***

Лиар поспешно возвращался в лагерь, почти не глядя под ноги и легко перепрыгивая с валуна на валун. Но когда он спустился к пляжу, острые камни начали больно впиваться в стопы, и маг осознал, что забыл на водопаде свою обувь.

Возвращаться назад не было смысла, да и не хотелось ему видеть Мэриона и слушать его ложные сожаления. Если бы друг хотел провести с ним время, то мог бы попросить Даггера сходить с Дэоном в селение. Маг не видел никакой проблемы в том, чтобы отложить поход на один день. И потому он не хотел больше разговаривать с другом до тех пор, пока тот не нагуляется и не осядет в лагере хотя бы на несколько дней.

- Лиар, что случилось? - спросил Дэон, когда маг подошел к их столику и сел на лавку рядом с Даггером, подтянув колени к груди, чтобы согреться.

- Мечи твои случились, - огрызнулся маг, понимая, что Дэон, по сути, ни в чем не виноват. Но злость выплеснуть было не на кого, а тут мечник подвернулся некстати.

- А что с моими мечами? - не понял упрека Дэон.

- Ничего, забудь.

Лиару стало немного стыдно за свой грубый ответ, и он снова без спроса схватил лиловую ракушку и приставил ее к уху, вслушиваясь в шум моря. А на деле стараясь не встретиться взглядом с Мэрионом, который показался вдали.

Завидев, что Лиар по своему обыкновению не ушел к себе, а присоединился к отряду, Мэрион поспешил к ним. Он очень не хотел, чтобы его маленькая ложь была раскрыта. А Дэон мог его выдать просто по незнанию.

Ускорив шаг, лучник совсем скоро приблизился к столу и поставил мокасины Лиара на лавку рядом с ним. Сам же с укором покачал головой, очень выразительно посмотрев на ракушки. Да только Даггер расценил его взгляд совсем не так, как ожидалось.

- Чего пялишься? Тоже ракушек хочешь? Так надо было вставать пораньше, - с усмешкой сказал он, на что Мэрион только фыркнул.

- Вот еще! Я себе сам насобираю, - гордо заявил лучник и плюхнулся на скамью рядом с Дэоном.

- Пс... - тихонько позвал он, пока Лиар был занят слушанием призрачной воды в прекрасной лиловой раковине. - Мы с тобой за мечами идем. И не отнекивайся.

Сопоставить упрек мага и намек лучника не составило для Дэона труда, и он укоризненно покачал головой, давая понять, что обманывать кого-то настолько наивного как Лиар очень нехорошо. Мэрион на это лишь упрямо поджал губы, и мечнику ничего не оставалось, кроме как поддержать его ложь.

Заметив эти молчаливые переговоры, Нириин окинула обоих парней подозрительным взглядом, и сказала, обращаясь к Дэону.

- Мы завтра в разведку выступаем. Не вляпайтесь никуда.

- Нас снова разделяют? - поднял голову Лиар, с тревогой глядя на женщину.

- Нет, - нехотя ответила она. - Идем мы все без исключения.

- Почему все? - насторожился маг. - В последний раз нас отправляли всех вместе, когда с шестого прорвался большой отряд убийц из Султаната. Мы потеряли Прила. Сейчас нам снова грозит опасность?

Женщина и рада была бы соврать, но не смогла, потому что Лиар тоже имел право знать, в какое пекло они отправятся после боя с каменной тварью.

Она кивнула, подтверждая его слова, но все же поспешила успокоить мальчишку, заявив, что никому не даст его в обиду.

- Эмерис единственный, кто не даст меня в обиду. Он возвращается? Когда? Уже сегодня?

Лиар в упор посмотрел на Нириин.

- Нет, - нахмурилась знающая, уже предчувствуя бурю. - Эмерис не возвращается. Его служба во дворце еще не завершилась. Но у нас есть приказ, и мы должны его исполнить.

- Приказ умереть? - Лиар в упор посмотрел на женщину, и его губы упрямо сжались.

- Приказ сдержать противника любой ценой, - не стала юлить Нириин, так же упрямо глядя на мага.

- Без Эмериса? - уточнил маг.

Женщина кивнула, на что Лиар тут же заявил:

- Без Эмериса я никуда не пойду.

- Тебе придется, - спокойно ответил Дэон. - Ты давал клятву, и не можешь отказаться.

- Я могу, - упрямился маг. - Я пойду к главному, и он переведет меня в другой отряд или на другой Перекресток. Почему нельзя было Эмериса вернуть? Почему ты не попросила и за него? - напустился он на Нириин. - Ты же лучше других знаешь, что без его защиты нас всех сметут. Я родился всего девятнадцать лет назад. Почему я должен умирать так рано из-за чьей-то прихоти?

- Потому что ты знал, куда идешь, и знал, к чему тебя это обязывает! - разозлилась Нириин на подобное ребячество. - Лиар, мы наемники. Мы все дали клятву нашему шаху. Я понимаю, что смелостью ты не отличаешься, но у тебя есть честь.

Мэрион слушал Нириин и понимал, что подобными речами можно было бы образумить любого из их отряда, но не Лиара. И потому вставил свое слово.

- Пусть Эмериса нет, но мы будем с тобой. С чего ты взял, что мы не сможем тебя защитить? Ты настолько нам не доверяешь? - спросил он, удивленно вскидывая бровь. - Серьезно? Считаешь нас слабаками, неспособными защитить одного единственного человека?

- Я не человек, - ответил маг. - У каждого из вас в бою есть выбор: отступать или сражаться насмерть. У меня этого выбора не будет. Мне придется оставаться там до последнего, пока все раненные не будут исцелены. Я не думаю, что кто-то из вас сбежит и бросит меня. Но вы вольны это сделать, если страх будет слишком силен. А я нет. Вы тащите меня на бойню.

- А этот ваш Эмерис, по-твоему, будет стоять до последнего, даже если в штаны от страха наложит? - удивился Даггер.

- Эмерис - варвар, - сказал Лиар, и его губы начали дрожать от осознания того, что ему придется пойти с отрядом, даже если он этого не хочет. - Ты когда-нибудь видел варвара, который сбегал с поля боя? Но дело ведь даже не в этом. В нем воплотилась сила ста поколений. Мы за его спиной как за непробиваемой скалой. Его кулаки как молоты. А копье, если уж летит в цель, то это не жилец.

- Ну а мы значит так, для фона? - Нириин скорчила непередаваемую гримасу, отчего Мэрион едва не рассмеялся в голос.

- Ну, конечно, для фона, - ответил он вместо Лиара. – Ты, чтобы кукол делать, я, чтобы подарки дарить, Дэон вот готовит отлично, а Даггер... - Мэрион посмотрел на имперца, - ну не знаю пока еще, то ли, чтобы вытаскивать из передряги дарителя подарков, то ли, чтобы ракушки после штормов собирать.

- Ты упрекаешь меня в том, что я общаюсь с тобой из-за подарков? - в душе мага поднимался шторм негодования и обиды на слова лучника, который, оказывается, все это время считал его всего лишь глупым меркантильным ребенком. – Так, может, ты мне их даришь, чтобы удержать меня в отряде, потому что без меня вы просто ходячие мертвецы?

Он резко поднялся. И Даггер, который сидел к магу ближе всех, закрыл глаза ладонью, так как в его лицо ударил поток воздуха вперемешку с песком и мелкими камнями.

Слова мальчишки обидели Мэриона. Он всегда был бескорыстен, и Лиар утверждал, что знает это. А теперь взял и перекроил шутку на свой лад.

- Мы стали живыми мертвецами, как только пришли сюда на службу, - ответил лучник. - И тебя действительно никто не заставляет. Насколько я помню, ты единственный из нас, кто может уйти в любой момент и...

- Мэрион, заткнись! - угрожающе прошипела Нириин.

Она просила не раздражать мага, а сейчас выходило обратное.

- А я ничего и не говорю, - отмахнулся Мэрион, но рот все же решил держать на замке. - Мне то что, я от клятвы не отказываюсь.

- Я не могу уйти, дурак ты! - выкрикнул Лиар, не в силах больше прятать свои чувства. - Не могу уйти из-за тебя! И если ты этого до сих пор не понял, то нам не о чем больше с тобой говорить. Забирай свой подарок, и иди в свое селение, раз это так для тебя важно.

Лиар схватил свои мокасины и самую большую ракушку из кучи и, бросив посох на стол, ушел на пляж, подальше от всех.

Они все равно его не понимают. Думают, он трус и клятвопреступник. Но что плохого в здравомыслии? Что ужасного в желании жить и наблюдать красоту окружающего мира? Что ужасного в том, что он боится и нуждается в поддержке?

Порой Лиар не понимал людей. Их век был недолог, но они всячески стремились его укоротить, даже не задумываясь о том, что после смерти уже и не вспомнят, кем они были, и кто был им дорог.

А он не хотел забывать ни Мэриона, ни людей, которых считал друзьями. Только поэтому смерть пугала его так сильно. Только поэтому он не хотел рисковать своей и их жизнями ради горстки золотых монет, которые им платят за риск.

Он пришел на Перекрестки не ради денег или славы. Ему просто некуда было пойти. Он не понимал, что быть наемником это очень опасное дело. А когда осознал это, столкнувшись с реальными опасностями, уже не мог уйти.

К тому времени он привязался к Мэриону, и отдал лучнику свое сердце. Как он мог сбежать и бросить свое сердце здесь? Теперь он навеки привязан к лучнику, и будет следовать за ним по пятам, пока тот не умрет. А когда Мэриона не станет, он постепенно зачахнет как сломанное деревце.

Такая вот незавидная участь тех энлинтенов, кто уходит вслед за смертными, которые не могут полюбить в ответ.

Лиар закусил губу и, забившись в расщелину между валунами, прижал ракушку к уху и закрыл глаза.

Шум волн успокаивал его, приносил покой, а вода манила в свои глубины, обещая умиротворение.

Когда-нибудь, когда Мэрион женится на девушке из селения, он последует зову моря и поселится там навечно, вместе с кораллами, моллюсками и рыбами.

Если доживет, конечно, что очень сомнительно.

***

- Ну я же просила. - Нириин отвесила Мэриону знатный подзатыльник. - Помолчать не мог?

- Ну а что сразу я? - возмутился парень. - Как будто он бы согласился. Не смеши! Он нам не доверяет. И пойдет только с Эмерисом. Иначе этого разговора вообще бы не было.

Нириин хотела что-то сказать, но передумала. Пусть лучше так. Лиар перебесится и успокоится. А Мэрион, на своей волне пока не будет к нему лезть и подливать масла в огонь. Да, наверное, так будет лучше.

- Черт с тобой, рыжий оболтус. - Махнула она рукой. - Ты уже натворил все что мог. А теперь проваливай. Не хочу тебя видеть в лагере до самого рассвета.

- Не хочет она, - передразнил Мэрион и поднялся. - Вот и не увидишь.

Какая-то детская и совсем глупая обида пролилась в сердце, и парень поспешил уйти. Лишь бросил Дэону, что его предложение купить новые клинки все еще в силе.

- Наградили же Боги детишками. - Покачала головой знающая и перевела строгий взгляд с Дэона на имперца. - Надеюсь, вы хоть истерик устраивать не станете?

Даггер покачал головой, и напомнил о том, что хотел бы написать письмо. А Дэон сказал, что, наверное, все-таки сходит за мечами, раз уж пришлось соврать об этом.

Нириин кивнула.

Ох и денек. Да только завтра будет еще хуже. Ну и к черту все. Помирать, так помирать. Не в первый раз!

***

Задерживаться в лагере Мэрион не стал. Заскочив в свой домик и прихватив с собой увесистый кошель звонких монет, он вместе с Дэоном отправился в селение.

Солнце поднялось достаточно высоко и, несмотря на ранний час, нещадно палило со своего небесного престола. Мэрион шел вперед, устремив безразличный взгляд на дорогу. Со стороны залива дул прохладный ветерок и оседал на языке легким привкусом соли. В воздухе пахло рыбой, пряностями и смолой. И эти запахи щекотали нос, вороша в памяти размытые обрывки почти забытых воспоминаний... или снов.

Мэрион не мог сказать с уверенностью, что именно его тревожит, но сердце его было не на месте. Словно заноза засела где-то в глубине души и мешает дышать, думать... жить. И неизменно все его размышления возвращались к Лиару, и к обиде на капризного целителя, который, несмотря на все свои жаркие, проникновенные речи, даже и не думал доверять ему по-настоящему.

Дэон шел в ногу с лучником, с беспокойством поглядывая на него, а тот словно воды в рот набрал, упрямо поджимая тонкие обветрившиеся губы.

Это было настолько несвойственно для рыжего непоседы, что мечника не покидало стойкое чувство тревоги, прочно засевшее глубоко в душе. Обычно он придерживался нейтралитета в отряде, предпочитая не вмешиваться во взаимоотношения товарищей, но сейчас его так и подмывало высказаться.

Помолчав еще немного, тщательно подбирая слова, Дэон прокашлялся, привлекая внимание лучника, и проговорил:

- Твоя обида обоснована, но неуместна. Ты знаешь, я не склонен вмешиваться в чужие дела. Но Нириин сказала, что из похода мы не вернемся, и мне бы не хотелось, чтобы кто-то из нас ушел к богам с тяжелым сердцем.

- А твои боги я смотрю, те еще ленивцы, - попытался улыбнуться Мэрион. - Им легкие душеньки подавай? Ну уж нет! Раз они все делают для того, чтобы эти сердца отяжелели, так пусть и мучаются потом с этой тяжестью.

- Богам нет дела до наших душ и наших мыслей, - ответил Дэон, задумчиво глядя прямо перед собой. - Только мы сами осудим себя и вынесем себе приговор у входа в обитель богов. И только нам нести эту тяжесть в чертогах вечности.

Он замолчал на мгновение, давая Мэриону осмыслить все им сказанное, и тут же добавил, пока лучник не успел сболтнуть какую-нибудь глупую шутку:

- У моего народа бытует поверье, к которому мы относимся очень серьезно. Смысл его в том, что, уходя из этой жизни, мы переносим с собой в иную все, что радовало или тревожило нас в момент кончины. Уверен, ты покинешь этот мир достойно. Если мы падем в грядущей битве, твое сердце будет преисполнено решительности и огня, которые ведут тебя по жизни и которые не оставят тебя в смерти. Отваги тебе не занимать, но сострадание твое дремлет глубоко в твоем пламенном сердце.

Мэрион от таких слов даже споткнулся, чуть было, не рухнув на землю и только чудом оставшись на ногах.

- Серьезно? - с долей возмущения спросил он. - Нет, ты серьезно считаешь, что я сболтнул лишнего? Вот почему всегда виноват я? Лиар, значит, бросает нас, выставляя при этом трусами и слабаками, а виноват я?! Не хочет идти, пусть не идет. Отрядов много, его везде примут. Даже нет, не примут, оторвут с руками. Да и мне, если быть до конца откровенным, было бы проще в предстоящем бою, если бы его с нами не было, - признался лучник, с горечью пиная камень, о который споткнулся.

- Не знаю, понимаешь ты или нет, но Лиар никогда по доброй воде не бросит наш отряд, - проговорил Дэон, радуясь тому, что Мэрион открылся ему, выплеснув все, что скопилось у него на сердце. - Ты почти ничего не знаешь об энлинтенах, друг мой. Привязываясь к кому-то, они остаются верны своей привязанности до последнего вздоха. Но это не значит, что они бесстрашны и желают принести себя в жертву. Совсем наоборот. Это очень жизнелюбивые существа. Особенно в юности. А Лиар очень юн. Ты должен проявить сострадание. Насмешками и издевками тут не поможешь. Лишь сильнее ранишь его. А потом его ждет не самый лучший исход. Либо он умрет с болью и обидой в сердце, и унесет их с собой в следующую жизнь. Либо похоронит того, кого любит больше всего на свете, но скоро и сам зачахнет, познав лишь разочарование и скорбь.

Об энлинтенах Мэрион и, правда, знал немного, но и подумать не мог, что все настолько серьезно.

- Его может ждать вполне себе нормальный исход. - Мэрион шагал вперед и все пинал несчастный камушек. - Пусть себе остается в лагере. Нириин не станет тащить его за нами силой. Да и с чего все взяли, что мы не вернемся? Были у нас уже совместные вылазки. И не один раз. И все они оказывались опасными. Почему же именно на этой мы должны проколоться? Какая-то нездоровая политика хоронить себя заранее. Лично я намерен выжить. Вы уж как хотите, а вот мне помирать еще рановато.

- Позитивный настрой - это уже половина успеха, - оценил Дэон оптимизм друга, одобрительно улыбаясь. - Совсем не обязательно, что погибнут все. Я лишь говорю, что Нириин напугана. И, если уж я это заметил, будь уверен, Лиар тем более почувствовал неладное. Будь с ним помягче, когда вернемся в лагерь. Уверен, одного твоего утешительного слова наедине хватит, чтобы он собрался с духом и перестал бояться.

Мечник хлопнул парня по плечу, давая понять, что больше не собирается читать ему нотации, и замолчал, думая над тем, что же могло напугать знающую до такой степени, что она взялась предрекать каждому из них скоропостижную кончину.

- Утешительное слово... - Мэрион фыркнул. - Если я, вдруг, начну его утешать, он точно почует неладное и никуда не пойдет. Слушай, а может ему на Первый податься? Ну сам посуди. Там безопаснее всего. Спокойно. Умиротворенно. Что скажешь?

Дэон рассмеялся от души. Но веселости в его глазах было мало.

- Ты его сначала уговори туда перевестись, - предложил мечник. – А, если серьезно, то я предпочел бы принять самую мучительную смерть, но никогда туда не возвращаться.

- Чего это? - Удивился Мэрион и рассмеялся, когда по лицу мечника скользнула тень отвращения.

Обычно такое выражение лица было у всех, кто рисковал снять пробу с приготовленного Лиаром ужина. Но, чтобы одна только мысль о возвращении на Первый Перекресток вызывала приступ тошноты...

- Что там вообще творится? У тебя такая рожа, будто ты в чане с дерьмом искупался.

- Ничего, - мечник поморщился. - Абсолютно ничего. Кому там и живется хорошо, так это раненным и хворым. А для провинившихся там особые порядки. Уже на подъезде к лагерю, который стоит в предгорном лесу на берегу мелководного озера провожатые начали вводить меня в курс дела. Обязанностями каждого ссыльного были рутинные дела: готовка, сбор лекарственных трав и водорослей, уход за раненными вплоть до чистки их ночных горшков и стирки изгаженного белья. И все это в абсолютной тишине. Издашь хоть звук, и твой срок продлевают на день. За драку накидывают неделю. А за отказ выполнить приказ добавляют целый месяц. Вот и ходят там все молчаливые и мрачные, полные ненависти к собратьям, которым посчастливилось слечь с какой-нибудь заразой или ранением. Им-то позволялось и вино пить, и шуметь, и женщин принимать в палатах. А среди «прислуги» царил строгий целибат и взаимная неприязнь, которую даже выплеснуть не на кого. Я думал, умом там тронусь. Но Даггер стал моим невольным спасителем, за что я ему бесконечно признателен.

Мэрион хотел бы посочувствовать другу, но вместо этого рассмеялся до икоты.

- Вот именно поэтому Лиару туда и надо, - со злорадной усмешкой сказал лучник, когда смог нормально дышать. - Всех бы исцелил, и страдали бы уже все без исключения.

- И ты так просто позволишь ему уехать в такую даль? - спросил Дэон с улыбкой. - Не думал, что у тебя настолько черствое сердце.

- Я с ним поеду, - разулыбался Мэрион и, запрокинув голову вверх, посмотрел в яркое небо. - Набью пару наглых рож в лагере, вызову кого-нибудь на дуэль, ну или на худой конец, меня просто прибьют где-то под шумок. Вот и поедем с ним вместе. В любом случае, я без него никуда.

- Почему тогда не скажешь ему об этом? - искренне удивился Дэон, заметив во взгляде лучника странный блеск.

- Я говорю. - Пожал плечами парень. - Все время говорю, но он не слышит. Не верит. Не хочет верить, что я смогу его защитить. Что смогу уберечь. Уперся рогом, как баран на горном перевале, и ничего не хочет слушать.

- Слова лишь звуки, от которых мало проку. Но в этом походе у тебя есть шанс подкрепить их делом, - мудро заметил Дэон, давая Мэриону понять, что в отсутствие Эмериса у него есть реальный шанс показать Лиару всю серьезность своих заявлений.

- Шанс-то есть, да только... - Мэрион горько усмехнулся.

Но договаривать не стал. За Лиара он готов был отдать свою жизнь без колебаний. Ради его улыбки не пожалел бы ничего, лишь бы мальчишка был счастлив. Да только собственное «везение» всегда все выкручивало наизнанку. И что-то подсказывало Мэриону, что и этот раз не станет исключением.

- Идем уже искать тебе клинки по руке. - Хлопнул он Дэона по плечу и ускорил шаг.

В памяти вновь всплыл образ сидящего у костра Лиара, и сердце парня наполнилось нестерпимой тоской и болью.

***

«Отец!

Следуя Вашим указаниям, я задержался в Холдфасте всего на несколько дней, после чего отправился в И-Станбад, дабы донести шаху Вашу волю. Но, по прибытии в Дэш-Минаб, я нашел на троне не почтенного Ахмеда ибн Калиф аль-Рахала, а юного Сараха ибн Ахмед аль-Рахала. Оказалось, что в И-Станбаде случился переворот, во время которого был убит Ахмед ибн Калиф аль-Рахал, а юный Сарах и его сестры уцелели лишь милостью богов. Расценив, что оставаться во дворце шаха, где почти не осталось охраны и слуг, для меня крайне опасно, я отправился на Седьмой Перекресток, чтобы в случае необходимости иметь возможность как можно скорее переправиться в Империю.

Находясь в рядах наемников, я узнал крайне тревожные вести. Из Холдфаста на Шестой Перекресток пришла напасть, с которой не смогли справиться три отряда опытных бойцов. Это было неведомое существо, не похожее ни на одного зверя, которое обладало столь мощной силой, что оказалось смертельно опасным для дюжины головорезов.

Израненное стрелами и мечами, существо издохло, так и не добравшись до Седьмого Перекрестка. Но сегодня я узнал, что вблизи с границами Империи разгуливает куда более страшная тварь, которая может стать причиной гибели многих людей. Если не сдержать ее здесь, боюсь, герцогу Холдфасту придется туго.

Простите мне мое своеволие, отец, но я более не в силах оставаться в стороне, когда моему королевству грозит страшная беда. По сему сегодня я выступаю в числе лучшего отряда И-Станбада навстречу неведомому врагу. И, скорее всего, погибну.

Прошу, не осуждайте меня и не пытайтесь искать виновных там, где их нет. Я принял это решение самостоятельно и по собственной воле. Надеюсь лишь, что пожертвовав самым ценным, что у меня есть, я смогу оказать Империи и Вам услугу, которую вы сочтете доблестной и достойной.

Ваш любящий сын, Андрэс Колдвайн.

Писано в двадцать восьмой день осени две тысячи сто восемнадцатого года от основания Империи.

И-Станбад. Лагерь Седьмого Перекрестка».

Даггер трижды перечитал письмо императору, желая убедиться, что ни в едином своем слове не скомпрометировал шаха, и не дал отцу повод думать, что в его гибели виноват И-Станбад. И, присыпав чернила специальным песком, свернул послание в трубочку и повязал лентой.

После этого он спрятал письмо за пазуху и уставился прямо перед собой, с ленивым интересом наблюдая за тем, как по песку перед энлинтеном вышагивает маленькое каменное существо, пытаясь выманить мальчишку из убежища и отвлечь от тяжелых мыслей.

Существо принадлежало Нириин, которая сидела за соседним столом, и от нечего делать развлекала мага миниатюрным големом.

Лиар сначала никак не реагировал на существо, но когда каменная рука схватила его за мантию и подергала, привлекая внимание целителя, Лиар подался вперед, чтобы получше рассмотреть того, кто нарушил его покой.

Даггер видел, что мальчишка все еще расстроен. На красивом лице отпечаталась тень скорби. А рука, которую он протянул, чтобы прикоснуться к голему, заметно дрожала.

Недолго думая, имперец взял еще один лист и, склонившись над ним, написал.

«Герцог Холдфаст! Как Вам, уже, наверное, известно, И-Станбад был атакован странными существами, природа которых пока не установлена. Я вынужден отправиться на поиски одного из них и, возможно, паду в сражении с ним. Это решение далось мне легко, ведь я радею о целостности Империи, и всем сердцем желаю сохранить власть за Императором. Если мне суждено погибнуть, я прошу исполнить мою последнюю волю. Позаботьтесь о том, кто доставит Вам это письмо. Пусть он никогда и ни в чем не нуждается. Так же одарите своей милостью тех, кто придет вместе с ним. На словах он передаст Вам то, что я не могу изложить в этом письме. Так вы поймете, что к Вам явился мой посланник.

Берегите отца и Империю. Ваш друг, Даггер, милостью провидения наемник Седьмого Перекрестка и поданный шаха И-Станбада».

Имперец подождал, пока чернила подсохнут, раздумывая над последним, но самым тяжелым письмом. И когда послание к герцогу присоединилось к посланию Императору во внутреннем кармане, Даггер снова взялся за перо.

«Повелитель!» - написал он, и застыл на мгновение, вглядываясь в пока еще чистый, желтоватый лист, на который ветер внезапно бросил горсть песка.

Подобрать слова было очень не просто. Даггер не хотел расстраивать Сараха тем, что, возможно, им больше не доведется увидеться в этой жизни. Но все же он должен был обеспечить его защитой, и потому продолжил:

«С тяжелым сердцем вынужден писать тебе эти безрадостные строки. И хоть я верю в положительный исход разведки, суть которой тебе в подробностях изложит глава Седьмого Перекрестка, судьба может переиграть все по-своему. Надеюсь, что ты поймешь меня и не станешь таить зла, ибо я решился на это не ради гордыни и славы, и даже не ради Империи, как изложено в письме к Императору, но ради того, чтобы защитить тебя в этот поистине тяжелый для И-Станбада час. Вместе с этим письмом ты получишь послание к моему отцу, которое сможешь открыто прочитать и убедиться, что в случае моей смерти мои отец и братья не предъявят тебе никаких претензий. К письму я приложу свою личную печать, чтобы ты мог вольно распорядиться ею во благо своего королевства и, если в том возникнет необходимость, во спасение своей жизни.

Желаю лишь одного, чтобы ты никогда не забывал моих слов и верил в мою преданность и любовь. А я обещаю сделать все возможное, чтобы тебе не пришлось прибегнуть к протекции моего письма Императору. Я не прощаюсь с тобой, а лишь обеспечиваю тебя защитой на случай рокового стечения обстоятельств. Надеюсь свидеться однажды, и увидеть в твоих глазах тот же свет, коим ты одарил меня в ту памятную ночь.

Береги себя. А я буду беречь тебя и твое королевство там, где от меня будет больше всего пользы».

Это письмо Даггер перечитал ни один раз. А когда свернул, тщательно запечатал сургучом. После чего поднялся из-за стола и подошел к Нириин.

Знающая задумчиво смотрела на волнующееся море, на гребнях волн которого собиралась густая белая пена, но это совсем не мешало ей поддерживать жизнь в каменном существе, которому, кажется, удалось увлечь юного энлинтена.

Опустившись на лавку рядом с женщиной, Даггер протянул ей письма к шаху и к императору и сказал:

- Они не должны попасть в чужие руки. Если с посланником что-то случится, письма должны быть уничтожены до того, как их прочтут. Сможешь это обеспечить?

***

Вода была неспокойна. В криках чаек, кружащих над волнующимся морем, Нириин слышала предостерегающий шепот вод. Волнам не нравилось то, что притаилось на суше. Море не желало, чтобы незваный гость вторгся и в его просторы, и потому отчаянно отпугивал того, кто пока еще был далеко от побережья. А еще море просило о помощи. Просило скалы защитить его от напасти. Просило уберечь. И Нириин внимала воде, отвечая, что сделает все возможное...

От неприятных тяжелых дум ее отвлек имперец. Парень положил перед ней письма и так же, как и она сама, прислушался к рокоту волн.

- Гервин позаботится о безопасности писем, - проговорила Нириин. – Но ты все еще можешь отказаться от разведки. Никто тебя не осудит. Я просто отошлю тебя во дворец с каким-нибудь посланием. Так что репутация воина не пострадает.

Даггер смерил ее презрительным взглядом, и тут же отшутился:

- И это после того, как я битый час упражнялся в составлении посмертных писем? Нет уж, уволь, раз мне пришлось заниматься подобной ерундой, я хочу, чтобы в этом был хотя бы какой-то смысл.

Он размял пальцы, которые болели с непривычки, и улыбнулся, наблюдая за магом, который взял в руки каменное существо и поднял его высоко над головой, разглядывая искрящееся на солнце тельце.

- Я дам Лиару письмо для Холдфаста, - проговорил Даггер. - Скажу, что только ему одному доверяю доставить это послание. Надеюсь, это вселит в него немного уверенности в том, что он-то уж точно переживет эту битву.

Нириин снова кивнула.

- Он переживет, - глухо сказала она и выдавила вымученную улыбку. – И, знаешь, твое письмо придется очень кстати. Потому что Лиар не пойдет с нами. Пусть лучше будет подальше от всего этого дерьма. И Холдфаст не самое плохое место для того, чтобы пережить бурю.

- Герцог, к сожалению, тоже не всесилен. А Империя находится на грани гражданской войны, - задумчиво ответил Даггер. А потом спросил: - Думаешь, все-таки не пойдет? Не похоже, чтобы он жаждал идти к главному с просьбой перевести его в другой отряд.

- За нашим оболтусом он, мне кажется, пойдет куда угодно. - Усмехнулась Нириин. – Но, все же, надо дать ему выбор. Лиар слишком молод, слишком наивен и... слишком боится. Жажда жизни в его сердце пылает ярче, чем солнце. С моей стороны было бы непростительной наглостью принуждать его.

- Тогда сама ему это предлагай, - Даггер протянул женщине последнее из написанных им писем. - Я в вашем отряде недавно и не могу выступать в роли вершителя судеб.

Нириин взяла письмо, покрутила его в руках и кивнула. После чего спрятала другие письма во внутренний карман своего плаща и, хлопнув Даггера по плечу, поднялась со скамьи.

- Отдохни сегодня как следует. Кто его знает, с чем нам придется столкнуться, - напутствовала она парня и направилась к играющему с каменной куклой Лиару.

Мальчишка так увлекся своим новым знакомцем, что даже не заметил приближения Нириин. И опасливо встрепенулся, лишь когда женщина подошла слишком близко.

- Нам надо серьезно поговорить, Лиар, - без долгих предисловий начала знающая. - И я очень надеюсь на то, что ты выслушаешь меня без обид и капризов.

Энлинтен насупился и поставил на землю каменного голема, который сел рядом с ним на песок, деловито стряхивая пылинки с каменного плеча.

- Ты загоняешь меня в угол этим условием, лишая возможности защищаться, - сказал маг, снова хватаясь за свою ракушку, словно черпал в ней силу для противостояния. - Так что я не буду ничего тебе обещать.

- Какой же ты вредный. - Покачала головой Нириин и усмехнулась. – Но, знаешь, в этом есть своя прелесть. Такое себе безумно раздражающее очарование. Впрочем, разговор не об этом.

Женщина на несколько мгновений замолчала, подбирая правильные слова, а потом просто махнула рукой на это неблагодарное дело. С Лиаром всегда как по краю обрыва. Никогда не знаешь, какое именно слово столкнет тебя в пропасть.

- Я много думала над утренним разговором. Все крутила и вертела эту треклятую ситуацию. И в итоге поняла, что не имею никакого права заставлять тебя идти с нами. Поэтому, у тебя будет отдельная от нас задача. А именно доставить кое-что в Империю. Это очень важное послание. И доверить его было некому. Теперь вот есть. И я очень надеюсь на то, что ты возьмешься за это дело.

- Нет, - Лиар отчаянно покачал головой. - Ты не прогонишь меня. Вы тащите меня на бойню, но ты прекрасно знаешь, что Мэриона я не брошу, куда бы ни привела нас дорога. Без него я все равно не жилец.

- Боги! - Нириин даже глаза закатила от смешанного чувства раздражения и злости. - Лиар, ну почему ты всё так усложняешь? Мэриона не бросишь, но и не пойдешь с нами? И как же ты намерен это сделать? Оставить его в лагере? Я, конечно, могу походатайствовать об этом, но ты уверен, что ему после этого будет мирно житься? Не забывай, он дал клятву. Он, в отличие от тебя, присягнул на службу шаху. И от своей клятвы не откажется.

- Я знаю! - выкрикнул Лиар, чуть не плача от обиды на злую судьбу, которая свела его с Мэрионом в таком месте, где они оба были не властны над своими жизнями. - И поэтому я пойду с вами. Я пойду туда, куда пойдет он. Теперь я его вечная, раздражающая тень. Так что можешь не искать мне пути отступления. Мне это ни к чему.

- Лиар, - Нириин приобняла мальчишку за плечи и, притянув к себе, по-матерински погладила его по волосам. - Я знаю, что тебе больно. Знаю, что вы, энлинтены, не выбираете свою судьбу. Знаю, что если ты засиял, то этого уже не изменить. И мой тебе совет, скажи ему об этом сам. Он же тупой... не догадается.

- Я не могу, - Лиар отчаянно замотал головой и уткнулся горящим лицом в округлое плечо женщины. - Не могу так с ним поступить. А если он меня не любит? Если не питает ко мне страсти? Я тут же умру на месте, а он будет винить себя, даже толком не понимая, за что. Это будет ужасно несправедливо.

- Ох, милый мой Лиар. - Печально усмехнулась Нириин. - Такой наивный... в любви не бывает справедливости. Эта дрянь вообще очень жестока. Но ты уже попал в этот капкан. И этого не изменить. И все же... я бы хотела, чтобы ты выбрал иной путь. Оставайся в лагере. Отправишься в Империю с донесением. А мы вернемся. Вот увидишь, вернемся. Тебе и ждать не придется.

Лиар отстранился и упрямо покачал головой.

- В Империи мне делать нечего, - твердо сказал он, вставая на ноги. - Вы моя семья. Порой, вы бываете со мной жестоки. Порой, я чувствую невыразимое счастье от того, что вы у меня есть. Поэтому я останусь и постараюсь сделать все, что смогу, чтобы не дать вам погибнуть. Но и вы тоже... не дайте мне погибнуть там в одиночестве.

- Ты же знаешь, что я не могу этого гарантировать, - поднимаясь вслед за мальчишкой, проговорила Нириин. - Но я сделаю все, что в моих силах. Мы все сделаем. Верь в нас. Просто верь, и мы эту веру оправдаем.

Лиар кивнул. Ему по-прежнему было страшно. Особенно сейчас, когда рядом не было Мэриона, который мог ему помочь одним только своим присутствием. Но маг больше не собирался отказываться от разведки. Все равно от судьбы не уйдешь. Так или иначе, в битве или в благоденствии она настигнет его. Так зачем сопротивляться и прятаться, если это все равно бессмысленно?

- Ты можешь идти, - сказал Лиар. - Мне нужно побыть одному. Я должен собраться с мыслями. Море поможет мне.

Нириин кивнула понимающе и протянула Лиару письмо имперца.

- Что это? - спросил он.

- Даггер просил отвезти это послание герцогу в Холдфаст, если он погибнет. Он сказал, что доверяет тебе одному и не сомневается, что ты единственный, у кого есть реальный шанс пережить эту битву.

- Он так сказал? - удивился Лиар, принимая письмо и бережно пряча его в складки своей мантии. - Он думает, что я настолько силен?

- Он не думает, Лиар, - улыбнулась Нириин, поправляя рядку светлых волос мага, - он в тебя верит.

Она подмигнула мальчишке и щелкнула пальцами, заставляя маленького каменного человечка вскарабкаться парню на плечо.

- Позаботься о нем, - напутствовала она голема. А потом посмотрела на Лиара и сказала: - Он побудет с тобой, чтобы тебе не было одиноко. Если надоест, отошли его ко мне. Просто скажи «возвращайся», и он уйдет.

Лиар кивнул и, чуть повернув голову, прикоснулся к маленькому существу кончиками пальцев.

Камень был по-прежнему теплым и пульсировал искорками светлой магии. Но в бою этот с виду безобидный малыш будет выглядеть иначе.

Правда, не всякому противнику он сможет дать отпор.

Боги, как же не хватает Эмериса!

И зачем было отправлять его во дворец, когда на перекрестках он куда полезнее? Да и не место такому гиганту во дворце.

Лиар, по правде говоря, с трудом представлял себе Эмериса в королевских палатах.

Этакий полуголый увалень-гигант в парадном облачении из драного имперского флага, у которого нет ни манер, ни утонченности, только кулаки-молоты и смертоносное копье.

Шах с ним проблем не оберется.

И о чем только Гервин думал?

Лиар не знал, чем руководствовался главный в своих приказах, и решил больше не заморачиваться этим.

Эмериса с ними не было, и к рассвету он тоже не вернется.

- И получается, только мы с тобой будем щитами для наших смертных друзей, - сказал Лиар, обращаясь к голему, пока шел к столу отряда за своим жезлом, который тревожно мерцал на столешнице, напоминая маленькое рубиновое солнце.

Оружие, почувствовав приближение хозяина, замерцало еще ярче. А когда Лиар сомкнул на рукояти пальцы, внезапно потухло.

Маг поднес его к глазам, внимательно вглядываясь в темно-кровавые глубины. А потом развернулся и пошел к морю, поближе к воде, которая иногда могла открыть истину тем, кто умел ее слушать.