***

Дэона разбудил истошный крик наставницы. Он подскочил, скидывая с себя потяжелевшее от снега одеяло, и окинул взглядом поляну, в поисках того, что могло напугать женщину.

Нириин сидела на своем ложе и до хруста в костях сжимала его руку, с ужасом глядя прямо перед собой. Ее щеки блестели от замерзших слез, а ресницы были белыми от осевшего на них инея. Дыхание женщины было прерывистым и тяжелым. Но одного беглого взгляда на нее Дэону хватило, чтобы понять, что ей просто приснился кошмар.

Оглядевшись по сторонам на мирно спящих друзей, Дэон убедился, что никакой опасности нет, и привлек наставницу к себе, крепко обнимая ее, чтобы успокоить.

- Тише, - попросил парень, накидывая на плечи женщины покрывало, чтобы защитить ее от снега, который сыпал с неба крупными хлопьями. - Не знаю, что тебя напугало, но это всего лишь сон.

- Нет, не сон... - Нириин замотала головой.

То, что она увидела, не было сном.

По спине знающей прошла дрожь. В ее памяти все еще звучал голос мертвеца... нет, не мертвеца. Явившийся к ней мужчина еще не был мертв, впрочем... от живого в нем тоже мало что осталось.

Подобные ему существа были противоестественны этому миру. Ни люди, ни демоны, они являлись странниками между мирами живых и мертвых, и умели повелевать силами скверны, за что в итоге расплачивались собственными душами. Обычно век таких существ был недолог. С того момента, как маг становился на путь некромантии, его жизненный путь мог оборваться через пять-десять лет, в зависимости от того, как часто он прибегал к своему колдовству. Каждый поднятый из могилы покойник, каждое заклинание Тлена, каждое действие, которое оскверняло саму суть бытия отнимали у некроманта частичку души, и запускали процессы разложения плоти. И в итоге колдун так же превращался в ходячего мертвеца, который двигался и говорил при помощи одной лишь силы воли, с последующей печальной кончиной.

Но, невзирая на ужасающие последствия, во все времена у некромантии было множество адептов. Однако лишь единицам удавалось достичь такого уровня мастерства, как у того существа, которое навестило Нириин в мире на границе между явью и сном.

Этот некромант прожил много веков и умудрился сохранить свой разум. И был поистине страшным врагом, с которым ни смертным, ни изгнанным богам было не справиться.

- Надо убираться отсюда... – спешно проговорила Нириин. - Барьер разрушен. Если замешкаемся, мы все покойники.

Женщина порывисто встала и заозиралась по сторонам, пытаясь убедиться, что опасность не притаилась за ближайшим деревом или кустом.

Дэон так же поднялся. Но он, в отличие от наставницы, по-прежнему не чувствовал никакой угрозы.

- Нужно разбудить... остальных... - произнес мечник, с внутренним содроганием ощущая, как его слова замирают в быстро остывающем пространстве.

Температура воздуха падала так стремительно, что буквально за считанные мгновения изо рта Дэона начали вырываться облачка пара, а пальцы на его руках и ногах отозвались неприятным покалыванием и онемением.

- Слишком холодно, - выдохнул мечник, поднимая голову вверх, чтобы посмотреть на затянутое тучами небо и заснеженные кроны деревьев.

Словно попали в зачарованный сон. Мороз, метель, завывание ветра... и спящие мертвым сном друзья, которые даже не подозревали о том, что могут уже не проснуться.

Дэон что-то говорил, но Нириин не слышала его.

Страх застилал глаза знающей мутным маревом, страх рвал душу на части, но настоящий кошмар притаился вовсе не там, где она ожидала.

Он подкрался незаметно. Липким холодом пробежался по оголенным участкам ее тела. Коркой тонкого льда укрыл землю под ее ногами. И дохнул в лицо морозным шепотом, в котором явственно прозвучали слова: «Ты опоздала. Они все мертвы».

Нириин вздрогнула и окинула взглядом спящих подчиненных. Она видела присыпанные снегом тела, видела бледные лица своих друзей, но никого из них не ощущала. Словно их души покинули свои убежища и развоплотились в вечном холоде, воцарившемся на этой поляне. И только Дэон все еще был рядом. Был и... таял. Растворялся в морозном воздухе как привидевшийся мираж.

Нириин вскинула на мечника взгляд и обмерла.

На бледном лице Дэона не было видно снега. Лишь темная вязь татуировок паутиной проступала на мертвенно-белой коже. С посиневших губ больше не срывались негромкие слова, а темные глаза походили на куски мертвого обсидиана.

«Ну уж нет!» - мысленно взвыла Нириин. – «Ты не заберешь их у меня. Не позволю!»

- Вернись! - выкрикнула женщина и с силой ударила мечника ладонью в грудь.

Обжигающая волна пламени прокатилась по телу Дэона, и откинула его назад. Мечник оступился и нелепо плюхнулся на землю, но взгляд его стал осмысленным и живым. Цвет лица возвращался, с губ сходила жуткая мертвая синева. Парень быстро заморгал и заозирался по сторонам словно только-только проснулся, а Нириин быстро подбежала к костру и подкинула в почти потухшее пламя несколько поленьев.

- Просыпайтесь. Немедленно! – выкрикнула она и начала тормошить имперца, который оказался к ней ближе всего. – Даггер, проснись же! Лиар, Мэрион, немедленно просыпайтесь! Мы возвращаемся обратно.

- Не шуми, - Даггер открыл глаза и поморщился от резкой, пульсирующей боли в затылке, которая раскаленным обручем стиснула его голову.

Лицу было холодно, да и ноги заледенели в тонких кожаных сапогах.

Не понимая, что за черт происходит, имперец сел и с изумлением огляделся по сторонам.

- Снег? - Он вытянул руку вперед, ловя на ладонь крупные снежинки, которые прикасались к его коже ледяными поцелуями. - Разве в И-Станбаде в это время года может идти снег?

- В И-Станбаде не было снега вот уже несколько лет, - сонно пробормотал Мэрион, разбуженный криками и шумом.

А вот Лиар все еще спал, зябко кутаясь в одеяло, которое действительно припорошило крупными снежинками.

- Хватит болтать! - зарычала Нириин, закидывая вещи в седельную суму. – Поднимайтесь. Барьер разрушен. Надо уходить. Или вы тут помереть решили?

Даггер перевел на знающую усталый взгляд и нехотя поднялся на подкашивающихся от слабости ногах.

Падение какого-то там барьера сейчас мало беспокоило имперца. Тело было непослушным, словно его сковал лед, и даже жар от костра не спасал от этого оцепенения.

Дэон, который почему-то сидел на земле, тоже встал и пошел к лошадям, угрюмо насупившись.

Вокруг творилось что-то неладное. И далеко не снег был тому причиной.

Пока остальные собирали лагерь, Мэрион попытался растормошить Лиара, но маг не хотел просыпаться, бессвязно возмущаясь и вяло отмахиваясь от руки лучника, которой тот тряс его за плечо.

- Лиар, вставай! - пришла Мэриону на помощь Нириин.

Она приблизилась к дереву, под которым они спали, и попыталась усадить энлинтена. Но тот безвольной куклой завалился на древесный ствол, так и не открывая глаз.

- Лиар!

- Я не пойду, - тяжело и часто задышал целитель, обнимая себя руками, чтобы хоть как-то согреться. - Я не хочу, что бы все повторилось. Пожалуйста, не заставляйте меня.

Мэрион не понимал, что происходит. Сонный туман в голове никак не хотел рассеиваться. А слова Нириин доносились до него словно из глубокого колодца. И все же он чувствовал, что дело нечисто. Будто смерть уже коснулась его плеча ледяными пальцами.

- Лиар, ну же, соберись, - попросил Мэрион, с трудом поднимаясь на ноги. - Нириин права, нам надо уходить отсюда.

- Я не хочу... - заупрямился маг, и на его щеки скатились две слезы. - Я хочу домой.

- А мы туда и едем! – вклинился в разговор Дэон и, склонившись к Лиару, поднял его на руки как пушинку.

Целитель приоткрыл глаза и с тоской посмотрел на мечника, который стремительным шагом нес его к лошади.

- Пара дней, и будем на Перекрестке, - успокаивал он энлинтена, усаживая его в седло белоснежной кобылы и вручая в озябшие руки кожаные поводья. - Будем ехать без остановки. Хватит с нас этого похода и невидимых врагов. Мы сделали все, что могли.

Нириин молча накинула на Лиара теплую куртку и отошла к своей лошади. А Мэрион тяжело сглотнул, по взгляду знающей понимая, что о Перекрестке им можно и не мечтать.

Их путь закончится где-то здесь, в этом заснеженном лесу, который и станет им общей братской могилой.

«Что ж, раз уж нам суждено пасть в этом походе... то лучше погибнуть в бою, чем насмерть замерзнуть на проклятой полянке», - подумал Мэрион.

Быстро скрутив покрывала, он перетянул их кожаным ремешком и прикрепил к седлу Буранчика. После чего вскочил в седло и подъехал к Лиару.

- Все будет хорошо, - широко улыбнулся Мэрион, стараясь приободрить вялого и растерянного мага. – Через полгода мы вместе уйдем со службы. Только ты и я, Лиар. Ведь больше нам с тобой никто не нужен, верно?

- Верно, - улыбнулся Лиар в ответ.

И ему, вдруг, отчаянно захотелось обнять Мэриона напоследок.

Они действительно скоро уйдут, но не со службы, а из жизни. И вместе им тоже, к сожалению, не быть. Потому что там, куда они скоро отправятся, нет ничего, кроме забвения, в котором их души будут заточены долгие столетия.

***

Вокруг царила мертвая тишина. Природа спала зачарованным сном, и ни звука не было слышно. Лишь ветер пел свою заунывную песню, закручивая вокруг отряда Нириин снежные вихри и бросая в лица наемников колючие снежинки.

Даже лошади, и те не храпели и не фыркали. Молча ступали по заснеженному тракту словно призраки, вышедшие из древних могильников. Да и всадники выглядели не лучше. Потерявшиеся, испуганные фантомы, трепещущие перед неведомой опасностью, которая подстерегала их, прячась за каждым древесным стволом.

Деревья стояли в безмолвии. Вековые гиганты замерли в ожидании беды. Им тоже было страшно. Даггер чувствовал их страх, их ужас, затаившийся в корнях и кронах, с которых облетали листья.

Зеленый ковер на белом покрывале, белый пух на зеленом ковре. Жутко.

Мэрион ехал впереди. Его рыжие непричесанные космы были все в белых хлопьях и, сколько бы парень ни пытался накинуть на свою голову капюшон, ветер срывал его и отбрасывал на спину.

Иногда вьюга становилась настолько сильной, что фигура лучника растворялась в ней, но потом неизменно появлялась вновь. Хотя Даггеру каждый раз казалось, что суровая метель поглотила Мэриона живьем, и больше не отпустит.

Имперец передернул плечами и оглянулся на бредущую позади него лошадь, на которой сидел бледный как мертвец Лиар.

Глаза энлинтена казались пустыми... мертвыми, словно вытрясли душу. Его руки плетьми висели вдоль тела, голова болталась на плечах, но лицо оставалось бесстрастным, словно ничего не происходило... словно все, что их окружало, было для мага обыденным.

Если лошадь споткнется или понесет, мальчишка свалится ей под ноги. Но Лиара это, кажется, не заботило. Он пребывал глубоко в своих мыслях, где-то очень глубоко в своем горе... где-то там, куда не докричаться.

Позади Лиара ехали Нириин и Дэон - молча, держась за руки, словно парочка влюбленных. Но в этом таком интимном жесте не было ни капли романтики.

Страх заставлял их тянуться друг к другу. Страх заставлял держаться друг за друга. Страх...

Даггер вновь устремил взгляд вперед.

Им предстояло еще два дня пути по холоду и снегу. Два дня без привалов и сна. И имперцу казалось, что этому пути не будет конца.

Так тихо было вокруг, что у Даггера мороз бежал по коже, и холод тут был абсолютно не при чем.

«Мне страшно, отец», - мысленно обратился к Императору Даггер, и закрыл глаза, чтобы увидеть напоследок, вспомнить...

Гигантский свод дворца, возведенного на утесе у морских берегов. Массивный каменный мост, растянувшийся над водой величественной аркой, поддерживаемой природными столбами из выступающих из моря скал. Большая площадь перед парадным входом в обитель Императора, способная вместить в себя все население столицы вместе с гарнизоном городской стражи. И черный провал за всегда распахнутыми настежь воротами, ведущий внутрь этого громадного каменного монстра.

Пройтись бы еще хоть раз большой галереей, всем существом чувствуя тяжесть и величие воздвигнутых богами стен, в которых разместились огромные залы, многочисленные жилые комнаты, хозяйственные помещения и склады, сотни лестниц и тайных переходов. Вдохнуть бы полной грудью знакомый с детства запах благоухающих круглый год цветов в саду Императрицы, разбитом на просторных террасах с видом на море. Войти бы в огромный тронный зал, где потолки и стены терялись во мраке, несмотря на тысячи горящих днем и ночью свечей. Взглянуть бы на престол и встретиться с холодными глазами старика, облаченного в тяжелые величественные одежды, сидящего на возвышении с венцом на седой голове и ясеневым посохом в морщинистых руках. Взглянуть бы на него и спросить:

«Вы этого добивались, отец? Хотели напугать?».

Но спрашивать было бессмысленно, потому что Император был так же зачарован, как и этот лес, и хранил гробовое молчание, не в силах размокнуть смерзшиеся уста. Кристоф Колдвайн был уже мертв, как и все его поданные, как и все живые существа в этом бренном мире, только пока не знал об этом.

Даггер стиснул зубы и покрепче ухватился за поводья озябшими пальцами.

Императорский род, волею Верховного Бога не прерывающийся вот уже больше двух тысяч лет, теперь оказался на грани исчезновения. У Кристофа Колдвайна было семеро сыновей, но никто из них так до сих пор и не обзавелся ни супругой, ни детьми.

Бенедикт погиб, защищая их с Ансельмом. Михаэль никогда не остепенится ради трона, потому что ему, закоренелому повесе, правление огромным королевством и даром не сдалось. Ансельм любит свои корабли больше, чем что-либо в этом мире. Анатоль - плаксивый идиот. У Алексиса ветер в голове и шило в заднице. А Лестан еще слишком юн, чтобы управлять такой огромной страной.

Что же касается его самого... что ж, он оказался самой паршивой овцой из всех семерых, потому что отдал свое сердце и свою жизнь шаху И-Станбада, присягнув на верность и признавшись ему в любви. Этого поступка отец ему не простит. Да и не хотел Даггер его прощения.

Он хотел лишь одного – помочь Сараху избежать напасти, которая завелась на его землях. А потом можно и в могилу с чистой совестью, но с тяжелым сердцем.

Безрадостные мысли крутились в голове и тревожили ум имперца, мешая сосредоточиться на дороге, которая стала казаться ему смутно знакомой.

«Мы ходим кругами...» - подумалось Даггеру, когда его взгляд упал на знакомый древесный ствол с облупившейся корой и дуплом какого-то животного у змеистых корней, который сегодня уже неоднократно попадался ему на глаза.

Даггер хотел было сказать об этом Нириин, но губы его так и не разомкнулись, и он вновь впал в странное оцепенение, думая о том, что вокруг слишком тихо.

Тихо... как в могиле...

***

Безмолвие страшило Дэона больше, чем затаившийся лес, ведь теперь даже снег не хрустел под ногами лошадей. Да и ветер как-то притих, и теперь снежинки плавно оседали на землю, на волосы, на ресницы и на кончики носов продвигающихся вперед наемников.

Рука Нириин была холодной как лед, и Дэон стал растирать озябшие пальцы женщины своими, пытаясь согреть их. Впрочем, его собственные руки были так же холодны, и вряд ли он мог хоть чем-то помочь наставнице.

«Если начнется бой, я просто не смогу удержать мечи, и погибну. И только небу известно, уцелеют ли другие. Уцелеешь ли ты...»

Дэон хотел попросить Нириин, чтобы она жила несмотря ни на что, но только и смог, что чуть наклониться к ней, и поднять изящную бледную ладонь женщины к своему лицу, припадая губами к ледяной коже.

«Живи... только живи...» - мысленно взмолился он.

Но безмолвие было ему ответом.

А впереди маячили все те же уснувшие деревья. И ни птицы не было рядом, ни зверя. Все они сбежали, то ли от непогоды, то ли от темной магии, накрывшей их всех своей зачарованной пеленой. Что-то таилось поблизости... что-то тянуло их в свои сети.

Дэон мог бы сказать наставнице, что предчувствует беду, но по жесткому взгляду Нириин, устремленному вперед, понял, что она все знает и без него. Знает, и это сеет в ее душе почти животный ужас.

«Я с тобой... я с тобой до конца!» - подумал Дэон, до боли сжимая хрупкую руку знающей.

И, резко дернув коня за поводья, остановился.

Лошадь Даггера нервно храпела и переступала с ноги на ногу, и наемник, спрыгнув с нее, стащил и Лиара на землю, чтобы взволновавшееся животное не сбросило его с себя и не покалечило.

- Мы ходим кругами... - сказал имперец, прижимая к себе мальчишку, чьи глаза расширились от ужаса, а лицо побледнело еще сильнее.

Но голос Даггера звучал так тягуче, словно был патокой, и так приглушенно, словно раздавался из глубокого подземного грота.

- Даггер, нам надо ехать! - выдохнул Дэон, и из его рта вырвалось облако пара. - Нам нельзя останавливаться!

- Нет... стойте... – попросил Лиар хриплым голосом, и мертвой хваткой вцепился в плечи Даггера. - Дальше нам нельзя... нельзя...

***

Нириин было холодно впервые за сотни лет, хотя обычно она почти не ощущала изменений в температуре.

Рука Дэона, сжимающая ее пальцы, казалась ледяной, словно рядом находился не человек, а замороженная глыба из плоти и костей.

Снег все падал и падал из тяжелых низких облаков, затянувших небо. Ни просвета, ни лучика солнца, будто боги прогневались, или проклял кто. А небесный пух все кружил в воздухе, оседал на высоких деревьях белоснежными шапками, укрывал уставших путников, словно желая согреть...

Холодный воздух обжигал внутренности Нириин, сводил зубы, замораживал ее внутренний огонь. Но она упрямо ехала вперед, повторяя себе, что надо держаться... надо преодолеть свою слабость, и попытаться выбраться из холодной западни.

Слева мелькнуло старое спящее дерево с ободранной корой. Кустарник с надломленной Мэрионом веткой. Поросший мхом валун так похожий на свернувшегося калачиком зверя...

Страх сжал свои пальцы на слабо бьющемся сердце Нириин, заставляя замерзший комок пуститься в галоп.

Заскулил попавший под копыта лошади камень. Но сил ответить молящему о помощи созданию у Нириин не было.

Сон одолевал разум, и только невероятным усилием воли знающая концентрировала внимание на спине едущего впереди Мэриона, не позволяя себе провалиться в беспамятство.

- Дальше нельзя...

Голос Лиара звучал невыносимо далеко. Будто энлинтен взывал к ним из другой жизни. Но ведь он был рядом, совсем близко... почему же она его вновь потеряла?

Холодные пальцы ледяными тисками сомкнулись на запястье Нириин, и знающая вскрикнула от пронзившей руку боли.

- Надо идти, – потирая запястье, сказала она, окидывая взглядом мужчин.

В их холодных, мертвых глазах застыл страх, но остановиться означало сдаться. А они не могли позволить себе такой «роскоши».

Крик рвался из горла Нириин, но ни звука не сорвалось с ее замерзших губ. Знающая вскинула умоляющий взгляд на мечника, но тот на нее не смотрел, устремив свой взор в сторону стремительно темнеющего у них за спинами леса.

Все застыло. Замерло. Время остановилось, и только биение сердец, оглушительное в этой жуткой тишине, говорило о том, что они еще живы. Пока еще живы...

Живые остаются... мертвые уходят... мертвых ничто не держит. Ничто не может удержать.

- Мэрион... - с тихим всхлипом простонала женщина и медленно повернулась, провожая взглядом удаляющегося в белую мглу рыжего всадника, который, сонно покачиваясь в седле, с каждым мигом становился от них все дальше и дальше. – Вернись... вернись...

***

Мерный шаг коня убаюкивал Мэриона. Тихий, безмолвный лес нашептывал древнюю колыбельную. Ветер уснул в неподвижных кронах.

Усталость ложилась на плечи лучника тяжестью прожитого дня. Холод укутывал уставшее тело кристальным саваном, отчего горячие руки Лиара, обнимающие его со спины, казались Мэриону раскаленными тисками. Всегда нежные ладони мага с тонкими изящными запястьями и длинными красивыми пальцами неистово сжимали его в объятиях, мешая дышать и превращая каждый вдох в мучительную пытку.

Мэрион чуть повернул голову, и его щеки коснулась шелковистая прядь волос Лиара. Дыхание целителя обжигало его замерзшую кожу. Не грело, нет, а опаляло, заставляя лучника морщиться от боли, когда на коже появлялись волдыри.

- Мы должны вернуться живыми, - сдерживая стон боли, сказал Мэрион, накрывая тонкие замерзшие пальцы лекаря своей ладонью. – И мы вернемся...

Тихий смешок за спиной заставил лучника оглянуться. Лиар улыбался. Немного безумно, шало. А в небесной синеве его глаз зародилась тьма, выплескиваясь на щеки потоком черных слез.

- Мы уже мертвы. – Улыбка мага стала шире. – Ты разве забыл? Мы! Уже! Мертвы!!!

Яростный смех Лиара взорвал тишину, и в тот же миг закричал сам Мэрион.

Острые зубы мага впились в его шею. Пронзили кожу, разрывая ее на клочки, и вгрызлись в плоть, отрывая кусок за куском.

Губы Лиара, испачканные в крови, алели на белом фоне заснеженного леса. А Мэрион не мог пошевелиться и оттолкнуть его. И лишь немой беззвучный вопль ужаса рвался из его горла, да перед глазами растекался кровавый туман.

Вскинувшийся на дыбы Буранчик прогнал наваждение и освободил Мэриона от оков кошмара, скинув наездника на запорошенную снегом землю. Лучник тряхнул головой и посмотрел вперед, пытаясь понять, что именно испугало коня, который нервно перетаптывался с ноги на ногу и, похрапывая, трусил головой. Но ничего кроме заснеженного леса не увидел.

Снег, деревья, тишина...

Тихо...

Холодно...

Темно...

Потирая ушибленное бедро, Мэрион медленно поднялся и вскинул руку, сжатую в кулак, давая сигнал остальным остановиться и не идти за ним. А сам сделал несколько шагов вперед и застыл, понимая, что дальше ему не пройти. Никому из них не пройти, потому что путь к Перекрестку был закрыт невидимой прозрачной стеной, сквозь которую им не пробиться.

***

Что-то странное творилось вокруг. Лиар вслушивался в неясный гул, которым отзывалась земля на чьи-то тяжелые шаги, и смотрел в небо безразличным, неясным взглядом. Опасность была так далеко и в то же время так близко, стоило только переступить невидимую черту и все... западня. Капкан, который захлопнет свою пасть, и будет держать их, пока они не падут, закрывая друг друга.

- Ты привела нас на смерть... - сказал Лиар непослушными, заиндевевшими губами, обращаясь к знающей, на которую даже не смотрел.

Женщина ничего не ответила, потому что тоже знала, что очень скоро все они встретят свой конец. И не смогла бы найти слов утешения, даже если бы захотела.

Лиар не винил ее. В том, что он оказался в этой ситуации, был виноват только он сам. Он отчетливо понял это за миг до того, как Даггер стащил его с лошади.

Высвободившись из объятий имперца, Лиар сделал несколько нетвердых шагов и поспешил к тому месту, где, вскинув руку вверх, стоял Мэрион.

«Нам не уйти из этого леса», - думал Лиар устало. – «Нам никогда не быть вместе. Да и не обещал Мэрион ничего подобного. Сказал только, что заберет с собой. И что с того? Кем мы будем друг другу? Друзьями? Братьями? Никем. Тогда есть ли смысл бороться за эту жизнь, если в ней никогда не будет любви?»

Лиар приблизился к другу и встал рядом с ним, бесстрастно глядя в побледневшее лицо лучника.

- Что такое? Почему ты остановился?

«Какой же он красивый, даже сейчас, с отпечатком ужаса на лице», - мысленно улыбнулся маг, но эта незримая улыбка таила в себе неизбывную грусть. – «Сказать бы ему об этом на прощание. Да только слова мои потонут в вое ветра, и никогда не достигнут слуха Мэриона».

- Не пройти, - ответил Мэрион хриплым от длительного молчания голосом.

Сделав шаг к невидимой преграде, которую скорее почувствовал, нежели увидел, лучник протянул руку вперед и приложил ладонь к твердой поверхности - прозрачной как самое чистое стекло, и прочной как алмаз.

- Не пройти! – слова яростным воплем вырвались из горла, и Мэрион со злостью ударил кулаком по преграде, на что та тут же отозвалась и, сверкнув ярким бликом, откинула лучника назад, ударив по его глазам ослепляющей вспышкой.

Мэрион закричал от боли, закрывая лицо ладонями, и не раздумывая схватил Лиара за край куртки, сильным рывком оттягивая от проклятущей стены.

- Не прикасайся к ней, – одной рукой стирая с лица слезы, а второй прижимая мага к себе, испуганно проговорил он. - Не прикасайся!

- Этого следовало ожидать, - сказал Лиар все так же бесстрастно.

Сейчас, когда бой уже был близок, а в отряде царила паника и безысходность, он чувствовал спокойствие.

Такое, наверное, случается, когда стоишь на границе между страхом и безумием. В какой-то миг все эмоции отключаются, оставляя ситуацию на поруки разуму. И на какие-то доли секунды все в этом мире становится несущественным.

Все, кроме собственного дыхания и отчаянного сердцебиения, которое напоминает тебе... жизнь прекрасна, и она у тебя одна, но и она подходит к своему финалу.

- Мэрион, - Лиар вскинул руки и обхватил лицо друга холодными ладонями, глядя в его испуганные глаза, - ты тот человек, кто наполняет мою душу светом. Спасибо, что все-таки нашел меня.

Он приподнялся на носочки и оставил на покрытых ледяной корочкой губах лучника жаркий поцелуй, прощаясь с ним на целую тысячу лет. А потом скинул с себя его руки и, развернувшись, быстрым шагом направился к Нириин, чувствуя, как по его венам струится магия, просачиваясь сквозь кожу пока еще блеклым сиянием.

Если бы Мэрион хотя бы раз признался, что любит его... если бы сказал, что готов отдать ему свое сердце, Лиар не оставил бы от этого места и камня на камне. И все враги, земные или из самой преисподней, пали бы ниц перед могуществом его магии.

Но Мэрион никогда не говорил ничего подобного. И за два прошедших года безответная любовь истощила энлинтена. Он мог источать внутренний свет, но свет этот был таким слабым, что не смог бы напугать даже мышь. И все же Лиар собирался сражаться до конца за жизни тех, кто стал ему самой настоящей семьей.

- Даггер, не умирай здесь. Не бросай его снова. Дэон, вспомни то, кем ты был, ведь в том, что происходит здесь, есть и твоя вина. Нириин, - он остановился перед женщиной и схватил ее за руку, пропуская через замерзшую плоть целительную силу огромной мощи, - нас отсюда не выпустят. Мы в западне. Очнись же! Без тебя я просто живой мертвец!

- Прости меня, малыш, но мы все живые мертвецы, - вздохнув, сказала Нириин.

Она уже поняла, что они попали в ловушку. Разум не сразу сообразил, что именно на этой поляне показалось ей подозрительным. Но, стоило повнимательнее присмотреться к дереву с ободранной корой, на котором в скором времени будет распят Мэрион, как все встало на свои места.

Они не ходили кругами, они все время топтались на месте. И теперь, вглядываясь в округу, Нириин стремительно теряла надежду на спасение.

Дрогнула земля. Пока еще очень слабо, но женщина почувствовала эту вибрацию и тут же напряглась, всматриваясь в поддернувшуюся рябью преграду. Лес за прозрачной стеной исчезал, растворялся в морозном воздухе, открывая высокие скалы, к которым они подошли, сами того не заметив.

«Что ж, по всей видимости капкан захлопнулся, а приоткрытая дверца оказалась лишь очередной ловушкой», - подумала Нириин. – «Уйти живыми нам точно не дадут. Кто бы ни стоял за всей этой бесовщиной, он хочет крови. И сегодня прольются целые кровавые реки».

Нириин сделала глубокий вдох и прикрыла глаза.

Если им суждено умереть на этом поле брани, пусть будет так! Но тварь, посягнувшая на их жизни, тоже заплатит не малую цену!

Когда Нириин открыла глаза, преграда на их пути исчезла полностью, не оставив после себя и следа. А это значило, что пришло время битвы.

Знающая призвала себя к спокойствию, а потом легонько подтолкнула Лиара к Даггеру и стала отдавать приказы:

- Готовьте оружие! Мэрион, не подходи к тому дереву. - Нириин указала на толстый полуголый ствол, после чего повернулась к имперцу. - Даггер, держись подальше от скалы. Делай что угодно, но к камням не лезь. А ты... - она ткнула пальцем в грудь нахмурившегося мага, - стой в стороне, и не суйся в самое пекло.

Лиар послушно кивнул и, запустив руку в перекинутую через плечо суму, достал оттуда свой посох.

Нириин ободряюще улыбнулась ему, хотя веселого было мало, и отвернулась от отряда.

Пробил их час! Пришло время призвать на помощь всю свою смелость, и взглянуть противнику в лицо, кем бы он ни был. Они не зря считались самым сильным отрядом на всех Перекрёстках. И у них появился шанс снова это доказать.

Знающая успокаивающим жестом расправила складки на своем платье и подошла к груде осыпавшихся со скалы камней, которые мертвым грузом лежали у подножия отвесной стены. И, вытянув над ними руки, нараспев прочитала нужное заклинание.

Камни медленно пробуждались. Шевелились, скидывая с себя оковы ледяного сна. Камни оживали и говорили с ней. Камни внимали, и Нириин просила их о помощи в этот нелегкий момент. Просила защитить. Просила дать им шанс на выживание. И твердь земли соглашалась. Камням тоже не нравилось то, что пришло в их мир и потревожило их покой и сон. И они были не прочь вступить в сражение с этой напастью.

Медленно, очень медленно из груды скалистых обломков восставал могучий воин высотой в два человеческих роста. Каменная кожа, лавовые жилы, искры вместо глаз. Ноги как колоны. Руки как кувалды. И горящее праведным гневом огненное сердце.

«Я помогу, госпожа...» - вторил сердцебиению Нириин стук каменного сердца, и теперь у них с големом была одна жизнь на двоих.

Теперь они стали одним целым.

- Дэон, - Нириин вскинула на мечника суровый взгляд, и голем в точности повторил все ее движения, - не геройствуй.

- Прости, но без этого никак.

Островитянин взглянул на женщину и закинул руки себе за плечи. Его ладони сомкнулись на стальных рукоятях недавно приобретённых мечей, и их клинки со звонким лязгом покинули свои ножны. Тяжелое оружие запело, взрезая воздух острыми лезвиями. Металл в ладонях Дэона потеплел, вбирая в себя его силу, и вспыхнул собственным белесым свечением, по которому пробегали ярко-голубые искры.

Глядя в ту сторону, откуда волнами по земле шла монотонная вибрация, мечник немного согнул колени и, подпрыгнув в воздух, вонзил мечи в снег.

Раздался хлопок, и красный ослепляющий свет ударил во все стороны, окутав членов отряда густым кровавым туманом, крупицы которого сразу же собрались в рой мелких, острых как бритва кристалликов и закружились вокруг наемников.

- Это наша защита, - пояснил Дэон Даггеру, который стал раздраженно махать рукой, пытаясь отогнать от себя неведомую магию. – Оно иссечет на куски любого, кто приблизится к тебе. Если это что-то, конечно же, будет из плоти и крови.

Имперец кивнул и успокоился, пытаясь привыкнуть к безумному мельтешению перед глазами. Это, конечно же, будет ужасно мешать в бою, но он был совсем не против дополнительной защиты.

- Даггер, твоя задача держать врага подальше от Лиара, - проговорила Нириин, когда имперец достал из ножен свои кинжалы. - Что бы это ни было, по закону любого боя, оно будет бросаться на того, кто сильнее и важнее в отряде. Лиар, - обратилась знающая к магу, - Эмериса нет, но мы не подведем тебя. Только не поддавайся панике, молю. Что бы оттуда ни пришло, мы его к тебе не подпустим. Ты только не бойся. Главное не бойся.

Лиар хмуро кивнул и, несмотря на то, что в нем почти не осталось сил, крепко сжал в кулаке свой посох. После чего посмотрел на Даггера и улыбнулся ему, показывая, что готов достойно встретить свою судьбу.

- Я исцелю твои раны, - сказал целитель дрогнувшим от волнения голосом. - Верь мне, и держи его на расстоянии. Не подпускай ко мне.

- И ты доверься, – задорно осклабился Даггер, твердо глядя в глаза мальчишки, в которых снова плескался неподдельный страх.

И, перехватив клинки, чтобы было удобнее нападать, вышел вперед всего отряда и остановился в нескольких шагах от них. Ближе всех к опасности, ближе всех к смерти...

Под ногами у Даггера было скользко от подтаявшего снега. Никакой опоры, и руки до боли холодит закаленная в многочисленных поединках сталь. Жаль, он лишился своих прежних даггеров, верных спутников его юности. Впрочем, эти кинжалы тоже были отменные.

- Не подведите... - шепнул имперец и улыбнулся блеснувшим в ярких отсветах магического щита клинкам, и те отозвались на его просьбу легкой пульсацией в унисон с его сердцем.

«Так-то лучше...» - делая глубокий вдох, подумал Даггер. – «Главное, не поскользнуться в самый ответственный момент. Главное не дрогнуть перед могуществом врага».

***

Мэрион ласково оглаживал оперение своих стрел пальцами.

В воздухе остро пахло смертью. Сильный порыв южного ветра принес с собой смрад разлагающейся плоти. Одуряющий, вызывающий тошноту и омерзение запах ударил в нос лучника, и заставил его тело содрогнуться от неконтролируемого рвотного позыва.

- Оно рядом, - сам себе прошептал Мэрион и, перекинув через плечо колчан со стрелами, встал по левую руку от Лиара.

Стрела легла на тетиву, и некогда дышащая жизнью жила с тихим скрипом натянулась. Оперение щекотало щеку. Сердце отбивало гулкие удары, и Мэрион закрыл глаза, вслушиваясь в то, что происходило вокруг.

Треск ветки. Шаг вправо. Повернуться на звук и застыть, затаив дыхание.

«Нет, цель не в этой стороне. Слушай... слушай землю...»

Вибрация чуть впереди и левее. И вновь шаг, почти незаметный. Нога скользит по притоптанному снегу и одно колено касается земли.

«Слушай... слушай... слушай...»

Порыв ветра... скрип дерева... оглушающий стук сердца... ровное дыхание... морозный воздух...

Снежинка опускается на кончик носа и тут же тает. Глубокий вдох. Словить губами порыв воздуха и почувствовать на языке привкус пепла.

- Справа! - короткий крик сорвался с губ, и Мэрион, открыв глаза, пустил в полет первую стрелу.