Меня вырвал из сна чёртов грохот. Как обычно, сориентироваться было трудно. Я попытался сесть, но не смог — жалко было будить Женьку, спящую на моём затёкшем плече.

Впрочем, девушка сама проснулась через несколько секунд, заворочавшись под одеялом. Испуганно напряглась, снова услышав стук. Тихо прошипела:

— Отец.

— Притворимся мёртвыми, — ответил я также шёпотом, усмехаясь.

— Ты-то можешь, а вот я...

— Побесится и успокоится. Даже не думай выходить, больно чести много.

— Он один. Пришёл бы со своими, я бы пересидела.

— Слушай...

Продолжить я не успел, относительную тишину разорвал хриплый окрик:

— Чего не идёшь оц-ца встречать, дура? Где твоё уве... ува... увжение?

— Я же говорила, — буркнула Женька. — Как будто ты не знаешь.

— Лежи, блин, — я перехватил руку девушки. — Скоро должен вырубиться, как в прошлый раз.

— Выходи, кому сказал! Н-ну тварь...

Топот стал приближаться к комнате, но после тяжёлого грохота сменился на ругань. Что там можно было ещё раздолбать, я не знал, однако всё к лучшему — этот урод переключился на своё личное дерьмо и оставил Женьку в покое.

Мы молчали, пока движение за стенкой полностью не прекратилось. Прошло минут двадцать, наверное, вряд ли больше.

— Убедилась? Я среди таких же алкашей одно время жил и научился кое-чему. А ты всё никак.

— Тебя тоже сволочью, тварью и шлюхой называли? — зло поинтересовалась Женька.

— Дядька особенно любил сочетание "мелкий ублюдок". Звучит, согласись.

На это девушка ничего не ответила, только вздохнула. Спросила зачем-то:

— Ты к матери ездил?

— Неа. В прошлом году только раз, как помнишь. Живёт в тюряге получше, чем мы. И наркоту тоже достаёт где-то, видимо.

— Я тогда в таком шоке была, когда ты сказал, что у них там и инет, и телефоны есть.

— Ага. Не уверен, что ей вообще охота со мной видеться. Как было раньше, знаешь — то "сдохни, гадёныш", то "привет, сыночек", — я старался говорить безразлично, хотя более мелким изводился из-за этих качелей. В каком мамочка сегодня настроении? Если в плохом, то убегал к бабке. Вообще хоть я её и терпеть не мог, она получше матери была — только недавно понял. Не била, не заставляла смотреть на свои пьяные закидоны и групповушки с другими алкашами и наркоманами. Ворчала — это да. Обсуждала со своими подружками-соседками, которые смотрели на меня, как на будущего зэка, но не более того. Даже еду готовила и иногда спрашивала, как дела. Впрочем, квартиру таки завещала своей старшей дочери: сын-то, отец мой, умер, когда мне лет восемь было. Так что как только бабка на тот свет отправится, мне вещички свои собирать придётся. И хорошо бы к тому времени квартиру найти, чтоб на улице не оказаться и у Женьки на шее не сидеть.

— Не хочешь ещё поспать?

Девушка пробурчала, перетягивая на себя одеяло:

— Не усну.

У меня тоже вряд ли бы получилось. Потянулся рукой за телефоном, лежащим рядом на табуретке. Время было 03:27, обнаружилась даже парочка новых сообщений. Я тихо присвистнул, увидев имя Матвея. Тысячу лет не писал.

Текст же заставил меня нахмуриться.

— Ну что там? — спросила Женька, подняв голову. Я не ответил, перечитывая семь слов раз за разом. Затем раздражённо выдохнул.

— Розыгрыш.

Напечатал:

"Привет, Матвейка. Что за бред? Это она тебя написать попросила?"

Несмотря на то что Полька реально была способна на многое, у меня в душе всё-таки поселилось неприятное чувство. Матвея она в наши разборки никогда не втягивала — наоборот, всё скрывала. Да и он был слишком серьёзным для подобных шуток.

Остальные уведы не несли в себе никакого смысла. Чат доставщиков в Телеграм, объявления о концертах музыкальных групп, на которые у меня не было денег, ещё какая-то ерунда. Отвлечься не получилось, и я отложил телефон.

— Что за розыгрыш-то? — Женька лежала на боку ко мне лицом и рисовала какие-то узоры на коже, отчего меня слегка передёргивало.

— Билетов в клуб, — ляпнул первое, что пришло в голову.

— Поучаствуешь?

— Нафига? На выпивку бабок нет. У меня и сиги закончились, надо будет купить.

— Те вонючие?

— Вонючие, зато по дешёвке. Да и мне они особо не пахнут.

— Принюхался уже.

— Может, и так. Всяко лучше, чем травка.

— А ты пробовал?

— Ага, — поморщился, вспоминая, как курил с пацанами за гаражами, когда мне было ещё пятнадцать. — Так и не понял прикола. Хотя все бабкины подружки с лавочек уверены, что меня ждёт такое же будущее, как и мою мать. Делай ставку, что раньше: сопьюсь, сторчусь или за решётку сяду.

— Прекрати, — недовольно прошипела Женька.

— А чего? Думаешь, неправда? А как же эта хвалёная генетика?

— Человек сам решает...

Да, мне тоже хотелось в это верить. Но когда на твоих глазах трахают твою собственную мать и ты не можешь сделать ни одного долбаного шага, даже просто отвернуться или блевануть, начинаешь по-другому смотреть на вещи.

Я поморщился, вспоминать не хотелось. Мыслями опять вернулся к Польке и включил экран телефона. Матвей, на удивление, ответил, и я поспешил прочесть:

"Ты совсем идиот, Алекс? Это не шутка. Я вчера был на её похоронах".

Вдохнул и выдохнул. Сердце забилось чуть быстрее, потом успокоилось. Трудно было разобраться в чувствах, когда всё внутри уже пару лет как превратилось в камень. С Полькой у нас были непростые отношения, только последние полгода стало легче. Да, она всё пыталась сделать из меня нормального — непонятно только, зачем. Может, действительно сошла с ума от любви, как говорила. Но я в такую любовь никогда не верил. Недавно подумал, что успокоилась. Видимо, теперь уже насовсем.

Женька заворочалась рядом, меняя положение, и коснулась меня теперь уже ногами. С ней было намного проще. Мы понимали друг друга, что ли. А Полька была на другом краю Вселенной со своей счастливой семьёй, прекрасными друзьями, интересной учёбой и дорогой гитарой, к которой струны могла купить в любой момент. Тогда как я копил на них месяц.

Нет, наверное, я всё-таки ничего не почувствовал, кроме слабого сожаления. Матвею не стал отвечать — он наверняка и не ждал. Интересно только, зачем сказал. Думал, поноем вместе? Хотя сам записал меня в "плохие парни". Я и не отпирался. Каких ярлыков мне только не вешали на шею — благо, они ничего не весили.

— Расскажи что-нибудь, — тихо попросила Женька.

— У меня есть только страшные истории, за колыбельными — к ютубу.

— Я и не прошу колыбельные. Давай что-нибудь забавное.

— Окей, — я усмехнулся, уже зная, что буду рассказывать. Неожиданное возвращение к мыслям о Польке требовало выхода. — Слушай. Было мне, значит, четырнадцать лет. Дружил я тогда с одной весёлой компанией. Мы с ними с детства общались, учился с одной девчонкой в одном классе, вот как-то и сошлись. Лет в тринадцать я уже встречался с девушками постарше, хотя кайфа в этом особого и не было — может, из-за матери, — потом стал замечать, что нравлюсь той самой девчонке. Ну ждал, чё она предпримет. И вот я шёл как-то на встречу со всеми, она меня нагнала по дороге. Мы чё-то там обсуждали, а потом вдруг она такая ни с того, ни с сего: научи меня целоваться. Я прифигел, конечно, немного, но подумал, что в конечном счёте это даже просто прикольно. Поспрашивал, зачем да почему, ну а следующие полчаса были максимально неловкие в моей жизни. Типа как научить другого человека всему этому? Только практика. Но она и так целовалась не хуже всех, инициативу там проявляла, а не просто стояла столбом, как некоторые. Я даже поволновался, стараясь не ударить в грязь лицом. Мы как-то увлеклись, хотя я всё хотел уйти. И в конце она сказала, что я ей нравлюсь. И типа "давай встречаться". Вот тебе весёлая история.

— И что, ты согласился? — поинтересовалась Женька.

— Согласился, дурак был. Но история наших отношений уже не такая прикольная, конечно. Да и тебе она не нужна.

— Ну почему... — протянула девушка.

— Потому что, — коротко ответил я. Женька знала многое о моей семье, но о Польке и Скорпионе — ничего. Именно это позволяло мне быть с ней более-менее искренним. Может, просто хотелось выступать больше жертвой, чтоб пожалели, а не циничным ублюдком. — Я уйду пораньше, хочу подзаработать. Тыщу тебе оставлю.

На этот раз девушка спорить не стала.

— Ладно. Только выходи осторожно.

— Как обычно. Ты тоже погуляй где-нибудь.

— У меня работа. Сегодня две девочки, Злата и Алина. С ними одно удовольствие заниматься.

Женька подрабатывала репетитором по английскому. В колледж она поступила на учителя начальных классов, там познакомилась с хорошим преподом, который и предложил ей так подработать. Ходила по домам, учеников у неё было мало, брала она тоже немного, но вроде бы ей нравилось это дело. По мне так даже доставка пиццы была прикольнее — каждому своё. Женька по крайней мере с типами вроде Скорпиона не связывалась.

Мы провалялись в кровати ещё около часа, оба не расположенные ни к разговорам, ни к действиям. Я против воли всё-таки думал о Польке и о том, как занятно складывается жизнь. Кто бы мог подумать, что она раньше меня умрёт? От кирпича по башке — ну или в данном случае от бампера — не застрахован никто.

Из-под одеяла вылезать особо не хотелось, но пришлось. Пол снова казался холодным. По-быстрому ополоснувшись, я оделся, морщась от того, что толстовка не до конца высохла. Отец Женьки заснул на диване в зале и храпел так, что было слышно даже на выходе в коридор.

Попрощавшись с девушкой, я вновь оказался на улице. Погодка была уже получше, хотя солнце так и не вышло. Серые многоэтажки, сырой асфальт, пустые клумбы и лысый клён с намёком на почки. Где-то там виднелись крыши домов мажориков. Я в детстве из окна бабкиной квартиры их видел, и всё казалось, что там какой-то особо крутой мир для избранных. Чистенький, аккуратный, не то что пропахшая водкой и блевотой квартира матери, где теперь хозяйствовал её братец. Я до сих пор помнил строчки своего первого стишка:

Где-то там, за стеной,

Есть мир красивый и большой,

И я хочу туда пойти...

Чтобы что-то принести, в общем. Мне было лет одиннадцать, наверное, когда я начал сочинять подобный бред. Потом как на гитаре научился играть, пытался даже песенки свои придумать. Путного ничего не выходило, поэтому я пел в основном Цоя. Музыка девяностых откликалась как-то, что ли. Жизненно было. Потом и кайфовое современное нашёл. Наушники, правда, дядька раздолбал и с тех пор слушал я в исключительно отвратном качестве динамиков. Телефон у меня был поистине бессмертный, ему шёл уже пятый год. Служил дольше, чем кроссы, блин. Я уже чувствовал просачивающуюся в носки влагу.

Доставкой заниматься мне реально даже нравилось. Бегаешь себе, раздаёшь заказы. Иногда, правда, весёлые личности попадались, но чёрт с ними. Где ещё так спортом займёшься? Мужики в трусах меня особо не смущали, как некоторых. Жалко только, что девчонки в лифчиках не выходили.

В этот день, правда, каждый светофор напоминал мне о Польке. Как ни тупо, несмотря на мою полною бесчувственность мысли всё равно возникали. Мы особо-то с ней и не гуляли в людных местах с оживлёнными дорогами, ходили какими-то дворами. Полька была забавной в том плане, что совершенно не походила на других девчонок и состояла из полных противоречий. Она обожала заброшки, какие-то сомнительные места, потащила меня однажды даже на сходку анимешников в подвале, хотя я их на дух не переносил — и подвалы, и анимешников. А ведь пошёл же — что значит умение убеждать. Как говорят, у богатеньких свои странности.

Благо, Полька никогда не была высокомерной дурой, просто не знала, как меня бесила та наивная простота, с которой она болтала о деньгах и шоппинге, рассказывала о том, что её папочка за что-то поругал. Так и хотелось сказать: а меня мать лицом по полу возила, дядька лёгкое чуть не отбил. И всё же что-то в таком внимании льстило, хоть мы и встречались тайно. На Польку много кто засматривался, но нравился ей такой, как я. Чем не повод для гордости? Моя самооценка исправилась только тогда, когда я понял, что не хуже всех. Научился нормально драться, давать отпор. Когда на всё пофиг стало. Полька же решила, что я окончательно превратился в "ненормального" и принялась меня учить жить. Чего ты куришь, чего ты с ними общаешься, то да сё. В итоге достало, я сам от неё ушёл — сказал, слишком разные. Но у неё всё это уже превратилось в какую-то манию. Она стала придумывать тупые поводы для встречи: то ногу сломала, то пёс сбежал, то ещё что-то. Ну я в итоге вообще верить ей перестал, потому так и ответил Матвею.

А ведь одно время правда было весело, особенно когда мы на гитаре играть вместе учились по урокам на ютубе. Она даже музыкальную школу закончила — правда, по классу фортепиано — и чувствовала ритм лучше. Да и первый нормальный секс у меня с ней был, как-никак. Об этом, конечно, тоже никто не подозревал. Скрывать всё на свете Полька была просто мастером. Я б не удивился, если б узнал, что она втайне по клубам ходила, на всякие вечеринки. Или трупы где-нибудь закапывала. Хотя это вряд ли, жестокости я в ней не замечал.

Мы оба были хороши в этих отношениях. Может, меня она не понимала так же, как я её. Ещё этот Матвей, который таскался за ней собачкой. Мне даже жаль его было в какой-то степени. Только, как ни смешно, о нём Полька больше всего пеклась — друг детства, все дела. Так взбесилась из-за того, что я случайно про поцелуи проболтался, хотя даже не сказал, что мы вообще-то как бы встречаемся. Слишком много в ней было странностей, и под конец я понял только то, что тупо устал. Вообще от всех, нахрен, устал. Скорпион меня нашёл прям вовремя. Или я его нашёл... Не так это уже важно.

Ближе к вечеру я забежал в магазин и хотел было уже звонить Женьке по поводу списка продуктов и вечера, но меня опередили. На экране высветилось смс от Скорпиона: "Ты мне нужен. Через полчаса, где обычно".

Конечно, я выругался, но всё равно пошёл, так ничего и не купив. Как будто у меня был выбор, чтоб его.