***

Воспоминания о прошлом закружили Теренса в своем безумном водовороте, и, когда он очнулся, минутная стрелка старинных часов уже сделала четверть оборота.

Терри зачем-то сверился со своими наручными часами, которые подтвердили, что действительно прошло уже пятнадцать минут, и оглянулся на дверь. Но Мэтт все еще был чем-то занят, а его родители спорили уже о том, какие салфетки положить на стол – красные с колокольчиками или синие со снежинками.

Этот милый спор вызвал улыбку на губах Терри, и он подумал, что Фостеры оказались замечательными людьми, которые приняли его в свою семью безо всяких претензий.

Но, не к чести Терри, он избегал встречи с родителями Мэтта почти полтора года.

После того, как они с Мэтью все выяснили в День святого Валентина, их жизнь начала потихоньку налаживаться.

Мэтт получил документы на развод, которые подписал без малейших колебаний. А примерно через неделю нашел подходящего клиента, который согласился на съемку рекламы своих электропил на лесопильне в захолустье Арканзаса.

Терри связался с мистером Уилсоном и сообщил ему эту новость, и бывший начальник, неверное, минут десять благодарил Терри и Мэтта за заботу о его бизнесе.

У Мэтью почти не было времени заниматься этим проектом, и он отдал его Терри, по ходу помогая советами и указывая на ошибки. А, когда Терри закончил с презентацией, как раз пришло время театрального представления, билеты на которое им презентовал шеф Мэтью.

Терри никогда не был в театре, и с удовольствием шел на премьеру модного спектакля. Но из самого представления едва ли уловил хотя бы половину, так как в театре его ждал не особо приятный сюрприз в лице начальника Мэтта. Мистер Харрис купил себе билет рядом с ними, чтобы, как он выразился, познакомиться с возлюбленным Мэтью, которого тот прячет как какое-то сокровище. И Терри, не зная, чего ожидать от этого человека, весь вечер просидел как на иголках. Еще и Мэтт во время антракта подвел Терри к начальнику и предложил устроить его на работу. На что мужчина ответил отказом, ведь у Терри не было никакого образования. Впрочем, мистер Харрис временно взял его внештатным сотрудником с тем условием, что Теренс окончит какие-нибудь дизайнерские и маркетинговые курсы.

На следующий же день Мэтт занялся поиском подходящей школы, и Терри пошел учиться. Он никогда не думал, что его может увлечь реклама, но он ошибался. Эта профессия оказалась очень интересной и перспективной, и Теренс продолжал совершенствовать свои навыки, даже когда получил работу в фирме Мэтта.

Через полтора года после переезда в Сент-Луис, Терри почти забыл обо всем, что происходило с ним в Малберригейте. Мэтт купал его в любви и заботе, продолжая каждым словом и каждым действием доказывать серьезность своих намерений. И потому, когда родители Мэтта пригласили их в Вашингтон на празднование Дня Независимости, Терри не хватило духу отказать.

Терри ужасно боялся этой встречи. Но, чтобы осчастливить Мэтта, наступил на горло своим страхам. И ни разу об этом не пожалел.

Мистер и миссис Фостер всей душой любили своего сына. И приняли его возлюбленного с большим радушием. Теренс не верил, что подобное знакомство может пройти гладко, но родители Мэтта оказались такими же добрыми и отзывчивыми людьми, как и их сын. И в их присутствии Терри ни разу не почувствовал себя лишним или нежеланным.

Потом был День Благодарения у родителей Мэтта в Джонсборо. И, наконец, Рождество в Малберригейте.

К этому времени Терри уже нашел жильцов в свой старый дом, обосновался на новой работе и построил крепкие отношения с Мэттом. Он больше не был обузой ни для себя, ни для Мэтью. И думал, что жизнь, изрядно помучив его, сделала ему огромный подарок в лице Мэтта, которого Терри собирался тоже любить и беречь.

И сегодня пришло время раз и навсегда распрощаться с прошлым, забыть все старые обиды, простить себя и Мэтта, и всех остальных, кто сделал жизнь Терри невыносимой. Он достаточно натерпелся за шестнадцать лет, но два года рядом с Мэттом компенсировали все невзгоды. Терри чувствовал, что полностью исцелился. И это было сродни Рождественскому Чуду.

- Терри, еще минутку, и я весь твой.

Заглянувший в дверной проем Мэтт счастливо улыбнулся и, дождавшись ответной улыбки Терри, снова куда-то ушел.

- Не беспокойся, я подожду... - громко сказал Теренс, надеясь, что Мэтт его услышит, и одернул на себе пиджак, приглаживая руками и без того хорошо выглаженную ткань.

Сегодня все должно быть идеально. Настроение, атмосфера и, конечно же, внешний вид.

Терри потратил немало времени, чтобы соответствовать своему партнеру, который был красивым, стильным и позитивным человеком. И, претерпев множество метаморфоз, стал чувствовать себя намного увереннее. Теперь он был достоин Мэтта, и мог с чистой совестью сделать следующий шаг.

Мэтью вошел в комнату, как и обещал, ровно через минуту. И Терри улыбнулся. С тех пор, как они начали жить вместе, Мэтт ни разу ему не солгал, и всегда выполнял свои обещания. Он день за днем доказывал, как важны для него эти отношения. Теперь же пришло время Терри показать, как он ценит его старания.

Приблизившись к Теренсу, Мэтт обнял его со спины, стискивая в объятиях, и чмокнул в щеку.

- Не скучал тут без меня? – спросил Мэтт.

- Скучал... - возразил Терри. – Но совсем немного. Мне было о чем подумать.

- Да? - удивился Мэтью и поцеловал Терри в шею. - И о чем же ты думал? Надеюсь, эти мысли были и обо мне тоже? Неужели о новой кровати? Старая уже совсем износилась, и стала жутко скрипеть. Может, после праздников обновим ее?

Терри улыбнулся. Если уж Мэтт начинал говорить, то сыпал вопросами и предложениями, не оставляя собеседнику ни малейшей возможности ответить или отреагировать хотя бы на один из них. Наверное, это были издержки его профессии. И Терри понадобилось немало времени, чтобы приспособиться.

Но сейчас он внимательно выслушал Мэтта и ответил с улыбкой:

- Мои мысли всегда о тебе, ты же знаешь.

Мэтью кивнул, снова поощряя его поцелуем, чувственным до дрожи в коленках, и Терри продолжил:

- Ты как-то упоминал, что эти часы обладают магической силой и исполняют желания. Ты все еще веришь в их магию?

Мэтт посмотрел на витые стрелки старых часов и улыбнулся.

В душе его вспыхнула теплая искра и вмиг окутала сердце нежным сиянием.

- Да, - без сомнений сказал он и сжал Терри в своих объятиях чуть крепче. - Эти часы обладают волшебством. И я им бесконечно благодарен. Ведь они совершили самое главное чудо в моей жизни - не позволили мне отпустить тебя.

- В таком случае я хочу, чтобы они стали свидетелями сегодняшнего события, и исполнили мое самое заветное желание. Как мне поступить? Я должен сказать желание вслух или про себя? Должен ли я обратиться непосредственно к ним или могу высказаться абстрактно?

Мэтт задумался. Он не загадывал ничего. Ничего не говорил. Он чертовски сожалел, и это чувство выжирало его изнутри, превращая в пустую безжизненную оболочку. Тогда он был зол на себя и на весь мир. Тогда в его сердце бушевали не самые добрые и приятные чувства. И неожиданное осознание этого заставило Мэтью насторожиться.

- Терри... я не знаю, как они работают, - сказал он, развернув мужчину к себе лицом. - Я ничего им не говорил...

Мэтт, вдруг, оборвал себя на полуслове и вновь посмотрел на часы, которые, мерно тикая, словно бы смеялись над ним.

- Я говорил, - признал Мэтью, неожиданно вспомнив события двухлетней давности. - Я накричал на них. Вернувшись домой после того, как мы провели ночь вместе, я был в отчаянии, и не знал, что мне делать. И я сорвал свою злость на них. Я требовал от них чуда. Я требовал от них волшебства. И они подарили его мне. В ту ночь мне приснился сон о том, как все могло бы быть, если бы в тот злополучный день восемнадцать лет назад я вовремя опомнился и пошел за тобой. Это был сладкий сон. По-настоящему волшебное видение, в котором я был счастлив. Поэтому, когда я проснулся, мне было ужасно больно. Я почти уехал домой. Почти покинул Малберригейт. Но вспомнил, как здорово мне было в этом сне, и решил воплотить его в жизнь. И у меня получилось. И я счастлив.

Мэтт широко улыбнулся и глубоко вдохнул наполненный ароматом мандаринов и гвоздики воздух.

- Наверное, они все же не исполняют желания в прямом смысле. Но дают понять, чего мы хотим на самом деле. Все остальное зависит только от нас самих.

Терри внимательно выслушал Мэтта, чувствуя скребущую боль в груди от сочувствия.

Раньше Теренс думал, что Мэтт все это время жил припеваючи, в то время как он сам прошел через самый настоящий ад. Но теперь понял, что Мэтту тоже было нелегко. Иногда муки совести и сожаления причиняют людям невыносимую боль. И она ничуть не слабее боли от унижений и упреков.

Они оба варились в котлах своих ошибок, недопонимания и недосказанности. Но пора с этим покончить раз и навсегда.

- Нет, кричать я на них не хочу, - с нежной улыбкой ответил Терри. - Все-таки они действительно совершили чудо, и вернули мне тебя. Но вот что я хочу сказать тебе...

Он сделал глубокий успокаивающий вдох и продолжил:

- Мэтт, я хочу, чтобы сегодня был последний день, когда мы вспоминаем о прошлом, где нас не было друг у друга. Не знаю, понял ты или нет, но я уже давно простил тебя и себя за все, что было между нами плохого. Я искренне простил всех, кто причинил мне боль, потому что не хочу, чтобы они отравляли мое счастье. И понял, что прошлые два года, проведенные рядом с тобой, это лучшее, что случалось со мной, не считая, конечно, нашей встречи восемнадцать лет назад. Спасибо тебе, Мэтт. Пусть эти часы будут мне свидетелями - я настолько счастлив, что мне больше не о чем мечтать. Разве что только об одном...

Он снова сделал глубокий вдох и, сжав ладони Мэтью в своих, замолчал, собираясь с мыслями и с духом.

Проникновенная речь Терри заставила Мэтта напрячься. В его словах не было ни тоски, ни грусти, ни чего-то плохого, но все же Мэтту почему-то, вдруг, стало очень страшно. Будто что-то неприятное или очень опасное притаилось в темном углу, и теперь взирает из него на окружающих своими огромными злющими глазами.

И чтобы справиться с этим гнетущим напряжением, Мэтью прибегнул к единственному способу развеять ненужные страхи, а именно к юмору.

- Ты мечтаешь о большой и не скрипучей кровати? - шутливо предположил он. - Если так, то наши мечтания полностью совпадают.

Терри тихо рассмеялся.

- И об этом тоже, - ответил он. - Потому что уверен, очень скоро она нам понадобится.

На этот раз Терри задержал дыхание и, выпустив левую руку Мэтта из своей, запустил ладонь в карман. Нащупав бархатистую коробочку, он взволнованно вздохнул и опустился перед возлюбленным на одно колено, со всей серьезностью глядя в его глаза.

- Мэтт... - сказал он, и его голос сорвался, так как к горлу подкатил болезненный комок, - оказывается, я очень жадный человек. И я хочу, чтобы с этого дня ты принадлежал мне без остатка. Ты подарил мне два года беспробудного счастья, но мне этого мало. Я хочу быть с тобой всю нашу жизнь. Давай поженимся. Что скажешь?

Терри достал из кармана коробочку и торжественно открыл ее.

Краем глаза он заметил притаившихся у двери мистера и миссис Фостер, которые тактично ждали, пока их сын даст свой ответ. И его улыбка стала шире.

Слова и действия Теренса словно оглушили Мэтта. Он смотрел на коленопреклоненного мужчину и не мог проронить ни слова.

Громко клокочущее в груди сердце бесновалось от восторга и радости, а горло сдавило от подступивших к ним слез счастья. Вся самоуверенность испарилась, как будто ее и не было, и Мэтт, вдруг, почувствовал себя голым. Будто без кожи, когда каждый нерв ощущает все в разы острее и ярче.

Наверное, то, что он испытал в этот момент, можно было бы сравнить с атомным взрывом, если бы взрыв был из конфетти и блесток. Мир закружился перед глазами, засверкал на гранях мелкой россыпи маленьких звезд, сложившихся в их с Терри инициалы, и зазвенел гулким боем часов, дающих им с Теренсом свое благословение.

- Я... - Мэтт тяжело вздохнул и так же опустился на колени перед Терри.

Он обхватил ладонями немного дрожащие от волнения руки мужчины и крепко сжал их. А потом счастливо улыбнулся.

- Я скажу, что согласен, - выдохнул Мэтт и порывисто обнял Терри. - Я согласен. Ведь для меня в мире нет большего счастья, чем быть с тобой. Терри, я так сильно тебя люблю. Так сильно.

Мэтт замолчал и прикрыл глаза, не в силах поверить, что новое Рождество принесло ему очередной сказочный подарок.

- Я тоже тебя люблю, - прошептал Терри, и по его щекам скатились две слезинки. - Давай отныне будем счастливы так, чтобы весь мир обзавидовался!

- Отличная идея! - согласно кивнул Мэтт и сжал Терри еще крепче. - Прекрасная. И я сделаю все, чтобы она осуществилась.

Терри рассмеялся и поцеловал Мэтью, а через секунду слёз и радости стало еще больше, когда родители Мэтта вошли в комнату и стали поздравлять будущих молодоженов.

Миссис Фостер расцеловала Терри как родного сына, а потом принялась за Мэтта, а мистер Фостер в сдержанной мужской манере пожелал им счастливой совместной жизни и заключил обоих в искренние отеческие объятия.

После этого Терри еще долго не мог успокоиться, сглатывая колючие комки и вытирая слезы. Он прятался в объятиях Мэтта, который попеременно то сдавленно смеялся, то всхлипывал. И им понадобилось немало времени, чтобы прийти в себя.

Но все же эмоции немного утихли, и Терри с Мэттом спустились к столу, где их ждал восхитительный ужин и приятная атмосфера домашнего уюта и любви.

После ужина, когда время близилось к двенадцати, Мэтт прервал беседу отца с Терри, и позвал всех на улицу запускать фейерверки.

- Одевайтесь теплее, - напомнила мама и, перехватив Терри почти у самой двери, накинула ему на шею теплый шарф. После чего напустилась на сына: - Мэтью! А ну надень шапку! Еще не хватало, чтобы ты заболел!

- Ну, мам! Мне же не десять лет. Переживу.

- Вот именно, не десять, - напомнил отец, кутаясь в пуховую куртку с высоким воротником. - В твоем возрасте «переживешь» уже под большим сомнением.

- Прислушайся к старшим, Мэтт, - попросил Терри, буквально сияя от счастья, и протянул теперь уже жениху теплую шапку. - Давай не будем омрачать праздники отитом. Или еще чем похуже.

А вот с Терри Мэтт спорить не стал. И, благодарно поцеловав его, надел шапку.

Они вышли на улицу за пять минут до полуночи. Мэтью с отцом принялись расставлять большие коробки с фейерверками. Потом, мистер Фостер, как старший в семье, взял длинную зажигалку и, предупредив родных, чтобы держались подальше, поджег фитиль.

Мэтт подошел к Терри и приобнял его за плечи. Он счастливо улыбнулся и негромко сказал:

- Ты самое лучшее, что случалось со мной в этой жизни, Теренс Хэйз. И большего счастья мне не нужно.

И будто в подтверждение этой простой истины, небо взорвалось россыпью фантастических сверкающих огней.

Терри завороженно смотрел на огни фейерверков и улыбался. Рядом с Мэттом ему было тепло и надежно, и потому он смог с уверенностью сказать:

- Ты делаешь меня беспробудно счастливым, Мэтью Фостер. Спасибо, что ты есть.

Внезапно с другой стороны улицы тоже послышался свист и взрывы фейерверков, а еще приветственные возгласы родителей Холли, которые поздравляли чету Фостеров и их гостей с Рождеством.

Была там и Холли с новым мужем. Она стояла чуть позади родителей и поддерживала ладонью большой живот, который уже невозможно было спрятать под плащом.

Сдержанно поздоровавшись, Холли тоже уставилась в небо, наслаждаясь зрелищем. И только когда все стихло, проговорила:

- С Рождеством, Терри, Мэтт. Надеюсь у вас все хорошо?

- Спасибо, все прекрасно, - отозвался Теренс дружелюбно. - Поздравляю с беременностью. Такое счастье, наверное.

- Да, - просияла Холли. - Так оно и есть. Мэтт, а ты как поживаешь?

- Прекрасно! - сияя от счастья как начищенное зеркало в солнечный день, улыбнулся Мэтью, и добавил: - Поздравляю! Ты станешь замечательной мамой. И твой ребенок будет самым счастливым в мире!

- Спасибо, - поблагодарила Холли, смягчаясь.

Они еще немного поговорили о разных пустяках, смеясь и поздравляя друг друга с праздником, но поднялся ветер, и Холли, попрощавшись, ушла вместе с мужем в дом.

- Может, тоже пойдем? - спросил Терри, глядя в ясное звездное небо, раскинувшееся над Малберригейтом.

- Да, - кивнул Мэтт, и, не сдержавшись, обнял Терри.

А потом и поцеловал. Глубоко и нежно, стараясь выразить этим поцелуем все свои чувства к Теренсу. И Терри ответил. Не таясь, не зажимаясь, не прячась.

Они, наконец, стали свободны. От прошлого, от страхов, от мнения тех, до кого им не было никакого дела, от обид и недопонимания. Они были свободны как птицы, и раскинувшееся над их головами звездное небо дружелюбно приглашало их в полет к яркому сияющему будущему, которое, несомненно, ждало их впереди.