***

Будильник разбудил Терри в шесть утра.

В выходной день ему не обязательно было просыпаться в такую рань, но за шестнадцать лет мужчина уже привык вставать и ложиться по часам, поэтому открыл глаза за несколько секунд до звонка.

Этим рождественским утром Терри обнаружил себя спящим в гостиной на диване. Куртка валялась на полу и выглядела так, словно ею подметали тротуар после дождя. Там же валялся один его ботинок, тогда как второй так и остался на ноге.

В последнее время Терри часто напивался до беспамятства и совсем не помнил, как добирался до дома. Но вчерашний вечер ему смутно запомнился.

Кажется, на выходе из бара он столкнулся с каким-то человеком, а вот дальше все было как в тумане.

Будильник на телефоне продолжал трезвонить, и Терри протянул к нему руку, чтобы отключить проклятущую штуковину. И его голова в ответ на это простое действие отозвалась жуткой болью.

Мужчина прикрыл глаза, пытаясь справиться с приступом мигрени, и вяло подумал, что, наверное, стареет. Еще пару лет назад он мог вот так напиться, а потом бодряком идти на работу. Сегодня же он предпочел бы умереть, чем тащиться на лесопилку.

Будильник все верещал, не давая возможности снова провалиться в сон, и Терри, наконец, схватился за телефон и поднес его к глазам. После чего провел пальцем по экрану, отключая.

Колокольчик исчез с дисплея, а вместо него высветилось оповещение о входящем сообщении.

Терри открыл его и увидел поздравительную открытку от своего банка с пожеланиями Счастливого Рождества.

- И вам того же, - проговорил он сипло и сел, морщась от головокружения и боли.

Больше Терри с Рождеством никто не поздравлял. Мама после смерти отца оборвала с ним все связи, и наговорила родственникам о нем такого, что те отказывались иметь с ним хоть что-то общее, боясь позора и осуждения. Близких друзей у Терри не было, любимого человека тоже. Он жил затворником, избегая любого общества, и как следствие, все праздники проводил в полном одиночестве.

Впрочем, Терри не особо страдал от недостатка внимания. В прошлом этого самого внимания у него было даже слишком много, но, когда все успокоилось, он вздохнул с облегчением, и теперь был почти счастлив.

Сегодняшний день Терри собирался провести перед телевизором за просмотром праздничных фильмов и телепередач. Но сначала надо было принять душ и немного прибраться, чтобы не захламиться по самые уши.

Он кое-как поднялся, стащил с ноги ботинок и отнес обувь и куртку в прихожую. Потом вернулся в гостиную и пособирал со стола банки от пива и пустые упаковки от крекеров, которые послужили ему рождественским ужином. Но на кухне обнаружил, что мусорное ведро уже набито до отвала, и решил вынести пакет в урну, стоящую на заднем дворе.

На улице еще было темно. Только иллюминация соседних домов разгоняла предрассветный сумрак. А вот дом Терри утопал в темноте, что было странно, ведь он точно помнил, что повесил гирлянды и даже украсил почти засохшую тую у себя во дворе.

Вернувшись в дом, Терри включил уличное освещение, и снова пошел на улицу, чтобы проверить, что случилось с гирляндами.

А случился с ними вандализм.

Кто-то намеренно порвал провода в нескольких местах, а еще оставил на стене дома пояснительную надпись, почему так поступил.

«Педикам здесь не место. Убирайся из города», - гласило кривое художество какого-то малолетнего дегенерата, и Терри лишь удрученно покачал головой.

Сама надпись его никак не тронула, ведь за шестнадцать лет он привык к таким вот нападкам и глупым угрозам со стороны отдельных индивидуумов, не одаренных интеллектом. А вот качество современной системы образования искренне удручало мужчину.

Неведомый графоман допустил в своем послании, по меньшей мере, пять ошибок. И хорошо, если этот бездарь останется в Малберригейте коровам хвосты крутить или на буровой работать. А если не дай Бог в учителя подастся или в доктора? Это будет настоящая трагедия для тех несчастных, кто обратится к нему как к специалисту.

За этими размышлениями Терри даже не заметил, как вернулся в дом. И опомнился только, когда забирался в душевую кабинку.

Освежившись и сбрив многодневную щетину, мужчина заварил себе крепкий кофе. И, дождавшись, когда на улице посветлеет, вооружился инструментами и пошел чинить гирлянду.

Но спустя несколько минут незнакомый голос отвлек Терри от этого занятия.

Мужчина даже не сразу понял, что разговаривают именно с ним. Но когда незнакомец снова задал свой вопрос, предлагая помощь, Теренс поднял взгляд и оглянулся по сторонам. И, поскольку в округе не было ни души, Терри пришлось принять тот факт, что высокий темноволосый мужчина с прилизанной прической и в дорогом пальто обращается к нему.

- Что вам от меня нужно, мистер? - спросил он недружелюбно и, внимательно всмотревшись в лицо незнакомца, помрачнел еще сильнее.

- Спрашиваю, не нужна ли помощь?

- От вас, нет, - холодно отозвался Терри и вернулся к починке гирлянд, больше ни мгновения не желая разговаривать с этим человеком.

Мэтью Фостера он узнал бы, наверное, и через тысячу лет. Несмотря на то, что бывший приятель повзрослел и изменился, Терри так и не смог забыть, какие у него красивые, магнетические глаза. Он так часто видел их в своих снах, сначала в приятных и светлых сновидениях, потом, спустя какое-то время, в эротических, а позже уже в кошмарах, что они навеки впечатались в его память. И сейчас Терри не составило труда понять, кто явился к нему ранним рождественским утром, словно и не было шестнадцати лет разлуки, которые растянулись для него в вереницу непрекращающихся невзгод, гонений, осуждения и плевков в спину. А вот сам Мэтью позора избежал. И, судя по его холеному внешнему виду и самодовольной улыбке, на которую Терри было противно смотреть, устроил свою жизнь в лучшем виде.

- Проверить исправность гирлянды после починки в одиночку будет сложно, - не унимался мужчина. - К тому же это опасно.

- Я справлюсь, Мэтью, не переживай, - проговорил Терри едко, скручивая между собой два оголенных проводка. - Не в первый раз этим занимаюсь.

Сердце Мэтта заколотилось в груди как оголтелое. Словно безумное оно скакало то вверх, то вниз, отзываясь легким головокружением и слабостью в ногах. Во рту у мужчины пересохло, но он знал, как справиться с подобным волнением. Теперь уже знал. И потому, сделав глубокий вдох, на миг задержал дыхание. А потом чуть склонил голову к плечу, словно задумался о чем-то, и «удивленно» проговорил:

- Терри? Это ты?

Теренс хмыкнул.

«Нет, блин, Санта Клаус!» - вертелось у него на языке, но вместо этого он сказал, продолжая меланхолично скручивать гирлянду:

- А кем я еще, по-твоему, могу быть? Это мой дом, и ты прекрасно об этом знаешь.

Мэтт немного стушевался, но это была секундная слабость, и он быстро придумал, как оправдать свое удивление их встречей.

- Я слышал, что твои родители уехали из Малберригейта. Вот и подумал, что ты поехал с ними, а дом был продан. Как поживаешь? Сто лет не виделись.

- Нормально, - ответил Терри, искренне недоумевая, зачем Мэтт пришел к его дому и пытается навязать ему разговор. - Как у всех. Не лучше, не хуже.

- Ну, это не плохо, - улыбнулся Мэтью несмело.

Впрочем, все его потуги скрыть волнение были бессмысленны, потому что Терри на него не смотрел.

- Так, может, все же помочь? - предпринял он еще одну попытку. - Так будет быстрее.

- Не нужно, - ответил мужчина и, понимая, что этот разговор может пойти по кругу, сложил инструменты в карман и поднялся со ступеней. - Все доброго, Мэтт. Поболтал бы с тобой еще, но меня ждут дела.

С этими словами Теренс развернулся и, поднявшись на крыльцо, вошел в дом.

Странно, но внезапное появление старого друга, из-за которого жизнь Терри однажды превратилась в кромешный ад, никак не взволновало его. И единственное, что мужчина почувствовал, это легкую досаду на душе из-за того, что ему помешали починить гирлянду.

Впрочем, вряд ли Мэтт будет стоять под его домом до самого вечера. Так что заняться починкой можно будет и позже.

***

«Дела...»

Мэтт прекрасно понимал, что никаких дел у Терри нет, но мужчина ясно дал ему понять, что не желает общаться. Это немного задело Мэтью, но, в то же время, еще раз напомнило, что за ошибки прошлого всегда приходится платить.

И он заплатил бы, если бы от него потребовали платы. Но Терри не требовал. И, судя по всему, совсем не хотел никаких компенсаций за нанесенную ему в прошлом обиду.

Мэтт сделал глубокий вдох.

Холодный воздух ворвался в его грудь, обжигая легкие, и только теперь мужчина понял, что вот уже несколько мгновений даже не дышал, ожидая, что, быть может, Терри еще выйдет на улицу, и тогда...

Что произошло бы в таком случае, Мэтью не имел ни малейшего понятия. Но интуиция не просто подсказывала, она дурным голосом вопила, что ничего хорошего точно не случилось бы.

Постояв еще немного, гипнотизируя окна дома, стены которого прятали от него Терри, Мэтт подумал, что не стоит привлекать к себе излишнее внимание, и направился домой.

Бродить по городу ему больше не хотелось. Слушать упреки матери тоже. Но делать было нечего, и мужчина вернулся домой.

Впрочем, его опасения по поводу нотаций не оправдались. Мама обиделась и не разговаривала с Мэттом до самого вечера. Отец так же не был словоохотлив, и за целый день перекинулся с сыном лишь несколькими короткими фразами. Поэтому все остальное время Мэтт провел в одиночестве.

Не сказать, что ему было некомфортно или неуютно от этого, но настроения бойкот родителей ему не добавлял.

Наверное, раньше Мэтт очень огорчился бы по этому поводу. Непременно обиделся бы в ответ и дулся бы недели две, не меньше. Теперь же... теперь он воспринимал ситуацию как шанс побыть наедине со своими мыслями. И мысли эти, надо сказать, были довольно мрачными.

Образ Терри никак не шел из головы мужчины. Загнанные в далекий чулан сердца чувства взбрыкнули и напомнили о себе приступом тахикардии. И сколько бы Мэтт ни уговаривал себя, что все это лишь отголосок прошлого, справиться с эмоциями у него не получалось.

Обратись он с этим вопросом к психологу, и тот непременно сказал бы, что его настиг кризис среднего возраста.

«А вы разве не знали, что и в тридцать такое возможно?» - звучал в голове Мэтта воображаемый голос умудренного жизнью доктора. – «Ваши чувства – это лишь остаточный след от юношеской травмы. Это не любовь, а, скорее всего, жалость, которую очень легко спутать с этим светлым и нежным чувством».

Вот только... Мэтту не было жалко Терри.

Чувства, расковырявшие его сердце и вырвавшиеся из глубин души в тот миг, когда он встретился взглядом с сидящим на крыльце мужчиной, были далеки от жалости. Да, Боги! Их можно было назвать чем угодно, но только не жалостью. В тот момент Мэтт испытал целый водоворот эмоций. Восторг, радость от встречи, грусть по утраченному общению и бесконечное сожаление о том, что ничего нельзя изменить.

Терри был для него не просто другом. Он был светом. Тем самым, который согревал в холод, и который разгонял мрак в сердце. Он не был первым, в кого Мэтт влюбился. Но он был тем, кого мужчина любил сильнее всего.

И хоть юношеству свойственно гиперболизировать значение тех или иных чувств, Мэтт был уверен, что ничуть не преувеличивал в прошлом, ведь эмоции, которые он испытал сегодня, по силе и размаху не отличалось от феерии, царящей в его душе шестнадцать лет назад.

Терри был для него многим. Не всем, как любят писать влюбленные романтики, а именно многим. Надеждой, мечтой, сладкой грезой. А еще источником страха. Страха, который теперь казался нелепым и смешным. Вот только смех быстро оборачивался слезами, и посмеяться над собой прошлым почему-то не получалось.

Мэтт думал.

Думал, размышлял, вспоминал. Искал поводы для встречи, отвергал их, вновь искал и снова отвергал. И, в конце концов, так утомился от этого занятия, что сам не заметил, как уснул. Но когда солнце нового дня озарило небо, прогнав сумрак далеко на запад, мужчина открыл глаза и улыбнулся.

Пусть прошлого не вернуть. Пусть все безвозвратно утрачено и мосты сожжены. Все это пустяк. Ведь если руки растут не из жопы, то всегда можно возвести новые переправы. И именно этим Мэтт собирался заняться в ближайшее время.

***

Второй день Рождества поприветствовал Мэтью стеснительно выглянувшим из-за плотных туч солнцем, лучи которого игриво скользнули по позолоченным бокам старинных часов и вновь скрылись за затянувшей небо сизой пеленой. Яркие синие проплешины в дымчатой серости говорили о том, что, возможно к вечеру, на небе можно будет разглядеть звезды. И прогноз погоды, передаваемый по радио, подтверждал предположения мужчины.

В отличие от предыдущего дня, настроение Мэтта по пробуждении было значительно лучше. Бодрый настрой толкал его на свершения, и мужчина не стал разлеживаться, как обычно делал в свои выходные.

Спустившись к завтраку, он поприветствовал родителей, которые все еще немного сердились на него, и, пожелав им доброго утра, сел за стол.

Завтракать в тишине Мэтту не хотелось, и потому он завязал с родителями непринужденный разговор. Сначала мама всячески отмалчивалась, но потом все же присоединилась к беседе, и уже через полчаса, казалось, что никакой ссоры между ними и не было вовсе.

- Чем собираешься заняться сегодня? - спросила женщина, придвигая к сыну тарелку с булочками.

- Есть одно дело, которое мне хотелось бы решить как можно скорее, - туманно отозвался Мэтт и обмакнул кусочек сдобного теста в сливочный соус.

- Надеюсь, это дело касается Холли? - очень осторожно поинтересовалась мама, за что и была удостоена сурового взгляда отца.

Но Мэтт на ее слова лишь улыбнулся и покачал головой.

- Нет. Холли это никак не касается. Это касается меня, - ответил он вполне миролюбиво и отправил булочку в рот.

Прожевав сдобу, Мэтт запил ее глотком кофе и с благодарной улыбкой поднялся из-за стола.

- Большое спасибо за завтрак, но мне надо идти, - сказал он, придвигая свой стул обратно к столу.

- Но, Мэтти, я думала ты поедешь с нами к Брайансам. Они так давно зазывали нас всех в гости, - встрепенулась мама.

- Прости, в этот раз без меня, - извинился мужчина. - У меня, правда, есть очень важное дело.

- Но...

- Бэтани, - отец накрыл руку женщины ладонью и мотнул головой. - Ну что ему делать у Оливии и Гранта? Слушать их жалобы на здоровье и неблагодарных детей? К тому же, если Мэтт поедет с нами, мы сами не сможем пожаловаться им на его поведение. Ступай, сынок, ступай.

Мужчина махнул рукой, призывая сына поторопиться, пока мама вновь не затянула свою песню.

А Мэтт лишь благодарно улыбнулся ему и, еще раз поблагодарив родителей за завтрак, направился к выходу из дома.

***

Когда долго работаешь в рекламном бизнесе, придумать какую-нибудь идею труда не составляет. Если бы не многолетний опыт в этой сфере, Мэтт, наверное, до следующего Рождества думал бы над тем, как ему подобраться к ставшему замкнутым и нелюдимым Терри. Но привычка почти мгновенно использовать всю доступную информацию, сыграла Мэтью на руку, и к дому старого знакомого мужчина приближался с хорошо проработанным планом действий и двумя стаканчиками свежесваренного кофе.

Калитка оказалась не заперта, и, судя по состоянию давно сломанного замка с застарелыми пятнами ржавчины на неисправном механизме, не запиралась она уже очень давно. Смерив взглядом очередное доказательство ограниченности мыслительных способностей некоторых жителей Малберригейта, Мэтт раздраженно поджал губы и направился к дому Терри. Поднялся по скрипучим ступенькам и, остановившись возле двери, нажал на кнопку звонка, который, впрочем, никак не отозвался на его действия, продолжив стоять на страже тишины и безмолвия провинциального утра.

Нажав на кнопку еще пару раз, но так и не получив никаких результатов, Мэтт вздохнул и, вскинув руку, громко постучал. После чего сделал небольшой шаг назад, чтобы не получить дверью по лицу, и с замиранием сердца принялся ждать, когда ему откроют.

***

Настойчивый стук в дверь застал Теренса в душе.

Мужчина еще немного постоял под горячими струями воды, надеясь, что незваный визитер уберется куда подальше, но спустя минуту стук повторился, и Терри подумал, что это может быть что-то важное.

Среди соседей он популярностью не пользовался, но иногда в выходные дни его могли попросить что-нибудь починить. И Терри охотно брался за любую подработку, что позволяло ему кое-как сводить концы с концами и платить налоги на дом.

Выбравшись из душа и натянув на себя первые попавшиеся вещи, мужчина наспех вытер волосы полотенцем и открыл дверь. Но тут же пожалел об этом, так как на пороге у него стоял Мэтт, сверкая белозубой улыбкой, забота о которой наверняка влетала ему в копеечку.

- Что тебе нужно? - спросил Терри раздраженно, чувствуя, как по влажной коже бегут противные мурашки из-за ворвавшегося в дом зимнего ветра.

Не самое дружелюбное приветствие совсем не отпугнуло Мэтью, и даже наоборот, придало мужчине чуть больше уверенности.

Он улыбнулся еще приветливее и протянул Терри подставку, на которой стояли два накрытых крышками кофейных стаканчика.

- Нужна твоя помощь, - без долгих предисловий начал он, хватая быка за рога. - Мы можем поговорить?

- Не думаю, что у меня есть на это время, - отрезал Терри, игнорируя кофе.

И уже хотел было захлопнуть дверь, но Мэтт его остановил:

- Выслушай хотя бы! Может быть, заинтересуешься.

Терри закатил глаза, точно зная, что не заинтересуется, но проклятая вежливость не позволила ему уйти.

- Выкладывай, только быстрее. Холодно.

- Так может, пригласишь меня в дом? Будет теплее, - несмело предложил Мэтт, хотя на самом деле прекрасно понимал, что в дом его никто не впустит.

Терри смерил его раздраженным взглядом. И вместо пригласительного жеста, протянул руку в сторону, снял с прибитого к стене крючка свою куртку и, укутавшись в нее, вышел за дверь, ясно давая понять Мэтью, что в его доме он гость не только непрошенный, но и крайне нежеланный.

- Выкладывай уже, - накидывая капюшон на мокрые волосы, поторопил мужчину Терри.

- Ну ладно, - пожал Мэтт плечами и вновь протянул Теренсу кофе. - Бери, согреешься немного, пока я буду говорить.

- Начинай, - поторопил Терри, сложив руки на груди. - У тебя есть две минуты. И давай по существу, Мэтт. У меня, правда, нет времени на всякую ерунду.

Мэтью согласно кивнул и, поставив кофе на небольшой столик, который стоял у Терри на веранде, достал из кармана сигареты.

- Ты не против, если я закурю? - спросил он у мужчины, и когда тот с безразличием махнул рукой, подкурил сигарету.

- Я слышал, ты работаешь на лесопилке, - начал Мэтт, выпуская в воздух сизую струйку дыма.

Терри кивнул и нахмурился.

- Так вот, я работаю в рекламном агентстве, и к нам недавно поступил крупный заказ на рекламу рабочей одежды, связанной с этой промышленностью. Мне нужна консультация. Ты, как работник, мог бы рассказать мне о нюансах. Указать на слабые стороны и подсказать, что в подобных вещах самое важное. Я понимаю, что тебе это может показать нелепостью и пустяком, но у нашей фирмы хорошая репутация, и я не хочу портить ее ложной информацией. Конечно, твоя помощь не будет благотворительной акцией, и тебе хорошо заплатят. Так что, я предлагаю тебе небольшую подработку.

- Прости, Мэтт, но у меня нет времени на эту ерунду, - ответил Терри.

Он не мог даже представить себе ситуацию, в которой согласился бы на сотрудничество с этим человеком. И потому отказал ему без малейших колебаний.

- Если это все, то я пойду. В округе полно лесопилок. Уверен, кто-нибудь из рабочих согласится тебе помочь.

С этими словами Теренс ушел в дом и поспешно закрыл дверь, чтобы избежать дальнейшего разговора.

А Мэтт смотрел на вновь захлопнувшуюся перед его носом дверь и хмурился.

«Просто никогда не бывает», - звучал в его мыслях голос давно покойной бабушки. – «Любое достижение требует усилий и полной самоотдачи».

Конечно, наставляя своего внука, женщина имела в виду учебу, но так уж получилось, что эти слова Мэтт взял за основу своего продвижения по карьерной лестнице. За что бы он ни брался, с какими бы трудностями ни сталкивался на этом тернистом пути, он всегда был готов к борьбе. И сейчас ничего не изменилось.

- Хорошего дня, Терри! - громко сказал он, надеясь, что его слова будут услышаны, и, сделав еще одну глубокую затяжку, спустился с крыльца.

Одна неудача еще не признак полного провала. И если эта дверь захлопнулась, то надо просто постучать в другую.

Простая истина, следуя которой всегда придешь к успеху. К тому же, Мэтт уже знал, в какую именно дверь он постучит, и кому нанесет свой очередной визит.

***

«Какого хрена тебе от меня нужно?» - со злостью подумал Терри, выглядывая сквозь прозрачную шторку во двор, чтобы убедиться, что Мэтт не станет торчать под его дверью. – «Что ты задумал, Мэтью? Зачем явился?»

Появление старого друга, в которого Терри когда-то был влюблен, стало для мужчины очень неприятной неожиданностью. И хоть его чувства давно остыли, он все равно не смог остаться к Мэтью полностью равнодушным.

Прошло шестнадцать лет с момента их последней встречи. И много воды утекло с тех пор. Теренсу пришлось пройти через все круги ада, прежде чем он обрел душевную гармонию и мудрость, позволившие ему достойно принимать осуждение окружающих. Он кое-как наладил свою жизнь, приспособился к косым взглядам и оскорблениям, даже сумел встать на ноги, несмотря на отсутствие образования. Но вот явился ночной кошмар его юных лет, и с настойчивостью самого упертого барана пытается снова разворошить осиное гнездо давно издохших чувств.

Терри наблюдал за тем, как Мэтью, одетый в модное пальто, идеально выглаженные брюки и до блеска начищенные ботинки спускается с его крыльца и идет к калитке. Как оглядывается на дом, словно пытается запомнить все в мельчайших подробностях или оценить его стоимость. И как у самого выхода со двора бросает в урну стаканчики так и не тронутого кофе. А потом уходит, спрятав руки в карманы и чему-то улыбаясь.

«И что его так обрадовало?» - спросил себя Терри, чувствуя, как сердце ускоряет бег, только не от нежных чувств к старому приятелю, а, скорее, от затаенного страха перед переменами, которые этот самый приятель мог принести в его жизнь. – «Ненормальный какой-то. Нашел к кому обратиться за помощью!»

Вообще, появление Мэтта на пороге своего дома Терри считал вопиющей наглостью. Сам бы он, на месте мужчины, ни за что на такое не отважился. Но, похоже, работая рекламным агентом, Мэтью растерял остатки совести, и теперь не гнушался ничем, лишь бы урвать побольше денег.

Не то, чтобы Терри осуждал такое поведение. Ведь каждый человек боролся за место под солнцем как умел. Но он совершенно не хотел становиться для Мэтта инструментом этой борьбы, и решил, что будет избегать встречи с мужчиной, пока тот не уедет.

Немного успокоившись этими мыслями, Терри завалился на диван и включил телевизор.

По местному каналу шла передача о зимнем отпуске на Великих Озерах. И вскоре Терри увлекся рассказом ведущего, который демонстрировал зрителям великолепные пейзажи и самые живописные уголки для отдыха и рыбалки. Красота заснеженной природы вернула в душу Теренса покой, и уже совсем скоро он выбросил из своей головы и Мэтью, и его предложение.

А зря...