами, которые захочет видеть создатель. Которые захочет видеть в роботе человечество. И если в роботе будет команда на самообразование, если она начнет изучать людей, то, вероятно, тогда и только тогда сможет сломать свою установку и выбрать то, что кажется ей наиболее правильным. И то это стояло под большим вопросом.

Полоса на экране доползла до конца. Вместо диалогового окна возникло серое лицо Кью.

— Я закончил. Джозефина появлялась в трех жилых домах чаще всего. Я позволил себе сделать немного больше и выяснил, что это просто дома со съемными квартирами. По статистике она не задерживается в одном месте дольше, чем пара дней. И, если я не ошибаюсь, а ошибаюсь я крайне редко, то завтра последний день, когда ее можно будет застать в этом доме. После него она отправится куда-то в другое место.

Ллойд и Оливия переглянулись.

— Я думал, что все Сопротивление находится в одном месте, — проговорил мужчина. — А получается, что они разбросаны по городу?

— Если они боятся быть схваченными вместе, то вероятно, да, — согласилась женщина. — И все же, если у них есть человек, не контролирующий свои способности, то должно быть место, где они присматривают за ней. И не стоит забывать, что Синелла — своенравная и единственная, кто не боится высовываться.

— Что еще, Кью? — спросил Ллойд. — Ты выяснил, как ей удается обходить камеры?

— Не совсем, но я нашел изъян в расположении камер. Если кому-то очень сильно нужно избегать попадания в объектив, то их можно обойти при должном знании таких ходов. Например, через коридоры жилых домов. Но это при условии, что она передвигается только по земле.

— Сможешь проверить все незарегистрированные номера флайкаров за последнее время? — спросила Оливия, напрягшись.

— Одну минуту.

Прошла буквально минута, и на экране вылез длинный список каров, которые не числились в системе. Кью по просьбе женщины отсортировал их по тем, в которых можно было увидеть лицо через окно, и на те, чьи окна были тонированы. Задачу это не облегчило. Список был огромным, а отследить эти номера не представлялось возможным.

— Погодите, — задумчиво проговорил Ллойд. — Нет, Кью, ты продолжать работу. Если Кью прав, а он утверждает, что прав, то Синелла может обходить камеры через жилые дома. Какова вероятность того, что те места, где она останавливается, служат для нее просто проходом?

Оливия разочарованно навалилась на спинку дивана.

— Получается, мы сегодня узнали абсолютно ничего из того, что могло бы нам пригодиться, — вздохнула она. — Мы потеряем много времени, если начнем гоняться за ней по этим домам с записей.

Ллойд покивал и взглянул на время.

— Кью, в какой промежуток времени Синелла посещает тот клуб? — спросил он.

— В среднем в девять часов двадцать шесть минут, — ответил РП.

Наемник поднялся с дивана и хрустнул спиной. Оливия подскочила следом, хватая за руку мужчину, который уже последовал в коридор.

— Ты собрался туда? — поняла она. — Я с тобой.

— Нет, — отрезал Ллойд. — Я пойду один. Я привлеку так меньше внимания. Возможно, мне удастся с ней побеседовать.

— О чем ты? — смутилась Оливия.

«— Тут есть недалеко хороший бар. Может, сходим?

— Спроси меня, когда у меня не будут идти рабочие часы».

— Не важно, — качнул головой он. — Я сообщу, как вернусь домой. Ладно? Просто доверься мне. Если все будет слишком плохо, то в худшем случае ты найдешь меня в больничной палате.

***

Тесные улицы нижнего города, заключенные меж магазинчиков, баров и точек сбыта краденных вещей лишь днем были охвачены суетой, запахом бумаг с важными договорами, принадлежащими людям, мнившим себя важными шишками в этом месте сброда бедняков и людей со спорной репутацией. Ежедневно все это заходило вместе с солнцем, скрывающимся за столь привычными тучами ночного дождя.

И нижняя часть Сейн-Сити превращалась в место, умело сочетающее в себе опасность и беззаботность. Уставшие после работы, люди стремились посетить место, где суета забывается. Пропустить по стаканчику, сыграть в карты, смухлевать и отобрать у наивного дурачка его последние цифры со счета. А после, выходя из заведения, попасть в лапы воров, умело списывающих крупные суммы своими приборами, купленными на черном рынке. Мгновенная карма, или закон о том, что с легкими деньгами легко и прощаться нужно.

Ллойд остановился у клуба на затворках базара нижнего города. На входе стоял высоченный мужчина с характерными для киборга стыками пластин на лице и оголенных частях рук. Он лишь мельком окинул наемника взглядом и сделал шаг в сторону, пропуская его.

Клуб предоставлял напитки, танцовщиц и азартные игры. И был наполнен людьми не самого высокого положения. Контрабандисты, торговцы Жидким льдом и запрещенными симуляторами, охотники за головами и наемники, сутенеры и продавцы с черного рынка.

Ллойд прошел дальше, взял себе выпивку и устроился за дальним столиком, откуда открывался неплохой вид на все, что происходит. Он закурил прямо там, заметив, как это делают и остальные присутствующие. Его взгляд приковался к девушке, танцующей на сцене. Она медленно, в такт музыки, избавляла свое красивое тело от одежды под мерзкие присвистывания аудитории.

Оторвавшись от зрелища на сцене, Ллойд взглядом пробежал по помещению и посмотрел на часы. Синелла должна была показаться с минуты на минуту, если уже не была здесь, но пряталась где-нибудь от посторонних глаз. Он сделал глоток, покатал жидкость во рту и проглотил. На вкус отвратительно. Так же, как и контингент заведения.

Постепенно зал заполнялся все больше. Люди, сидящие у стен, продолжили играть в карты или рулетку. Пьяный молодняк, воспитанный улицей, танцевал в центре, разливая друг на друга напитки. Охрана время от времени снимала кого-то со сцены, кто пытался залезть в трусы к танцовщице.

Но одну личность они снимать не стали.

Ллойд напрягся, когда толпа начала скандировать «Эпоха, Эпоха». Женщина появилась на сцене неизвестно откуда. По ней было видно, что она уже выпила достаточно, чтобы чувствовать себя еще более раскованной, чем обычно. Оставив обувь внизу, она медленно подошла к шесту, ухватилась за него рукой и прокрутилась.

Простое движение, лишь сигнализирующее о том, что что-то намечается. Она улыбалась, смеялась от теплого приема толпы. Ее обожали, ее желали видеть. Всем было плевать на то, что она преступница. Ведь она преступница по большей части только для верхнего города.

Синелла подняла руки вверх и, опираясь спиной на шест, медленно начала спускаться вниз, рисуя тазом восьмерку. Поднялась, гладя свое тело руками. И только от того, как она ходила, в зале возрастало напряжение.

Ллойд поднялся со своего места и подошел ближе. Сел на одно из свободных кресел совсем рядом со сценой, не отрывая глаз от женщины. А она продолжала танцевать, дразнить зрителей и смеяться.

Она не думала раздеваться, все это для нее было лишь забавой ради повышения собственной самооценки. Эпоха изгибалась, цеплялась за шест, показывая самые простые, но зрелищные элементы. Двигалась грациозно, медленно, волнуя «нижний ум» мужчин. Да и некоторых женщин в этом зале.

Опустилась на колени, сделала несколько шагов руками и выгнулась, словно кошка, готовая прыгнуть на свою добычу. Ее взгляд горел легким огоньком безумия. А потом она заметила Ллойда, не спускающего с нее глаз. Он едва заметно улыбался, прищурив глаза. И женщина скользнула к нему.

— Ну, привет, красавчик, — проговорила она, подходя к нему.

Она встала к нему спиной и плавно опустилась на его колени. Круговыми движениями Эпоха терлась о его штаны, медленно поднимаясь от колен к паху. Она откинула короткие волосы и повернулась к нему, закусив губу. Резко взяла его руки и положила на свою грудь, заставляя тонуть в зависти десятки глаз.

На минуту Ллойд забыл о том, что он охотится за ней. И было даже как-то плевать. Если ориентироваться на рабочий день отдела безопасности, то он закончил работу пару часов назад. Теперь он — один из посетителей клуба, которого никто не знает. И которому чертовски повезло оказаться под столь соблазнительной женщиной.

Музыка сменилась на более танцевальную. На сцену вышла другая девушка, которая энергичными движениями стала заряжать посетителей на продолжение вечера. Бар окружили желающие выпить еще. И Синелла была одной из них. Она поднялась с колен Ллойда и последовала к бару.

Мужчина пошел за ней. И подошел как раз в тот момент, когда Эпоха незаметно взяла чей-то бокал, протянув руку меж двух спин посетителей. Ллойд продолжал следовать за ней, не выпуская ее из поля зрения. А она шла вперед, время от времени кидая на него малость расфокусированный взгляд.

Они остановились около одного свободного столика. Эпоха упала на него, закинула ногу на ногу и похлопала рядом с собой, приглашая мужчину сесть. Он устроился на почтительном расстоянии, повернулся к ней и с усмешкой поглядел.

— Вычислил меня по камерам наблюдения? — спросила она, покручивая бокалом в руке.

— Так очевидно? — улыбнулся Ллойд.

— Вы, копы, такие предсказуемые, — с наигранным разочарованием сказала Эпоха. — Пришел арестовать меня и долго-долго допрашивать?

— Я не коп, — мотнул головой он. — Но тебя бы допросил.

— Так, может, поедем к тебе и перейдем к допросу с пристрастием? — она снова закусила губу и пододвинулась ближе. Она неожиданно, и едва задевая, облизнула его губы. Но поморщилась, ощутив вкус выпитого Ллойдом алкоголя. — Не пей эту дрянь, а то эмаль с зубов слезет. Лучше попробуй это.

Она поднесла напиток к его губам, и мужчина податливо отпил. Синелла довольно улыбалась, видя, как он подчиняется. Но Ллойд не думал подчиняться. После того, как он стал сам по себе, наемник перестал выполнять приказы просто потому, что так надо. Либо он брал за это сумму цифр, либо игнорировал.

Сделав глоток сладкого напитка, Морган облизнул губы и, привстав, нагнулся вперед, заставляя женщину под ним чуть ли не лечь на диван. Она тихо рассмеялась, обнимая его за шею. Но он убрал ее руки от себя и закинул их ей над головой, прижимая запястья к дивану.

— Решил взять меня прямо здесь? — прошептала она сладким, чарующим голосом. — Так даже веселее. Я знала, что ты не из прилежных и стеснительных мальчиков.

— Мальчиков? — усмехнулся он. — По-хорошему мне бы тебя связать и увести в отдел.

— А по-плохому? — прищурилась Синелла, подаваясь вперед. Она нарочно сбила дыхание, задышав глубоко и томно ему прямо в губы. — По-плохому ты сейчас забудешь о том, кому и что ты должен. Мы пойдем к бару, возьмем самого крепкого алкоголя и напьемся вдребезги. Половину ночи будем танцевать, а половину — трахаться. Потом разбежимся, словно ничего не было. Встретимся на очередной вашей глупой ловушке, подеремся, поцелуемся на виду у твоих друзей, снова подеремся.... А там посмотрим, хватит ли у тебя сил захватить меня. Устраивает?

Ллойд хмыкнул, потом улыбнулся.

— И какой алкоголь возьмем?

Он поднял ее на ноги. Оставив его без ответа, женщина пошла к бару. Что-то сказала бармену и с хитрой улыбкой посмотрела на Ллойда. Он сел рядом с ней на высокий стул, еще раз осмотрел. Тот самый комбинезон обтягивал ее формы, выставляя грудь в кружевном бюстгальтере напоказ. Наемник оценил ее прямой нос. В каком-то роде это была одна из его слабостей. И она, как назло, ею была наделена.

Робот-бармен поставил перед ними восемь шотов и наполнил их зеленой жидкостью. Синелла взяла один и кивнула на те, что стояли перед Ллойдом. Он сделал то же самое, что и женщина. И, ничего не говоря, рассчитывая на то, что наемник все поймет сам, женщина просто опустошила один, моментально переходя к следующему.

Морган опрокинул шоты один за другим, не успевая морщиться от горечи и жжения в горле. Алкоголь мгновенно ударил в голову. Ллойд вспомнил, что ничего сегодня толком нет. Опьянение наступит быстро, вынося из его головы все разумные мысли. Он не был из тех, кто бедокурит после нескольких шотов. Но вот настроение поднималось быстро. И чем выше был градус, тем выше подскакивал уровень веселья.

Синелла схватила его за руку и повела вглубь танцующих людей. От четырех шотов неизвестного напитка и клуб стал выглядеть лучше, и музыка казалась лучше. Ллойд редко танцевал. Все попытки были больше похожи на топтание с ноги на ногу, и едва заметные покачивания в такт музыки. И сейчас было не исключение. Единственное, что изменилось — его главное украшение на этот вечер. Женщина виртуозно танцевала рядом с ним, постоянно опускаясь по его телу вниз, трогая мужчину там, где не следовало, крутя бедрами рядом с его промежностью.

Джозефина продолжала пить. Казалось, что ее это совершенно не брало. Но Ллойд отказывался от повторения, от нового напитка. Он знал, что даже если он решил оторваться этой ночью, то терять голову все равно не стоит. Понаслышке, но наемник знал, что можно влезть в разного рода беды, если перебрать. Ему хватало того, что с его лица не сползала улыбка.

— Ты такой милый, когда улыбаешься, — проговорила Эпоха, приближаясь к его уху. Дыхание женщины обожгло шею. Или же обжег последующий за этим поцелуй, продолжающийся легким прикусыванием кожи.

Его руки скользнули по ее спине, остановившись на пояснице. Закусив губу, Синелла опустила их ниже и прижалась к груди мужчины. Это было слишком близко. Слишком близко для того, чтобы Ллойд потерял ее образ опасной преступницы.

— Мы ведь с тобой враги, — шепнут он.

— Только в твоем сознании, сладкий, — заулыбалась она. — Как насчет четко разграничить работу и удовольствие? Я не принуждаю тебя к серьезным отношениям, свадьбе, детишкам. Будем драться и дальше, будешь гоняться за мной, как спущенная с поводка собака за убегающим. А потом, когда твой рабочий день закончится, когда ты сложишь оружие, будем проводить время друг с другом. Это ведь так волнительно: быть настолько близко к тому, кого можно ненавидеть.

Ллойд согласно дернул плечом.

— В этом сумасшедшем мире нужно быть таким же ненормальным, чтобы выжить, — добавила она. — Спать со своим врагом — верх безумия, — она немного отстранилась и посмотрела в сторону бармена. — Мне сейчас так захотелось станцевать на стойке.

Ллойд не успел опомниться, как Эпоха уже ускользнула из его рук. Он лишь обернулся, видя, как она взбирается на барную стойку, сбивая на ходу напитки людей, сидящих там. Ее движения были простыми: она качала бедрами, рисовала узоры руками. Не позволяла себе лишних шагов, чтобы не свалиться вниз. Но, когда ее взгляд привлекла балка, соединяющая край стойки с потолком, она быстро переместилась туда.

Музыка сменилась еще на более энергичную. И, держась за импровизированный шест, Эпоха пустилась во все тяжкие. Она танцевала быстро, уверенно, совершенно не стесняясь и игнорируя просьбу робота-бармена спуститься. Или недовольные взгляды тех, чьи напитки были расплесканы.

— Слезай уже, — крикнул кто-то, сидя на диване недалеко от стойки. — Не позорься.

Синелла остановилась. Сидя на корточках, держась вытянутой рукой за шест, она поглядела на того, кто это сказал. Ей явно не понравилось такое в свой адрес.

— Что ты сказал? — агрессивно крикнула она.

— Чтоб ты слезала, ненормальная дура, — ответил ей мужчина, поднимаясь с дивана. Он подошел ближе, махнул рукой, чтобы музыку выключили. — Хватит портить отдых остальным.

— А ты, сладкий, кто? — спросила Эпоха, подавшись вперед. Она почти коснулась носом лица недовольного мужчины. — Разве то, что я отдыхаю и развлекаюсь, как-то мешает тебе? Я пролила на тебя напиток или нарушила твою зону комфорта, потрогав тебя за задницу? Ты, видимо, впервые здесь, раз не знаешь, почему мне позволительно делать то, что я хочу.

— Да, впервые, — прищурился он. — Я пришел сюда, чтобы расслабиться, а не смотреть на чокнутую бабу, которая скачет на барной стойке. Прости, но ты не похожа на сексуальную танцовщицу, чтобы я смотрел на тебя.

Синелла расхохоталась.

— Протри глаза и ударься о стену, чтобы выбить из своей головы эту обсессивно-компульсивную потребность привлечь к себе внимание, — проговорила она. — Скажи мне, кто я такая?

— Тупая пьяная баба.

Эпоха застыла с удивлением на лице, приоткрыла рот, ловя воздух от такого потрясения. Ллойд подошел ближе, но Синелла выставила руку, останавливая его.

— Не лезь, сладкий, — бросила она, не отрывая взгляда от разгневанного посетителя клуба. — Я вижу, что ты совсем недавно приехал в город. Потому что все, кто находится здесь хотя бы несколько дней, знают, кто я такая. Знаешь почему мне можно делать совершенно все и не переживать за то, что кто-то будет недоволен? — ее губы растянулись в улыбке. — Потому что меня боятся.

— Тебя? — фыркнул мужчина.

Женщина подняла руку, и та очертилась синеватым свечением. Глаза мужчины расширились, он понял, что связался не с той, с кем следовало. Но было уже поздно. Синелла приложила ладонь к его щеке, а ее собственное лицо перекосило от гнева. Мужчина закричал, из его глаз потекли тонкие струйки крови.

— Раз ты слепой и не видишь того, что я пиздец какая сексуальная, то и будь слепым, — проговорила она, сильнее прижимая руку к его голове.

Ллойд моментально протрезвел. Он бросился к стойке и, захватывая женщину, стянул ее со стойки. Она отпустила руку от лица обидчика, тот, хватаясь за глаза, упал на пол. Совершенно все в помещении замерли. Эпоха хотела ударить Ллойда, но он схватил ее за запястье и не дал влезть в свою голову.

— Все, пошли отсюда, — рыкнул он, скручивая руки женщины.

Она пыталась вырываться, но вскоре сдалась, просто подчинившись. Он выволок ее на улицу и бросил на стену, прижимая своим весом. Смотрел на нее с яростью, пока та не улыбнулась. От ее немного пьяной, но все равно очаровательной улыбки он растерялся.

— В этом сумасшедшем мире нужно быть таким же ненормальным, чтобы выжить, — повторила она, притягивая его за ворот к себе. — Нас боятся, от этого и ненавидят. А я не хочу жить, как загнанное в угол животное, ожидая, когда по мою голову придет кто-то вроде тебя. Нас не понимают и не хотят понять. Нас вынуждают прятаться, чтобы просто сохранить свои собственные жизни. Я не прошу от тебя сострадания или жалости, это самое мерзкое, что ты можешь мне дать.

Ллойд не сочувствовал ей, не соболезновал. Ему было чуждо это. Он не понимал ее и не желал понимать. Ему стоило ударить ее и вырубить, заказать такси и отвести ее в отдел безопасности, приковать к стулу и дождаться пробуждения, начать пытать.

Но не хотелось.

— Иди домой, — сказал он, отходя на шаг.

— Так просто? — приподняла брови она, криво улыбаясь.

— Я сейчас условно не на работе, — проговорил мужчина. — Разделим обязанности и свободное время. Сейчас ты — моя клубная подружка, которая перебрала с алкоголем. Завтра днем — ты моя цель, преследованием которой я займусь. И для того, чтобы наша схватка была стоящей, тебе нужно быть трезвой.

Синелла рассмеялась.

— Я бы попросила меня проводить, но куда интереснее знать, что ты ищешь меня по камерам наблюдения, — прошептала она, привстав на носки, опираясь руками об его грудь. Она отошла от него и пошла вперед по пустой улице, лишь обернувшись в последний раз. — И да, сладкий, если ты ищешь мой обитель, то знай, что я бездомная.

***

В состоянии алкогольного опьянения, даже самого легкого, любая дорога кажется короткой. Дошагать до дома было как никогда легко. У двери в подъезд неизменно сидел бездомный. Ллойд кивнул ему и придержал дверь, чтобы тот мог войти и устроиться на своем привычном месте под лестницей.

С порога Кью встретил хозяина оценкой состояния. И, не удивительно, диагностировал присутствие в крови спиртного. Не раздеваясь, Ллойд упал на расстеленную кровать. Достал нагревательную систему и закурил, глядя в потолок.

— Как прошло? — спросил РП. — Встретились с Джозефиной?

— Да, — задумчиво ответил наемник. — Но она ушла.

— Я не диагностировал повреждений или следов насилия, — проговорил Кью. — Она ускользнула?

— Да.

Кью вывел на экран какие-то данные. Ллойд приподнялся на локтях, чтобы посмотреть.

— У Вас повышенные показатели дофамина, серотонина и адреналина, — кратко объяснил данные РП. — И у Вас расширены зрачки.

— И?

— Кажется, Вы влюбились.

— Не неси чушь, — фыркнул Ллойд, вынимая один стик и вставляя другой.

Он никогда не испытывал чувства влюбленности. Только в молодости, когда только призвался в армию. Там была одна девушка, на год старше юноши. Но она ушла из его жизни трагично и раньше, чем он успел сблизиться с ней или рассказать о своих чувствах. После этого у него не было ни возможности, ни времени обрести чувства к кому сильнее, чем простая симпатия или заинтересованность.

Испытывать нечто подобное к Синелле — равно самоубийству. Она, как бомба замедленного действия, которая может взорваться в любой момент. Ее настроение менялось за доли секунды, переходя из игривого в агрессивное. Она непредсказуема и опасна. И, в конце концов, она та, кто являлся первой целью Ллойда в этот момент.

Поддаться эмоциям — выпустить ее из вида, ослабить хватку, отдаться искушению. Он уже сделал это рядом с клубом. И все же идея разделить личную жизнь и работу была заманчивой, даже если в этих двух мирах будет присутствовать один и тот же человек.

Никто не обязывает его влюбляться в нее, жениться на ней, перейти на ее сторону. Ей, вероятно, это так же не нужно. Они могут быть друг для друга развлечением, ведь не заметить искру, проскочившую между ними, мог только тот зазнавшийся мужик в клубе — то есть, слепой.

Но идея держать ее рядом, выуживать из нее информацию через разговоры, когда пьяный язык Синеллы не держался за зубами, была неплохой. Что-то подсказывало Ллойду, что его наняли не только для грязной работы. Он считал, что Безопасность сами не могут справиться с этой задачей. Поэтому терять время, бегая по поручениям временного начальства — глупо. Ведь время — деньги.

— Свяжи меня с Оливией, — попросил Ллойд, выдыхая горячий дым.

Несколько гудков, женщина ответила. На экране высветилось ее сонное лицо, но Ллойд даже не удосужился извиниться за то, что разбудил ее. Да и она не выглядела так, словно это как-то смутило ее или будто звонок был не желательным.

— Я вернулся из клуба, — проговорил Ллойд. Оливия потерла глаза и села, прикрываясь одеялом. — Синелла была там. Мне удалось узнать только то, что у нее нет постоянного места жительства. И то, что все Сопротивление, вероятно, прячется где-то в одном углу. Но это лишь мое предположение, не более.

— Ты не взял ее? — встревоженно спросила коллега.

— Нет, мне одному с ней не справиться, — немного приврал Морган. — Да и обстановка была не подходящая. Я получил немного информации и шел именно за ней, а не за захватом. Она не имеет границ в своем поведении, поэтому, мне кажется, она все же решит сунуться на прием Блэкмана. Там мы ее и возьмем.

Оливия покивала.

— Это лучше, чем ничего, — заключила она. — А теперь ложись спать. Спокойной ночи, Ллойд.

— До встречи, — кивнул наемник и прервал разговор.

***

Эпоха вернулась в место, где Сопротивление нашло себе укрытие. Пробираясь путями, где камеры были деактивированы или через жилые дома, проскальзывая по коридорам, словно черная кошка в ночи. Еще никто не спал.

Игнорируя вопросы своих коллег, сослуживцев, братьев и сестер по беде, как угодно, она двинулась к комнате, где обитал глава всей этой оппозиции и по совместительству наставник для каждого, кто присоединялся к ним. Она постучала в дверь и, не дожидаясь позволения, вошла внутрь. Как всегда, бесцеремонно. Предупредила о своем приходе и ладно, этого достаточно.

На кровати, собранной из досок и накинутого на них матраса, сидел мужчина голый по пояс. Готовился ко сну. Его длинные черные волосы были собраны в хвост, выставляя напоказ одно большое ухо и дыру вместо второго, и неидеальное лицо, изуродованное большим шрамом через кривой нос. Имплантат на левой стороне лица соединял челюсти вместе.

— Голод, — обратилась она, — он попался.

— Молодец, — кивнул он. — Как?

— Я же говорила, что я очаровашка, — довольная собой, Эпоха улыбнулась и победно раскинула руки. — Так что лососни тунца и запомни, что мне можно доверять такие поручения.

Голод усмехнулся.

— Я тебя недооценивал, — пожал плечами наставник.

— Всю мою долбанную жизнь, как я с тобой связалась, — фыркнула Эпоха, проходя в комнату дальше. На столе стоял недопитый бокал, но в ту же секунду он оказался пустым. — Я уже не маленькая девочка. Я знаю, что тебе не нравится, что я таскаюсь по городу, а мое лицо знакомо каждому жителю. И нижний город нас обожает: по собственной воле или нет. Многие поддерживают наши идеи. И кто-то даже готов идти за нами.

Наставник скептично изогнул бровь.

— Пора действовать, — решительно заявился Эпоха. — Мы готовы.

— Мы не готовы, — отрезал Голод. — Тропа не контролирует свои способности, это доставляет много неудобств. Это пугает ее. Север рвется в бой, но он еще ребенок, и до его головы не доходит, что он не должен геройствовать.

— Гром предлагал тебе провести шествие. За нами пойдут, нужно лишь сообщить об этом, — глаза Эпохи сделались большими от возбуждения и решимости. — Нам не обязательно начинать войну прямо сейчас. Мы можем заявить о себе, показать, что мы есть. Что нас достаточно много, чтобы сравнять этот город с землей. И пусть это не правда, но мы должны соврать ради общего блага.

— Начнется бойня, — рыкнул Голод. — Столкновения не избежать, и оно будет кровопролитным для обеих сторон. И если мы хотим выйти из этой бойни живыми, то нужно дождаться того, что Гранат закончит с вооружением, Тропа обретет контроль над собой, а Гром и Север — мозги.

Эпоха закатила глаза и наклонилась к мужчине.

— Ты просто трус, — процедила она. — Мы сидим в клетке, ждем, когда эти бестолочи из Безопасности найдут нас. Думаешь после того, как они перестреляют нас, как мы попадаем во Вселенную, где мы живы, ты поменяешь свое мнение? Я нутром чувствую, что мы переживали это сотни раз, если не больше. И я хочу уже остановить это. Хочу зажить спокойно, не просыпаясь каждый день с мыслью, что где-то умерла одна Эпоха из-за твоей тупости и трусости.

Наставник тяжело вздохнул.

— Иди в свою комнату и отоспись, — проговорил он, поднимаясь с кровати. Его тяжелая рука легла на спину женщины и подтолкнула к выходу.

— Ты просто выгонишь меня? — возмутилась она, оказавшись за порогом.

— Да, как и каждый раз, когда ты начинаешь строить из себя самую умную, — кивнул Голод и хлопнул дверью перед ее носом.

Эпоха добела сжала губы и метнула сгусток энергии в стену. Туда, где уже появилась значительного размера выбоина за все то время, что она спорила с Голодом.