***

Вопреки ожиданиям, трех дней оказалось мало, чтобы доехать до лагеря Седьмого Перекрестка.

Как бы Мэрион ни уверял всех, что может ехать верхом долго и без остановок, Дэон каждые три часа снимал его с лошади всего бледно-зеленого от боли и бессилия.

Лиар тут же бросался к ложу больного и беспрестанно что-то шептал над его раной. А примерно через четверть часа лучник и маг менялись цветом лица, и вновь с горем пополам взбирались на лошадь, чтобы продолжить путь.

Заночевав несколько раз в лесу, а один раз в горах уже на перевалах перед лагерем, отряд, наконец-то, приблизился к Перекрестку.

На узкой извилистой тропке можно было ехать только в ряд. И наемники унылой цепочкой стали взбираться на холм, пока не показались вышки дозорных башен, с которых тут же послышался колокольный перезвон, знаменующий приближение своих, и ликующие крики сослуживцев.

Даггер улыбался, слушая радостные приветствия вышедших навстречу двух десятков наемников. Все эти парни пытались выспросить из первых уст, что же с ними произошло, и кто их так потрепал. Но Нириин еще перед въездом приказала всем держать рты на замке, и они молчали, оправдываясь усталостью и тяжелыми ранениями.

Члены их отряда казались призраками, вернувшимися из преисподней. Но особенно плачевно выглядел Лиар, который с трудом удерживал Мэриона в седле и мог сам в любой момент свалиться с лошади.

Вот уже несколько часов Даггер старался держаться как можно ближе к мальчишке, лицо которого было таким же серым, как и рассвет, и не поменяло своего цвета, даже когда из-за горизонта стало подниматься солнце.

Именно в этот момент, когда небо озарилось красно-оранжевым пламенем, а из-за куска величественной скалы показался край гигантского алого солнца, на вершину этой скалы вышел самый настоящий исполин.

Даже с такого расстояния Даггер прикинул, что гигант, по меньшей мере, в полтора раза выше обычного мужчины, и раза в два шире. Не толще, а именно шире в груди, в плечах, в поясе... он стоял на камнях, вскинув руку в знак приветствия, и был похож на титана, которого обратили в статую.

Подъехав ближе, Даггер увидел как белобрысый уроженец воинственного королевства Виланд, стал спускаться к ним, ступая по камням своими огромными ножищами, затянутыми в грубо сшитые кожаные сапоги, носки которых украшали человеческие черепа. На бедрах гигант носил драный флаг Империи, и Даггер вспомнил, что уже видел этого варвара во дворце шаха.

- Боги! - выдохнул он, пораженный внезапным озарением. – Только не говорите мне, что это и есть ваш пресловутый Эмерис!

- Нет, что ты, - раздался сзади усталый голос Дэона, - это Эмерис-титан, легендарный Эмерис, гроза морей и Седьмого Перекрестка, в котором воплотилась сила ста поколений.

Обрадовавшись внезапной встрече, мечник весело рассмеялся и, привстав в стременах, выкрикнул приветствие, показывая, как он счастлив видеть гиганта.

Впрочем, уже через несколько секунд всем стало не до веселья, потому как Лиар, жалобно пискнув, стал съезжать с коня. И если бы не Дэон, поймавший обессилевшего мага, мальчишка здорово ушибся бы о камни.

- Ты как, терпишь? - спросил Даггер, поддерживая лучника, который выглядел не лучше целителя. - Мы уже почти приехали, но, если хочешь, могу тебя на ручках в лагерь отнести.

***

Несколько бесконечных дней пути оказались для Мэриона непосильным испытанием. Он-то искренне считал, что его раны уже затянулись, и кроме легкого недомогания ему ничего не грозит. Но уже вскоре лучник понял, что поторопился с выводами. Его тело настолько ослабло, что он с трудом держался в седле, а его ноющие косточки настойчиво требовали, чтобы их переместили на горизонтальную поверхность и больше никогда не беспокоили.

Лиар, который делал все возможное, чтобы облегчить страдания Мэриона, так же стремительно терял свои силы. И вскоре их уже не хватало, чтобы делиться со всеми нуждающимися.

Поэтому, к тому моменту, как их отряд достиг Перекрестка, почти все они походили на оживших мертвецов, истории о которых Мэрион читал в детстве. И единственной отрадой было увидеть у подножья дозорной башни знакомую фигуру исполина, который вернулся из Дэш-Минаба, и ждал их возвращения на заставе.

Но радость Мэриона от встречи с Эмерисом быстро испарилась. Лиар почему-то разжал руки, и лучник с ужасом почувствовал, как мальчишка, сидящий за его спиной, беспомощно заваливается на бок.

Страх острыми когтями оцарапал душу Мэриона, и он резко обернулся, намереваясь удержать целителя, да только не рассчитал свои силы, и сам чуть не упал.

Благо, друзья ворон не считали. Дэон вмиг очутился рядом с магом, ловко перехватывая его и не позволяя свалиться на землю. А его самого поддержал Даггер, отпуская при этом колкую шуточку, на которую, впрочем, Мэрион совсем не обиделся.

- Да пошел ты, - улыбаясь через силу, проговорил лучник, опираясь на крепкое плечо товарища. - Лучше Эмериса понеси. Он будет в восторге от такой услужливости.

Нириин спрыгнула с коня и, расценив, что ее помощь ни магу, ни лучнику не требуется, пошла навстречу титану.

- Эмерис! - женщина крепко обняла гиганта и тут же скривилась от боли, когда здоровенная ладонь мужчины опустилась на ее спину в знак приветствия. - Мы скучали по тебе.

- Думаю, тоска по мне сильнее всего проявилась в бою, не так ли, мастер? - хохотнул гигант, наблюдая за тем, как Дэон, морщась от боли, пытается удержать Лиара, а тот с трудом силиться устоять на ногах.

- Воистину, - не стала возражать Нириин, разминая затекшие плечи. – Но, в то же время, я рада, что тебя с нами не было. Мы чудом уцелели.

Эмерис удивленно приподнял бровь и, сжалившись над Дэоном, лицо которого даже посерело от перенапряжения, сделал к нему несколько размашистых шагов и проговорил:

- Дай-ка мне нашу принцессу, а то еще уронишь.

С этими словами гигант подхватил мага на руки словно пушинку, а Лиар тут же радостно обнял его за шею, чувствуя невероятное облегчение от того, что варвар вернулся.

И все же его обеспокоенный взгляд был направлен на Мэриона, который так и остался сидеть в седле без его поддержки.

***

Мэрион был искренне рад возвращению Эмериса, ровно до того момента, пока тот не подхватил Лиара своими огромными ручищами и не прижал его к своей широкой варварской груди.

Эмерис что-то негромко говорил магу, а тот щурился от радости, ластясь щекой к плечу гиганта, и весь светился от счастья. Нет, он не одаривал Эмериса своим волшебным сиянием, но его лицо все равно было словно объято мерцающим ореолом облегчения и довольства.

Сейчас Лиар был похож на котенка, которого, наконец-то, подобрали и пригрели, а теперь нежат и ласкают, обещая покровительство, защиту и сытую жизнь. И именно в этот момент в груди Мэриона вспыхнул ужасающий черный огонь.

Ему страстно захотелось отобрать мальчишку у Эмериса и заявить, что никто, ни одна живая душа во всем мире, не имеет права прикасаться к нему. Что никто не может даже смотреть в его сторону, потому что они с Лиаром предназначены друг для друга, а все остальные пусть идут лесом!

Желание отобрать Лиара у Эмериса было таким сильным, что Мэрион не сдержался и резво спрыгнул с лошади. Но, не успел он сделать и четырех шагов по направлению к варвару, как сильнейшая резь в плече заставила его пошатнуться, и рухнуть перед исполином на колени, борясь с тошнотой и головокружением.

От испуганного вскрика Лиара Нириин резко обернулась, и обреченно закатила глаза.

Догадаться, почему Мэрион валяется в пыли у ног Эмериса, в то время как Лиар отчаянно голосит, требуя, чтобы его отпустили, было несложно. Но вмешиваться в очередной балаган женщина не спешила. В конце концов, она не нянька этим великовозрастным дитяткам. И не станет помогать тем, кто в силу своего недалекого ума творит всякую дичь, не задумываясь о последствиях.

А вот имперец не разделял скепсиса Нириин, и пытался помочь болезному товарищу подняться на ноги. В то время как Эмерис только подливал масла в огонь разыгравшейся трагикомедии, продолжая держать вырывающегося Лиара на руках и хохотать во всю мощь своих необъятных легких.

- Я всегда знал, что ты возводишь меня в ранг богов, дружище, - пробасил варвар, обращаясь к Мэриону, - Но что бы с таким почтением! Да с коленопреклонением!

- Эмерис, это не смешно! - заверещал Лиар, чувствуя, как у него кровь в жилах стынет от осознания, что Мэриону больно, а он не может ему помочь, потому что его держат в капкане стальные руки.

- Лиар, успокойся, мы ему поможем.

Подоспевший Дэон на пару с Даггером подняли лучника на ноги, и теперь поддерживали его с двух сторон.

- Лучше принесите мне мой старый жезл, и я его вылечу! - потребовал маг, делая новую отчаянную попытку вырваться.

И в этот раз гигант все же отпустил его, продолжая хохотать, как будто увидел невесть что забавное.

- Мэрион, - Лиар бросился к другу и обхватил ладонями его мертвенно бледное лицо. - Еще немного, и ты будешь здоров.

- Да не переживай ты так, малыш, - посоветовал Эмерис. – На нем же все как на собаке заживает. Оклемается через пару дней.

Лиар окинул гиганта недружелюбным взглядом, но ничего не ответил и засуетился вокруг Мэриона, который с трудом переставлял ноги.

- Ну хватит глумиться, - обратилась Нириин к варвару. – Мэрион сильно пострадал в бою, и чуть не умер.

- Вижу, что не леденцы жевал, - хмыкнул Эмерис, и спросил с неподдельным интересом: – Надеюсь, ему было больно?

- Очень больно, - ответила Нириин, укоризненно качая головой, так как губы варвара растянулись в саркастической усмешке.

- Как славно, - непонятно чему обрадовался титан. - И кто же его так? Их было человек семь? Хотя, погоди...

Эмерис огляделся и, задержав взгляд на каждом члене отряда по очереди, стал загибать пальцы на руке.

- Их было пятеро, - констатировал варвар. – Или, нет? Четверо. Точно, четверо! Не пинал же он сам себя, в конце-то концов.

- Вообще-то один, - сказала она, покосившись на воркующего над лучником мага.

- Новенький, что ли? – предположил Эмерис, с интересом разглядывая имперца, который был ему смутно знаком. - Ну, это и немудрено. Этого рыжего балбеса мало кто выносит. Я, во всяком случае, не возьмусь его осуждать.

- Старенький... - с нажимом произнесла Нириин и кивнула на Лиара.

И Эмерис тут же присвистнул от удивления.

- Не может быть! – чуть ли ни с восхищением сказал он.

- Может. - Кивнула женщина. - И ты сам видишь последствия. Думали, не выживет. Лиар в прямом смысле вернул его с того света.

Сквозь пелену адской боли, прошивающей все тело, Мэрион видел, как Нириин о чем-то тихо переговаривается с Эмерисом. Он видел, как гигант посмеивается над чем-то, а потом становится серьезнее самого правителя И-Станбада. И как с недоверием и каким-то восхищением смотрит на Лиара.

Для Мэриона не составило никакого труда догадаться, о чем эти двое говорят с таким недовольными рожами. И он заявил:

- Я все слышу. И я запомню...

После чего закатил глаза и провалился в черный омут беспамятства.

***

- Мэрион, что с тобой?

Лиар так жалобно заскулил, что Даггер, который осел на пыльный тракт вместе с потяжелевшим телом лучника, вскинул на мальчишку взгляд и успокаивающе проговорил:

- С ним все нормально, просто слишком резво спрыгнул с коня.

- Мэрион, - позвал целитель, опускаясь рядом с другом на колени и со слезами на глазах поглаживая его бледную восковую щеку. - Потерпи немного. Сейчас я тебе помогу. Ты только потерпи.

- Надо его в дом отнести, - проговорил Даггер, хмуро глядя на Нириин, стоящую рядом с титаном, тень от которого полностью прятала женщину от солнца. - Тут не лучшее место для лечения. Тем более пялятся все.

Он кивком указал на выглядывающих из-за ворот наемников, которым было до чертиков интересно, что же такого происходит в их отряде.

- Ты поможешь? – спросила Нириин, повернувшись к Эмерису. - Парни устали. Им бы самих себя до кроватей донести, не говоря уже о том, чтобы тащить на себе еще кого-то.

Мужчина расплылся в коварной усмешке и, покосившись на Лиара, покачал головой не то с сожалением, не то с сочувствием.

- Куда же я денусь, - пробасил варвар и в один огромный шаг преодолел разделяющее его и лучника расстояние.

- Подвинься, малыш.

Эмерис осторожно отстранил Лиара от полудохлого лучника и, цокнув языком, ухватил болезного за ворот рубашки, приподнимая его словно котенка.

- Что ты делаешь?! – выкрикнул Лиар, у которого сердце в пятки ушло от подобного зрелища.

- А что не так? - нахмурился Эмерис. - Я же его не за больное плечо поднял.

- Прекрати над ним издеваться! – потребовал целитель. – Не будь таким бессердечным!

- Ну, хорошо, - не в силах противостоять укору в глубоких как воды океанов глазах Лиара, пробасил варвар, и подхватил лучника на руки, точно так же, как несколько минут назад держал самого мальчишку. - Только смотри, не обижайся, когда наша рыжая красавица заявит, что я обязан на ней жениться.

- Прошу тебя, осторожнее. - Лиар прикоснулся пальцами к локтю гиганта и посмотрел на него с еще большей мольбой. - Если кости сместятся, одной магией я не смогу помочь. Придется ломать и вправлять заново. Я не смогу этого сделать... не смогу смотреть на его боль, понимаешь?

- Да что тут непонятного, - совершенно серьезно ответил Эмерис и, ласково улыбнувшись Лиару, направился в сторону ворот. – Все ясно как день. Но это поправимо, малыш. Ты отвернешься, а я сделаю все, что нужно. Мне это только в радость.

Лиар почувствовал, что от его лица отхлынула кровь, когда он представил, как огромные ручищи будут добить хрупкие косточки Мэриона. И взмолился:

- Не надо. Я сам справлюсь. Неси его, скорее, в дом.

Когда они спустились в лагерь, Дэон вызвался принести Лиару его жезл, и стал карабкаться по лестнице почти на самую вершину отвесной скалы. А Лиар с Эмерисом, который нес на руках бесчувственного Мэриона, направились в дом лучника.

В небольшом, продуваемом всеми ветрами помещении, было холодно и сыро. Мэрион не особо заботился о своем жилище, и не стал заделывать щели, или как-то украшать это временное пристанище. Он говорил, что вырос в хижине в лесу, в которой даже ставен на окнах не было, и привык к холоду. И, что ветра И-Станбада ничто по сравнению с зимними имперскими стужами.

Лиар часто слышал от друга истории о его детстве и юности, проведенной под опекой старого нелюдимого лесника. Но Мэрион никогда не рассказывал, как он вообще оказался в том лесу, и откуда пришел.

Впрочем, если судить по внешности, Мэрион, скорее всего, был родом из Холдфаста. Лиар знал, что примерно в то же время, когда лучник жил у лесника, Холдфаст был объят пожаром народного восстания. Это была по-настоящему кровавая резня, которая унесла жизни тысячи людей, в том числе женщин и детей. Лиар подозревал, что Мэрион бежал в соседнее герцогство именно от этого восстания, где и прожил до самой смерти своего опекуна. После чего подался на Перекрестки, чтобы обеспечить себе безбедную жизнь.

Но, несмотря на хорошее жалование, позволяющее покупать все, что душа пожелает, Мэрион так и не смог избавиться от аскетического образа жизни. И потому его дом выглядел до невозможности уныло.

Эмерис с трудом втиснулся в тесное помещение и уложил Мэриона на кровать. А спустя некоторое время в дом заглянул Дэон, и протянул Лиару завернутый в шелковую ткань жезл.

- Спасибо, - поблагодарил целитель, принимая свой старый магический артефакт, после чего обратился к сослуживцам, столпившимся на площадке перед домом: - Уходите. Оставьте нас.

- Идем, - позвала Нириин и прикоснулась к руке Эмериса, чтобы поторапливался.

Даггер с Дэоном уже спускались вниз по шаткой лестнице, а Нириин, прикрыв дверь в жилище Мэриона, отрезая его от посторонних глаз, спросила у варвара с неприкрытым укором:

- Зачем ты так с ним?

- Ой, да ладно! – хохотнул Эмерис. - Что этому рыжему прохвосту будет?

- Я не про Мэриона, - покачала головой женщина. - Лиару и так тяжело. А ты еще масла в огонь подливаешь.

- Так я же любя, - осклабился мужчина.

Нириин возвела очи горе.

- Упаси боги от такой любви, изверг, - фыркнула она.

Эмерис только рассмеялся в ответ, и стал резво спускаться по лестнице.

Ему хотелось поскорее расспросить друзей о том, что же с ними произошло в разведке, но даже варвары не лезли с разговорами и вопросами, пока уставшие и голодные путники не раздобреют от сытого обеда.

***

Когда все, наконец, вышли из домика, Лиар быстро закрыл дверь и подошел к кровати, на которой, жалобно постанывая, лежал Мэрион.

Лицо друга было бледным и каким-то восковым, с заострившимися чертами как у заведомого покойника. Губы его шевелились, и он что-то говорил в бреду, вот только слова невозможно было разобрать. Слабое бормотание переходило в протяжные стоны, а стоны в глухой хриплый кашель, и Лиар чувствовал, как у него кровь стынет в жилах от осознания того, что это не ранение убивает Мэриона, а та страшная, потусторонняя сила, которую целитель впитал из земли, после чего ненамеренно передал другу через осколки рубина.

Отложив магический жезл в сторону, Лиар стал аккуратно снимать с Мэриона одежду. Но, чем больше энлинтен тревожил его плечо, тем бледнее он становился. Пришлось взять кинжал и разрезать рубаху парня, а потом и тканевые полосы, которые служили лучнику своеобразными повязками.

Дэон с Даггером закрепили сломанные кости Мэриона палками, которые растерли кожу парня до кровавых, дурно пахнущих ссадин. И когда Лиар отнимал грубые неотесанные деревяшки от кровоточащих воспалившихся мест, то едва сдерживался, чтобы не проклясть двух остолопов, которые не додумались очистить ветки от коры и сучков, чем и обрекли Мэриона на еще большие мучения.

Раздев друга догола, Лиар сбросил его одежду на пол и, склонившись к его лицу, поцеловал влажный от пота лоб.

- Бедный мой Мэрион, - прошептал энлинтен с безграничной нежностью, - потерпи немного. Я помогу тебе. Я все исправлю.

Мэрион пошевелился и что-то пробормотал в ответ, но Лиар уже не прислушивался. Он потянулся за жезлом и, крепко стиснув рукоятку в ладони, приложил круглый серебряный диск к своему лбу и закрыл глаза.

Сейчас ему было необходимо отрешиться от всего, что его беспокоило.

Целитель должен иметь чистый и светлый разум, чтобы помогать всем без исключения, невзирая на личные симпатии или антипатии. Невзирая на боль, обиды и... любовь. Он должен быть выше этого, чтобы подняться над своей слабой сущностью к вершинам запредельного мира, из которого пришла Нириин и многие другие знающие.

Сосредоточившись, Лиар почувствовал, как его душа возносится к источнику силы всех живых существ – к чистому разуму, великому целительному свету, к которому могли обращаться лишь рожденные под особенной звездой существа - представители его великого народа.

Вот только свет противился оскверненной сущности Лиара, и обжигал его, не позволяя запятнать средоточие непорочности и чистоты. Пробираясь под кожу энлинтена, он терзал его тело, пронзая плоть тысячами игл.

Но Лиар терпел и молился, понимая, что должен пройти через эти мучения, чтобы искупить перед богами свою вину.

Где-то на грани сознания он чувствовал, как по его щекам текут слезы чудовищной боли, но он должен был очиститься, чтобы ему позволили исцелить Мэриона. Исцелить не только его перелом, но и изгнать отраву из его сердца.

- Я не хотел осквернять себя, - застонал Лиар, когда терпеть боль уже было невыносимо. – Но враг лишил меня сил еще до начала сражения, и я не видел иного способа, как помочь своим друзьям. Я знаю, что совершил великий грех, и молю о прощении. Не ради себя, а ради спасения жизни любимого. Сжальтесь надо мной. Молю вас... молю... не забирайте у меня Мэриона.

Несмотря на искренние проникновенные слова, сердце Лиара словно пронзали раскаленными кинжалами. Резкие болезненные уколы заставляли этот бесполезный комок чувств сжиматься от спазмов, отдающих острым покалыванием в левую руку. И все же, через некоторое время боль отступила. Лиару позволили черпать благословенную силу из источника и отдавать ее смертному. Это не значило, что его простили. Но это значило, что Мэрион будет дарована жизнь.

Когда боль прекратилась, Лиар не удержался и упал на пол, больно ушибив локоть. После этого он даже не пытался подняться на ноги, а просто встал на колени перед кроватью, и, приложив светящийся голубоватой аурой диск к ране на плече Мэриона, стал осторожно пропускать через него искорки магии. И уже через какое-то время тело друга начало источать такое же голубое сияние как и жезл, наполняясь живительным светом.

Рукоять жезла сперва потеплела, а потом стала невыносимо горячей. Она обжигала кожу на ладони Лиара, но энлинтен не отпускал артефакт, а только до крови прокусил губу, когда кость в его правом плече, вдруг, с треском разошлась в нескольких местах, причиняя невыносимую боль, от которой по щекам целителя побежали горячие слезы. А трещины змеились дальше, до самых пальцев, и Лиар, вскрикнув, тут же уронил жезл на пол, потому что больше не мог его держать.

И магический артефакт погас.

Впрочем, Лиар видел, что рана на плече Мэриона затянулась, а, значит, и кости срослись как надо, и теперь были целыми, словно их никогда и не дробили.

- Осталось совсем немного, - прошептал энлинтен дрожащим от напряжения и боли голосом.

И, подняв левой рукой правую, которая уже начала опухать, положил покрывшуюся волдырями ладонь на то место, где Мэриона пронзил кристалл. Эта рана уже почти затянулась, но кожа в этом месте была холодной, словно в парня всадили ледяной клинок, острие которого так и осталось в нем.

- Я заберу этот яд, - пообещал Лиар и, собравшись с силами, снова стал молиться.

По истечении нескольких часов беспрерывных молитв Лиар чувствовал себя полностью истощенным, но все же каким-то образом умудрялся концентрировать свою волю, призывая все больше и больше тайных сил в этот маленький домик, стены которого начали трещать так же, как и кости в его руке, не выдерживая нарастающей мощи.

А Мэрион лежал, не шевелясь и почти не дыша.

- Не оставляй меня, - беспомощно заскулил Лиар, и чуть не взвыл от ужаса, когда от зажившей раны Мэриона вверх по его собственной руке прямиком к сердцу заструился ужасный ледяной поток проклятой злобы, которая в мгновение сковала его тело холодом и заставила отпрянуть.

Но Лиар, невзирая на ужас, закравшийся в его душу, тут же вернул руку на рану Мэриона. И теперь со страхом наблюдал, как каждая его венка, проступающая под кожей, чернеет, наполняясь трупным ядом, который медленно заполнял его тело своим убийственным холодом, пока этот холод не покатился из его глаз ледяными черными слезами.

Лиар не понимал, что происходит. Проклятие, убивающие Мэриона, разительно отличалось от того заклятия, которым он воспользовался, чтобы убить каменных тварей. У них была разная природа, хотя действовали они по одному принципу, и различить их было очень непросто.

Лиар воспользовался магией богов, которая могла стирать с лица земли любые преграды, чтобы можно было заново перерисовать картину мироздания. Конечно, такое ничтожное существо как он не обладало достаточной мощью, чтобы уничтожать горы и высушивать моря. Он смог справиться лишь с теми препятствиями, которые были в непосредственной близости от него. Магия же их врага была иного рода. Магия смерти, магия тлена, жуткая древняя сила, противная самому бытию. Она была наполнена чудовищной злобой, которая пропитала всю округу в лесу. Она проникала во все живое, превращая растения в труху, а живую плоть в гнилую мертвечину. И даже землю не пощадила, напоив ее смертельной отравой.

Но, чтобы сотворить такое, заклинатель должен был равняться по силе если не богам, то хотя бы знающим. Неужели кто-то из низвергнутых божеств обозлился на Верховного, и решил выместить злость на смертных? Но почему тогда напасть пришла именно в И-Станбад? Почему на Седьмой Перекресток?

Кто-то точит зуб на шаха или на Нириин? Или все произошло по чистой случайности?

Лиар не понимал. Да и сил разбираться со всем этим у него не осталось.

Он повалился на пол, и делал слабые рваные вдохи, но воздух замерзал, не доходя до легких, и энлинтен чувствовал, что это и есть его бесславный конец.

- Мэрион... - позвал Лиар в отчаянии, понимая, что ему страшно умирать в одиночестве.

Но из его горла вырвался лишь слабый безвольный хрип, и целитель тихо расплакался.

***

Жгучие языки жидкого огня проникали под кожу Мэриона и струились по венам, наполняя тело живительным светом. Боль уходила. Затихала вместе с пронзительным криком Лиара, доносящимся, казалось, с того света. И сердце Мэриона рвалось на части от понимания, что он ничем не может помочь мальчишке.

И все же он должен был хотя бы попытаться.

С этой мыслью Мэрион распахнул глаза и, вскинувшись на кровати, заозирался по сторонам.

- Лиар! – позвал он. – Где ты?

Но ответом Мэриону была лишь тишина, да тошнотворный запах смерти, туманом застывший в промозглом и холодном воздухе домика.

От охватившего сердце страха разгоряченная кожа Мэриона вмиг покрылась мурашками.

- Лиар, - снова позвал он, но с его губ сорвался только едва различимый хрип.

Мэрион слишком ослаб, и с трудом удерживался в сидячем положении. Его трясло от лихорадочного озноба. Тошнота то и дело подкатывала к горлу, и парню хотелось закричать во всю глотку, чтобы сковывающий его лед треснул и рассыпался мелкой крошкой. Но голосовые связки отказывались воспроизводить хоть какие-то звуки.

За бешеным стуком собственного сердца Мэрион, вдруг, расслышал тихий скулеж, доносящийся откуда-то снизу. Он обмер и опустил взгляд, чтобы тут же беспомощно вскрикнуть и скатиться с кровати к неподвижно лежащему на полу Лиару.

- Нет! Лиар, нет! – просипел Мэрион, вглядываясь в лицо энлинтена.

Глаза мага были широко распахнуты. Затянутые жуткой черной пеленой, они смотрели в потолок слепым взглядом. Поначалу Мэрион даже подумал, что глазницы мага пусты, но скатившиеся по щекам смолянистые черные капли говорили об обратном. Казалось, что глазные впадины Лиара до краев наполнились черной жидкостью, которая подобно крови из открытых ран беспрепятственно вытекала наружу, окрашивая белоснежные волосы мальчишки изначальным мраком.

Бледная кожа энлинтена была покрыта сеткой черных вен, проступающих наружу. Мэрион видел, как тьма пульсирует по жилам мага, то вздымаясь, то опадая, от чего казалось, что под кожей Лиара ползают тонкие черные змеи.

- Лиар, что с тобой случилось? – с отчаянием спросил Мэрион, и прижал ладонь к щеке энлинтена, но тут же невольно отдернул ее, ощутив морозный холод, исходящий от кожи целителя.

Словно почувствовав присутствие Мэриона рядом с собой, Лиар повернул к нему голову, но его глаза по-прежнему были заполнены непроглядной тьмой. И Мэрион не знал, видит его энлинтен или нет.

- Лиар, - снова позвал он, чувствуя, как голос предательски дрожит, а на глаза наворачиваются слезы, - что происходит? Скажи мне, как я могу тебе помочь.

- Мэрион... - Лиар едва смог разлепить смерзшиеся губы и проговорить его имя, вырвавшееся изо рта облачком густого белого пара. – Ты живой. Я справился. Я смог спасти тебя.

- Ну конечно ты спас меня, - подтвердил Мэрион, с трудом сдерживая рвущийся из горла крик отчаяния. – Иначе и быть не могло. А теперь я хочу спасти тебя. Скажи, что мне сделать. Позвать лекаря или Нириин? Или, принести тебе какой-нибудь амулет?

- Это... яд... некроманта... – выдавил Лиар через силу. - Я... ничего... не мог... сделать... он... убивал... тебя... я... забрал... прости... мне... очень... жаль...

Он заплакал, и черные слезы покатились вниз по его щекам, а потом стали капать на пол и собираться в небольшую лужицу.

Мэрион опешил.

«Некромант?» - пронеслось в его мыслях. – «Разве это не сказки? Разве это не выдумки нянек? Даже Бескер говорил, что некромантов не существует. А если и существовали, то уже тысячу лет о них не было ни слуху, ни духу. Откуда же ему взяться, тем более тут, в И-Станбаде?»

Впрочем, эти мысли быстро выветрились из головы лучника, и все его внимание сосредоточилось на Лиаре, дыхание которого становилось все тише и слабее, а тело холодело, словно его заковывали в ледяной панцирь.

- Лиар, что мне сделать? – с отчаянием прошептал Мэрион, не зная, как поступить.

Согреть? Звать Нириин? Принести кого-нибудь в жертву? Что?!

- Лиар, скажи же мне! Скажи!

- Обними меня, - выдохнул энлинтен из последних сил. - Мне очень страшно умирать в одиночестве.

Он потянулся к Мэриону, и, на мгновение коснувшись пальцами его горячей кожи, безвольно уронил руку на дощатый пол.

Лиар знал, что стоит на пороге смерти. Будь здесь кто-нибудь опытный и могущественный из его народа, можно было бы надеяться на спасение. Но обычному человеку не справиться с таким проклятием. И даже знающая ничего не сможет сделать.

И потому он решил принять свою судьбу.

Вот только, сможет ли он преодолеть страх и уйти с миром? Или его душа останется в зеркалах вечным скорбным наблюдателем, бестелесным призраком, лишенным надежды на упокоение?

Тихие, похожие на шелест листьев слова обожгли сознание Мэриона. Мир вокруг, вдруг, подернулся дымкой, задребезжал как капля росы, готовая сорваться с лепестка под порывом безжалостного ветра, и Мэрион не сразу понял, что плачет.

- Не смей даже думать о смерти! - чуть ли не простонал он, прижимая мальчишку к себе. – Даже мысли такой не допускай!

Но Лиар не отвечал.

Мэрион чувствовал, как жизнь утекает из мага вместе с чернильными слезами. Как следы ядовитой магии под кожей энлинтена замедляют свой бег, затихают, прекращая пульсацию, отчего тело Лиара становилось все холоднее. И лишь в местах, где ладони Мэриона прикасались к коже мальчишки, она бушевала, пробиваясь через поры вспышками жара.

«Надо согреть», - забилась в висках лучника отчаянная мысль. – «Надо согреть, тогда он не уйдет. Тогда его не заберут. Ни боги, ни демоны, ни вылезшие из своих могил некроманты!»

Сил у Мэриона было не много, но их хватило, чтобы кое-как поднять Лиара с пола и уложить на кровать. А вот что делать дальше, парень не знал. Растерянность и страх сыграли с ним злую шутку, заставив застыть на месте и в панике наблюдать, как все в Лиаре застывает перед неизбежностью. И лишь невероятным усилием воли Мэрион справился с оцепенением и принялся рыться в сундуке, в поисках теплых одеял, которых у него никогда не водилось.

- Проклятье! – чуть ли не взревел парень, выпотрошив содержимое сундука на пол, но так ничего и не отыскав. – Да что б тебя!

Наверное, ему стоило побежать к Нириин. Наверное, стоило переполошить весь лагерь и собрать все самые теплые вещи, которые только есть на Седьмом Перекрестке. Но Мэрион так боялся, что не успеет, так страшился того, что, стоит ему выйти за порог и он уже никогда не увидит Лиара, что не решился высунуться даже за дверь.

Вместо этого он стянул с Лиара всю одежду и лег рядом с ним, крепко прижимая мага к своему телу и кутаясь вместе с ним в тонюсенькое шерстяное покрывало.

- Вернись. Лиар, вернись, и я сделаю все, что угодно, - беспрестанно молил Мэрион, растирая ладонями холодную кожу мага, которая от его действий теплела на миг и тут же вновь становилась ледяной. - Не уходи. Я не смогу без тебя. Не уходи, Лиар.

Ответа не было. И только сердце раненной птицей неистово билось о ребра Мэриона в надежде покинуть эту ненужную оболочку.

Отчаяние и безысходность подступили к горлу лучника отравленным комом. Понимание всей тщетности борьбы с древней магией, о которой он ничего не знал, рвало разум на части. И серая скорбь, охватившая сердце стремительно темнела, окрашиваясь черной яростью.

- Зачем ты вернул меня?! Зачем, если сам уходишь?! – закричал, вдруг, Мэрион, больше не в силах терпеть поглотивший его разум ужас.

Хрупкое тело в его объятиях с каждым ударом сердца становилось холоднее. А через миг тихое дыхание Лиара и вовсе прервалось.

- Маленький эгоист! - в бессильной злобе, порожденной страхом, взвыл Мэрион и, разжав объятия, вскочил с кровати.

Он лихорадочно заозирался по сторонам в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь ему в эту минуту. Хоть чего-то... хоть какой-то надежды. Но ничего, кроме жезла мага, не видел.

А Лиар умирал.

Тьма расползалась под его кожей, превращая молочный бархат в черный саван, окутывающий мага. И теперь энлинтен больше походил на уроженца диких южных племен, чем на сына великого светлого народа.

Похожий на вой дикого зверя стон сорвался с губ Мэриона, и он отчаянно схватился за рукоять лежащего на полу магического артефакта.

Холодная рукоять тут же отозвалась на прикосновение незнакомца, пронзив ладонь тысячами раскалённых игл. Но, невзирая на адскую боль, пронзившую руку до самого плеча, парень не выронил его, а только сильнее сжал в своей ладони.

- Значит, этот кусок дерьма забирает одну жизнь в обмен на другую? - прошипел лучник, с ненавистью рассматривая полукруглый диск. - К бесам такую магию! К демонам ее, раз она не может спасти, а только заменяет! Я заберу все, что принадлежит мне. Заберу!

В два шага Мэрион подошел к кровати и, не задумываясь, приложил диск к впалой груди мага.

- Ну же, проклятая железка! Верни мне все, что он забрал. Верни! Верни, мать твою, я один хрен не знаю заклинаний! Верни!

Внезапно появившаяся яркая вспышка резанула лучника по глазам, и, не успел Мэрион сделать вдох, как разозлившийся артефакт волной яростной энергии откинул его от кровати и впечатал в стену.

Парень сильно приложился затылком о грубо отесанные доски, но тут же вскочил на ноги. Руку нещадно обжигало лучами света и тепла. И теперь покрывшаяся волдырями и кровоточащими ссадинами ладонь жутко болела, но Мэрион не обращал на эту боль никакого внимания. Его больше заботило то, что Лиар сейчас был окружен сияющим ореолом света, который приподнимал его над кроватью вверх.

- А вот хрен тебе! – злобно выплюнул Мэрион и хищно осклабился. – Тебе его не забрать. И мне насрать, кто ты или что.

Он бросился обратно к кровати и, схватив энлинтена за ногу, потянул его обратно к матрасу.

- А ну отпусти его! Отпусти! – рычал Мэрион, пытаясь вернуть Лиара на кровать, но очередная вспышка света вновь оттолкнула его к стене жаркой волной.

А следом за светом пришел голос. Шипящий и певучий одновременно, он, казалось, раздавался сразу и отовсюду, будто лился из самих стен, и пульсировал в висках лучника неистовой болью.

- Не мешай... - журчали тысячи ручейков.

- Не мешай... - пели птицы, вторя шелесту ветра в высоких пышных кронах.

- Не мешай... – звенел серебром лунный свет. - Не мешай ему бороться...

***

Алтикские легенды гласят, что за порогом смерти каждое существо оказывается на перекрестке жизненных дорог у Четырех Врат Предначертания, которые возвышаются на пустыре над четырьмя дорогами. Высокие и неприступные, эти врата неотличимы друг от друга, но пути за тяжелыми каменными створками, испещренными священными письменами, ведут в разные места.

Первые - врата Блаженства - открывают проход прямиком в небесное царство, где чистая, отважная душа может либо упокоиться до своего перерождения, либо трансформироваться в божественную сущность. Вторые - врата Покаяния – позволяют не упокоенной душе попасть в мир зазеркалья, где она будет вынуждена метаться в нестерпимых муках, наблюдая за смертными из своего заточения, пока кто-то не исполнит ее последнюю волю, или пока не пройдет тысячу лет и один день, и душа не обретет право на возвращение в мир смертных. Третьи - врата Возмездия - открывают проход в край теней, обиталище проклятых душ, где нет ничего, кроме вечного забытья, и откуда невозможно выбраться до скончания веков. И, наконец, четвертые – Тайные врата – ведут в неизвестность.

Ни люди, ни боги не знают, что скрывается за четвертыми вратами, и куда девается душа, ступающая на этот непостижимый путь. Известно только, что нет для этой души ни блаженства, ни покаяния, ни возмездия, и лишь беспредельное Ничто ее извечный спутник.

Вот и Лиар, испустив свой последний вздох, очнулся на перекрестке и оглянулся, с благоговейным трепетом и страхом глядя на судьбоносные врата. Теперь ему предстояло сделать нелегкий выбор между четырьмя дорогами, хотя, на самом деле, никакого выбора и не было. Какие бы врата он ни открыл, его путь уже был предопределен. Решения надо было принимать при жизни, выбирая между добром и злом, между трусостью и отвагой, между ненавистью и любовью, между алчностью и щедростью, чтобы, оказавшись на этом последнем перекрестке, не метаться от врат к вратам в тщетных попытках угадать, за которыми из них скрывается путь в Небесные Чертоги.

Но Лиар не собирался метаться. Он прекрасно знал, какие злодеяния и благодеяния совершил, и какое воздаяние ждет его за каменными створками. И потому не стал противиться судьбе, и уверенно шагнул к тем вратам, которые стояли прямо перед ним.

Но, прежде чем энлинтен успел прикоснуться к древнему камню, в его глаза ударила ослепительная вспышка света, а потом невидимый крюк зацепился за его позвоночник, и выдернул целителя в мир живых.

В тот же миг Лиар ощутил, как его тело прошивают жаркие лучи, и осознал, что его крутит в воздухе, выгибает дугой, скручивает в позу зародыша и вновь выпрямляет.

Энлинтен понимал, что его смертное тело испытывает чудовищные муки, но шок, в котором он пребывал в этот момент, ограждал его от боли. Впрочем, Лиар знал, что еще успеет насладиться агонией, когда каждая его мышца, растянутая и напряженная до предела, отзовется на эти кувырки.

И, вдруг, все закончилось.

Свет исчез, и Лиар услышал, как что-то со звоном упало на пол. Он распахнул глаза, и в ужасе увидел, что висит в воздухе над кроватью Мэриона, рядом с которой лежит магический жезл, злобно пульсирующий от переполняющей его злобы.

В тот же миг, Лиар, отчаянно вскрикнув, упал на жесткий матрас, и заскулил от ужаса и боли, охватившей все его тело, в котором ломило каждую косточку.

Крик Лиара, похожий на плач ночной птицы, взорвал тишину и огненной стрелой впился в сердце Мэриона, оставляя в несчастном комке глубокую болезненную рану. И все же, когда маг распахнул веки, парень облегченно вздохнул.

Глаза Лиара больше не были затянуты жуткой смолянистой пеленой. Озаренное светом солнца небо вернулось в его взгляд. И пусть это солнце разодрало кожу на ладони Мэриона в кровавое месиво, лучник был счастлив.

Мэрион попытался подняться на ноги, однако теперь, когда слепящее сияние исчезло, он понял насколько ослаб. Словно свет, еще несколько мгновений назад бушующий в маленькой комнатушке, был вытянут из его собственного тела и отдан Лиару.

Впрочем, Мэриону было плевать. Главное, что Лиар открыл глаза. Главное, что остался с ним и выбрал этот мир, а не вечную пустоту.

Справившись со слабостью, Мэрион кое-как подполз к кровати, и теперь полными счастья глазами смотрел на мага, расплывшись в радостной улыбке. Да только радоваться было нечему.

Лиара трясло и колотило. На бледной, теперь уже не оскверненной черными прожилками коже, выступила испарина, и мальчишка то и дело закусывал губу от боли и тихо стонал.

Чтобы спрятать от энлинтена свою раскуроченную в кашу ладонь, Мэрион схватил первую попавшуюся тряпку, которая на деле оказалась его собственной разорванной рубахой, и, быстро перемотав кровоточащую руку, рассмеялся. Искренне, заливисто, счастливо.

- Мы с тобой как два калеки, - задыхаясь от смеха, проговорил он и, кряхтя, забрался к магу на кровать.

Лег рядом с тяжело хватающим воздух мальчишкой, и крепко обнял его вздрагивающее худое тело.

- С того света в объятия боли. Романтика, чтоб ей провалиться.

Еще один короткий смешок сорвался с губ, и из глаз лучника брызнули слезы.

Он сильно стиснул Лиара в объятиях и прижался губами к его горячему мокрому лбу.

- Спасибо. Спасибо, что не ушел. Спасибо, что остался со мной. Спасибо.

Сердце Лиара в тот же миг сжалось от нестерпимой боли и сочувствия к Мэриону, и он вымученно проговорил:

- Не плачь. Ну что ты? Со мной все хорошо. Только... тебе не стоило так рисковать ради моего спасения. Боги безжалостны. Они могли жестоко наказать тебя за вмешательство в их волю.

- Да пусть катятся в бездну, эти безмозглые боги! – с жаром прошептал Мэрион и обхватил лицо Лиара трясущимися ладонями. – Что они, вообще, понимают? Сидят в своих чертогах и от скуки сходят с ума. Они безумны, Лиар. Безумны настолько, что их проклятая воля не ценнее помета чаек, которым засраны все скалы в лагере. Боги – дураки! И я не желаю прислушиваться к их желаниям. Они играют с нами забавы ради. Но мы не игрушки! А если им так хочется повеселиться, то пусть они засунут свою волю себе в задницу. Чем не развлечение!

Все это Мэрион выпалил на одном дыхании, а когда скабрезные слова закончились, он сделал глубокий вдох и прикоснулся к губам Лиара поцелуем.

- Я так испугался, - признался он шепотом, и закрыл глаза, понимая, что сходит с ума.

Только безумие это было ласковым, нежным и совсем не страшным. И Мэриону не только хотелось окунуться в него с головой, но и остаться навеки в этом сладком омуте сумасшествия.

- Лиар... что бы ни случилось... я не отдам тебя даже Богам. Поэтому не бойся... рядом со мной ничего не бойся.

- Я не боюсь... - прошептал Лиар едва слышно, и замер, затаив дыхание.

Он, в самом деле, не боялся. Когда Мэрион был рядом, ничто для Лиара не имело значения. Ни жизнь, ни смерть, ни окружающие их люди... лишь в одном единственном человеке заключался весь его мир. Лишь одним Мэрионом он дышал. Лишь в объятиях друга ему было тепло. И даже боги не смогли бы изменить его чувств.

- Я не боюсь... - повторил энлинтен и, вскинув руку, в которой ныла каждая мышца и каждая косточка, прижал ее к обнаженной спине друга.

Мэрион тут же открыл глаза, и от его проникновенного взгляда Лиара бросило в жар. Он тяжело сглотнул и напрягся всем телом, но его пальцы продолжили скользить вдоль позвоночника Мэриона, прощупывая выступающие позвонки и оглаживая плотные родинки.

- Ты выглядишь странно, - улыбнулся Лиар, любуясь невероятно привлекательным лицом друга, его выразительными зелеными глазами, ровным носом, точеными скулами и тонкими губами, которые так и хотелось поцеловать. – В твоем взгляде что-то изменилось.

- Изменилось? - с нервным смешком шепнул лучник, и, когда Лиар кивнул, покачал головой. – Нет, не изменилось. И никогда не менялось. С самой первой встречи... с самого первого взгляда... не менялось. Пряталось, скрывалось, но все это время оставалось неизменным.

Мэрион сделал глубокий вдох, и, чтобы Лиар не чувствовал себя смущенным, потянул за край одеяла, накрывая им мага, и кутая его в своих объятиях.

- Я люблю тебя, Лиар. Люблю так сильно, что, кажется, готов умереть, настолько сильно в моем сердце это чувство. Не бросай меня. Не рискуй ради меня. Не заставляй меня волноваться. Люди, знающие, боги... все они станут пылью, если попробуют отнять тебя у меня. Я больше не отпущу тебя. Больше никогда не отпущу. И, если надо будет, я умру еще тысячу раз, но спасу тебя от любой напасти.

- Я не мог позволить тебе умереть, - проговорил маг, затихая рядом с другом со счастливой улыбкой на губах. – Я ведь тоже очень сильно тебя люблю. Ты просишь меня о невозможном. Но я постараюсь не рисковать зря. И ты... пообещай, что будешь беречь себя ради меня.

- Обещаю, – искренне отозвался Мэрион и прикрыл глаза, чувствуя себя невероятно счастливым и умиротворенным в этот момент. – Я всегда буду беречь нас. Всегда отыщу тебя, где бы ты ни был. Всегда найду... даже через века... как и прежде... моя клятва неизменна.

Лиар просиял, чувствуя, как его душу переполняют светлые эмоции, и, зарывшись пальцами в спутавшиеся волосы Мэриона, еще крепче прижался к нему.

Они никогда еще не были так близки, и осознание этого заставляло сердце мага отбивать неистовую дробь.

Горячее дыхание Лиара касалось шеи, оставляя на коже россыпь колючих мурашек, и Мэриону казалось, что он пьян. Но ни одно вино даже из императорских погребов не сравнилось бы с этим ласковым дыханием, таким волнующим, такими терпкими и пряными.

Мэрион не шевелился. Время словно застыло, заключив их с Лиаром в свою коварную ловушку, но этот плен был сладок и желанен.

«Вот бы песчинки в часах бытия никогда больше не отсчитывали отведенный нам срок», - думал Мэрион, наслаждаясь моментом.

Желание вкусить сладкий нектар истинного чувства с каждым вдохом становилось сильнее. Оно росло и ширилось подобно солнечному свету, прогоняющему тьму. И Мэриону нестерпимо хотелось испить эти чувства до дна.

И в какой-то момент эмоции стали настолько сильны, что противиться необузданному желанию, выжигающему сердце, лучник больше не смог. Он всем своим существом потянулся к Лиару, склонился к его губам и мягко коснулся их своими, вовлекая мага в медленный, исполненный нежности поцелуй, прекрасней которого в его жизни еще не было.

И Лиар ответил. Несмотря на усталость и боль во всем теле, он крепко сомкнул руки на шее Мэриона, и приоткрыл губы, отдаваясь во власть любимого.

Время застыло, остановилось на мгновение, как капля воды на кончике травинки, а потом сорвалось в свой последний полет, и, ударившись о землю, разлетелось вдребезги.

Мэрион отстранился, счастливо улыбаясь, но тут же помрачнел, заметив во взгляде Лиара зарождающуюся тоску, которая поднималась из глубин его души, образовывая в радужках глаз холодный тёмный омут безысходности.

И от этого взгляда Мэриону стало не по себе. В его голове, почти опустевшей от эмоций, закружился рой не самых приятных мыслей, и эти думалки породили страх, ледяной волной прокативший по душе.

- Я сделал что-то не то? - спросил он взволнованно. - Напугал тебя? Лиар, я... если тебе не нравится... скажи мне. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я все для этого сделаю.

- Мне нравится, но...

Сердце Лиара предательски сжалось от затаенного страха, который мучил его вот уже несколько лет подряд. И маг замолчал.

- Лиар, скажи, что не так, - попросил Мэрион обеспокоенно. - Ты же знаешь, что я не одарен проницательностью. И не могу знать, о чем ты думаешь.

- Не ходи больше к женщинам! - выпалил Лиар на одном дыхании, проглотив большую часть букв. А, когда заметил на лице друга недоумение, сделал глубокий вдох и повторил медленнее: - Не ходи к женщинам. Не терзай мое сердце.

В каждом слове, в каждом звуке, слетевшем с ласковых губ Лиара, Мэрион слышал боль. Вернее не слышал, а чувствовал. Словно затаенные переживания мага вырвались из темницы души, раскрошив заржавелые цепи, которыми Лиар все это время сдерживал их, и острыми осколками металла впились в открытое сердце Мэриона.

И в то же время, разделяя боль своего возлюбленного, лучник светился от счастья.

- Ревнуешь? – не в силах сдержать идиотскую улыбку, спросил Мэрион, на что Лиар только обиженно поджал губы и спрятал лицо на его плече.

И этот жест был таким милым, таким очаровательным, что сердце парня чуть не разорвалось от восторга.

- Не буду. Обещаю, - заверил он мага и мягко коснулся губами его макушки. - Кроме тебя мне никто не нужен. Я не предам тебя, Лиар. Не предам твою любовь и твое доверие. Я никогда не раню твое сердце.

Энлинтен улыбнулся украдкой, пряча пылающее от смущения лицо. И тесный домик Мэриона озарился мягким свечением, исходившим от его волос и кожи.

Лиар и не думал, что слова о верности могут быть такими сладким, и приносить такое удовлетворение. Он еще теснее прижался к Мэриону и поцеловал его в плечо, жалея только об одном, что их тела разделяет преграда из тонкого покрывала. Но сейчас они с Мэрионом были истощены дорогой, битвой и болезнью, и их телам требовался отдых, а душам – покой и сон.

- Я тоже тебя не предам, - искренне проговорил Лиар, все еще пряча от Мэриона взгляд и счастливую улыбку. - Никогда. Клянусь.

- Я верю. - Мэрион сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. – Я знаю.

После горечи страхов и тревог счастье проливалось на душу лучника целебным бальзамом. Его маленькое светловолосое счастье было рядом. Куталось в его объятия, тихонько сопело, согревая своим дыханием, и озаряло мир теплым сиянием.

- Ничто не разлучит нас, Лиар, - очень тихо проговорил парень, сонно лаская волосы мага. - Никто и ничто. А если попробуют... я брошу вызов даже Богам, если они посмеют вмешаться.

- Ты очень смелый, - отозвался маг. - Спасибо тебе.

Он закрыл глаза и расслабился, чувствуя, как усталость наваливается на него тяжелым грузом.

Этот поход вымотал его, истощив до последней капли. Но Лиар верил, что объятия любимого исцелят его быстрее любой магии.