***

Надрывная, исполненная боли и ужаса исповедь впивалась в сознание Мэтью отравленными спицами и рвала разум на части. Ножами кромсала сердце и кислотой разъедала душу. За считанные мгновения, пока образы кружились в его голове, он словно пережил все сам. Словно погрузился в беспросветный ад, конца которому не предвиделось. И этот ужас, этот кошмар, бывший для Терри явью, почти раздавил Мэтью, заставив понять испуганного, затравленного скудными умишками мужчину, который ничего кроме боли в своей жизни не видел.

- Терри, - Мэтт тяжело сглотнул и, опустившись перед другом на колени сжал его ладони в своих. - Прости меня. Прости. Я так виноват перед тобой. Так бесконечно виноват. Но у нас все еще может быть хорошо. Мы все еще можем быть счастливы вместе.

- Я не смогу быть счастлив, - ответил Терри убитым голосом. - Страх уничтожит меня... он уничтожит нас. Я буду нервничать, переживая о твоем благополучии, и все испорчу. У нас нет будущего. Да и не хочу я подвергать тебя таким испытаниям. Прошу, пойми меня. Постарайся понять. Если любишь, пожалуйста, уходи.

Теренс высвободил свои руки и на мгновение обнял Мэтью, давая понять, что благодарен за те крупицы счастья, которые мужчина ему подарил. Но здесь и сейчас их дороги должны были разойтись раз и навсегда, и больше никогда не пересекаться.

- Уходи, Мэтт, - попросил Терри и поцеловал мужчину в лоб, словно благословляя его на счастливую жизнь. - Уходи, не мучай меня.

- Но я хочу остаться, Терри, - совсем поникшим голосом проговорил Мэтью и прикрыл глаза, чувствуя какую-то безысходность и неотвратимость скорого расставания. - Я так сильно хочу остаться с тобой.

- Это невозможно... - вынес Теренс свой приговор. - Ты не можешь остаться. Прости.

- Позволь мне остаться хотя бы до утра, - взмолился Мэтт, лелея надежду на то, что, быть может, к утру Терри передумает и, справившись со страхами, захочет изменить свою жизнь. - Всего несколько часов, Терри.

- Несколько часов ничего не изменят, - ответил мужчина. - Так что лучше уходи сейчас. Не терзай себя несбыточными надеждами.

- Ты действительно этого хочешь? - теряя последние крупицы надежды, сдавленно спросил Мэтт. - Ты, правда, хочешь завершить все на этом?

- Да, - уверенно кивнул Терри. - Я не хочу продолжать. Прости.

- Терри...

- Уйди, - взмолился мужчина, и от пронзительных ноток в его голосе Мэтту стало дурно.

Он причинил Теренсу слишком много боли, и сейчас невольно продолжал эту пытку.

В голове Мэтта всё вертелись и вертелись жуткие картины и ужасающие мысли. Его слабость в прошлом привела к непоправимым последствиям. Разрушила не только настоящее, но и лишила будущего. И чувство вины с новой силой накатило на Мэтью, сковывая его грудь стальными цепями.

Терри больше на него не смотрел. Подтянув колени к груди, он уткнулся в них лбом, и о том, что мужчина плачем, говорили лишь его вздрагивающие плечи.

Сколько ночей он провел, так же рыдая над своей сломанной судьбой? Сколько безнадежно мрачных дней пережил? Мэтт не знал ответов. Однако и дураку было ясно, что слишком много, чтобы поверить в возможное счастье.

Наверное, он мог бы еще долго сидеть рядом с Терри и уговаривать мужчину поверить ему. Он мог бы провести так еще полжизни. Но Теренсу его уговоры были без надобности. И Мэтт сдался. Не струсил как в прошлый раз, не сбежал. Просто сдался.

Он поднялся с кровати, взял с пола свои трусы и, натянув их, вновь повернулся к другу.

- Терри, я... - снова попытался достучаться он до мужчины.

Но ответом ему стала прилетевшая в него подушка.

- Проваливай! Сгинь! Исчезни из моей жизни! - закричал Теренс, срываясь на истерику, и запустил в Мэтью тюбиком смазки.

Пластиковый уголок больно впился в плечо мужчины. А Терри повалился на кровать и, укутавшись в одеяло, спрятал лицо в оставшейся на матрасе подушке.

- Прости, - глухо проговорил Мэтт и, больше не задерживаясь, вышел из спальни.

Разбросанную одежду он собирал по пути. А когда добрался до гостиной, поднял с пола свое пальто и, быстро одевшись, пошел к выходу.

Зимняя ночь до костей пронзила его сырым холодом. Шестнадцать лет назад погода была такой же. Гадкой, мерзкой, противной. Но тогда Мэтт не замечал всего этого. Тогда в его сердце царила вечная весна. Грело солнце, дул ласковый теплый ветер. Потом все это исчезло. И мир погрузился во мрак.

Теперь же Мэтт шел в этой темноте, не замечая ни гирлянд на домах, ни музыки, льющейся из приоткрытых окон, ни яркого света луны. Он шел к дому, где все началось, чтобы завершить этот проклятый цикл. Миновал несколько поворотов, свернул на нужную улицу и, заметив, что в окнах уже не горит свет, вошел в дом.

Мэтт остановился в темной гостиной и уставился на камин.

Шестнадцать лет назад здесь было весело и шумно. Играла музыка, смеялись приглашенные им гости. Бабушка с дедом уехали к родителям, и впервые оставили его одного на хозяйстве, благосклонно позволив провести новогоднюю вечеринку. И он ее провел. Наприглашал херову тучу ничего для него не значащих людей. Позволил им бесноваться. А сам ждал только одного человека. Он ждал Терри.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Мэтт вспоминал, как они шли по ней вместе с Теренсом. Парень немного нервничал и постоянно бросал на него короткие, но полные сияния взгляды. А сам Мэтт трясся от волнения, потому что собирался поведать Терри тайну. Страшную... сладкую тайну, причиной которой стал он.

Вот только Терри его опередил. Всего на вдох, но слова о любви сорвались с губ Теренса раньше. И в этот миг в мире не было человека счастливее Мэтью.

Он не ответил словами. Слов просто не осталось в его голове. Лишь яркие, ослепляющие чувства, окрылившие его и вознесшие к небесам.

Они целовались, спрятавшись от всех в комнате со старинными часами. В комнате, в которой Мэтт ночевал в своем настоящем. В комнате, которая в прошлом была детской для его трехлетней двоюродной сестры. И в этой проклятой комнате была чертова радио-няня.

Мэтт не знал, что она была включена. Стихшая внизу музыка не коснулась его сознания, ведь он был так счастлив, так ослеплен своей любовью. Они с Терри смеялись, выходя из комнаты. Они сияли от восторга и пылали от страсти. Они не знали, что уже через мгновение их жизни полетят под откос со скоростью сошедшего с рельс поезда.

Мэтт забыл в этой спальне ключи от машины, на которой они с Терри собирались уехать куда-нибудь подальше от посторонних глаз, чтобы провести эту ночь только вдвоем. Мэтт попросил Теренса подождать всего минутку. Но когда он вновь переступил порог комнаты, за его спиной раздался невообразимый гам. Толпа гостей заполнила собой коридор. Они кричали, насмехались, грязно шутили, предлагая новоиспеченным «голубкам» потрахаться при всех, чтобы разнообразить этот нудный вечер.

Мэтт уже был у двери, когда все это произошло. Он был у двери и собирался выйти к замершему в ужасе Терри. Но...

Он струсил. Испугался. Предал, захлопнув дверь, так и не покинув комнаты и оставив Теренса на растерзание придуркам.

А утром, когда еще даже не рассвело, Мэтт уехал. Сбежал. И проклинал себя за это все прошедшие годы.

Горячая слеза скатилась по щеке мужчины, когда он вновь оказался в комнате с большими часами, которые мерно отсчитывали потерянное им время. Он запер дверь и сел на край кровати. В душе было пусто. В его душе вот уже шестнадцать лет царила пустота. И лишь сегодня она на миг озарилась искоркой возможного счастья, которое истаяло так же быстро, как крошка льда в бокале с джином.

Мэтт сделал глубокий вдох и, утерев глаза ладонями, посмотрел на часы.

Когда-то бабушка рассказывала ему о том, что эти часы волшебные, что они способны исполнить желание и воплотить мечту в реальность.

«Ты только верь, милый», - словно наяву услышал Мэтью ее голос. – «Только верь, и все исполнится».

Губы Мэтта тронула грустная улыбка.

Минутная стрелка дернулась и сдвинулась еще немного к двенадцатой отметке.

- Если вы такие волшебные, - вдруг заговорил Мэтью, обращаясь к часам, - верните его мне. Верните! Я хочу все исправить. Я так хочу, чтобы все вернулось назад. Верите всё...

С этими словами Мэтт повалился спиной на кровать и закрыл глаза.

Тихо тикала секундная стрелка. На улице поднялся ветер, и теперь он шумел за окном, царапая стены дома лысыми ветвями старой яблони. Полночь подбиралась все ближе. Мягкой поступью дикой кошки она скользила по полотну времени, тенью просачивалась сквозь щели и заполняла собой мир.

Бом!..

Первый удар часов.

Бом!..

Второй.

Бом!..

Третий...

Мэтт считал, не открывая глаз.

Пятый...

Считал и умолял часы перенести его на шестнадцать лет назад.

Восьмой...

Тогда бы он больше не струсил.

Десятый...

Тогда смог бы отстоять свое чувство.

Одиннадцатый...

Смог бы защитить Терри от всего мира.

Бом!..

Двенадцать.

Мэтт сделал глубокий вдох и открыл глаза. Посмотрел на циферблат, но в темноте не разобрал, что показывают стрелки. Тогда он поднялся и приблизился к часам.

«Старые... какие же вы старые», - думал он, рассматривая немного позеленевшую от времени бронзу витых стрелок. – «И бесполезные».

Но стоило последней мысли прозвучать в его голове, как секундная стрелка дернулась влево и поползла обратно. Сначала медленно и неровно, словно сомневалась в своих действиях, а потом все быстрее и быстрее, с каждым мигом ускоряясь и прихватывая с собой стрелку минут, а за ней и часов, пока они вместе не превратились в сплошную замкнутую по кругу линию.

Тошнота рвотным комом подступила к горлу Мэтта. Голова закружилась, но, вместо тьмы перед глазами мужчины, вдруг, стало очень ярко и светло. Он будто завертелся на невидимой карусели, которая мчалась с ужасающей скоростью. А потом невидимая сила резко откинула его назад, развернула вокруг своей оси и впечатала лицом в дверь, от чего он глухо зашипел и, вскинув руку, потер ушибленный лоб.

- Что за черт?! - тихо выругался Мэтт и онемел от удивления, услышав собственный голос, который явно не принадлежал ему, и был на несколько тонов выше.

Бом!..

Звон часов заставил Мэтта вздрогнуть.

Бом!..

Оглушительный звук зазвенел в голове.

Бом!..

На улице послышались какие-то крики, но они быстро растаяли за грохотом вновь включившейся музыки.

«Мое сердце принадлежит тебе», - голосила Рианна, но ей никто не подпевал. – «Поэтому мы никогда не будем далеки друг от друга...»*

По спине Мэтью пробежал мороз. Он, вдруг, вспомнил эту песню. Вспомнил, потому что ненавидел ее всей своей душой. Потому что именно она стояла на повторе и проиграла не меньше десятка раз в ту злополучную ночь.

Сердце пропустило удар. Подпрыгнуло к горлу, ударилось о нёбо и рухнуло вниз. Мэтт отступил от двери, у которой стоял и метнул взгляд влево, туда, где на стене висело небольшое круглое зеркало в витиеватой металлической оправе. А из зеркала на него смотрел мальчишка семнадцати лет. Совсем еще юный. Совсем еще глупый. Запуганный и бледный. Мальчишка с глазами старика.

Бом!..

От очередного удара часов Мэтт даже подскочил.

«Вернулся... вернулся... я, что действительно вернулся?!» - грохотало у него в мыслях. – «И что же мне делать?»

Бом!..

«Исправляй! Исправляй, раз хотел!»

Словно электрический ток, осознание прошло по нервным окончаниям парня, и он рванул на себя оказавшуюся запертой дверь.

«Ну конечно! Я же закрыл ее на замок! Придурок!» - костерил себя Мэтью, дрожащими пальцами проворачивая ключ в замочной скважине.

И когда тихо щелкнул механизм, он вновь потянул дверь на себя.

В нос тут же ударил мерзкий запах разлитого пива. На застеленном ковролином полу в коридоре были видны брызги крови, и сердце Мэтта ухнуло в желудок. Но только лишь для того, чтобы вновь вернуться на место, заправленное яростью и адреналином. Он знал, кому принадлежит эта кровь, и жаждал спросить с обидчика за слишком длинные руки.

Пулей пролетев по коридору, Мэтт в несколько проворных прыжков перемахнул через лестницу и, растолкав танцующих и веселящихся угребков, подбежал к камину и вырвал шнур музыкального центра из розетки. Музыка стихла, Рианна заглохла на полуслове, запихнув свои чертовы зонтики себе в задницу, но тишины не последовало. Недовольный ропот волной обрушился на Мэтью, но он не собирался церемониться с ублюдками, которые на протяжении стольких лет унижали и обижали Терри.

- Вечеринка окончена, мудозвоны! - громко, так, чтобы слышал каждый угребок, прокричал он. - Я вызвал полицию! И вам лучше убраться отсюда подобру-поздорову!

- Мэтт, тебе что, крышу свинтило?

Оказавшийся рядом Купер опустил свою ладонь на плечо парня, пытаясь показать, кто тут главный, но Мэтт знал, что этот мудак лишь прихвостень Дэйва, а, значит, он был одним из тех, кто издевался над Терри.

Этого вполне хватило, чтобы ярость затмила рассудок Мэтью. Этого вполне хватило, чтобы сжать руку в кулак и со всей дури съездить по нагло ухмыляющейся роже и лишить Купера одного из передних зубов.

- Пошли вон! - вновь рявкнул Мэтью и, не дожидаясь, пока гости расползутся по норам, бросился прочь из дома.

И как оказалось вовремя.

Дэйв забивал кого-то ногами. И понять, кого именно, труда не составило.

Ужас вновь окатил Мэтта ледяной волной. Но страх исчез так же быстро, как и появился. Парень бросился к Дэвилу и, что было сил, толкнул его. А через пару вдохов уже вовсю отбивался от летящих в него ударов.

«Ну и пусть! Пусть! Черт с ним! Главное, чтобы Терри был невредим! Главное, чтобы был в безопасности!»

Дэйв избивал Мэтта с неистовой ярость. Бил его куда придется. Что-то вопил. Матерился без конца. А Мэтт почти не сопротивлялся. Но только до тех пор, пока краем глаза, который стремительно наливался болью, не заметил, как фигура Терри скрылась за поворотом улицы.

И вот тут развлечению Дэйва пришел конец.

Мэтт больше не терпел его побои. Сначала он перехватил занесенную для удара руку кретина за запястье, а потом всего лишь применил прием из техники самообороны, которую изучил еще в институте.

От боли, пронзившей локтевой и плечевой суставы, Дэйв заверещал как ужаленный в задницу бабуин, а потом и взвыл, под натиском Мэтта опускаясь на колени перед столпившимися вокруг них дружками, которые даже не думали разнимать дерущихся и воспринимали все как развлекательное шоу.

- Значит, детской порнушкой интересуешься? - зашипел Мэтт на ухо дергающемуся парню.

И от этих слов Дэйв тут же притих, словно его парализовало.

- Так вот, Дэвил, - продолжил Мэтью, обводя покрасневшими от злости глазами всех присутствующих, - я знаю о тебе все. И уверяю, что завтра твоя ориентировка будет расклеена по всем городам штата и за его пределами, потому что я уже позвонил в полицию, и сейчас, вероятнее всего, они уже роются в твоей комнате, выуживая из-под матраса очень интересные фотографии.

Сказав это, Мэтт отпустил парня и оттолкнул его от себя. После чего смерил дегенератов вокруг них презрительным взглядом и, сплюнув на землю сгусток собравшейся во рту крови, бросил:

- Проваливайте с моего двора, гребаные отбросы. Иначе я вас всех к херам засужу.

После чего, не слушая возмущенных голосов своих бывших друзей, Мэтт выбежал со двора и, что было сил, побежал к дому Терри.

Кувыркаясь в грязи с Дэйвом, он потерял слишком много времени и теперь с ужасом думал о том, что его ждет, когда он попытается встретиться с парнем.

Где-то вдалеке выла сирена шерифа. Наверное, кто-то из соседей все же вызвал полицию, и теперь город точно будет стоять на ушах как минимум три года. Но это уже мало интересовало Мэтью. Сейчас для него было важно совсем другое.

Он мчался по улице, почти не замечая того, что в окнах домов зажигается свет. Кто-то выходил на улицу с телефоном в руках и всматривался в ту сторону, где находился дом Мэтта. Кто-то выглядывал в окно. Кто-то никак не реагировал и продолжал спать. Но все это не касалось Мэтью. Он бежал со всех ног, оскальзываясь на мокрой подгнившей листве, которую вечером намело на тротуар сильным ветром. Время словно застыло, превратившись густую смолу страха. Мысли одна гаже другой опарышами копошились в его голове, и Мэтт гнал от себя придуманные ужасы, стараясь думать лишь о том, как извиниться перед Теренсом за свой малодушный поступок.

Вот только о выросшей на пути его покаяния преграде в виде отца Терри, открывшего ему дверь, Мэтт как-то не подумал.

- Проваливай, ублюдок малолетний! - рявкнул мистер Хэйз, стоило ему увидеть, кто объявился на пороге.

И по гневно сверкающим глазам мужчины Мэтью понял: ему уже все донесли.

- Позовите Терри, мне надо с ним поговорить, - все еще задыхаясь от быстрого бега, прохрипел Мэтт, игнорируя гневное зырканье мужчины.

- Я сказал, проваливай, пидарас! Таким грязным ублюдкам не место в моем доме.

- Да кому нахрен сдался ваш дом! - вызверился Мэтью. - Терри позови! Терри! Терри, я знаю, что ты там! Нам надо поговорить!

- Убирайся! - взревел мужчина и, что было сил, впечатал свой кулак в живот Мэтта.

И когда не ожидавший нападения парень согнулся пополам от боли и недостатка кислорода, мужчина схватил его за шиворот и поволок к калитке, в которую и вытолкнул его на тротуар.

Не удержавшись на ногах, Мэтт плюхнулся на задницу и яростно сверкнул глазами, но мистер Хэйз уже закрыл калитку и пригрозил полицией, если Мэтью попробует сунуться на частную собственность.

- Ах, так! - вновь сплевывая окровавленную слюну, усмехнулся Мэтью и поднялся с земли. - Хорошо. Не хотите по-нормальному, будет по-вашему.

И, отступив на несколько шагов назад, что было мочи, заголосил:

- Терри! Терри, я знаю, что ты меня слышишь! Терри, нам надо поговорить! Прости меня! Прости, я испугался! Терри, я любою тебя! Я люблю тебя так сильно, что готов идти и против твоего конченого папаши, который только и знает, что распускать руки, и против города, и против целого мира! Терри! Терри! Я люблю тебя! Люблю! Люблю!

Мистер Хэйз уже почти скрылся в доме, но, стоило Мэтту выдать свою тираду, как он чуть ли не бегом спустился с крыльца и, выскочив на улицу, схватил Мэтью за грудки. Встряхнул его так сильно, что голова парня заболталась из стороны в сторону, и завопил:

- Заткнись! Заткнись! Я уничтожу тебя! Размажу! - верещал мужчина и, замахнувшись, вновь ударил Мэтью в живот.

- Еще! - оскалился парень. - Бей сильнее. В твоих же интересах убить меня на месте. Потому что если не убьешь, я до конца твоих дней буду таскать тебя по судам за избиение несовершеннолетнего.

Слова парня возымели свой эффект, и мужчина разжал руки. А потом стремительно направился к дому и заорал с порога:

- Немедленно разберись с этим! Иначе я тебя покалечу!

К кому он обращался, Мэтт не знал. Да и наплевать ему было.

- Терри! Терри! - вновь принялся вопить он на всю улицу, с каким-то нездоровым удовлетворением отмечая, что соседи семейства Хэйзов уже повываливали на улицу, чтобы погреть свои уши и глаза. - Теренс Хэйз, я, Мэтью Фостер, люблю тебя! С того самого дня на озере. С той самой драки. С той самой чертовой рыбалки. Я тебя люблю!

- Не ори! - голос Теренса заставил Мэтта вздрогнуть, и он повернулся в ту сторону, откуда совершенно не ожидал появления друга.

Терри вышел из-за дома. Наверное, отец не позволил ему выйти на освещенное лампой крыльцо, чтобы соседи не увидели, как сильно он избит. Но Мэтту хватило и слабого освещения, чтобы заметить отеки и синяки на его красивом лице.

Он подбежал к притаившемуся в тени парню и, перемахнув через низкий забор, крепко обнял друга.

- Терри, прости меня. Прости. Умоляю, прости. Я поступил трусливо. Но это была лишь минутная слабость. Прости меня.

Он говорил и говорил, крепко прижимая к себе парня и вымаливая у него прощения. А Терри молчал. Трясся весь то ли от холода, то ли от страха и молчал.

И тогда Мэтт чуть отстранился от парня и, обхватив его припухшее лицо ладонями, заглянув полные слез и отчаяния глаза.

- Я не знаю, что нас ждет. Я не могу гарантировать, что через месяц или два мы не возненавидим друг друга. Но, Терри, сейчас мое сердце бьется для тебя. Не обещаю, что так будет вечно. Я совсем ничего не знаю. Но прошу тебя, если ты правда меня любишь, пошли со мной. Сейчас, сию минуту. В этом городе у тебя не будет будущего. А там... там целый мир. Мир, в котором мы можем быть вместе. Терри...

Несколько мгновений Теренс молчал. Пристально смотрел на Мэтта и ничего не говорил, а потом его губы разомкнулись и он прошептал:

- Но что с нами будет? Без образования, без документов, я стану для тебя только грузом.

- Ты не груз, - вновь повторил Мэтью уже сказанные однажды слова. - Ты никогда им не станешь. Все можно будет восстановить. Но сперва... сперва мы должны выбраться из этого болота. Решайся же. Решайся, Терри. Пока еще можно набраться смелости. Пока у нас еще все впереди.

На лице Терри отразилась такая гамма чувств и эмоций, что Мэтту стало дурно.

«Соглашайся. Соглашайся. Ну же, Терри, доверься мне», - мысленно молил он, ожидая ответа.

И, быть может, Терри испугался бы. Быть может, не посмел бы кивнуть и решиться на отчаянный шаг. Но оглушительный вой его отца разорвал тишину.

- Ах вы гребаные педики! - завопил мужчина и бросился к парням.

И этого оказалось достаточно, чтобы Терри, крепко сжав руку Мэтта в своей ладони, первым перепрыгнул через забор, увлекая парня за собой.

Они бежали сломя голову. Неслись в сторону леса, сбегая от разъяренного мистера Хэйза, который еще долго гнался за ними, грозя неминуемой и очень мучительной расправой. Но в отличие от мужчины Теренс знал этот лес лучше, и смог спрятать их с Мэттом от гнева отца.

Они затаились среди тесно растущих друг к другу кустов. Притихли как мыши. Замерли. А когда крики мужчины стихли где-то вдалеке, Терри рассмеялся и повалился на землю. Он смеялся негромко, истерично, со слезами на глазах и выражением крайней муки на избитом лице. И Мэтт не выдержал. Склонился над парнем и глубоко и страстно поцеловал его.

Это был странный поцелуй. Болезненный, соленый от слез и крови. В нем не было сладости первых чувств. В нем были отчаяние и страх. Но именно он стал тем нерушимым звеном, которое прочно сковало цепи их судеб вместе.

- Идем домой, Терри. Идем домой.

Теренс нервно кивнул и поднялся с помощью Мэтта. А когда встал, так и не отпустил его руки, продолжая крепко сжимать ладонь Мэтью в своих холодных дрожащих пальцах.

Так они и шли, крепко держась за руки. И не разжали их, даже когда оказались на пороге дома Мэтью.

Все давно разошлись, оставив после себя срач и бардак. Но сейчас Мэтту было наплевать на это. Чуть позже, когда они с Терри придут в себя и успокоятся, он сделает уборку, чтобы не расстраивать бабушку и деда. А потом... черт с ним, как-то да будет.

Пропустив Терри в дом, Мэтью закрыл дверь на замок и цепочку, и повел парня наверх в спальню. Усадил его на кровать и, улыбнувшись, провел кончиками пальцев по его разбитой губе.

- Подожди немного, я принесу аптечку, - попросил он, но Терри так его и не отпустил.

Он улыбнулся едва заметно и, потянув Мэтью на себя, вновь его поцеловал.

- Я, Теренс Хэйз, люблю тебя, Мэтью Фостер, - немного перековеркав признание самого Мэтта, сказал он и поднялся. - Сиди. Я сам принесу.

С этими словами он легонько толкнул Мэтта на кровать и направился к двери. А когда вышел в коридор, закрыл ее за собой.

Щелкнул замок, и этот звук отозвался в сердце Мэтью неконтролируемым страхом. Страшный звук пронесся в его голове дребезжащей волной и зазвенел высоко под потолком. А в следующий миг старые часы снова сошли с ума.

Бом!..

Бом!..

Бом!..

Мэтт бросил взгляд на циферблат и только и смог, что закричать, бросившись к проклятой антиквариатине, стрелки которой, сливаясь друг с другом, стремительно неслись вперед, унося его от Терри обратно в настоящее.

- Нет! Нет! Нет! - закричал Мэтью, как только мир вокруг него перестал кружиться, а стрелки часов угомонились и вернулись к привычному для себя ритму. - Да что же вы творите, чертовы тикалки!

Отчаяние горьким ядом пролилось в душу мужчины, отравляя ту слабую, искрящуюся надежду, которая зародилась в ней несколько мгновений назад. Несколько мгновений, которые стоили ему целой утраченной жизни.

- Да будьте вы...

Договорить Мэтт не успел. Вновь щелкнул дверной замок, и ручка с еле уловимым скрежетом поползла вниз.

Мэтт резко обернулся, да так и застыл, не веря своим глазам.

На пороге стоял Теренс. Взрослый, красивый, счастливый. На его лице больше не было той мрачной тени, которую Мэтт увидел, когда вернулся в Малберригейт. Казалось, перед ним стоит совсем другой человек. Человек, в глазах которого не было льда и страха. Человек, весь вид которого кричал о счастье и гармонии в душе. Человек, которого Мэтт любил так сильно, что был готов отдать за него свою жизнь.

- Что-то случилось? - спросил Терри с немного растерянной улыбкой на губах. – Ты, кажется, ругался.

- Я... – Мэтт, запнулся и тряхнул головой.

Но от его действий видение не исчезло, и он в два шага преодолел разделяющее их с Терри расстояние, чтобы тут же сжать молодого мужчину в крепких объятиях.

- Я люблю тебя, - жарко прошептал Мэтт, пряча свое лицо на плече Терри. - Я так сильно тебя люблю.

Теренс рассмеялся и обнял Мэтью в ответ.

- Ты какой-то странный, - негромко проговорил он, поглаживая Мэтта по спине. - Это на тебя так Новый Год действует? Опять вспомнил прошлое? Сколько раз тебе говорить, все давно прошло.

- Но... я так виноват...

- Глупости. Идем смотреть фейерверки. Родители ждут.

Мэтт отстранился от Терри и на миг прикрыл глаза.

Вся его прошлая жизнь стремительно сменяющими друг друга кадрами проносилась перед его мысленным взором. Все, что он знал и помнил, не стиралось из его памяти, нет, просто к тем воспоминаниям прибавлялись новые.

Их признание приехавшим бабушке и дедушке. Суровый взгляды старших родственников, нагоняй за устроенный беспорядок, и за то, что ввязались в драку. Теплые слова понимания. Слезы... их с Терри слезы от принятия. От того, что их не оттолкнули и не прогнали. Поездка домой. Разговор с родителями. Учеба. Университет. Свадьба... в Вегасе, но все же свадьба. Обручальные кольца на пальцах. Счастливые улыбки на фотографиях, где под цветочной свадебной аркой были запечатлены они с Терри.

«У меня получилось?» - мысленно спросил Мэтт и открыл глаза.

Терри никуда не исчез. Все так же улыбался и смотрел на него немного непонимающим и растерянным взглядом.

- У меня получилось! - воскликнул Мэтью, преисполненный счастья, и стиснул Теренса в удушающих объятиях.

- Что получилось, Мэтт? - спросил мужчина смеясь. - Да что с тобой? Ты что, пьян?

- Да! Да, я опьянен счастьем!

- Вот же дурак, - вновь засмеялся Терри и выкарабкался из рук Мэтта. - Идем уже, а то все пропустим.

Мэтью тоже засмеялся и, крепко сжав ладонь супруга, последовал за ним на улицу.

Там их уже ждали родители Мэтью. Отец что-то говорил о наказании для опоздавших, мама журила отца и говорила, что в праздники нельзя злиться и никого наказывать. А Мэтт смеялся. Смеялся, глядя на любимых людей, и просто сходил с ума от счастья.

Терри, вдруг, вскинул руку и помахал кому-то на противоположной стороне улицы. И когда Мэтт повернулся, чтобы посмотреть, кого мужчина приветствует, его улыбка стала еще шире.

У дома напротив стояла Холли. Незнакомый Мэтту мужчина обнимал ее за плечи и широко улыбался соседям. Сама женщина так же приветливо улыбалась, держа на руках младенца. А рядом с ними стрелял из хлопушки забавный мальчуган лет пяти.

- Почти полночь! - послышался голос отца, и Мэтт повернулся к нему.

Мужчина подошел к установленной во дворе коробке с фейерверками и поднес длинную зажигалку к фитилю. Блеснула искра, и через несколько мгновений небо озарилось яркой вспышкой сияющих огней. Раздался оглушительный грохот, сквозь который Мэтт услышал радостные поздравления, пожелания счастья, любви и...

Бом!..

Искрящиеся огни смазались в небе.

Бом!..

Фигуры родителей подернулись дымкой.

Бом!..

Сияющее счастьем лицо Терри расплылось перед глазами и истаяло, словно его никогда и не было.

Бом!..

Бом!..

Бом!..

Примечания:

* Перевод строчки из песни Рианны «Umbrella».