***

Эта ночь стала для Мэриона самым ужасным испытанием.

Боясь потревожить Лиара, лучник до самого рассвета прикидывался каменной статуей, приклеенной к матрасу. Не шевелился, не ворочался, даже дышал через раз. Узкая и довольно мягкая кровать, словно по волшебству в один миг превратилась в пыточное ложе. Уже через пару часов беспечного сна мага правая рука Мэриона затекла так сильно, что, казалось, отпадет к демонам. Впрочем, еще через несколько часов, та же участь постигла и все остальное тело несчастного лучника.

Но будить Лиара Мэрион не решался. Он, конечно, знал, что энлинтены восстанавливаются после ранений намного быстрее людей, но одна только мысль о том, что Лиару все еще может быть больно из-за него, приковывала парня к месту и запихивала собственные неудобства в очень далекие глубины сознания.

Жировая свеча почти догорела, когда тьма, ютящаяся по углам комнаты, начала рассеиваться. Солнце лениво поднималось из-за гор, словно нехотя озаряя своими лучами лагерь Седьмого Перекрестка. За окном пели птицы, но этим утром мелкие пернатые твари своим неугомонным и беспричинно радостным чириканием ничего, кроме бешенства в душе парня не вызывали. Мэрион даже подумывал начать свой день с убийства, и желание прикончить парочку горлопанов росло в нем с каждым мигом.

Впрочем, были у него и другие желания. Естественная нужда вот уже битый час пыталась вытолкать парня из кровати. И, когда терпеть уже не осталось сил, Мэрион все же поднялся. Он очень бережно высвободил мага из своих объятий и, стараясь не стенать и не скулить от пронзившей все тело противной тянущей боли, медленно направился к двери, сквозь зубы ругаясь на скрипучие половицы.

Лагерь просыпался. Еще не полностью, но число храпящих стало значительно меньше. Хотя то тут, то там взгляд парня натыкался на спящих где попало наемников. С моря дул пронзительно-холодный ветер, и кожа отзывалась на его порывы россыпью колючих мурашек.

Мэрион зябко передернул плечами и быстро спустился вниз, устремляясь к отхожему месту.

Но и тут на его пути встретилась преграда. Булыга валялся прямо под нужником, загородив своей необъятной тушей дверь. Пришлось повозиться, оттаскивая бедолагу в сторону. А после выполнения всех требований организма еще и возвращать наемника обратно. С него станется потом драку затеять из-за того, что его подвинули.

- Эй, рыжий!

Оклик застиг Мэриона, когда он уже был на первой ступени лестницы, ведущей к его домику.

Лучник остановился и оглянулся, уставившись на невысокого, но довольно коренастого наемника.

- Чего тебе? – нахмурившись, спросил он, так и не поставив ногу на следующую ступеньку.

- Зовут тебя, – с долей раздражения в голосе ответил наемник и как-то нервно передернул плечами.

- И кто же? - безразлично спросил парень, уже подозревая неладное.

Никому и в голову не придет звать его с утра пораньше. Единственный человек, который мог сделать что-то подобное, скорее всего уже уехал из лагеря в разведку, о которой говорил накануне. Потому этот «зов» очень не нравился Мэриону.

- Увидишь, - буркнул наемник и направился в сторону одного из столов, за которым сидела довольно большая компания.

Мэрион на это лишь пожал плечами и последовал за провожатым. Отказываться и не идти смысла не было. Все равно ведь достанут, если уж припекло. А так хоть Лиара не разбудят своими воплями.

- Ну и чего хотите? – остановившись у стола и окидывая хмурые рожи почти безразличным взглядом, спросил Мэрион.

Несколько мгновений собравшиеся молчали, переглядываясь между собой. А потом один из них, по всей видимости, самый смелый, сказал:

- Ты много на себя берешь, лучник, - пробасил он, и вязь татуировки на его лице подернулась, словно вода от кинутого в нее камня. - Маг. Он вечером ушел с тобой, и до сих пор находится в твоем доме.

- И что? – не понял Мэрион. – Вам-то какое дело?

- Такое! - хмыкнул один из мужчин. – Мы, может, тоже хотим его поврачевать. Слушай, лучник, такими цацками делиться надобно. Не ты один претендуешь на его упругую задницу.

- О чем ты? – чувствуя, как злость закипает в крови, заставляя сердце стучать в груди с удвоенной силой, спросил Мэрион и тут же сжал зубы.

- Да, да! - подавшись чуточку вперед проговорил еще один наемник - Кое-кто слышал, как белобрысая дрянь стонала за твоей дверью. Мы тоже хотим его опробовать. У него, должно быть, жаркая дырка, раз вы все так с ним носитесь. Особенно ты и этот ваш безумный с копьем. Небось, в два ствола его атакуете?

За столом послышался хохот. Яростный, пошлый, угрожающий. Он разлетался над лагерем, заглушая трели птиц. И теперь Мэриону хотелось выпустить пару стрел далеко не в пернатых отродий.

Тело напряглось, отозвалось в каждой клеточке ноющей болью, а губы растянулись в усмешке.

Рука метнулась вперед, хватая позволившего себе раскрыть пасть наемника за длинную прядь волос. Пальцы сжали ее в кулаке, и Мэрион со всей силы рванул голову урода вниз, впечатывая его рожу в деревянную столешницу и ломая ему нос.

«Ну, здравствуй, утро в кровавой заре», - подумалось парню, прежде чем на него накинулась остальная толпа. – «Прости Лиар, но, видимо, сегодня тебе снова придется меня подлатывать».

***

- Что там за шум? Эй, Даггер, подъем! - имперца трясли за плечо, но его голова болела нестерпимо, и он лишь отмахнулся от грубой ручищи ночного собутыльника, с которым они так и уснули у костра под скалой, не в силах даже расползтись по домикам.

- Лапа, отстань, - прохрипел парень, чмокая пересохшими губами, пытаясь тем самым вызвать хоть какое-то слюновыделение в своем рту, - голова болит.

- Да вставай же, там твоего лучника бьют! - рявкнул наемник и резво поднялся на ноги.

Ну еще бы, он мастак заливаться ромом, а потом еще и в разведку ходить. Сам же Даггер, привыкший к изысканному алтикскому вину, которому отдавал предпочтение, нестерпимо страдал от адского пойла.

- Да пусть хоть убьют, - мрачно изрек имперец и кое-как сел, с непередаваемой тоской глядя на пляж, по которому как перекати-поле катался клубок из вопящих человеческих тел.

- Их человек двенадцать, не меньше, сучка будет недовольна.

Лапа отряхнул с себя песок и, пошатываясь, направился к дерущимся, в компанию которых затесался один из его отряда.

- Ты, ублюдочная морда, а ну оставь его, бесчестная тварь! - огромная ручища выхватила из общего месива товарища по отряду, а ножища отправила его пинком почивать на песок.

Откуда-то выполз тощий Клинок и так же с укором уставился на разворачивающуюся бойню.

Даггер же с мрачным спокойствием смотрел на то, как Мэриона месят словно тесто, отмечая, что рыжий и без помощи неплохо отбивается, и даже еще иногда встает на ноги, чтобы снова свалиться под натиском беспощадных ударов.

- Что вы не поделили?! - рявкнул Лапа на пришедшего в себя товарища, и тот что-то заскулил о лекаре, за что и получил очередной пинок под зад, да такой, что кувыркнулся на песке и затих. - В двух милях целый бордель шлюх, уёбок похотливый! Иди в них член суй! В баб, как то задумала природа!

Даггер поморщился.

«Так вот в чем дело!» - подумал он. – «Рыжий защищает свою принцессу. Рыцарь, мать его. А ведь влетит за весь этот беспредел тому, кто был за главного, а не зачинщику беспорядков».

Кое-как поднявшись, Даггер выхватил из-за пояса кинжал, и направился к дерущимся. Растолкал уже столпившихся зевак, которые делали ставки на то, сколько еще выстоит Мэрион. И, всадив лезвие в плечо одного из нападавших, вытащил лучника из толпы, намотав его длинные волосы себе на руку.

Разъяренные наемники тут же бросились к ним, и один такой смельчак сам напоролся на кинжал.

Крепко выругавшись, вояка упал на песок, зажимая рукой кровоточащую рану на шее, которая, впрочем, была не смертельной.

- Следующий сдохнет! - рявкнул Даггер, предупреждая остальных о том, что не собирается с ними церемониться. - Разойдись!

***

Уже на третьей минуте Мэрион потерял счет обрушившимся на него кулакам, но сдаваться даже не думал.

Удары сыпались, словно град в непогоду. Сильные, острые и колючие. Его сбивали с ног, пинали, тыкали лицом в песок, отчего глаза ужасно саднили от попавших в них песчинок. А потом... потом чья-то сильная рука выдернула его из маленькой схватки и, вздернув за волосы, поставила на ноги.

Знакомый голос новичка, а сегодня еще и старшего в их отряде, прозвучал над головой Мэриона, и он, не раздумывая, врезал Даггеру кулаком под дых.

- Тебя никто о помощи не просил! - вырывая свои волосы из рук имперца, прорычал Мэрион. – Я бы и сам справился с этим мудачьем!

Внезапный удар лучника был таким сильным, что Даггер даже задохнулся и согнулся пополам, чем тут же и воспользовались нападавшие, взявшие в оборот и его.

- Придурок рыжий! - рявкнул имперец, когда его сбили с ног, а сам он вспорол клинком чью-то кожу под коленом, разрезая сухожилия и отталкивая ублюдка от себя. - Кретин!

- От кретина слышу! - отбиваясь от вновь налетевших на него ублюдков, выкрикнул Мэрион, и тут же пригнулся от летящего в его голову огромного закованного в латную рукавицу кулака. - Нехер было лезть. Тебя это все не касается!

- Ну да, огребать-то потом мне! - рявкнул имперец и тут же сломал руку того, кто пытался сорвать с него маску. А потом, извернувшись, вспорол бок наемника в доспехе, и тот, воя, упал на песок. - Оно мне надо?

- Ох, посмотрите-ка на него! – насмешливо мурлыкнул лучник и резко подпрыгнул вверх, чтобы вцепиться в плечи одного из кинувшихся на даггера бойца, нож которого просвистел в опасной близости от горла имперца. - Он Нириин испугался. Ничего бы она тебе не сделала! Она привыкла.

Отпустив полузадохнувшегося мудака, Мэрион тут же сделал ногой подсечку еще одному, сбивая с ног и отправляя в мир снов кованным носком сапога. А потом добавил, обращаясь к Даггеру:

- И, вообще, ты только усугубил. Так что теперь тебе точно влетит.

Мэрион встал спиной к спине Даггера и, сжав кулаки, внимательно рассматривал вновь наступающих на них наемников.

«Да что ж за ажиотаж-то такой?» - подумал он. – «Вроде как изначально желающих завязать драку было значительно меньше. Вот и охота им с самого утра?»

- Мне бы и так, и так влетело, - огрызнулся Даггер, и вспорол клинками воздух перед собой, словно бы предупреждая, что готов проливать кровь. И, хоть нападающих было слишком много, он ухмыльнулся и бросил: - Надеюсь, зад твоего лекаря стоит того, чтобы подохнуть из-за него.

***

Утро для Лиара ознаменовалось слабой болью в левом ребре и холодом, от которого не было спасения.

Сперва он даже не понял, почему так зверски замерз. Но, окончательно проснувшись, осознал: Мэрион, который всю ночь служил ему и грелкой, и успокоительным средством, куда-то делся. Причем ушел он уже очень давно, так как его половина кровати успела выстыть.

Наверное, еще на рассвете слинял в деревню к гулящим женщинам, гонимый плотским нетерпением, которое созрело в нем во время разведки.

Лиар не очень-то обрадовался данному обстоятельству. Его сердце болезненно сжалось, выказывая свое несогласие с таким положением вещей, но маг приказал ему заткнуться и сидеть тихо.

Мэрион совсем не обязан отвечать ему взаимностью. А насиловать его волю Лиар не хотел. Ему было достаточно того, что друг вернулся живым. Он легко убедил себя в этом, и даже почти смирился с тем обстоятельством, что его променяли на трактирных потаскух.

Поднявшись с постели, маг нашел свой посох, который лежал на комоде. И, взяв его в руки, в который раз поразился исходившей от него мощи.

- И все-таки я не безразличен ему, да? – спросил Лиар у красного рубина. – Такие подарки не дарят кому попало. Он знал, что ты порадуешь меня. Он любит меня, пусть и не так, как мне бы того хотелось.

Сердце мага наполнилось щемящей нежностью к Мэриону, а в душе зародилось семя тоски. Но он не позволил себе впадать в уныние и, завернувшись в свою небесно-голубую мантию, вышел из домика, который без друга не представлял для Лиара никакого интереса.

Постояв немного на площадке, чтобы привыкнуть к яркому солнечному свету, маг огляделся по сторонам, заинтригованный поднявшейся в лагере суматохой. Но, как только его взгляд наткнулся на разъяренную толпу, которая обступила каких-то бедолаг, он вскрикнул, заметив в центре встрепанную рыжую шевелюру Мэриона и черные, собранные в хвост волосы Даггера.

Парни едва стояли на ногах и выглядели плачевно. В особенности Мэрион, на лице которого не осталось живого места. И Лиар, не помня себя от страха за жизнь друга, бросился вниз по хрупкой лестнице и, запутавшись в полах своей накидки, кубарем скатился на песок, расцарапав руки и подбородок, и глубоко разрезав кожу на щеке лучом рубинового солнца.

Артефакт тут же замерцал сумасшедшим светом, запульсировал в его ладонях, требуя высвободить из него ярость, которая напиталась кровью. И парень, недолго думая, побежал, прихрамывая к толпе. И, когда чей-то кулак врезался в живот Мэриона, и друг окунулся в кучу избивающих его рук, Лиар выкрикнул слова древнего проклятия, которое можно было применять лишь в крайне-опасных случаях, и взмахнул жезлом. Мощная ударная волна, высасывая из парня все силы, ударила по всем, кто стоял на побережье, и те, разлетаясь в разные стороны, попадали кто на песок, кто в воду, кто врезался в деревья и скалы. Даже немаленький Лапа оказался сидящим на заднице, и недоуменно хлопал глазами, глядя на него.

- Мощно, малыш! - заржал он во всю силу своих легких и тут же выкрикнул обеспокоенно: - Эй, ты в порядке, вообще?

- Нет... - слабо выстонал Лиар и, обессиленно вздохнув, стал медленно оседать на песок.

***

Понять, что произошло, в первые мгновения было невозможно. Мэрион лишь почувствовал, как всех их, и нападающих, и защищающихся ударило сильной воздушной волной. Мощный поток горячего воздуха вихрем закрутился вокруг дерущихся, подхватывая и опрокидывая на землю. Пыль и песок ослепили лучника. Забились в нос и рот, неприятно поскрипывая на зубах и заставляя чихать. Но, стоило Мэриону немного оклематься и, протерев глаза, осмотреться, как страх сковал его душу стальным колючим обручем.

Не беспокоясь о том, что на него в любой момент вновь могли накинуться, и, напрочь позабыв об имперце, который, за неимением другой цели, мог оказаться под ударом, Мэрион бросился к побледневшему и насмерть перепуганному Лиару, который сидел на песке и, упираясь ладонями в землю, тяжело дышал.

- Что с тобой? – отпихивая в сторону Лапу и склоняясь над магом, спросил Мэрион взволнованно.

Жезл в безвольной руке целителя словно взбесился. Он дрожал и звенел, пульсируя кровавыми отблесками. И Мэрион на всякий случай выхватил его из рук мальчишки.

- Что произошло? – снова спросил лучник, прикоснувшись пальцами к порезу на бледной щеке Лиара, стирая с нежной кожи большую жирную каплю крови.

Энлинтен порывисто всхлипнул, но не произнес ни слова, и в груди Мэриона полыхнула ярость, которую парень тут же выместил на стоявшем рядом Лапе.

- Если это ты сделал, я тебя убью!

- Тише, герой, это не я, - оглянувшись на вновь взбаламутившихся наемников, ответил Лапа, и сжал свою ручищу в кулак.

- Кто не отвалит, будет иметь дело со мной! – рявкнул он угрожающим басом, из-за которого даже чайки, рассевшиеся на скалах, на мгновение умолкли. - Разошлись все по норам, или шеи поскручиваю!

Лапу боялись, и даже толпой не рискнули бросаться на этого мощного человека. А потому стали понемногу рассасываться.

Даггер, которого впечатало в дерево, кое-как встал и поплелся к столу, проклиная и лучника, и целителя, и невменяемых кретинов, алчущих крови, которую и оставили на клинках его кинжалов.

Опустившись на лавку, он уставился на бледного энлинтена, сидящего на песке, и ухмыльнулся, глядя на угасающий жезл.

Сильная штука... опасная. И, похоже, даже маг не ожидал от нее такого эффекта.

Лиар же сидел и смотрел перед собой потускневшим безжизненным взглядом, что-то беззвучно проговаривая одними губами, словно читал очередное заклинание.

В его голове стоял непрекращающийся звон, в котором засела одна единственная мысль: «Мэриона могли убить».

У наемников было оружие, и они собирались его прирезать.

Лиар отчетливо видел это. Видел когтистую лапу смерти, которая уже готова была сграбастать лучника и разорвать на части. Он даже видел клочья его одежды, в которых остались кусочки плоти и клоки волос. Он чувствовал, как его собственное сердце, не выдержав горя, чернеет от наполнившей его злобы. И жезл, который впитывал все его эмоции, отвечал ему зловещим мерцанием.

Лиар так глубоко погрузился в свое видение, что не сразу понял, кто гладит его по лицу. Ему хотелось кричать, разрывая голосовые связки, но он только и смог, что беспомощно всхлипнуть и посмотреть на сидящего перед ним человека более осмысленным взглядом.

Лицо Мэриона было все в синяках и кровоподтеках. В зеленых глазах застыла тревога, за которой пряталась неутихающая ярость. Тело лучника болело. Каждая его клеточка была пропитана страданием. И Лиар задышал еще тяжелее, протягивая руки вперед и крепко обнимая друга.

Мэрион ойкнул, но тут же замолчал, покрепче сжимая зубы и отвечая на удушающие объятия Лиара ласковым прикосновением к его невероятно мягким волосам.

- Ну что ты, ну? - тихо прошептал он, почувствовав как рубаха на плече становится влажной. - Не плачь. Обошлось же. Ничего страшного не случилось. Или у тебя болит где?

- Сердце болит, - губы Лиара дрожали, когда он пытался выдавить из себя эти слова. - Тебя хотели убить. Почему ты такой беспечный? Если ты умрешь, что будет со мной?

Маг говорил взахлеб, едва ли понимая смысл собственных слов. При этом он гладил лучника по спине, и его ладони источали сияние, которое впитывалось в тело друга, убирая все увечья.

- Ты будешь жить, - без задней мысли ответил Мэрион и тут же пожалел об этом.

Лиар, вдруг, сжался весь, напрягся, а потом разрыдался еще сильнее, отрицательно качая головой, но не в силах выдавить из себя ни слова, кроме рыданий.

- Я не умру, - поспешил исправиться лучник. - Лиар, ну, правда, мне не грозила опасность. Ну пометелили бы меня. Ну поколотили. Делов-то. Вон, Даггеру не меньше досталось. А ведь он меня защищал.

- Он всегда тебя защищал, но это тебе не помогло, - Лиар сглотнул болезненно, - у них были ножи, я видел. Один из них ходил с тобой в разведку. Он замахнулся и целился тебе в шею. Ты мог умереть, Мэрион. Если бы не твой подарок, ты был бы мертв.

Мэрион помрачнел и задумался.

Слова мага были сбивчивыми и невнятными, но про нож у горла, Лиар верно подметил.

Каб еще в походе пытался избавиться от Мэриона, но не вышло. А тут такая замечательная возможность подвернулась. Впрочем, за это Мэрион еще спросит с него. Но немного позже.

- Вот видишь, как знал, что он тебе пригодится, - попытался отшутиться лучник и отстранил от себя Лиара, который все забирал и забирал себе его раны.

- Хватит. Хватит, я уже в норме. Не расходуй силы почем зря.

- А ты прекрати ввязываться в драки, - потребовал маг, но больше исцелять не пытался, понимая, что ему еще нужно Даггеру помочь, который сидел за столом недалеко от них и, глядя на море, давил пальцем на припухшую скулу.

- Обещаю! - клятвенно водрузив ладонь на сердце, со всей серьезностью проговорил Мэрион.

Но про себя подумал, что придется теперь стать клятвопреступником. Потому что уродов этих он еще достанет, и, если понадобится, вырежет всех до единого.

Лиар кивнул, но не поверил другу. Мэрион привлекал неприятности на свою голову с завидным постоянством, и ожидать от него примерного поведения мог только наивный идиот.

Энлинтен идиотом не был, да и наивность из него давно уже выбили тумаками и камнями. И все же он сделал вид, что успокоился. И, поднявшись на ноги, пошел вместе с Мэрионом к столу, за которым сидел имперец.

Тот, правда, тут же насторожился, с подозрением поглядывая на мага и оружие в его руках.

- Не вздумай меня лечить, - предупредил Даггер, строго глядя на мальчишку, лицо которого сильно побледнело, от чего круги под его глазами сделались совсем жутким. - Сам на ногах едва держишься.

- Я должен... - Лиар сел на лавку, кутаясь в свою мантию, испачканную в песке, и посмотрел на Мэриона, ища в нем поддержку. - Скажи ему.

- Лучше я твоему лучнику о ваших правилах врачевания расскажу, - опередил рыжего Даггер, все так же буравя мага предупреждающим взглядом.

- Рассказывай. Все знают, что, если я откажу в помощи, то буду проклят, - насупился Лиар.

И, забравшись на лавку с ногами, подтянул колени к груди и обнял их, нервно поводя плечами.

Его немного потряхивало. Да и сил почти не осталось. Жезл буквально истощил его. Но маг был благодарен своему подарку за то, что Мэрион до сих пор жив.

- Да? Тогда почему ты не бежишь помогать всем остальным, кто пострадал по твоей милости? - спросил имперец.

- Отстань, - Лиар снова повел плечами. - Не хочешь, не надо.

- То-то же! Нечего на каждую царапину себя расходовать.

- Вот и я ему об этом постоянно толкую, - посетовал на мага Мэрион.

Но не в укор конечно, а чтобы поддержать беседу.

- Но он ни в какую не хочет себя поберечь. А что там с проклятием? - подался лучник к Даггеру. - Это что же, можно огрести за то, что уродам всяким не помог?

- Не говори ему! - предупредил Лиар имперца, но Даггер лишь пожал плечами, и сказал:

- Ему не обязательно лечить, кого попало, и уж тем более нет нужды обращать внимание на каждую царапину, пусть даже и заразную. Другого энлинтена еще попробуй уболтай тебе помочь. Черта с два! Он еще подумает, достоин ли ты того, чтобы на тебя силу свою тратить. Отказать он не может, только если жизни человека угрожает прямая опасность.

- Я не такой как другие... - губы Лиара снова затряслись от обиды и неясного предчувствия беды, и он посмотрел на Мэриона со слезами, которые внезапно против воли подступили к его глазам. - Я не подлый, и мне не жалко моей силы. Нириин знает об этом, и поэтому разрешает мне лечить вас.

Для Мэриона сказанное имперцем стало настоящим открытием, и он повернулся к Лиару, уставившись на его бледное лицо. Глаза мага были на мокром месте, и отчего-то это зрелище теплом разлилось в груди парня.

- Ну, ну, - Мэрион придвинулся к мальчишке и ласково обнял его за плечи. - Никто не считает тебя подлым. Этих засранцев, - он кивнул в сторону остального лагеря, - не то, что лечить, поубивать бы не мешало. А то слюни свои распускают, гадости говорят, бесчинства творят. Все ты правильно делаешь, что только о нас заботишься. Нечего тут расстраиваться.

Лиар хлюпнул носом и улыбнулся, придвигаясь к лучнику поближе, при этом с уничижением глядя на имперца, в глазах которого застыла насмешка. Хорошо, что Мэрион такой простодушный, и часто не понимает намеков, а то бы уже догадался, что лечат его не из-за необходимости, а из-за любви, на что Даггер так безуспешно пытался ему намекнуть.

- Да не расстраивается он, - ответил имперец вместо мага, за что Лиар швырнул в него пригоршней песка, которым за ночь замело поверхность стола. - Вон светится весь.

- Это от злости, - парировал целитель. - Обязательно быть такой язвой?

- Обязательно, - передразнил Даггер, которому нравилось задевать энлинтена.

Мальчишка в такие моменты становился очень хорошеньким, и на него было приятно смотреть, как, скажем, на распустившийся цветок или на драгоценный камень, только что вышедший из-под огранки мастера.

К тому же он больше не плакал и очень мило раскраснелся. В небесно-голубых глазах теперь искрили молнии, а не издыхали протухшие медузы, от чего на душе у имперца становилось немного веселее.

Вот так же и Сарах обижался на него, еще толком не разобравшись в сложной натуре. Но все же не поддавался унынию, а двигался дальше, переступая через свои слабости, тем самым закаляя свой дух.

Воспоминания о юном шахе заставили Даггера умолкнуть. Его взгляд потускнел, сделался мечтательным и рассеянным, что заставило Лиара растеряться.

- Что это с ним? - спросил он у Мэриона, который, подперев голову ладонью, смотрел на мага не менее странным взглядом. - А с тобой что?

В грозовом небе сверкало солнце. Пригоршня песка, подобранная тонкими пальчиками полетела в имперца, и Мэрион улыбнулся, порадовавшись тому, что в этот раз песок летит не в него. Да и кольца, снятого с изящного пальчика, в этой пригоршне не было. Лучник до сих пор помнил, как острый, неуклюже ограненный камень чирканул по его скуле, оставив на коже тонкий, почти незаметный шрам. И рука сама потянулась к тому месту, но пальцы так и не нащупали когда-то оставленной магом отметины.

- Со мной ничего, - мечтательно проговорил Мэрион. - Просто вспомнилось что-то...

Он на миг нахмурился, пытаясь вспомнить, о чем только что думал, но воспоминание развеялось как туманная дымка.

Лиар подозрительно прищурился, но ничего не сказал, и оглянулся по сторонам, отмечая, что многие отряды уже садятся завтракать.

День сегодня был погожий, безветренный, и дым от костров поднимался в небо ровными сизыми столбами. Море было гладким как зеркало, и в нем отражалась солнечная дорога, от которой в глазах плясали желтые зайчики.

Страсти улеглись, несмотря на утреннюю суматоху. Наемники, которые еще совсем недавно избивали Мэриона и Даггера, теперь даже не смотрели в их сторону, переговариваясь за игрой в кости или снова выпивая от скуки с верными собутыльниками.

Лапа, в отсутствие мастера гонял по пляжу свой отряд, заставляя их упражняться в рукопашном бою. Гервин, главнокомандующий седьмого перекрестка, сидел на площадке перед своим домом и наблюдал за порядком в лагере. Видать, донесли уже ему о драке. Но, как это обычно и бывало, наказания за устроенный беспредел не последовало, даже несмотря на то, что один из наемников навсегда остался калекой по милости имперца.

Все как-то улеглось, стихло, вернулось в привычное русло. Но, несмотря на наступившее затишье, Лиар чувствовал смутную тревогу, которая едва различимой тенью наползла на Седьмой Перекресток.

Шепотом ундин из морской пучины коснулась она слуха энлинтена. Криком испуганной чайки растревожила душу. Порывом морозного ветра вонзилась в сердце. А потом повисла в воздухе звенящей тишиной, которую разорвал утробный рев издыхающего чудовища.

Даггер с Мэрионом о чем-то тихо переговаривались, а Лиар, поднявшись с лавки, побрел к морю, вслушиваясь в его скорбную песню. Он не был уверен, что понял все правильно. Быть может он слышал отголоски давно минувшей беды, о которой шептало эхо из подводного грота. Но, возможно, это было предупреждение о грядущем ненастье.

Приблизившись к линии прибоя, которая отчетливо выделялась на песке рисунком из выброшенных на берег водорослей и мелких изломанных ракушек, Лиар опустился на колени и начертил пальцем знак предвидения, который тут же залило накатившей волной.

Вода хранила в себе память многих поколений. И могла рассказать о том, что случилось несколько веков назад. Но сейчас она молчала, подмигивая ему из впадин символа, словно насмехаясь над слабым духом и скудными познаниями.

Маг, так толком ничего и не добившись, стер ладонью никуда не годный символ и уставился на морской простор.

А ведь совсем недавно ему привиделось то, чего еще не было. Или было так давно, что сама память об этом исчезла.

Он видел руки и в них одежду, изорванную в клочья, в которой запутались кусочки окровавленной плоти и клочки рыжих волос. Он помнил невыразимую тоску и боль, которая растерзала его собственную душу. Но чье это было воспоминание, он не знал. Как будто голос из глубин давно забытой древности напомнил ему о том, что счастье недолговечно, а люди, в отличие от него, очень даже смертны. Особенно те люди, к которым тянется его сердце. Годы, проведенные рядом с ними, пролетят как мгновения, а потом разлетятся осенними листьями и истлеют под вечными снегами. И боль, что стиснет его сердце, будет столь немыслимой, что он не сможет прожить и дня, зная, что их больше нет. И все же сердце его будет продолжать биться, отсчитывая мучительные минуты, годы, столетия, которые превратятся в один сплошной серый поток безразличия и апатии.

***

В тихом спокойном споре время пролетало не заметно. Мэрион сидел у костра, помешивая готовую закипеть кашу и лениво доказывал Даггеру, что зайчатина намного вкуснее крольчатины. Имперец в свою очередь твердил обратное, утверждая, что у зайца слишком жесткое мясо. Впрочем, оба сошлись на одном - когда захочешь жрать, в ход пойдут и улитки.

- А ты их пробовал? – скривившись, спросил Даггер, поглядывая в сторону лагеря.

- Приходилось, - не стал лукавить лучник. - Так себе угощение, но сойдет на голодный желудок. Тебя эта прелесть еще ждет, - с мрачной улыбкой напророчил он. - Вот Лиар отказывался их есть, пришлось скормить обманом.

- Это как же?

Даггер насмешливо вскинул бровь, представляя, на какие ухищрения приходилось идти рыжему проныре, чтобы накормить мага, который и от нормальной-то еды нос воротил, что уже говорить о всяких изысках.

- Поджарил на костре, примешал грибов и спрятал в листья папоротника. - Пожал плечами Мэрион и рассмеялся. - Правда ему, бедняге, потом всех нас лечить пришлось. Но ведь съел же.

Даггер на эти слова сначала рассмеялся, а потом стал серьезнее самой Нириин.

- А ну пошел прочь от каши! - отпихивая лучника в сторону, сказал он.

Впрочем, Мэрион и не сопротивлялся.

Он поднялся на ноги, потягиваясь, и только теперь заметил, что Лиар сидит у самой кромки воды и смотрит куда-то вдаль. По мальчишке даже со спины было видно, что он чем-то расстроен. Ссутуленные плечи, нервно дергающие край тонкого одеяния пальцы...

Сердце Мэриона замерло на миг, наполняясь щемящей нежностью и тоской. И он направился к магу.

- Эй, Лиар, - окликнул парень, подходя к энлинтену, - что-то случилось? Ты чего такой хмурый? Потерял что-то?

- Нет, - маг покачал головой и снова начертил на песке несколько линий, при этом порезав подушечку пальца краем сломанной ракушки. - Я нашел. Нашел загадку. Взгляни-ка.

Мэрион подошел ближе и посмотрел на странные закорючки, которые не были похожи ни на имперские письмена, ни на символы, которыми пользовались в Алтике для записи слов, ни на изящную вязь письменности Султаната. Просто соединенные друг с другом линии. Бессмысленный рисунок без какого-либо значения.

- Ты видишь в них что-нибудь? - спросил Лиар, указывая пальцем, с которого капала кровь, на каждый из рисунков. - Тут прошлое и смерть. Тут тайна, у которой нет разгадки. Тут чувство, которое живет в моем сердце. А все вместе означает тьму за пределами света. В таком порядке это значит конец. Но конец чего? Ты знаешь?

Мэрион со всей серьезностью всматривался в начертанные магом линии. Неровные, глубокие, на песке они походили на раны, особенно, когда капельки крови Лиара падали на них, окрашивая песчинки в алый.

Лучник нахмурился. Потер рукой подбородок, на котором уже проступила небольшая щетина и кивнул.

- Знаю, - глухо отозвался он и присел рядом с магом. - Я знаю.

Его пальцы скользнули по руке целителя, и Мэрион несильно, но крепко сжал ладонь мальчишки, который пораженно смотрел на него своими огромными голубыми глазами, в которых, казалось, плещется само небо.

- Это... - Мэрион склонился к уху энлинтена, - конец голодовке! - быстро выпалил он и, подхватив мальчишку, ловко поднялся вместе с ним и, грубовато перекинув его через плечо, побежал к столу.

У Лиара от выходки друга на короткий миг сбилось дыхание. В любой другой ситуации он был бы на седьмом небе от счастья, но сейчас он с отчаянием смотрел на то место, где осталась тревожная надпись, и чувствовал, как когтистая лапа страха крепко сжимает его горло, не давая сделать и вдоха.

Когда Мэрион, наконец, отпустил его, при этом весело посмеиваясь и перешучиваясь с Даггером, Лиар со всей силы толкнул его в грудь и выдохнул с обидой:

- Все тебе шуточки твои! А до моих переживаний и дела нет. Себялюбец!

Он отбил потянувшуюся к нему руку лучника, и, подобрав полы шелковых одежд, бросился прочь в сторону своего домика, бросив даже посох, от которого проку было, что с козла молока.

Лиар хотел узнать ответы. Хотел понять, откуда ждать беды. Но ему мало того, то помешали, так еще и посмеялись, как над каким-то ребенком.

А беда тем временем надвигалась. Лиар чувствовал ее в потемневшем небе. И вроде бы солнце светит как обычно, но где-то на горизонте уже расправляет свои крылья черная птица грозы, несущая дурную весть.

- Что это с ним? - удивленно глядя вслед убегающему магу, спросил Мэрион.

Лиар, конечно, часто на него обижался, и не всегда парень понимал, за что именно, но боль, звучавшая в голосе мальчишки, ранила его сердце.

- Мне-то откуда знать. - Хмыкнул имперец, хотя и на его лице читалось недоумение. - Это ты с ним полжизни знаком.

Мэрион вновь посмотрел на домик мага, но соваться к нему пока не решился. Он вернулся к костру, чтобы помочь Даггеру с готовкой, но настроение куда-то испарилось.

Через полчаса, когда каша была готова, Мэрион все же пошел к Лиару, чтобы позвать его к столу. Но маг так и не ответил ни на его стук, ни на просьбу не валять дурака и позавтракать с ними. Пришлось вернуться ни с чем.

- Вот и что я такого сделал? - удрученно спросил Мэрион, плюхаясь на скамью и без энтузиазма принимаясь ковыряться ложкой в каше. - Ну пошутил, подумаешь. Чего он на меня взъелся?

- Ты проигнорировал какие-то его переживания, - предположил Даггер, основываясь на обвинениях Лиара. – А, что у него в голове творится, тебе лучше знать.

Имперец, не страдающий терзаниями совести, начал с аппетитом поглощать кашу собственного приготовления, отмечая, что не так уж и плохо получилось.

Вообще, глядя на вальяжную лагерную жизнь, ему стало казаться, что здесь не так уж и опасно. По крайней наемники вели себя так, как будто собирались жить лет сто не меньше, и просто прохлаждались на солнышке, вместо того, чтобы оттачивать воинское мастерство или тренировать дисциплину.

Что касается его собственного отряда, то тут, в самом деле, каждый был «чудесатее» другого.

- «Лучше знать», - передразнил имперца Мэрион и уткнулся в свою тарелку, лениво ковыряя кашу ложкой.

Ему, порой, казалось, что даже сам Лиар не знает, что творится у него в голове. Что уж говорить об остальных. Впрочем, Мэрион знал, как исправить ситуацию.

- Знаю! - запихивая кашу в рот и плямкая как трактирный хряк, заявил он. - Вот увидишь, к концу дня наш лекарь вновь будет радостный и добрый.

Имперец на это только безразлично пожал плечами и скривился, посоветовав лучнику есть поаккуратнее.

Мэрион его проигнорировал и, быстро дожевав свою порцию, помчался мыть тарелку.

- В общем, я в селение, - с грохотом опустив миску на стол, заявил он. - Присмотри тут за всем. И за Лиаром особенно.

Даггер лишь махнул рукой, давая понять, что лучник может идти куда глаза глядят, лишь бы от него подальше. И, покончив с завтракам, растянулся на лавке, глядя в бездонное чистое небо и просто наслаждаясь приятным морским ветерком.

Погожий денек напомнил ему о доме. О запахе моря, который смешивался с ароматом цветов, высаженных в Дворцовом Саду, названном в честь его матери, императрицы Элинед. О таких вот беззаботных буднях, когда он часами мог пролеживать под вишней, читая о геройских подвигах какого-нибудь вельможи. И о спокойствии, которое испытывал, когда мать еще была жива и благотворно действовала на дурной нрав Императора.

Те дни давно миновали. Но Даггеру было приятно вспомнить о них. И он, разморенный теплыми лучами солнца и сытным завтраком, уснул, чтобы снова увидеть сон о корабле, на котором он некогда бороздил морские просторы, промышляя ловлей жемчуга и заглядываясь на симпатичного мальчишку, замороченного книгами о Тайных Знаниях.