***

Даггеру вернули его кинжалы, как только он покинул тронный зал. Имперец прицепил их на пояс, и теперь по-настоящему почувствовал себя в безопасности.

Конечно же, от стрел и от яда короткие острые клинки не смогли бы его уберечь, но, если кто-то нападет в открытую или же попытается убить его во сне, он сможет защититься.

Прогуливаясь коридором в сопровождении темнокожей анисэ, Даггер любовно поглаживал простенькие кожаные ножны и гладкие рукояти, сделанные специально под его ладонь.

Наемница, заметив эти жесты, попросила показать ей клинки, после чего долго восхищалась мастерской работой кузнеца. Она быстро определила, что это оружие было сделано в Султанате, и рассказала, что ее племя ведет кровопролитную войну с султаном.

- После каждой битвы наши запасы пополняются оружием из хорошей стали, - заявила она. - Оружие у султана самое лучшее, но его воины не достойны носить эти клинки. Мы избавляем оружие от позора, и даем его только тем, кто этого заслуживает.

Даггер из вежливости отметил, что это хорошая традиция.

Наемнице понравились его слова, и она продолжила рассказ о своем племени, а имперец охотно ее слушал, потому как за разговорами время шло быстрее.

Не успел Даггер оглянуться, как пришло время обеда, после которого его снова пригласили к шаху. Но, когда имперец пришел к малому тронному залу, ему сказали, что шах занят переговорами с внезапно нагрянувшими вельможами. И что его позовут, когда Повелитель освободится.

Но ни к вечеру, ни к следующему утру нового приглашения так и не последовало.

Весь следующий день Даггер маялся от скуки, сидя в своих покоях. И только вечером, любуясь на террасе закатом, он смог на миг увидеть Повелителя, который так же вышел из своих комнат, чтобы насладиться прохладным северным ветром.

Но не успел шах подойти к перилам, как следом за ним на террасу вышел его советник. Сказав что-то о делегации алтикских купцов, обеспокоенных беспорядками в городе, Надим увел Сараха с собой.

Даггер же устремил взор вперед, туда, где за кронами деревьев прятался город, и увидел едва различимый в сумерках дым. Ему даже показалось, что он слышит звон колоколов и крики людей.

Впрочем, очень скоро все стихло. И дворец снова окутала благостная тишина.

Наутро Даггер снова попытался добиться аудиенции, но ему сказали, что шах принимает посла из Султаната. После чего у него была назначена встреча с представителями от народа, которые будут подавать жалобы и прошения. А потом шах будет принимать присягу придворной стражи. И так далее, и тому подобное...

Даггеру только и оставалось, что уйти ни с чем. Но, во всяком случае, ему не пришлось возвращаться в покои. Так как вездесущий евнух, который внезапно выскочил на него из-за угла, предложил гостю погулять в саду.

Так как день выдался прохладный, имперцу не грозил тепловой удар, и потому его выпроводили на прогулку, снабдив указаниями о том, где можно найти беседки, пруды и фонтаны. А так же слезно молили не ходить в южную часть сада, за ограждение из папоротников, потому что там любили отдыхать женщины из гарема.

Даггер пообещал держаться от папоротников подальше и пошел осматривать сад.

Как он и предполагал, среди тенистых крон экзотических деревьев было очень красиво. Непривычные глазу растения приковывали к себе взор, заставляя останавливаться и любоваться диковиной текстурой коры, необычной формой листьев или внушительными размерами цветов.

Встречались в саду и ящерицы, которые, к счастью, были намного меньше обитающих в имперском саду игуан. И красно-желтые змеи на ветвях деревьев. И разноцветные, не умолкающие птицы, которые слетались в сад, чтобы полакомиться фруктовыми плодами.

Даггер гулял извилистыми тропками довольно долго. А, когда присел передохнуть на берегу искусственного пруда, в котором плавали черепахи размером с человеческую голову, то заметил, как через непроходимые заросли, растущие вдоль забора, просачиваются солнечные лучи.

Это было странно, ведь, по сути, солнце не могло пробиться сквозь камни. Удивившись данному обстоятельству, Даггер поднялся и направился туда, чтобы проверить, нет ли в стене бреши. Но, когда он забрался в заросли терновника, оплетенного лианами и плющом, то увидел, что никакой стены и в помине нет. Часть каменного сооружения просто обрушилась, и теперь от некогда прочной ограды осталась только кучка булыжников и песка.

В памяти почему-то всплыл образ Алексиса, который страсть как любил подобные тайные лазы. И, будь он здесь, то наверняка не преминул бы ускользнуть из дворца, воспользовавшись такой шикарной возможностью.

Даггер еще немного осмотрелся, чтобы убедиться, что ограду сломали не специально. И уже хотел было проверить, возможно ли выбраться через заросли наружу, как его отвлек какой-то шорох за спиной.

Имперец вышел из густых кустов и посмотрел на источник шума. Им оказался юный шах, который зацепился длинной куфией за колючие ветки кустарника, и теперь боролся с растением, пытаясь высвободить намотавшуюся на ветви белую ткань.

В конце концов, ему это даже удалось. Но, не успел мальчишка сделать и шага, как сломанная им же ветка запуталась в штанинах его шаровар и стала причиной его падения.

Послышался громкий болезненный «ойк», за которым последовал несдержанный, мучительный стон, и Даггер увидел, как шах сел прямо на дорожку и, подтянув к себе колено, начал прерывисто и часто дышать, и резко стирать со щек брызнувшие из глаз слезы.

Испугавшись, что падение могло спровоцировать сильную травму, Даггер не раздумывая поспешил к Повелителю и застыл над ним, заметив, что тот плачет над разбитой коленкой. Ткань штанов порвалась от падения, и теперь в образовавшуюся дырку проглядывала белоснежная кожа с кровавой ссадиной на ней.

- Повелитель, у Вас что-то случилось? - спросил имперец, и мальчишка вздрогнул, вскинув вверх испуганный взгляд.

Поверить в то, что правитель И-Станбада плачет над незначительной раной, было чрезвычайно сложно. А вот то, что плачет он по каким-то иным, душевным причинам, не вызывало сомнений.

***

Последние три дня стали для Сараха настоящим испытанием на прочность. Беспорядки в городе, требования ассоциации торговцев, прошения жителей и, конечно же, послы.

Эти лезли из всех щелей как прельстившиеся сахаром тараканы. Сараху даже казалось, что они сговорились, и теперь прятались где-то по подворотням Дэш-Минаба, ожидая своей очереди для визита.

Шах уже подумывал отправить небольшой отряд разведчиков, чтобы выведать, где это посольское сборище затаилось, но времени не было даже для такой малости. У него вообще ни на что не оставалось времени. Сон, и тот стал недосягаемой мечтой, а от вкуса гахвы шаха откровенно тошнило.

Но последним ударом по его самообладанию стал не крепкий бодрящий напиток, принесенный евнухом, и даже не падение, во время которого Сарах разорвал свои любимые шаровары и больно ушиб колено. Все произошло чуть раньше, когда к нему на аудиенцию пришел не кто иной, как посол Султаната.

Сарах запаниковал. Так сильно, что, скорее всего это отразилось на его лице, потому что губы гостя в тот же миг растянулись в самодовольной улыбке. И этого Сараху вполне хватило, чтобы выйти из себя и послать посла не в пекло, как того хотелось, а в покои для отдыха.

Посол ушел, продолжая улыбаться своей скользкой улыбкой, а Сарах чуть было не взвыл от безысходности.

У него снова ни на что не хватало времени. А враги уже стояли на пороге и ждали, когда его недолгое правление обратится прахом.

Не успел Сарах переварить одну неприятность, как ему на голову свалилась другая в лице его драгоценной старшей сестры.

Пришлось оставить терзания по поводу намерений Султаната на потом, и идти разбираться со скандалом в гареме.

Но само провидение в этот день обозлилось на Сараха, и даже некогда прекрасный сад оказался враждебно настроенным к юному Повелителю.

И стало так обидно на душе. Так невыносимо больно, что слезы сами покатились по щекам, и шах разревелся как маленький ребенок, потирая коленку и громко шмыгая носом.

За этим занятием его и застукал имперский принц, притворяющийся послом.

- Да что ж это такое?! - обреченно проскулил Сарах и принялся быстро вытирать лицо краем изодранной куфии.

- Я, кажется, споткнулся, - принялся оправдываться он, стараясь не смотреть имперцу в глаза. - Все хорошо. Ничего серьезного. Пройдет через пару минут.

Пока мальчишка лопотал в свое оправдание какую-то несуразицу, Даггер оглядывался по сторонам, выискивая в композициях из разнообразных трав что-то, что могло бы ему пригодиться. И, обнаружив искомое, достал из-за пояса кинжал и срезал мясистый листок целебного растения. Ловко срезав верхний жесткий слой, он вернул кинжал в ножны, и присел перед шмыгающим шахом на корточки.

- Брось притворяться... - негромко попросил имперец, прикладывая влажную мякоть листа к кровоточащей ране на колене Сараха. - Я знаю, что тебе нелегко приходится, потому что, по правде говоря, правитель из тебя неважный. Но выбора у тебя, к сожалению, нет. И принять твою ношу за неимением братьев никто не сможет. Умрешь ты или опустишь руки, и твое маленькое королевство разорвут на части слетающиеся на зловоние стервятники.

Даггер посмотрел на шаха и встретился взглядом с его глазами, полными слез, которые взбухли на ресницах и уже срывались на покрасневшие щеки.

- Хочешь сказать, что вонь от моего трупа будет ужасающей? - уже не сдерживаясь, разрыдался Сарах.

Было обидно. Ужасно обидно из-за собственной слабости и беспомощности. А еще больно из-за приложенной имперцем к ране какой-то дряни. И сдержать в себе все, что накопилось за последние дни, юноша просто не смог.

- Я ни на что не годен. - Слова сорвались с дрожащих губ Сараха, и поток их было не остановить. - Я не знаю, как себя вести, я не знаю, что мне делать. Я не знаю, как успокоить людей в городе и как сгладить конфликт между торговцами. Я не знаю, откуда берутся деревянные чаны для купания, и совершенно не представляю, как их делать. И послы эти! Мой дворец уже похож на постоялый двор! Я не знаю, где мне брать комнаты. Осталась только темница... может, ее переделать?

Он уставился на Даггера вопрошающим взглядом. Но прежде чем имперец успел ответить, лицо шаха исказилось от ужаса.

- О, Всевышний! – воскликнул он отчаянно. - Я не знаю, как это делается!

- Я знаю, как надо, - Даггер вынул из кармана белоснежный платок с вышитыми на нем инициалами, на которых настаивал проклятущий евнух, совавший ему эти надушенные дряни куда надо и куда не надо, и приложил мягкую ткань к щеке шаха.

Если бы их кто-нибудь увидел, мальчишку подняли бы на смех. Но в округе не было ни души, по-видимому, из-за близости гарема, и Даггер рискнул.

- Я знаю, как успокоить горожан и как делать чаны. И, в случае необходимости, могу помочь рассадить послов по подземным темницам. Успокойся. Я могу помочь. Не в государственных делах, конечно же, но в остальном, я к твоим услугам.

Даггеру было жалко этого растерянного мальчишку, нервы которого сдали в самый неподходящий момент. И ему нестерпимо, просто до зуда под кожей захотелось обнять и утешить Сараха. Даггер откуда-то знал, что это могло бы помочь. Но, естественно, он не позволил себе подобной вольности, ограничившись утиранием крупных слез, что уже само по себе было вопиющей наглостью.

Теплые пальцы имперца невесомо касались кожи на щеках Сараха, а юноша только и мог, что смотреть во все глаза на неожиданно предложившего помощь мужчину и глотать показавшийся раскаленным воздух.

- Правда? - судорожно вздохнув, спросил он у имперца. - Ты, правда, знаешь, как делать чаны? И для меня сделаешь?

- Я многое умею, - хмыкнул Даггер в ответ на полный надежды взгляд Повелителя. - Нас обучали плотницкому и строительному делу, чтобы в случае военного положения мы так же могли строить укрепления и даже мосты. Не говоря уже о деревянных чанах, которые необходимы каждому отпрыску королевских кровей, чтобы держать тело в чистоте. Я сделаю тебе чан, если хочешь. А, если понадобится, то и катапульту, и гигантский арбалет, который сможет пробить ворота, при условии, что те сделаны из старой древесины. Я сделаю все, что необходимо. Все, что попросишь. А теперь вставай, пока нас кто-нибудь не увидел. Соберись с духом и продолжай править своим королевством так, как это необходимо.

Даггер выпрямился и протянул шаху ладонь, предлагая воспользоваться его помощью.

- А катапульта от кораблей поможет? - вкладывая ладонь в руку имперца и поднимаясь на ноги, спросил Сарах. Но тут же опомнился и поспешно добавил: - О чем это я? Ты не станешь строить катапульты против своего брата. А, если тебя убьют у меня во дворце... то мне уже никакие катапульты не помогут.

Даггер опешил.

- Почему меня должны убить, и при чем тут мой брат?

- Ну как «при чем»?.. - Сарах низко опустил голову. - Прибыл посол из Султаната. Я понимаю, в этом нет ничего странного, послы имеют свойство прибывать, на то их и посылают. Да только... причин для этого не было. Из города никого не выпускают. Границы охраняются лучше, чем обычно. Никто не знает о том, что случилось с моим отцом. Даже на Перекрестках. А он пришел с соболезнованиями. Еще одного заговора мне не пережить. А уж целый флот и подавно.

Даггер внимательно слушал шаха, пытаясь понять, что тот хочет ему сказать. Интриги не были его коньком. Он плохо умел читать между строк и разоблачать намеки. Но посла из Султаната и Ансельма, который увел все корабли к султану, он связать сподобился.

- Мой брат не пойдет на И-Станбад войной даже по просьбе султана. В Империи царит хаос, и при таких обстоятельствах Ансельм не сможет позволить себе участие в чужой войне.

Даггер говорил весьма убедительно, умолчав лишь об одном, что флотом командует другой человек. Старый моряк скорее задушит Ансельма, чем пойдет против воли Императора. А Император сейчас не в том положении, чтобы затевать распри.

- Ты уверен? - с надеждой спросил Сарах.

Имперец на его вопрос кивнул и улыбнулся.

- Уверен, - твердо заявил он, и Сарах почувствовал, как ноги его подкашиваются от резко навалившейся усталости.

И, чтобы не упасть, юный шах только крепче вцепился в руку имперца. Правда, тут же выпустил ее, так как вдалеке послышался взволнованный крик евнуха:

- Повелитель! Повелитель! Мой господин! Там... там... посол.

Евнух от волнения даже забыл упасть на колени, и только пялился во все глаза на Повелителя и его гостя.

- Опять?! - обреченно спросил Сарах. - Да сколько можно то!

- Посол? - Даггер пристально посмотрел на слугу. - Не из Империи, случайно?

- Нет... Ваша Светлость, он из... Бха-дхва-два-х... - бедный евнух, пытаясь произнести непроизносимое название, закашлялся, но тут же взял себя в руки и попробовал повторить: - Из Бгхва-Дхава-Дагваха... Дгваваха... из Бгхва-Дхава-Дгваваха! из Бгхва-Дхава-Дгваваха!!! Слава Всевышнему!

- Откуда? - округлив глаза так, что они чуть не выпали из орбит, переспросил Сарах.

Но, когда евнух совершенно серьезно попытался повторить название, шах жестом призвал его к молчанию.

- Ладно! Разберемся. Ступай.

Слуга быстро поклонился и исчез в южной части парка, слово боялся, что его снова заставят ломать язык, произнося непроизносимое. А Сарах повернулся к Даггеру и с надеждой спросил:

- Могу я просить тебя пойти со мной?

- Будет ли это уместно? - спросил имперец, не ожидавший подобной просьбы.

Шах закивал. И лицо его при этом было таким несчастным, что у Даггера язык не повернулся отказать ему.

Он предложил Повелителю идти вперед, а сам последовал за ним молчаливой тенью, пытаясь вспомнить, от кого он уже слышал подобное зубодробительное название. На ум приходил только Ансельм, благодаря которому географические карты Империи ежегодно пополнялись новыми землями и их названиями, если таковые имелись.

- Кажется, королевству Бгхва-Дхава-Дгваваха всего около трехсот лет, - произнес он, быстро шествуя за шахом в сторону дворца. - И все эти триста лет они воюют с Султанатом за клочок земли, который захватили и назвали своим. Кажется анисэ, которую Вы приставили ко мне, имеет отношение к этому народу. Но я не уверен.

- Ты слышал о нем? - Сарах от удивления даже споткнулся. - Серьезно? Откуда? И почему я о нем ничего не знаю?

- Ансельм исследует моря вокруг Империи и вносит поправки в карты. Это его стихия. Ему нравится открывать что-то новое, а не захватывать уже известное. Возвращаясь, он рассказывает всем, кто готов его слушать о своих путешествиях. Когда я был младше, я любил слушать его истории. Именно он рассказал мне об этом королевстве.

Сарах побледнел.

«А что, если... что, если султан решил отказаться от многолетней вражды за маленький островок и объединился еще и с ними? Тогда...»

- О, Всевышний! - Сарах тяжело сглотнул и надавил пальцами на виски, пульсирующая боль в которых теперь только усилилась. - Даруй мне свою милость!

- Ансельм не поведет свой флот на И-Станбад, - снова выступил в защиту брата Даггер, по-своему расценив панику мальчишки. - По крайней мере, пока я здесь, я не позволю братьям причинить тебе вред.

- Спасибо, - глухо, но искренне проговорил Сарах.

Да только волновало его совсем другое. Хоть у него не было опыта в интригах, он вполне мог сложить два плюс два. И этот чертов пример неизменно подкидывал ему один ответ: «Андрэса убьют. И произойдет это очень скоро».

***

Когда они пришли в большой зал для приемов, Сарах попросил имперца занять место по левую руку от него, на что Надим удивленно вскинул брови.

- Нам не помешает еще одна голова, - с виноватой улыбкой пояснил Сарах своему советнику.

И, когда Надим нахмурил лоб, шах выдвинул еще один весомый аргумент в пользу Андрэса:

- Он знает, как делать деревянные чаны.

Советник ответил не сразу. Окинув имперца подозрительным взглядом, мужчина приблизился к трону и склонился к самому уху юного шаха.

- Прошу прощения, Повелитель, - зашептал Надим так, чтобы иноземный посол не смог его услышать, - этот человек - чужак. Допустимо ли привлекать его к государственным делам в такое смутное время?

- Но он знает про чаны, - возразил Сарах и тряхнул головой. - К тому же... ему известно об этом Бхагвахабре, или как там это королевство называется. И... - Сарах совсем смутился, - я верю ему. Не знаю почему, но верю.

- В этом и заключается главная опасность любого врага, - проговорил Надим, - обычно это именно тот человек, которому больше всего доверяешь. Но, если Вам спокойнее, когда имперец здесь, что ж, не смею перечить.

Советник выпрямился и встал на свое место, ожидая решения шаха.

Сарах несколько мгновений провел в задумчивости.

«Надим прав, если верить всем подряд, то беды не избежать. Но, если не верить, то можно потерять друга. Риск есть в обоих случаях. И шансы равны».

Юный правитель взглянул на имперца, посмотрел на советника и кивнул сам себе, принимая решение.

- Пригласите посла! - велел он, выпрямившись в кресле и приняв величественный вид, прикрывая подранные шаровары более или менее чистым краем куфии.

Евнух, который за неимением обученных этикету людей, исполнял обязанности почти всех придворных, быстро кланяясь, поспешил за гостем.

- Помоги нам Всевышний! - негромко пробормотал Сарах и сделал глубокий успокаивающий вдох, чтобы угомонить разошедшееся в груди сердце.

Вдох помог. Сердце стало биться ровнее и тише, но спокойствие шаха не продлилось долго. Ведь, стоило только послу переступить порог тронного зала, как Сарах лишь чудом остался в сознании.

- Посол Бгхва-Дхава-Дгваваха! - торжественно возвестил евнух, едва ли отличаясь от шаха бледностью лица.

Темнокожий мужчина, сделавший несколько шагов вперед, приковал к себе взгляды всех присутствующих своим устрашающим видом.

Почти обнаженный, лишь в набедренной повязке, сотканной из грубо сплетенных нитей, он являл собой воплощение истинного воина, прошедшего через множество битв и смертельных испытаний.

Его кожа была сплошь исполосована черными росчерками рубцов, которые остались от ран, нанесенных клинками и кинжалами. А суровое лицо не выражало никаких эмоций.

На шее и поясе у посла болтались жуткие украшения, а, вернее, трофеи. Отрубленные пальцы и уши были соединены между собой зубами, глазными яблоками и вырванными языками, высушенными до такой степени, что узнать их было практически невозможно.

Да Сарах и не узнавал, он просто догадался. В первую очередь по тошноте, которая подступила к горлу, когда он рассмотрел, что за изделия носит гость.

А посол тем временем приближался. Стремительные шаги, гибкое тело, великолепные мышцы под обугленной кожей, которые завораживающе перекатывались, заставляя шрамы танцевать безумный, вгоняющий в транс танец.

Сарах смотрел на посла во все глаза и понимал, что, если он вздумает напасть на них, они не справятся с ним даже втроем.

Оказавшись прямо перед троном юного шаха, темнокожий визитер быстро заговорил на смеси султанатского языка и языка племени Хайхува. Но смесь эта была настолько непривычной слуху, что ни Сарах, ни Надим не смогли разобрать ни слова.

Посол тем временем отчаянно жестикулировал руками, а потом выхватил из-за пояса искривленный деревянный посох, один конец которого представлял собой небольшое обугленное углубление, и стал рассказывать что-то с надрывом в голосе, от которого всех присутствующих пробрало дрожью.

- Он объявляет нам войну? - с тревогой спросил шах, оглянувшись на своего советника.

- Он говорит о женщине, - ответил вместо Надима Даггер. - И о конце света.

- Анисэ! - завопил посол, вытаращившись на имперца, и отчаянно закивал головой.

- Быть может, он потерял свою женщину и считает это концом света? - предположил Надим.

- Или эта женщина для него хуже конца света? - выдвинул свою догадку Даггер.

- Может, его женщина угодила в наш гарем, и он грозит нам концом света? - призадумался советник.

- Думаете, это могла быть его жена? Но разве И-Станбад покупает рабынь? - удивился имперец.

- Вызволяет из рабства и предлагает хорошую жизнь во дворце, - поправил имперского посла советник. - Вы не представляете, сколь многие юные островитянки соглашаются на такие сделки. Лишь единицы возвращаются на родину.

- Но если эта островитянка его жена, почему она не вернулась к мужу?

- Гунтур ее знает. Возможно, ее выдали замуж насильно, и она решила, что лучше жить наложницей во дворце, чем делить с ним ложе.

Даггер задумался, внимательно глядя на посла. А посол смотрел на него, улыбаясь во весь свой желтозубый рот. Было видно, что он доволен тем, что его просьбу обсуждают. Вот только было не совсем ясно, угадали они с проблемой или нет.

Сарах внимательно слушал мужчин и хмурился все сильнее, с опаской поглядывая на посла, и стараясь не зацикливать своего внимания на ужасающих украшениях.

- Но в моем гареме нет женщин из его племени, - сказал он после того, как советники замолчали. - Возможно, в гареме отца и была такая наложница, только...

Договаривать, что «только», не было необходимости. Женщины погибли при нападении. Из выживших в гареме Сараха осталась только дюжина наложниц, и среди них точно не было той, за кем пришел этот человек.

- А что, если... - шах оживился, вдруг, вспомнив кое о чем, и обратился к имперцу: - А что, если эта та анисэ, о которой ты говорил?

- Наемница? - после коротких раздумий спросил Даггер. - Вполне возможно. Уверен, женщины их племени чаще сбегают на войну, чем в гарем. Позовите ее, возможно, она растолкует нам, чего он хочет.

Шах улыбнулся и попросил евнуха привести анисэ, которую приставили к имперцу, чтобы она оберегала его жизнь.

Как только слуга ушел, в тронном зале повисла мертвая тишина, которую нарушало лишь редкое пение птиц, доносящееся из сада.

Прошло немало времени, прежде чем евнуху удалось разыскать наемницу и привести ее на аудиенцию с послом.

Девушка, увидев соплеменника, нахмурилась и приблизилась к трону, почтительно поклонившись шаху. Посол в этот момент так же нахмурился и покачал головой, снова начиная отчаянно жестикулировать.

- Мы столкнулись с проблемой, - не стал ходить вокруг да около Сарах, хоть и понимал, что правитель не должен признаваться в своих слабостях перед подданными. – И, возможно, анисэ сможет нам помочь. Переведите, чего хочет этот достопочтенный человек? И о какой анисэ он говорит.

Наемница кивнула и вновь низко поклонилась шаху, после чего повернулась к послу и заговорила с ним.

Зал наполнился гортанными и шипящими звуками.

Сарах в нетерпении ерзал на своем троне, поглядывая то на Надима, то на Андрэса.

- Ну что там? - не выдержав, тихо спросил он у имперца. - О чем они говорят?

- О чем-то, что им обоим не по душе, - ответил имперец, заметив, как при упоминании конца света черное лицо наемницы исказилось гримасой ужаса.

- Повелитель, - девушка, выслушав своего земляка, повернулась к шаху, и посмотрела на него глазами, полными страха, - это Дагга Альяхан, первый среди воинов Бгхва-Дхава-Дгваваха. Мы принадлежим одному народу, но разным племенам. Он говорит, что его прислал великий шаман, который с недавних пор видит страшные знамения, пророчества о которых оставила нам наша соплеменница еще тысячу лет назад. Ее звали Даб Куджира. Это ее посох, и он должен вернуться к владелице. Все знамения говорят о том, что Великое Зло пробудилось. И соратники его пробудились вместе с ним. Даб Куджира была спутником несущего погибель миру. Она предсказала, что однажды ее дух вернется в наш мир, дабы стать на его защиту от чар Великого Зла. Шаман Бгхва-Дхава-Дгваваха указал на И-Станбад. Он сказал, что Даб Куджира вернулась, и ее свет озаряет каменный край лучами тысячи солнц. Грядет беда, мой Повелитель. Страшные знамения видел шаман в жерле огненной горы. Он принес в дар богу войны дюжину детей, и бог ответил ему. Наш мир больше не будет знать покоя, пока Великое Зло не покинет его. Война началась и никогда не остановится, пока последний из людей не испустит дух и не уйдет к богам. Это конец, мой Повелитель. Конец времен. Если Даб Куджира не получит свой посох, Великое Зло победит.

- Ну все. Нам конец! - обреченно выдохнул Сарах, впечатлившись рассказом и, чувствуя, как от услышанных слов по его коже ползут мурашки ужаса.

«Конец света... принесенные в жертву дети отдали свои жизни напрасно. Та, кого они искали, скорее всего, была убита, и возвращать посох больше некому».

- А, может быть, этот посох должен принадлежать тебе? - уцепился за слабую надежду Сарах. - Может быть, он твой?

- Нет, мой Повелитель, - покачала головой наемница. - Это артефакт, исполненный древней магии. Пламя родиться в нем, когда Даб Куджира будет рядом. Пламя будет гореть так ярко, что его свет затмит свет солнца.

- Спалит к чертям весь дворец, одним словом, - хмыкнул Даггер, и спросил у девушки: - Есть еще женщины твоего племени на Перекрестках?

- Это не исключено, высокий гость.

- Спроси у него, уточнял ли шаман, где именно возродилась Даб Куджира.

Наемница спросила, и воин ответил, что где-то в И-Станбаде.

- Повелитель, отправьте его на Перекрестки, пусть поищет, - предложил имперец. - Это займет у него больше года, и одной проблемой станет меньше.

- А так можно? - Сарах уставился на принца перепуганными глазами. - Все же конец света, смерти, угроза самой Жизни. Еще и дети эти, принесенные в жертву.

Надим покачал головой и прикрыл на мгновение глаза, а потом сказал:

- Мой Повелитель, у нас во дворце нет той женщины, что им нужна. А на Перекрестках вполне возможно такая найдется. Снарядите его. Дайте письма, адресованные главам Перекрестков с приказом не мешать поискам, и всячески способствовать, и пусть едет.

Теперь Сарах таращился на Надима.

- А если в пути что-то случится? Если он не доберется до Перекрестков? - шах был не на шутку взволнован, приняв рассказ гостя слишком близко к сердцу.

- С ним ничего не случится, Повелитель, - вклинилась в разговор наемница. - Это великий воин. Он сумеет выполнить поставленную перед ним задачу, даже если весь мир обернется против него.

В зале воцарилось молчание. Посол, яростно сжимая посох, буравил Сараха взглядом, ожидая его решения. Советники молчали, а наемница погрузилась в свои мысли.

- Хорошо, - после продолжительного раздумья все же решился Сарах. - Прикажите приготовить для нашего гостя покои. Пусть отдохнет перед дорогой. Я распоряжусь, чтобы к утру все приготовили. Было бы неплохо, если бы анисэ сопровождала посла, пока он во дворце, а потом отправилась с ним на поиски, чтобы избежать недопонимания.

- Воля Повелителя, - девушка низко поклонилась и перевела земляку то, что сказал шах.

Великий воин снова просиял, осознав, что ему не будут чинить препятствий, и произнес благодарственную речь. После чего в сопровождении девушки покинул тронный зал.

Даггер, заметив, что советник испытующе смотрит на него поверх головы шаха, так же попросил позволения удалиться.

- Тебе не кажется, что этот человек пришел сюда, чтобы шпионить за нами? - спросил Сарах у Надима, как только имперец покинул зал.

- Я не думаю, что он шпион, - опроверг опасения шаха советник. - Он слишком приметный для того, кому должно вынюхивать и подглядывать. Но его дело... простите мне мою откровенность, но оно яйца выеденного не стоит. Все эти пророчества лишь выдумки умалишенных, принимающих сны за грядущую реальность. Не принимайте их близко к сердцу. Конец Времен предсказывают каждый год, но слышали ли Вы хоть раз, чтобы о конце света говорили оракулы? Эти, уж будьте уверены, растрезвонят о чем-то подобном на весь свет.

В словах Надима был смысл. Оракулы, те, чьи пророчества всегда исполнялись с ужасающей точностью, никогда не упоминали о близости Конца Света. И это немного успокаивало.

- Эх, детишек жалко, - печально вздохнул Сарах. – Двенадцать человек. Это надо же!

- У каждого племени свои причуды, у каждого королевства свои трагедии. Давайте вернемся к нашим, - предложил Надим. - Вы говорили с сестрой?

- О, Всевышний! - Сарах закатил глаза. - Я совсем забыл об этом. Меня позвали на эту встречу, когда я шел к ней.

После трагедии во дворце Рабика вела себя смирно совсем недолго. Неделю, как и положено во время великого траура. А потом все началось сначала. Ну что за девчонка!

- Ну и что мне с ней делать? - Сарах сполз на своем троне, словно его приложили по голове мешком с мукой. - Замуж выдать? Так проклянет ведь... муж.

- Жених, к счастью, совсем рядом, - с загадочной улыбкой проговорил Надим. - Быть может, предложите ему поскорее скрепить ваш с ним союз брачными узами?

- А как же Рабика?! - удивился Сарах. - И что скажет Император Кристоф? Сомневаюсь, что он одобрит такой союз.

- Так ведь он давно его одобрил? - не понял опасений шаха Надим.

- А мне почему не сказали?! - возмутился Сарах.- Я слышал только о помолвке Андрэса и Рабики! Обо мне там речи вообще не шло!

- Я об их помолвке и говорю, - ответил Надим. - А Вы что имели ввиду, Повелитель?

Щеки Сараха вспыхнули ярким пламенем румянца, и он поспешил отвернуться от советника.

- Выражаться надо яснее, - пробурчал шах и поднялся из кресла. - Запутал меня совсем.

- Простите, - сказал советник, все еще пребывающий в замешательстве. - Так что Вы скажете насчет свадьбы вашей сестры и принца Андрэса? Быть может, нам следует поторопить события?

- И навлечь на себя еще больше неприятностей? - Сарах уставился на советника. - Нет. Мы не можем. Пока что никто не знает, что принц Андрэс в И-Станбаде. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Если мы устроим свадьбу сейчас, то беды не избежать. Сначала на нас нападут все, кому не лень, убьют принца, меня и наемников, а потом Рабика сравняет с землей остатки дворца, выражая свое отношение к нашему решению.

Юный шах тяжело вздохнул и прикрыл глаза.

- Я не знаю, что делать, - пожаловался он. - Но с сестрой поговорю. Должна же она понять, что ее поведение недопустимо.

- Понять-то она должна, но захочет ли? - Надим с сочувствием посмотрел на юного правителя, на плечи которого свалилась непосильная ноша. - Ваша сестра своенравна и непокорна, и обладает таким упрямством, что позавидовала бы сотня ослиц. Может быть, Вам стоит нанять для нее женщину, которая обучила бы ее технике боя и прочим военным премудростям? Разве Вам помешает хороший военачальник, пусть даже это и будет Ваша сестра?

- Сомневаюсь, что даже среди наемниц найдется кто-то, кто будет соответствовать требованиям и желаниям Рабики, - глухо ответил шах. - Но идея очень даже неплохая. Я обдумаю твое предложение. У Рабики талант. И к неприятностям тоже. За ней нужен глаз да глаз. А у меня этих треклятых глаз не хватает. Я поговорю с ней. Посмотрим, что она ответит.

Надим поклонился, давая понять, что полностью согласен с Повелителем. И, испросив разрешения, удалился заниматься караулами. 

Примечание:

Словарь пополнен терминами из главы