***

Камень, падающий в воду, разбивает ее на сотни маленьких капель. Сверкающие в свете солнца брызги похожи на россыпь драгоценных камней. Они стремительно взмывают ввысь и опадают на землю, растекаясь мелкими лужицами, стремящимися друг к другу, чтобы восстановить свою целостность. Но камень не вышел из схватки без потерь. Маленькая, острая как и-станбадский меч капля, ранила гранитную основу, породив в, казалось, неприступной броне пока еще незаметную, но уже разрушающую трещину.

Камень и вода... Две силы. Две извечные основы бытия. Неудержимые стихии, столкнувшиеся в многовековом противостоянии. Два равноценных противника, борьба которых ужасает и порождает в сердце пламя восторга.

И невозможно знать наверняка, кто выйдет победителем из схватки. Невозможно предугадать исход этой битвы. Ибо обе стихии сильны и неукротимы. Величественны и устрашающие.

Разбитой воде требуется время, чтобы восстановиться и нанести удар. Раздробленный камень уже не так силен и крепок...

Как сделать выбор? Как не ошибиться?

Каменный воин заносит свои грубые руки над головой полупрозрачной сирены, обвивающей своим хвостом его массивные ноги. Замирает на миг, словно обдумывает что-то, и резко, беспощадно обрушивает свои гигантские кулаки на кажущуюся хрупкой и беззащитной противницу, сокрушая... уничтожая.

Брызги осколками битого стекла разлетаются во все стороны. Искрятся в пропитанном дымом костров воздухе. Оседают на начищенном до блеска сапоге.

Вдох... воде требуется лишь вдох, чтобы собраться с силами. И вновь прозрачная дева несет вперед свои воды, яростно атакуя голема. Миг... и, под безумным натиском противника, каменная рука воина крошится в пыль.

- Раз, два, три, четыре... - сердце мерно отбивает свой ритм.

Тонкая, почти невидимая изумрудная нить срывается с изящных пальцев, тянется к камню, защищая его от разрушения.

Бой продолжается.

Всплеск. Морось брызг. Поражение?

- Раз, два, три, че... - капельки быстро сливаются воедино.

Хищный оскал, сверкнувший в луче выглянувшего из-за облака солнца. Взмах струящихся ручейками волос... и сирена вновь кидается в атаку.

- Нириин! Нириин! - хриплый голос Шатуна, раздавшийся за спиной, пробивался сквозь шум схватки, поглотивший женщину, но она ни на мгновение не отвлеклась от захватывающего зрелища. - Нириин!

- Чего разорался? - сорвался с ее уст грубый вопрос, и к сирене потянулись голубые нити магии, подпитывая слабую форму. - Я занята. Раз, два, три...

- Занята?

Шатун сделал несколько осторожных шагов вперед и, чуть приподнявшись на носочки, заглянул через плечо женщины, желая посмотреть на то, что так сильно занимало одного из мастеров.

Маленькие, не больше ладони, существа яростно кидались друг на друга в попытке одолеть врага. Каменный мужчина и женщина из воды... странное сочетание.

- Лучше бы в караул заступила, чем в игрушки играть, - ворчливо заметил Шатун и, отступив от женщины, скрестил руки на груди, показывая тем самым свое неудовольствие ее занятием. - Уже вторую неделю без дела сидишь. В куклы играешь. Как маленькая, право слово.

Нириин не слушала. Ее куда больше интересовал исход небольшого сражения, нежели брюзжание еще одного тупицы.

Камень побеждал. Камень был сильнее. Но насколько хватит его сил? Как долго он продержится, если?..

Женщина вскинула руку, высвобождая чуть больше энергии, которая закрученными в спираль нитями потянулась к сошедшимся в бою воинам. Сияющие лазурью полоски питали воду. Сетка почти черных прожилок окутала сирену, добавляя ей сил и стремительности.

Удар... еще один... еще...

Камень крошился. Осыпался, разрушаясь. Мелкие крошки брони пылью слетали с грубой поверхности и рассыпались прахом, смешиваясь с песком, принесенным ветром на эти скалы.

Приподнять вторую руку. Подпитать голема новой порцией силы. Заставить камень сиять изнутри тревожным зеленоватым мерцанием, заполнившим трещины в его искалеченном теле...

- Нириин! - гаркнул на самое ухо женщины Шатун и тут же отскочил в сторону, чтобы обезопасить себя.

Но не успел.

Цепкие пальцы, с кончиков которых все еще осыпались зеленоватые сполохи, вцепились в его горло, сжимая с такой силой, что невозможно было сделать вдох.

Игрушки рассыпались. Мелкие камешки с глухим стуком упали в небольшую лужицу, и от статных стихийных воинов ничего не осталось.

Нириин разочарованно поджала губы, поворачиваясь к все еще трепыхающемуся Шатуну, который царапал ее руку, пытаясь ослабить стальную хватку, и беззвучно хватал ртом воздух, издавая предсмертные хрипы.

- Ну и какого беса ты разорался? - отпуская посиневшего от удушья мужчину, спросила Нириин, делая глубокий успокаивающий вдох. - Война началась? Или жить надоело?

Она разочарованно посмотрела на «украшенное» шрамами лицо наемника и раздраженно фыркнула, отступая от него на несколько шагов.

- Говори, чего хотел, и проваливай.

Женщина села на большой валун и устремила взгляд к горизонту, словно пыталась увидеть в морской синеве, сливающейся с небесной лазурью, ответы на свои вопросы.

- Главный к себе требует, - откашлявшись, просипел Шатун и сделал глубокий шумный вдох, искоса глядя на женщину.

Нириин вот уже неделю ходила мрачная как грозовая туча, готовая разразиться громом и молниями, сметающими все на своем пути. А ему как назло выпало «счастье» идти к ней с донесением от главнокомандующего.

Ну что за неудача?

- Говорит, срочно.

- Срочно, значит, - бесцветно отозвалась женщина и прикрыла глаза.

Идти к Гервину у нее не было ни малейшего желания. Не в таком настроении, когда хочется стереть в порошок любого, кто приблизится хоть на шаг. Но приказ есть приказ, а, значит, надо явиться пред светлые очи главного, будь он трижды неладен.

- Хорошо, - глухо ответила Нириин и поднялась с валуна. - Ты... не сердись, - неуклюже извинилась она. - Настроение ни к черту.

- Да уж понял, - хмыкнул Шатун и потер горло рукой. - Иди уже.

Женщина кивнула, упрямо поджав губы, и стремительным шагом направилась вниз по крутому каменному склону.

***

В лагере, который прекрасно обозревался с того места, откуда спускалась Нириин, царило ненормальное оживление. Ветер доносил до ее слуха смех и ругань наемников. Воздух был пропитан дымом костров и готовящейся на обед снедью.

Шумно. Очень шумно. Даже с такого расстояния вся эта суета и возня раздражала ее. И, чтобы ненароком не сорваться на ни в чем не повинных солдатах, женщина свернула на неприметную тропку, ведущую к дому главнокомандующего в обход лагеря.

Когда Нириин только примкнула к рядам наемников, Гервин уже несколько лет главенствовал над Седьмым Перекрестком. Старый вояка оказался достойным предводителем, и вызывал к себе всеобщее уважение, которое Нириин безоговорочно разделяла с остальными воинами лагеря.

И все же она старалась избегать частых встреч с этим человеком, дабы оградить себя от извечных нервотрепок по поводу и без оного, которые главнокомандующий щедро изливал на ее несчастную голову.

Миновав лагерь, Нириин вскоре остановилась у ненавистной двери в небольшой, но добротно сколоченный домик. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы набраться терпения, она коротко постучала и, дождавшись разрешения, вошла внутрь полутемного помещения.

- Вызывал? - с порога спросила женщина, прикрывая за собой дверь и щурясь, привыкая к темноте.

Ну вот почему не открыть ставни и не впустить в комнату дневной свет? Почему надо сидеть в потемках и портить зрение, изучая карты и доклады в тусклом отблеске жировых свечей? Впрочем, неважно. Главнокомандующий всегда был с придурью, и с этим оставалось только смириться.

- Да.

Седовласый мужчина оторвался от чтения каких-то бумажек и, подслеповато щурясь, уставился на свою подчиненную, напоминая при этом заблудившегося крота, который неожиданно для самого себя выбрался из-под земли и теперь был ослеплен слишком ярким светом.

- У тебя пополнение, - без длительных предисловий заявил Гервин и указал рукой на стоящий рядом со столом стул, предлагая женщине присесть. - Имперец. Мастерски владеет кинжалами. Твоему отряду пригодится.

- Я не набираю в команду непроверенных людей, - раздраженно проговорила Нириин, игнорируя приглашение и нервно поводя плечами.

Ее дико разозлило подобное вмешательство в ее маленькое царство, где она была мастером, правительницей и божеством, и единственная имела право решать, кто достоин служить в ее отряде.

- У меня полный состав.

- Не полный, - отрезал главный. - В твоем отряде не хватает троих и...

- Двоих, - перебила Гервина Нириин. – А, если быть точной, то одного. Шестерых вполне достаточно, чтобы...

- Это приказ, - мягко уточнил мужчина, но за этой мягкостью притаились скалы.

«Приказ...»

Это слово могло значить только одно - повеление самого шаха.

Со словом Повелителя не поспоришь, но сдаваться без боя Нириин не собиралась.

- Сперва верни Дэона, а потом поговорим о приказах! - резче, чем хотелось бы самой, сказала женщина.

- Ты не в том положении, чтобы ставить условия, - спокойно отозвался Гервин на привычную наглость.

- Вот как? Почему бы тогда тебе не взять имперца в свой отряд? У тебя так же не хватает человека, - заупрямилась Нириин.

Она понимала, что от прямого приказа шаха ей не отвертеться, но хотела взыскать с этого выгоду и для себя.

- Это не обсуждается, – все еще гнул свою линию главнокомандующий Седьмого Перекрестка, но делал это больше для вида, чтобы не показывать, насколько для него важно, чтобы прибывший из Дэш-Минаба человек вступил в ряды его лучшего отряда.

Для этого Гервин готов был пойти на уступки. Готов был принять условия Нириин, но все же не так быстро, как ей бы того хотелось. Пусть повозмущается немного. Пусть... в конце концов, имперец не первый наемник, которого женщина категорически отказывается принимать под свою опеку. Однажды ей уже пришлось пересмотреть свои взгляды на вздорного и взбалмошного юношу, вступившего в ряды ее отряда по протекции имперского вельможи. Быть может и в этот раз она сможет взглянуть на ситуацию здраво и поступиться своими принципами?

- Именно. Не обсуждается, - твердо проговорила Нириин. - Я поставила свои условия. Если хочешь, чтобы я приняла к себе новичка, верни мне Дэона. Как только он окажется здесь, в безопасности, я возьму навязанного тобой молокососа под свою опеку. И даже больше. Я приложу немного усилий для того, чтобы он не умер в первом же бою. Но, если навяжешь мне его силой, то не ручаюсь, что он вообще до какого-нибудь боя доживет.

Мужчина вскинул на Нириин гневный взгляд и прорычал себе под нос несколько проклятий.

«Вот же стерва! И как его угораздило связаться с ней?!»

Впрочем, спорить с Нириин было бессмысленно и глупо. Она все равно сдержит свое слово и расправится с неугодным наемником, если только не выполнить ее требование. А плюнуть на условия и оставить имперского мальчишку при себе Гервин не мог. Шах дал четкие указания определить этого человека в отряд Нириин, где шансы на выживание были несоизмеримо выше, чем под началом у других мастеров.

Гервин махнул рукой, сдавая позиции.

- Вернется, - после непродолжительного молчания сказал он. - Через неделю вернется.

- Три дня.

- Неделя.

- Три дня, - повторила Нириин свое условие. - Ровно столько времени потребуется, чтобы он добрался от места своей нынешней службы до Седьмого Перекрестка.

- Приказ еще доставить нужно, - напомнил главнокомандующий.

- Уверена, ты что-нибудь придумаешь, - хищно оскалилась Нириин. - А до тех пор новичок будет на испытательном сроке. Если к закату третьего дня я не увижу Дэона в лагере, воспитанием пополнения займешься сам, - припечатала она и, больше не говоря ни слова и не слушая ворчания Гервина, вышла из домика.

Громкий смех, доносящийся из сердца лагеря, привлек к себе внимание женщины, и она всмотрелась в кучку наемников, которые что-то оживленно обсуждали.

Надо же, как перевозбудились! И, судя по заговорщицкому выражению небритых рож, похоже, именно новичок стал причиной подобного переполоха. Ну еще бы. Имперец! Диковинка. Редкость. Их на Седьмом Перекрестке почти не встретишь. А, если и встретишь, то все как один - болваны.

Впрочем, браковать наемника раньше времени Нириин не собиралась. Может быть, с него и выйдет какой толк. В любом случае, если Дэона вернут в целости и сохранности, даггер в отряде им точно не помешает.

***

Двухдневный галоп через пустоши Шан-Харида стал для Даггера самым настоящим испытанием на выносливость.

Некогда цветущий оазис с плодородной почвой, питаемой подземными водами, в древние времена был щедрым источником продовольствия для южных земель Империи. Но теперь этот край представлял собой лишь бесплодную холмистую равнину, где не росло ни одного деревца, ни одного кустика, ни даже жалкой травинки.

Когда-то эта местность считалась священной. Ее восхваляли в легендах, о ней слагали песни, на ней возводили алтари богине плодородия Нинлииль. Но алчущий злата дракон превратил Шан-Харид в пустыню. Выжженная пламенем земля больше не желала плодоносить, истоки рек были прочно запечатаны оплавившимися скалами, а их устья заполнены навеки застывшим черным стеклом. И теперь редких путников встречал не полный зелени островок уюта, а обнажившее свои опаленные клыки чудовище.

Смерть правила здесь свой последний бал. Казалось, живые существа и растения были чужды этой потрескавшейся каменистой земле, которая тянулась до самого горизонта, обрамленная мертвыми холмами и обугленными скелетами деревьев. Даже степной ветер, приносящий в эти края пыль и песок, умирал, так и не достигнув центра пустоши. И только ослепленное яростью солнце, с ненавистью взирающее на погибшую землю, из последних сил цеплялось за мертвое, припорошенное пеплом небо, и стремилось уничтожить любого, кто посмеет нарушить покой этих земель.

Вокруг не было ни души. Ни единого живого существа. Ни птиц, ни рептилий, ни даже колючек, которые нет-нет, да и встречались в самом начале пути имперца. И уже к концу второго дня Даггер чувствовал на себе пристальный взгляд смерти - законной правительницы этих земель. Он слышал ее скорбную песнь. Видел призрачный силуэт царицы, облаченной в багряные шелка, чей лик был скрыт за маской, беспрерывно меняющей свои облики. Она играла с ним. Заманивала в западню отчаяния и внутреннего ужаса. Сменяла невыносимую жару дня на зубодробительный холод ночи, от которого не было спасения ни в тусклом пламени костра, ни в теплой ткани укрывающего тело плаща. Она сводила с ума, призывая призрачные миражи воинов, павших в этих краях, которые поднимались из своих могил и вторгались в те краткие сны, что позволял себе имперец, когда уставшее сознание проваливалось в темноту беспамятства. Испуганный до полусмерти, он вскидывался от пронзающего душу ужаса, будил своих угрюмых, молчаливых провожатых, и, запрыгнув на коня, яростно впивался шпорами в его бока, словно это могло помочь ему убежать от кровавой исповеди, нашептываемой духами прошлого.

Понимая, что еще одного такого дня в этой проклятой каменной пустыне он просто не выдержит, парень, что было сил, гнал бедное животное вперед, лишь бы поскорее оказаться в лагере, заставу которого он сначала принял за очередную выходку уставшего сознания.

Но мираж оказался явью. И Даггер, вдруг, осознал, что никогда в жизни еще не чувствовал подобного облегчения. Хриплый безумный смех вырвался из саднившего от жажды горла, и парень, покачнувшись в седле, обессиленно рухнул на землю, вздымая вокруг себя облако пыли.

Лошадь всхрапнула словно от радости, и ударила копытом по сухой земле, чувствуя непривычную легкость. Но, несмотря на изнеможение, не бросила его, а осталась стоять на месте, едва держась на длинных, подрагивающих от усталости и напряжения ногах.

Впрочем, долго прохлаждаться имперцу не пришлось. Как только он свалился на острую каменную крошку, устилавшую проторенный караванами тракт, к нему подошли стражники заставы. Они помогли парню подняться, дали попить воды из кожаного бурдюка, закупоренного резьбленой пробкой, а лошадь, которая тяжело храпела и встревоженно переступала с ноги на ногу, увели в тенистую конюшню, расположенную под сенью высоких гор.

Его спутники спешились немного изящнее. Хотя одного из провожатых тут же обильно вырвало в кусты, а его конь чуть было не откинул копыта, внезапно завалившись на землю.

Отдышавшись и немного придя в себя, Даггер выудил из-за пазухи письмо с печатью шаха и протянул его бородатому наемнику, который подозрительно поглядывал на незнакомца и его эскорт из-под накинутого на голову капюшона. Мужчина бегло пробежал по строкам внимательным взглядом и что-то быстро сказал своему помощнику. Совсем еще юный мальчишка, щеки и подбородок которого были исполосованы сеткой мелких шрамов, подошел к имперцу и проговорил:

- Идем, проведу тебя в лагерь.

Пытливый взгляд парнишки с интересом скользнул по лицу Даггера, наполовину скрытому маской, и тот неосознанно поправил ткань, проверяя, достаточно ли плотно она прилегает к коже.

Дождавшись ответного кивка имперца, мальчишка бодрым шагом поспешил вперед к двум дозорным башням, которые служили своеобразными воротами в самое сердце Седьмого Перекрестка.

Даггер устало поплелся следом, отстраненно думая о том, что такому юнцу слишком опасно находиться в подобном месте. Впрочем, эти мысли тут же выветрились из головы, стоило только вспомнить лицо, исполосованное шрамами, которые служили ярким доказательством того, что парнишка далеко не такой слабый и беспомощный, каким казался на первый взгляд. При этом уставшее сознание не поскупилось на воспоминания о мальчишке из его покоев во дворце, который держал при себе корзинку с лекарственными зельями. Сарах намекал, что тот пацан так же был наемником, но только теперь Даггер понял, что юный шах не преувеличивал.

Они поднимались вверх, и, хоть холм был невысоким, истощение, вызванное бешеной гонкой, давало о себе знать дрожью в ногах. Каждый шаг давался Даггеру с трудом, и парень надеялся на то, что вскоре этой пытке придет конец. Но, видимо, судьба решила поглумиться над ним еще немного, и уже через считанные мгновения взору имперца предстал лагерь Седьмого Перекрестка, окруженный морем и стеной неприступных скал, который лежал перед ним как на ладони.

Дым от костров тонкими струйками уходил в пронзительно-синее небо, куполом раскинувшееся над пристанищем самых отчаянных воинов И-Станбада. Яркие блики на спокойной водной глади перемигивались с редкими отблесками солнечных лучей, хищным оскалом вспыхивающих на острых лезвиях обнаженных клинков. А маленькие фигурки наемников лениво шатались по лагерю, явно маясь от безделья и скуки. Все это напомнило Даггеру макет, который он увидел когда-то на одном из военных советов. Только вместо деревянных игрушек, да нарисованных карт, перед ним сейчас раскинулся полный жизни и красок пейзаж, от которого его отделял кажущийся бесконечным спуск по пологому склону.

Осознав, вдруг, что его путь не окончен, и придется пройти еще достаточно большое расстояние, имперец потерял к окружающему миру всякий интерес и полностью сосредоточился на таком, казалось бы, обычном действии, как шаги. Сейчас все его внимание было сконцентрировано на том, как бы так спуститься вниз и при этом не скатиться кубарем со склона. Мелкие камешки, иногда встречающиеся на пути, так и норовили попасть под подошву его сапог. Подлые провокаторы! Они словно специально кидались парню под ноги в твердом намерении опрокинуть его на землю.

Но Даггер не сдавался. Он упорно шел вперед, лелея в душе одну единственную мечту: остановиться, присесть, уснуть. Да, сон сейчас был бы лучшей наградой за все превратности судьбы, кои ему пришлось пережить с тех пор, как он покинул столицу Империи. Крепкий, продолжительный сон, который он, Боги тому свидетели, заслужил.

Даггер так сильно ушел в свои мысли, что даже не заметил, как твердый каменистый спуск сменился мягким песчаным покровом. И только когда он неуклюже оступился и чуть не грохнулся под ноги своему провожатому, парень понял, что уже достиг лагеря. Десятки пар глаз тут же устремились в его сторону, и послышались первые, пока еще не особо смелые шепотки, что, впрочем, никак не заинтересовало имперца. И он продолжил медленно плестись за мальчишкой, который вел его в сторону воды, откуда веяло такой приятной и долгожданной прохладой.

- Можешь подождать тут, – наконец, остановившись, сказал пацан, и махнул рукой в сторону одного из пустующих столов. - За тобой придут.

И больше не говоря ни слова, с выражением явного довольства на лице, мелкий паршивец убежал в сторону заставы, так толком и не объяснив, кто придет и, собственно, для чего.

Опустившись за грубо сколоченный деревянный стол, стоящий под лысым деревом, корявые ветви которого отбрасывали на песок довольно жалкую тень, Даггер прислонился спиной к толстому стволу. И тут же блаженно застонал, чувствуя, как хрустит, выравниваясь, позвоночник. Все же эта гонка в попытке сбежать от незавидной участи, уготованной ему самой судьбой, вымотала его и опустошила, лишив последних сил, которым срочно требовалось восстановление.

Но толком отдохнуть так и не удалось.

Едва Даггер расслабился и прикрыл глаза, чтобы не видеть это осточертевшее, беспощадно слепящее солнце, как услышал доносящиеся со всех сторон насмешки, которыми бывалые вояки осыпали его «тощий зад» и «тонкие ручонки».

Хотелось отреагировать и вспороть парочку глоток «бесполезными ковырялками», которые сейчас мирно покоились в ножнах на его поясе. Но парень не был уверен, что у него хватит сил на этот отчаянный рывок. А потому он просто поглубже загнал свою взбрыкнувшую гордость и продолжил сидеть, пока не почувствовал, как чья-то тень закрыла его от ненавистного дневного светила.

Даггер лениво приоткрыл глаза и уже привычно поправил маску. Это было очень удобно. Пока тот, кто смотрит на его лицо, отвлекается на движение правой руки, левая незаметно ложится на рукоять кинжала. Но сейчас подобные манипуляции оказались бессмысленными. Перед ним стоял вовсе не наемник. По крайней мере, Даггер ни за что бы не подумал, что женщина, облаченная в алтикские шелка того насыщенного лилового оттенка, каким окрашивается небо перед наступлением ночи, принадлежит к представителям этой профессии. Скорее уж род ее занятий сводился к совсем иной деятельности. Да, таких же кровожадных убийц, но больше сердец, нежели тел.

Длинное до земли платье плотно облегало стройную миниатюрную фигурку. Соблазнительный глубокий вырез на груди почти ничего не скрывал, и, казалось, пышным полушариям было тесно в плену ткани. Тесно было и стройным бедрам. Впрочем, высокий разрез на юбке компенсировал это неудобство, привлекая внимание к длинной ножке, которая была по колено затянута в черный кожаный сапог. А вот плечи красавицы были скрыты, чему Даггер несказанно удивился. При таком-то откровении, да чего-то не видно? Впрочем, не все ведь сразу, так? Накидка, закрывающая руки и прячущая под собой наверняка очаровательные покатые плечи, ниспадала до самой земли и подметала подолом песок. А высокий воротник с темно-синей меховой оторочкой, словно был предназначен для того, чтобы прятать под собой изящную тонкую шею. Тяжелые, черные как смоль пряди челки обрамляли красивое лицо женщины, в то время как остальные волосы были собраны в высокую замысловатую прическу на манер алтикской моды и украшены золотым гребнем в виде хрупкой и воздушной бабочки, крылья которой были усеяны россыпью драгоценных камней.

Однако облик этой женщины, дышащий царской величественностью, почему-то встревожил имперца. А уж когда его глаза встретились с пронзительным взглядом ее черных глаз, по телу Даггера и вовсе поползли неприятные мурашки, будто неожиданно вся жара И-Станбадских пустынь сменилась зимним холодом северных островов Эйлифт-Калта.

- Что тебе нужно? - сипло выдавил парень после довольно продолжительной игры в гляделки.

Дамочка первой разговор начинать не хотела. Впрочем, парень и сам не горел желанием трепать языком. Но продолжать молчаливо пялиться друг на друга было глупо.

Нириин мысленно ухмыльнулась.

Новый соратник не представлял собой ничего интересного. Уставший и изможденный. В грязной одежде. Со встрепанными волосами, стянутыми на затылке в хвост, которые из-за осевшей на них пыли казались светлее, чем были на самом деле. Он выглядел жалким и... бесполезным.

И это убожество - воин? Да еще и по протекции самого шаха? Этот чертов мальчишка что, решил над ней поиздеваться?!

Нириин шумно втянула ноздрями воздух и с раздражением поджала губы.

Конечно, глупо было судить о новобранце по одному только внешнему виду, женщина прекрасно это понимала, но ничего с собой поделать не могла. В конце концов, любой из ее отряда выглядел куда более сильным и пригодным к военной службе. Боги, да даже целитель, от которого было больше мороки, чем толку, казался более отчаянным воином, чем этот имперец!

Хотя, вполне возможно, сейчас в ней говорило предвзятое отношение из-за приказа. А потому надо было взять себя в руки и не судить о новичке по внешности. В любом случае, только в бою можно оценить умения любого наемника. Что толку думать-гадать сейчас? Первая схватка покажет, настолько ли этот имперский выкормыш умел и силен, как его расписывал главный.

Впрочем, стоило женщине унять свое негодование, как она осознала нечто важное, отчего прониклась к новичку некоторым уважением. Пусть парень и казался уставшим, бдительности он не терял. Сильные пальцы, сжавшиеся на рукояти кинжала, стоило ей только приблизиться к нему, до сих пор любовно оглаживали оружие. А внимательный и цепкий взгляд, изучавший ее внешность, даже спустя время не загорелся похотью. Не было в нем так же ни тумана любопытства, ни пелены сна. Лишь цепкий, внимательный взор, полный обоснованного подозрения и какого-то странного презрения.

Это немного порадовало Нириин и даже вселило некоторую надежду на то, что мальчишка небезнадежен. К тому же он явно не был обделен разумом и думал в первую очередь головой, а не членом.

Что ж, возможно, у них получится притереться друг к другу. В конце концов, это не первый чудик, вступивший под ее начало.

- Почему в маске? - чуть склонив голову к плечу, спросила женщина мягко. - Так ослепительно красив?

- Просто неземной красавец, - ответил Даггер не менее язвительно.

Его горло саднило от нестерпимой жажды, которую после бешеной гонки было не так-то и просто утолить. Жара, наползающая на лагерь наемников, бесила и лишала сил, отнимая у тела крохотные остатки влаги, которые проступали на коже мелкими каплями пота. Дышать через маску с каждой минутой становилось все сложнее. А эта странная особа в платье куртизанки стояла над душой и чего-то от него ждала, явно не удовлетворившись ответом.

- Чего тебе? – вновь просипел имперец, чувствуя, что она не отвяжется, пока не получит то, за чем пришла. Вот только вряд ли ей понравится то, что он может предложить.

- Да так, - Нириин криво усмехнулась, чувствуя, как раздражение в душе вновь выпускает когти, - решила посмотреть, что тут сдохло. А оказалось, что и не сдохло вовсе. Вполне даже живо. Огрызается. Ну, ничего. Испуганным щенкам на первый раз прощаю и такое, - глубокомысленно заявила она и посмотрела на спокойное море, воды которого больше напоминали зеркало.

- Иди за мной, - после непродолжительно молчания сказала женщина и отвернулась от наемника.

Возиться с новеньким совершенно не хотелось. Вновь рассказывать о правилах, разжевывать простейшие истины...

Ну что она, нянька, что ли? Вот почему всех великовозрастных молокососов скидывают именно ей? Как будто проклял кто, и не со злобы даже, а в насмешку.

- Я что, по-твоему, похож на идиота? - спросил Даггер и поменял позу, чуть отстраняясь от древесного ствола и вжимаясь подошвами сапог в рыхлый песок, чтобы можно было в случае необходимости сделать быстрый рывок вперед. – Что тебе от меня нужно? Кто ты вообще такая?

Пальцы больше не поглаживали рукоять кинжала, а замерли в ожидании. Натренированное тело напряглось, словно перед прыжком, и каждый мускул готов был прийти в движение, стоило только инстинктам взять верх над разумом.

От женщины исходила опасность, которую Даггер ощущал почти физически. Будто искры потревоженного ветром костра оседали на коже, оставляя на ней жгучие следы. От этого всё внутри замирало, заставляя сердце учащенно отсчитывать пролетающие мгновения.

Его дыхание стало тихим и почти незаметным. А воздух, вдруг, остро запах предгрозовой свежестью.

- На идиота не похож, - ответила на первый вопрос Нириин. - На смертника - да, но не на идиота. Идиот бы не боялся, а ты...

Она насмешливо фыркнула, но продолжать не стала. Сделала несколько шагов, приближаясь к столу и села напротив имперца.

- От тебя мне нужно то, что мне принадлежит. А кто я такая, мог бы и догадаться, если Всевышний разумом не обидел.

- Догадки, это не мое, - ответил Даггер устало, понимая, вдруг, что препираться с этой женщиной у него нет ни желания, ни сил. - На наемницу ты не похожа. Да и одеваешься ты как девушка из алтикского дома наслаждений. И, хотя чутье подсказывает мне, что ты не шлюха, мне все равно нечего тебе предложить.

Он снова прислонился спиной к древесному стволу и даже немного расслабил руку, лежащую на рукояти кинжала. Но бдительность отнюдь не потерял, максимально концентрируясь на собеседнице, которая никак не хотела оставить его в покое.

Нириин сделала глубокий вдох и мысленно пообещала себе, что не будет злиться на глупца. Нет, злиться она не будет, а вот шлюху еще припомнит.

- Так уж и нечего? - Женщина облокотилась о стол и положила подбородок на изящную ладошку. - Совсем-совсем? Неужели мне ничего не передавали? Совсем ничего с цветочками и бабочками?

Она пристально смотрела имперцу в глаза, в то время как ноги ничего не подозревающего новичка уже оплетали корни старого дерева.

- Нет, - соврал имперец, вспомнив о шкатулке, которую дал ему Сарах.

Эта вещь предназначалась мастеру его отряда. И отдавать ее кому попало, он не собирался.

- Что ж, - вздохнула женщина с наигранным равнодушием, - значит, я ошиблась. Бывает.

Она резко выпрямилась и щелкнула пальцами, приказывая корням скрутить нахала так, чтобы не мог пошевелиться.

Сильные толстые плети вмиг обвили все тело имперца, сдавливая его в смертельных тисках и прижимая к стволу.

- Пойду, поищу своего новичка, раз это не ты. - Она поднялась из-за стола и ласково подмигнула начавшему задыхаться имперцу. - Приятно было поболтать.

Даггер попытался выхватить кинжал, чтобы хоть как-то защититься от удушья. Но мелкий шершавый корень сполз от локтя к запястью и обвился вокруг него, пережимая вены и сухожилия. Пальцы тут же онемели и разжались, выпуская рукоять. И имперец понял, что сейчас умрет.

Кровь пульсировала в нем с бешеной скоростью, болью отзываясь в висках. Сердце грохотало в груди кузнечным молотом, грозясь пробить ребра и вылететь наружу. В ушах стоял чудовищный звон, за которым исчезали все остальные звуки. А в глазах стремительно темнело.

Мир уже уменьшился до крохотной белой точки, когда женщина позволила ему сделать жалкий вдох. Имперец глотнул колючий воздух и тут же закашлялся, словно вдохнул пригоршню песка. Но не успел он отдышаться, как корни, которым по всем законам природы следовало бы сидеть в земле, снова принялись истязать его.

- Прекрати! - Даггер задергался в смертельных путах, хотя это лишь сильнее усугубляло его положение. - Убьешь меня - развяжешь войну с Империей, идиотка!

- С чего бы это? - насмешливо спросила Нариин, приподняв бровь на подобное заявление. - Из-за какого-то беглеца? Ты вор, возможно, убийца или насильник. Скорее всего, даже и то и другое. Из-за такого отброса война вряд ли развяжется.

Пока женщина говорила, корни ослабили свои путы. И у Даггера мелькнула мысль, что, возможно, ей нужно концентрироваться, чтобы подпитывать магию. Так же, как и любому другому знающему, реши он воспользоваться своими силами.

А если она действительно принадлежит к числу низверженных богов, то должна же в ее голове теплиться хоть искра здравомыслия.

- Тогда убей и посмотри, что будет! - просипел имперец, снова начиная задыхаться.

Женщина в ответ на его очередное заявление подозрительно прищурилась, наверняка раздумывая над тем, говорит он правду или просто водит ее за нос. И, наверное, в итоге придушила бы его, не подбеги к их столу один из наемников, который сопровождал Даггера в пути.

- Нириин! - воин остановился на почтительном расстоянии от женщины и с ужасом перевел взгляд с нее на примотанного к древесному стволу имперца. - Отпусти его. Я головой за него перед шахом отвечаю. Он же твой новобранец. Что ты делаешь вообще?

- Новобранец? - Нириин и не подумала отпускать наглеца, ну разве что самую малость послабила хватку корней. - Серьезно? Так, что же получается, - она с усмешкой посмотрела на имперца, - в ряду шлюх у нас сегодня пополнение? Впрочем, - она вновь повернулась к Онкоду, который с нескрываемым переживанием смотрел то на нее, то на новобранца, - у него нет доказательств.

- Есть у него доказательства. Я его доказательство. И еще двое наших. Шах лично снарядил его, и еще к воротам провожал, - запричитал наемник.

- Трепись об этом побольше! - зло выдохнул Даггер, снова предприняв попытку дотянуться до кинжала, чтобы избавиться от корней.

- Дурак я, по-твоему. Ей-то можно. Она шаха с колыбели знает. У них отношения доверительные.

- То-то я смотрю, какую медвежью услугу она ему оказывает. Отпусти меня! - Даггер в упор посмотрел на женщину. - Есть у меня доказательства. В суме лежит под лавкой.

Сказав это, он отвернулся, с яростью глядя на зеркальную гладь залива, который был единственным уязвимым местом неприступного И-Станбада.

Если эта женщина действительно мастер его отряда, то послание попадет по назначению. А если нет, он очень сильно подставится. Мало ли, что с ним сделают, когда узнают, кто он такой. Ладно еще, если просто коситься будут или запрут где-нибудь подальше от неприятностей. А если убьют? Что тогда с Сарахом будет? Кто объяснит отцу и братьям, что шах не имел намерения избавляться от него, отправляя на Седьмой Перекресток?

До скрипа стиснув зубы, Даггер с силой приложился затылком о древесный ствол и прикрыл глаза, ожидая своей участи и не оставляя попыток ухватить пальцами рукоять кинжала. Впрочем, весьма безуспешных, так как ведьма намертво спутала его по рукам и ногам.

- Онкод, можешь идти, - не сводя глаз с имперца, твердо проговорила Нириин, - ничего я ему не сделаю.

Наемник на несколько мгновений замешкался, но потом все же решил не спорить с женщиной, и быстро скрылся из глаз. И лишь когда на берегу вновь остались только они вдвоем, Нириин вернулась на лавку, достала из-под стола сумку имперца и, выудив из нее предназначенную ей шкатулку, щелкнула пальцами, прогоняя корни обратно под землю.

- Отдал бы сразу, проблем бы не было, - проговорила она, любовно оглаживая левой рукой бок резной коробочки, а второй вытаскивая из волос изящную шпильку. - Её кроме меня все равно никто открыть не сможет.

- Сказала бы, кто ты такая, может, и отдал бы, - морщась от боли в ребрах и сдерживая стон, ответил имперец, искоса поглядывая на манипуляции знающей.

Не будь он на нее так зол, то непременно удивился бы тому факту, что она приняла человеческий облик и живет среди людей. Но сейчас ему, по правде говоря, было плевать на причуды этой психованной бабы, будь она хоть самой Нинлииль. Главное, чтобы она оказалась той, за кого себя выдает, и действительно была на стороне шаха.

- Тут ключевое слово «может», - с усмешкой отозвалась Нириин и, услышав тихий щелчок, открыла шкатулку, в которой лежало послание от шаха.

Женщина достала небольшой аккуратно сложенный лист пергамента и, развернув его, принялась читать. А когда закончила, лишь нахмурилась, переводя на имперца раздраженный взгляд.

- Вот как чувствовала, что с подвохом будет, - посетовала она и скомкала письмо в ладони.

Мгновение, и лист вспыхнул в ее зажатом кулаке оранжевыми сполохами огня. Язычки пламени быстро превратили пергамент в пепел, и Нириин разжала ладонь, позволяя ветру унести прах послания в сторону моря.

- Что ж, добро пожаловать в Преисподнюю, милок. Я Нириин. Мастер отряда, в котором тебе не посчастливилось оказаться. Отныне я для тебя мама, папа, бабушка с упокоившимся дедушкой, и все остальные родственники вместе взятые. Можешь меня ненавидеть или проклинать, мне все равно. Но посмеешь ослушаться приказа, и пеняй на себя. - Она мило и почти даже дружелюбно улыбнулась новичку. - Как к тебе обращаться? Не по титулу же, в самом-то деле.

Имперец пожал плечами и положил перед собой кинжал, который достал из ножен.

- Даггер, - сказал он негромко. - Братья так обращаются. Можешь и ты.

Он вздохнул устало. Мало ему бешеной гонки через мертвую пустыню, так еще и в подчиненные к женщине угодил. Не будь она знающей и доверенной шаха, послал бы все к черту и потребовал бы себе другого мастера. Но, поди заяви этакой стерве, что она не боец, потом, верно, висеть ему на этом дереве вверх ногами до самого рассвета.

- Ты это... прости за шлюху, - проговорил он приличий ради, рассматривая столешницу, испещренную извилистыми следами короедов. - Но одеваешься ты, мягко говоря, странно как для наемницы. Ты и в разведку в этих тряпках ходишь?

Даггер очень надеялся, что нет. А то проблем с таким мастером потом точно не оберешься.

- Нет, что ты, сладенький, - елейно протянула Нириин, невинно хлопая ресницами, - это я специально принарядилась, чтобы тебя встретить.

И тут же стала совершенно серьезной.

- Следуй за мной и слушай внимательно, я повторять не буду!

Сказав это, женщина развернулась и пошла в северную часть лагеря, где располагались домики вверенного ей отряда.

Идет ли за ней новый боец, она не смотрела. По большому счету ей было плевать. Не услышит что-то из ее слов - его проблемы. Правила одинаковы для всех. Тут никакая протекция не поможет.

- Приказы исполнять незамедлительно и без вопросов, – отрывисто и кратко начала излагать Нириин самую важную информацию. - В разведку чаще всего отправляют группу наемников из разных отрядов. Некоторые не возвращаются. Основные правила: будь внимателен; ничего не упускай из вида; обо всем сразу докладывай мне. И самое главное - ты в подчинении у меня, и отчитываешься только мне. Запомнил?

Нириин резко остановилась и обернулась. Хмыкнула и одобрительно улыбнулась, увидев, что распылялась она недаром, и Даггер все же следовал за ней.

Имперец кивнул. Запомнить было несложно, как и придерживаться довольно ограниченных правил. С этим и дурак управится. Интересовало же его другое.

- Тебя как называть, чтобы меня потом из корней не выковыривали?

- Ну, если не хочешь корней, то мамой лучше не звать, - усмехнулась Нириин, заметив, как имперец нахмурился. - Просто по имени. Без подхалимства и лизоблюдства. Тогда, возможно, и сработаемся. Все понял?

- Подхалимства ты от меня даже под пытками не дождешься, - отстраненно ответил Даггер, внимание которого переключилось с женщины на крошечные домики, насаженные на длинные подпоры, вбитые прямо в скалистые выступы, из-за чего лагерь защитников Седьмого Перекрестка напоминал гнездовья гигантских птиц.

Имперец наблюдал за воином, который довольно ловко карабкался вверх по шаткой лестнице, пока, наконец, не оказался на небольшой дощатой площадке перед домом. Толкнув незапертую дверь, наемник шагнул через порог и скрылся в своем неказистом убежище. И Даггеру еще подумалось, что это, должно быть, очень отважный человек, раз не боится спокойно спать в подобном строении. Ведь, с какой стороны ни посмотри, а удерживать эти домики на скалах могло лишь чудо.

- Вот и хорошо. - Нириин одобрительно хлопнула парня по плечу и улыбнулась уже приветливей. - Твой домик третий от скалы.

Она указала на крошечный деревянный сарайчик, приютившийся у каменной груды, похожей на оскалившуюся волчью пасть.

- А мой вон тот дворец, увитый цветами. – Женщина взмахнула рукой, и тонкий пальчик указал на точно такой же сарай, только в противоположной стороне. - Сейчас иди, отдыхай. Помыться можно в водопаде. По той тропинке на юг. Не промахнешься. К обеду позову. Теплая одежда есть? Кожа не особо греет, а ночи здесь прохладные.

- Только доспехи и плащ, - ответил имперец, - сундук с собой не с руки было тащить.

Он поправил суму на плече и покосился на указанный домик, который совершенно не внушал ему доверия. Хорошо хоть его новое жилище находилось в каких-то трех метрах от земли. Если рухнет, будет хотя бы мизерный шанс уцелеть во время приземления.

Нириин пару мгновений пристально изучала фигуру новичка, а потом скомандовала:

- Раздевайся.

- То есть, раздеваться? - нахмурился парень, поворачиваясь к ней и с непониманием глядя в темные глаза женщины. - Прямо тут, что ли? И зачем мне это делать?

- Ну как, зачем? А право первой ночи? - съязвила Нириин и тут же добавила: - Снимай, давай. Размер прикину. Может, что и найду. Но, если хочешь мерзнуть, то, пожалуйста.

- Так прикидывай, - предложил имперец раздраженно. - Куртка мне в пору. Штаны тоже.

Он на всякий случай раскинул руки в стороны, чтобы ей лучше было видно. И даже повернулся к ней спиной, краем глаза отмечая, что на них пялится половина лагеря.

- Боги! Ну что за дитя!? - Женщина закатила глаза и покачала головой. - А теплую одежду ты поверх куртки носить будешь? Хотя плевать. Проваливай к себе. Отыщу что-то подходящее, принесу.

Даггер кивнул, почувствовав облегчение от того, что его, наконец-то, оставят в покое, и направился к своему новому жилищу.

Ноги его утопали в песке, затрудняя передвижение, а усталость давила на плечи непосильной ношей. Ему казалось, что он никогда не доберется до грубо сколоченной лестницы, которая крепилась к подпорам при помощи канатов и гвоздей. Но любому мучению рано или поздно приходит конец. И этот раз не стал исключением.

Закинув суму за спину, Даггер схватился руками за деревянные перекладины, и полез вверх, чувствуя себя как при игре в штурм крепости, в которую он в детстве играл со старшими братьями.

Добравшись до нужной площадки, имперец посмотрел вниз, и понял, что не так-то и высоко забрался, чтобы из-за этого стоило переживать. А потому уверенно шагнул через порог убогой лачуги и придирчиво огляделся.

Деревянное строение два на два метра в длину и ширину, и два с запасом метра в высоту вмещало в себя заправленный теплым одеялом матрас, поверх которого лежала подушка, и небольшой, но добротный комод для хранения личных вещей. На прочной двери, в которой, как это ни странно, не было ни одной щели, имелся крепкий засов. А вот снаружи, как парень успел заметить, дверь не закрывалась.

Было в домике и окно с видом на выступающую в море скалу, и даже шторка на окне, чтобы закрываться от солнца или слишком яркого лунного света.

Но долго осматриваться Даггеру просто не хватило сил. Он зашвырнул свою суму в угол, даже не потрудившись ее разобрать. И, со стоном сбросив с ног сапоги, буквально рухнул на матрас.

Он помнил, как пытался натянуть на себя одеяло, придавленное его собственным весом и не желающее выскальзывать из-под одеревенелого тела. Но получилось у него или нет, имперцу уже не довелось узнать, так как сознание его провалилось в глубокий, беспробудный сон.  

Примечание:

Словарь пополнен терминами из главы