***

Юного шаха как ветром с террасы сдуло, и, когда Даггер выпрямился, его уже и след простыл.

Такое поведение могло показаться странным и даже оскорбительным. Но Повелитель И-Станбада при первой же встрече выказал полное отсутствие придворного такта, и имперцу ничего не оставалось, кроме как смириться с подобным пренебрежением и на этот раз.

Постояв еще немного у перил, вдыхая предрассветную прохладу, посол, в итоге, был вынужден вернуться в покои, услышав за своей спиной подобострастное блеяние слуги.

- В чем дело? - спросил Даггер, когда слуга пал ниц у его ног, нижайше прося прощения за беспокойство.

- Повелитель прислал к Вам лекаря, Ваше Превосходительство, - имперский язык из уст и-станбадца звучал немного непривычно, но Даггер с легкостью угадывал слова.

- Я здоров, - имперец посмотрел на застывшего у входа мужчину почтенного возраста, одетого в бежевый кафтан и такой же расцветки куфию, стянутую игалем из овечьей шерсти. - Мне не нужен лекарь.

- Повелитель желает убедиться, что здоровью высокого гостя ничто не угрожает, - продолжал лебезить слуга, так и не поднимаясь с пола и не поднимая на него глаз. - Наш гость спал три дня и четыре ночи.

- И выспался, наконец-то, - Даггер, оставив евнуха протирать пол, приблизился к пожилому мужчине, который низко, но с достоинством поклонился ему.

- Передайте Повелителю мою глубочайшую благодарность, - попросил имперец на и-станбадском языке, который лишь в деталях разнился с древним языком Султаната, - я чувствую себя бодрым, полным сил и испытываю голод.

- Вы бледны, - лекарь все же окинул имперца наметанным глазом. - И истощены. Я настаиваю на регулярном отдыхе, обильном питье и насыщенном фруктами и овощами питании.

Слуга, который внимательно слушал наставления лекаря, кивал, каждый раз с глухим стуком ударяясь головой об пол.

Даггеру претило подобное поведение. В Империи слуги вели себя менее раздражающе, отвешивая поклоны и реверансы, но не ползая у ног как какие-то змеи. Но он вынужден был терпеть, потому что теперь его жизнь и благополучие полностью зависели от окружающих его чужеземцев.

- Утром я пришлю во дворец ученика, который принесет целебные и бодрящие отвары. Прошу, не брезгуйте и не пренебрегайте ими.

Даггер лишь угрюмо кивнул. И лекарь с поклоном удалился.

- Повелитель приказал подать Вашему Превосходительству завтрак, - напомнил о себе слуга, поднимаясь на ноги и пятясь к двери, продолжая при этом кланяться. - Я велю принести побольше фруктов. Или Высокому гостю угодно сперва посетить хамам?

- Нет! - Даггеру и одного раза в парилке хватило, чтобы навсегда заречься от подобного омовения. - Если у вас найдется деревянный чан с горячей водой, я буду весьма признателен.

Даггеру повезло, что в этот момент он не видел глаз слуги, которые округлились до размера блюдец.

- Я передам Повелителю Ваши пожелания! - слуга еще трижды поклонился и вылетел из покоев гостя, семеня по коридору и причитая на весь дворец: - О, Всевышний, помилуй меня! О, Всевышний! Чем я провинился перед тобой?!

Он обежал несколько залов в поисках шаха, но нашел его, когда тот выходил из покоев своего советника.

- Повелитель! - евнух снова шмякнулся на пол и растянулся в ногах у Сараха. - Помилуйте! Гость отказался от лекаря, хотя почтенный Мурад сказал, что он имеет нездоровый вид. И попросил деревянный чан для омовений как в имперских тавернах, помилуй Всевышний. Где мне раздобыть этот чан?

- А мне откуда знать? - Возмутился Сарах и тряхнул головой так сильно, что куфия чуть было не шмякнулась на пол. - Не на деревьях же они растут. Позови плотников, пусть смастерят. Делов-то. Все, ступай!

Слуга, причитая, поднялся, и не то, чтобы быстро поплелся по коридору, мелко семеня ногами, создавая видимость стремительной ходьбы.

- И не вздумай на халву пасть раззевать! - прикрикнул шах вдогонку евнуху, из-за чего плечи слуги заметно поникли.

Сам же Сарах развернулся и пошел в противоположном направлении.

Разговор с советником был тяжелым. Обсуждая прибытие имперского посла и содержание письма от императора Кристофа, они долго спорили, но все же сошлись на одном - посла надо убрать. Как можно скорее, и как можно дальше от Дэш-Минаба.

Учитывая размеры И-Станбада, сильно далеко выпроводить посла не получилось бы, но все же оставаться во дворце было для него небезопасно.

Обсудив с советником несколько приемлемых вариантов, Сарах взял себе несколько часов на раздумья, но проклятый слуга сбил его с политического лада какими-то там чанами.

Побродив немного извилистыми коридорами дворца, Сарах все же сумел вернуться к мыслям о надежном убежище для имперца, но они тут же выветрились из его головы, когда он увидел во дворе группу новоприбывших наемников, которых призвали на службу в столицу.

Застыв на месте, Сарах воздел руки к потолку и обреченно выстонал:

- О, Всевышний! Неужели я проклят? За что на мою голову обрушились все эти несчастья?

***

Вместе с обещанным завтраком в покои, отведенные имперцу, принесли самый большой медный таз, который только нашли во дворце.

Пока Даггер насыщался, молчаливые слуги носили в таз горячую воду, ароматизированную маслом алтикской сосны. И очень скоро вся комната наполнилась ненавязчивым запахом хвои и смолы.

Покончив с трапезой, имперец ощутил тяжесть в теле и легкое головокружение. Но эти ощущения очень скоро прошли. Тело наполнилось энергией, и парень решил искупаться, пока вода не остыла.

Было очень приятно окунуться в душистую воду, которая тонизирующе действовала на ослабленные мышцы. Омовение и пища возымели свой благотворный эффект и, выбравшись из чана, имперец чувствовал себя намного лучше.

Пока он купался, ему принесли одежду - темно-синий кафтан с серебристым узором, достойный самого султана, рубашку из легчайшего шелка и чудные широкие штаны, которые в южных государствах называли дзагшин.

Так как одежда Даггера куда-то исчезла, ему не оставалось ничего иного, кроме как облачиться в непривычный наряд, в котором он чувствовал себя глупо и скованно. Когда он оделся, и евнух помог ему повязать на пояс кушак, в покои вошла наложница, лицо которой было скрыто полупрозрачной вуалью.

Юная анисе попросила Даггера присесть на подушки и, испросив разрешения, занялась его волосами, расчесывая длинные густые пряди жестким гребнем.

- Я мог бы и сам, - обратился имперец к слуге, который вот уже с четверть часа стоял, низко поклонившись.

- Таковы обычаи нашего королевства, - промямлил евнух. - Если для Вашего Превосходительства это оскорбительно, я отошлю служанку.

- Нет ничего оскорбительного в действиях этой анисе, - с долей раздражения в голосе ответил Даггер, понимая, что ему не стоит оскорблять шаха, отказываясь от его милостей.

Слуга подобострастно улыбнулся. И, когда девушка закончила укладывать волосы посла, спросил:

- Чего желает Высокий гость? Шах сейчас очень занят, но вечером ждет Ваше Превосходительство на ужин.

- Могу я осмотреть дворец? - спросил Даггер, понимая, что сойдет с ума от скуки, если целый день будет сидеть в покоях. - Когда я приехал, у меня не было времени как следует оценить его великолепие. Уверен, это сооружение - настоящее произведение искусства.

- С превеликим удовольствием буду Вашим проводником, - предложил евнух. - Над дворцом работали величайшие мастера эпохи. Я покажу Вам все, что пожелаете, кроме гарема, разумеется.

- Конечно, - имперец учтиво кивнул и, поднявшись с подушки, направился к выходу.

Слуга, шелестя одеждами и шаркая ногами, семенил следом.

Прогулка по дворцу затянулась на несколько часов. Но за это время имперец понял, что не хватит и жизни, чтобы изучить все его тайные ходы и запомнить многочисленные повороты и ответвления.

Как слуги не путались в этом лабиринте, осталось для Даггера загадкой. Он призвал всю свою смекалку, чтобы запомнить обратный путь, но уже на сороковом повороте совершенно растерялся.

- Вы не устали, Ваше Превосходительство? - спросил слуга, когда имперец остановился, чтобы полюбоваться изысканной красотой маршрабии, чей узор был вырезан столь искусно, что казался воздушным.

- Нисколько, - ответил Даггер, невесомо касаясь пальцами плавных изгибов решетки, вырезанной из красного дерева.

Слуга что-то залопотал о создателе этого элемента архитектуры, но от рассказа имперца отвлек возмущенный возглас. Голос показался Даггеру знакомым, и он, сделав несколько шагов вперед, заглянул в соседний коридор сквозь машрабию, и стал свидетелем чудной картины.

Юный шах стоял перед гигантским молодым воином, мускулистые руки которого напоминали кувалды, и который не уступал ростом вставшему на задние лапы медведю, и мягко отчитывал его за неподобающий вид.

На варваре, (ведь это, без сомнения, был представитель дикого народа с западных островов), практически не было одежды. Единственным, что скрывало его наготу, был потрепанный флаг имперского военного флота, которым воин обвязал бедра. Кусок флага так же болтался у него на шее в виде импровизированного плаща. А еще один лоскуток варвар использовал как повязку, которая не давала белым, взлохмаченным волосам падать на глаза.

Даггер знал, что такой наряд не простая бравада, а прямое доказательство того, что этот воин побывал в ожесточенной морской баталии и, мало того, захватил военный корабль, убил капитана в бою один на один и собственными руками сломал флагшток, что было не таким-то простым делом.

Но что он делает здесь, в И-Станбаде? Ведь, как известно, варвары считают любые союзы с чужеземцами бесчестной трусостью, никогда не сдаются в бою, предпочитая умереть, чем жить в позоре, и всегда убивают пленников, используя их черепа в качестве украшений.

Даггер не видел ног варвара, но мог поспорить, что носки его кожаных сапог украшает парочка жутких трофеев.

Странным было то, что именно этот варвар покорно выслушивал укоры шаха, переча ему односложными фразами, но даже не думая угрожать или злиться.

Евнух, заметивший, что имперец чем-то заинтересовался, встал за его спиной и ахнул бесшумно, призывая Всевышнего в свидетели, что он не специально подсматривает за Повелителем и подслушивает его.

***

- И все же... может, переоденешься? - Сарах не оставлял попыток вразумить наемника. - Ты, право слово, ставишь меня в неловкое положение.

- Это трофей, - непреклонно повторил варвар.

- Тогда давай заменим его на другой флаг, - предложил Сарах. - Я дам тебе и-станбадский. Он прочный и не менее красивый. Он даже лучше! Не потрепанный и, что немаловажно, чистый.

Наемник округлил глаза, но тут же покачал головой.

- Я не воюю против И-Станбада.

- Против Империи ты, между прочим, тоже не воюешь, - напомнил Сарах. - Не хочешь и-станбадский, я прикажу подать султанатский.

- Нет, Повелитель. - Непреклонности варвара можно было только позавидовать. - Я не захватывал султанатские корабли. Это будет бесчестно.

- О, Всевышний! - закатил глаза Сарах. - Ну вот и что мне с тобой делать? У меня гостит имперский посол, а ты меня под ножи кидаешь.

- Я отдам за Повелителя жизнь! - браво заявил варвар и низко поклонился шаху.

Сарах нервно топал ногой и думал, куда отправить наемника, да так, чтобы он ненароком не повстречался послу.

- Ты пьешь? - неожиданно спросил шах и вперил в громадину испытующий взгляд.

- Как и все. – Варвар, кажется, растерялся. - Вода суть жизнь.

- Я о вине!

- Как и любой мужчина.

- Вот в этом и проблема. - Горестно вздохнул Сарах. - В гарем вас не пошли, ведь вы все «как и любой мужчина», в винные погреба так же не отправь, и все по той же причине. О! Знаю! Будешь охранять кладовую! - просиял Сарах. - Она в последнее время нуждается в защите от всяких там обжор.

- Как прикажет Повелитель! - гаркнул наемник.

Сарах, полностью довольный собой, улыбнулся.

- Ну все, ступай, ступай. - Махнул он рукой, но, когда варвар уже хотел уйти, Сарах остановил его и мягко развернул в другую сторону. - Вон тем вот неприметным коридором.

Указал шах на полутемный, почти невидимый глазу узкий проход.

Варвар кивнул и скрылся, словно растворился в воздухе или прошел сквозь стену. А Сарах, облегченно выдохнув, направился дальше, проверить, не встретится ли ему еще какая-нибудь досадная оплошность.

Все же он впервые в своей жизни принимал столь почетного гостя и, Всевышний свидетель, ни черта не справлялся.

***

Когда шаги шаха и варвара стихли, Даггер с нескрываемым любопытством посмотрел на слугу, который казался бледнее алтикской девы.

- Не знал, что И-Станбад водит дружбу с кланами варваров, - проговорил он задумчиво.

Картина, свидетелем которой он стал, была не только занимательной, но и весьма подозрительной.

Что могло связывать юного шаха, всего несколько недель назад взошедшего на престол, и варвара, который облачился для этой встречи в своеобразную парадную форму? И как все это в итоге отразится на Империи, которая с древних лет воюет с кланами дикарей?

- Это всего лишь наемник, - залебезил слуга, заискивающе улыбаясь. - Наемник с Перекрестков. Их сейчас можно встретить в любом уголке дворца. Это личная охрана Повелителя.

Даггера так и подмывало спросить, неужели его считают идиотом, пытаясь накормить несусветной ложью. Но он промолчал. Еще слишком свежа была память о сыром подземелье. И тело его еще не до конца окрепло после длительного путешествия, чтобы он мог позволить себе дерзость по отношению к правителю этого королевства.

Сделав вид, что принял эту ложь как истину, Даггер продолжил свое ознакомление с дворцом, ни словом, ни делом не выказывая поселившуюся в душе тревогу.

Теперь он не чувствовал себя в безопасности. Наоборот даже, каждый нерв в его теле напрягся и зазвенел как натянутая струна, которую задели пальцем.

Имперец прогуливался по дворцу, рассматривая его великолепную архитектуру и резьбу, но больше не восхищался тем, что видит. Теперь в глаза ему бросались затаившиеся в укромных уголках тени. Он краем глаза пытался рассмотреть обитателей коридоров и залов, и все чаще отмечал разномастность одежд встречающихся мужчин, которые были больше похожи на грабителей с большой дороги, нежели на личную стражу Повелителя.

Все это, без сомнения, были наемники. Иначе было бы довольно сложно объяснить присутствие подобного сброда в королевской обители.

Еще немного погуляв по дворцу, Даггер попросил показать ему выход в сад. Но слуга тут же запротестовал против этого, сославшись на ужасную жару, которая превратит любование садом в мучительную пытку. И, хоть имперец настаивал на том, что хочет выйти на свежий воздух, слуга в этом вопросе оказался непреклонен и упрям.

Сперва Даггер заподозрил, что его намеренно не хотят выпускать из дворца. Но, когда и внутри просторных помещений воздух начал становиться удушливо-горячим и даже каким-то терпким, имперцу сделалось дурно. Он покачнулся, чувствуя новый приступ головокружения. А евнух, усадив Высокого гостя на вовремя подвернувшийся низкий диван, заголосил на весь дворец, чтобы принесли квас из погребов.

Не успел Даггер прийти в себя, а анисе в воздушных одеждах уже сидели рядом с ним. Одна из девушек держала у губ имперца чашу со странно-пахнущим, но в то же время, холодным напитком. А другая промакивала его влажный лоб лоскутом ткани, смоченном в винном уксусе.

- Жара И-Станбада может свалить с ног даже самого отважного и опытного воина, - приговаривала девушка на имперском с дивным акцентом, которым обладали жители граничащих с Империей районов.

- Высокому гостю нет нужды покидать стены дворца, дарующие спасительную тень, - вторая анисе поднесла к губам Даггера чашу, и он сделал несколько жадных глотков, чувствуя, как в голове его проясняется, и становится немного легче дышать.

Слуга, который повсюду его сопровождал, куда-то испарился. И Даггер с большим трудом вспомнил о том, что в И-Станбаде бытует обычай поручать больного или раненного мужчину заботе женщин, чтобы скрыть его позорную немощь от других мужчин. Женские сердца, как известно, были отзывчивы и терпимы к чужой слабости, и никогда не осуждали за нее. И для мужчины не было позором оказаться в окружении их трепетной заботы.

Жаль только, что Даггер не был способен оценить этих прелестных созданий по достоинству. Сколько он себя помнил, его интересовало лишь мастерство владения кинжалами, а так же книги по военной тактике, и верховая езда. Мужчины представлялись ему лишь как соперники в бою или состязаниях, а женщины... он просто не понимал одержимости других мужчин их прелестями. Ласковые и мягкие касания их нежных рук были ему невыносимы, и он ужасно злился, когда некие не слишком умные девицы позволяли себе вольности по отношению к нему.

Вот и сейчас, в душе имперца вместо благодарности клокотал гнев, но он стоически терпел заботу двух анисе, пока не почувствовал себя лучше.

- Благодарю, - сказал он, резко поднимаясь с дивана, и выскальзывая из ласковых объятий девушек. - Где мой проводник?

- Ждет за дверью, господин, - ответила анисе, которая лучше другой говорила на имперском.

- Позовите его, я хочу вернуться в свои покои.

Девушки поклонились и упорхнули разноцветными пташками.

А вместо них в небольшом зале появился евнух.

Даггер высказал ему свое пожелание, и слуга повел имперца обратно, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что с гостем все хорошо.

Когда Даггер, изнуренный нарастающей жарой вошел в отведенные ему покои, евнух сказал, что Повелитель приглашает его вечером на ужин.

- Я пришлю слуг с опахалами, и велю наполнить чан прохладной водой. Жара И-Станбада может быть беспощадной к тем, кто к ней не привык.

Имперец кивнул, не имея ни сил, ни желания препираться или возражать. Он прошел вглубь просторных комнат и, дождавшись, когда слуга выйдет, снял с себя кафтан и прилег на низкий диван, чувствуя, как жара сгущается вокруг него, заставляя кожу покрываться липким потом, а легкие гореть от нехватки воздуха.

Обещанный опахальщик явился даже быстрее, чем имперец успел насладиться одиночеством. Слуга молчаливо, без единого слова встал над головой парня и с самым безразличным выражением на лице начал обмахивать гостя, гоняя над ним раскаленный воздух.

Сперва это показалось Даггеру издевательством, но через некоторое время он ощутил, как по его коже проходится легкая, едва заметная прохлада.

Наслаждаясь даже этой малостью, имперец уснул. А, когда открыл глаза, был уже вечер. Который, впрочем, все еще истязал его скопившейся в покоях духотой.

Когда Даггер сел, то отметил, что в комнатах уже зажгли свечи и курильницы. И медный чан наполнили обещанной водой, которая показалась Даггеру благословением.

В его временной обители снова скопилось слишком много народа. Вездесущий слуга, отдающий распоряжения служанкам, которые хлопотали над его парадным одеянием для ужина с Повелителем. Какой-то мальчик, сидящий на подушках в углу и прижимающий к груди плетеную корзинку, прикрытую чистым лоскутом ткани. Несколько анисе, готовые прислуживать гостю во время омовения. Не прекращающий обмахивать имперца опахальщик.

- Вас слишком много, - пожаловался Даггер, когда евнух подошел к нему, радушно улыбаясь.

- Величайшие почести для почтеннейшего из гостей, - сказал евнух.

- Хотелось бы, что бы все ушли, - признался Даггер, поднимаясь на ноги и с вожделением глядя на чан.

- Повелитель приказал оказывать Вам как можно больше внимания. Но, если гость чем-то недоволен, я передам Повелителю все его пожелания.

Имперец кивнул благодарно и первым делом попросил избавить его от общества служанок. Евнух сказал, что может отослать всех, кроме одной.

- Эту анисе шах лично отобрал для Вас, Ваше Превосходительство. Девушка должна остаться, чтобы во всем прислуживать Вам днем, и... - он понизил голос до полушепота, - ... ублажать Вас ночью.

- Это лишнее, - Даггер даже поменялся в лице. - Пусть анисе поможет мне одеться к ужину и уложит мои волосы. А после пусть идет в гарем. Там ее место, а не в моей постели.

Слуга удивленно округлил глаза, но ничего не сказал. Жестом отослав всех служанок кроме одной, он строго посмотрел на девушку, приказывая ей исполнять все, что пожелает гость, а сам, пока имперец раздевался, чтобы смыть с себя дневную жару и пот, отправил Повелителю небольшой устный отчет о том, что увидел и услышал за целый день, проведенный с послом.

Даггер же, забравшись в чан, спросил:

- Что это за мальчик в углу?

- Это подмастерье лекаря. Он принес все, что необходимо, что бы Высокий гость как можно скорее поправил свое здоровье. Мальчик останется при Вас до тех пор, пока Повелитель не будет уверен в том, что Вы здоровы.

- Боги! - шепотом воззвал имперец к высшим силам.

Но те остались безучастны к его страданиям.

А через три четверти часа он уже направлялся в малый трапезный зал, где его ждал первый в его жизни дипломатический ужин, исход которого, вероятно, решит его дальнейшую судьбу. 

Примечание:

Словарь пополнен терминами из главы