Джулиан поежился, когда холодный воздух коснулся его кожи. Пытаясь в полусне найти одеяло, он нащупал лишь колючую замерзшую траву. Глаза тут же открылись, и полное отсутствие понимания охватило его. Поднявшись на ноги, он огляделся.

Вокруг был только лес и гробовая тишина. Потирая заспанные глаза, Росс чувствовал, как болела голова. Он не мог вспомнить, как очутился тут. Он точно был уверен, что ложился спать в общей комнате, как и все остальные. И, насколько он знал, лунатизма у него никогда не было.

В стороне от него лежало еще двое. У дерева устроился парнишка в очках, которого Джул знал лишь как «мистер Уиллсон» — тот самый второй аутсайдер в их коллективе, который предпочитал справляться со всеми заданиями в гордом одиночестве. А левее — пышная девушка, которая была одной из тех, с кем сцепилась Кира в первый же день их встречи.

Они зашевелились, когда услышали тихое шуршание листвы под ногами Джулиана. Парнишка проснулся и стал ощупывать себя по лицу в попытке найти очки. Девушка поднялась на ноги, недовольно пыхтя из-за запачканной одежды.

— И что мы тут делаем? — спросила она.

— Новое задание, очевидно, — ответил Джулиан, помогая парню подняться.

— Я почти ничего не вижу, — сказал он, держась за дерево. — Они перенесли нас сюда, но не надели на меня очки?

— Это паршиво, — согласилась девушка. — Не то, чтобы мне жаль тебя. Просто если нам нужно работать в команде, то ты точно будешь только мешать, — она показала язык обиженному и поглядела на Джулиана. — Эй, что это у тебя?

Она хотела коснуться его груди, но Росс отступил на шаг. Пальцы нащупали бумажный конверт, прикрепленный к футболке. Сорвав и открыв тот, Джулиан увидел письмо и небольшую записку. Надпись на последней гласила: «Преимущество, полученное во время игры в «захват флага»». Джулиан без сомнений убрал бумажку в карман, не торопясь напоминать новой команде о его маленьком превосходстве.

В темноте едва можно было разобрать написанное в письме. Джулиан двинулся туда, где больше всего сквозь кроны деревьев просвечивала луна. И в этом тусклом свете, почти приближаясь носом к бумаге, Росс зачитал:

— «Доброй ночи, участники. Погода в лесу не располагает находиться здесь долго. Поэтому объявляем о новом задании. Ваша цель — добраться до лестниц до восхода солнца. Удачи», — он недовольно сложил лист пополам и убрал в карман. — Что ж... Нам действительно придется работать в команде.

— Нужно найти мох, — сказал парнишка в очках. — Где мох — там и север.

— Ага, а еще можно по звездам ориентироваться, — саркастично согласилась девушка и ударила парня по затылку. — Ты хоть знаешь, в какой стороне света лестницы эти?

Джулиан игнорировал их, оглядываясь по сторонам. Он едва понимал, где они находились. Все его ориентация в этих лесах осталась в том вечере, когда он бегал здесь без футболки. Но ни одна коряга не казалась ему знакомой. Точнее, все они были одинаковыми.

— Как вас зовут хоть? — спросил он, поворачиваясь к напарникам.

— Оливер, — ответил парнишка. — Оливер Уиллсон.

— Меня зовут Джесс, — выпятила бедро девушка, — но ты можешь звать меня замуж.

— Ужаснее подката я еще не слышал, — шепнул Оливер.

— А ты много их слышал? — усмехнулась Джесс. — Умник.

— Джулиан, — представился Росс и пошел вперед. — Мне кажется, нам туда. До рассвета еще много времени. Надо посмотреть, может тут есть какие-то ориентиры или подсказки...

Он остановился, осматривая место, где они находились. Недолго думая, он снял с себя кроссовок, а следом за ним носок. Подняв глаза на напарников, с непониманием наблюдающих за ним, он улыбнулся и положил вещь между корней деревьев.

— Отмечу начальную точку, — пояснил он, натягивая кроссовок обратно. — Но не слишком заметно, чтобы другие не увидели. Мало ли захотят помешать.

Они шли долго. Озираясь по сторонам в поисках хоть чего-то, что сможет подсказать им верный путь. Оливер постоянно отставал, спотыкаясь о ветки и жалуясь на свою близорукость. Джесс это больше, чем раздражало. Они, как женатая парочка, сцеплялись по каждому пустяку. И если девушке это, казалось, доставляло даже удовольствие, Уиллсон фыркал и бурчал себе что-то под нос.

Лес холодный и едва живой. Ни одной души, кроме трех идущих. Джулиан даже на секунду подумал, что только их отправили сюда. Но на мокрой земле он увидел свежие шаги. Принадлежать им они не могли. Шел кто-то тяжелый, с широкой ступней и, судя по всему, шел быстро. Однако было тихо.

— Чувствую себя Китнисс из «Голодных игр», — сказала Джесс. — Будто бы мы тут все противники, и если сейчас на кого-то наткнемся, то будем драться за жизнь.

— Мы и так противники, — напомнил Оливер, шмыгая носом. — Не понимаю, зачем все эти командные игры, если по итогу победит один.

— Скажи, Олли, если ты противен мне, это делает тебя моим противником? — спросила она.

— Отстань, — фыркнул он. — Вы не замерзли? Я вот да. И еще есть хочется.

— Поедим, когда придем, — отрезал Джулиан и остановился, поднимая руку на уровень головы. — Тише. Слышите?

Они прислушались. Ветер свистел между полураздетых деревьев, где-то слышались громкие разговоры. Они были не одни, и кто-то точно так же, как и они, пытался найти дорогу домой. Но не это привлекло внимание Джулиана. Он услышал, как где-то вдалеке журчит река. Найти ее — и можно понять, куда идти. Там-то Росс сориентируется. Может, где-то там до сих пор лежит его футболка, оставленная Йерим во время игры.

Джул не мог объяснить, что искал бегающими туда-сюда глазами. Вся растительность была одинаковой, а лужи везде грязными и холодными. Он думал, что они заплутали. Но для того, чтобы заплутать — необходимо знать, где ты был изначально.

Тяжело вздыхая, он остановился, прислонился к дереву и поправил кроссовок, натирающий ногу. Оливер сел на холодную землю, уронив голову вниз. Он все продолжал жаловаться на то, что желудок требовал еды. Но у них не было времени на то, чтобы искать какие-то ягоды или грибы. Об охоте и говорить нечего — до рассвета всего несколько часов, дом совсем близко, а присутствие тут живности под большим вопросом. Нужно было просто продолжать идти.

Среди дубов стали появляться другие деревья. Сосновые иглы приглушали шаги, но и следов на них не было видно. Джулиан понимал, что не видел хвойных деревьев тогда, когда они бегали. Значит, ушел слишком далеко от нужного места.

— Я устала, — объявила Джесс. — Мои ноги не привыкли так много ходить.

— Хочешь — оставайся, — бросил Джулиан, продолжая идти. — Мы тут не для того, чтобы жаловаться на усталость. Может, тут будет точно так же, как при «захвате флага». Всех, кто не доберется до рассвета — просто выкинут.

Джесс что-то пробурчала себе под нос, но, прихрамывая, последовала за напарниками. Оливер, на удивление, ныть перестал. Он просто шел за Джулом, пытаясь не потерять его из виду. Шел даже слишком близко, поэтому часто врезался в спину, когда Росс резко решал остановиться.

Воздух становился все холоднее, а шелест воды — громче. Джулиан ускорил шаг и вскоре вывел команду к реке. Однако они были совсем не там, где пару дней назад стояли рейнджеры и охраняли границу. И все же двигаться вдоль русла было куда логичнее, чем просто плестись по лесу.

Ноги то и дело соскальзывали в ледяную воду, и через несколько минут быстрого шага по одному ботинку у каждого были сырыми. Обнимая себя за плечи, Оливер отошел в сторону, стараясь не подходить к воде слишком близко. Он то и дело шмыгал носом, но виду, что замерз, особо не подавал. Джул холода не ощущал. Его грел быстрый шаг и нервное возбуждение.

С одной стороны, он был рад, что был в команде с этими двумя. Он их толком не знал и брать ответственность за них было как-то проще. С другой — он не переставал думать о том, где и с кем Йерим. Выберется ли она из леса. Все, что он хотел увидеть, подойдя к лестнице — невозмутимое лицо девушки, которая не выходила у него из головы.

Когда Йерим открыла глаза, Кира уже сидела над ней, тыкая пальцем в плечо. Наверное, Чайковская — первое в списке, чего она не хотела видеть при пробуждении. А темный лес и какое-то письмо на груди были на втором и третьем месте. Поднявшись на ноги, Хван отряхнулась. Она отцепила конверт с футболки и открыла его. Лежавшая там записка рассказывала о смысле задания. Больше ничего.

— Я так рада, что мы вместе, — заявила Кира. — У нас есть шанс познакомиться поближе.

— Я не знакомлюсь, — качнула головой Йерим, касаясь ствола дерева. Она попыталась ухватиться рукой за сук, но даже ее высокого роста не хватало. Повернувшись к Кире, Йерим засомневалась. — Сможешь подсадить?

— Зачем? — свела брови Кира. — Как человек, просидевший всю игру на дереве, не советую. Страшно.

— Хочу посмотреть, куда нам идти, — пожала плечами Хван, смотря на Киру, как на дурочку, которая не понимала очевидных вещей. — Просто помоги мне ухватиться и все.

Кира поморгала, но тут же поняла, что от нее требовалось. Она подбежала к дереву и присела, позволяя Йерим поставить на свое плечо ногу. Тощей Чайковской с трудом удалось не застонать, когда Хван только начала опираться. Но тогда, когда та полностью перенесла весь вес на хлипкие кости, обтянутые кожей, Чайковская заскулила и захныкала.

— Привстань, — сказала Йерим, пальцами касаясь ветки.

Кира, кряхтя и пыжась, попыталась распрямить ноги. Небольшого усилия хватило, чтобы Хван крепко ухватилась двумя руками и обняла ногами ствол дерева. Она, как белка, быстро вскарабкалась наверх.

Но дальше действовала медленно, осторожно прощупывая каждую ветку. Если слышала хоть какой-то подозрительный хруст — выбирала другую. Не хватало свалиться и свернуть себе шею. Длинные ноги будто были созданы для того, что ползать по деревьям. И, хватаясь руками и ногами за толстые сучья, Йерим быстро оказалась наверху.

Держась одной рукой за ветку и твердо стоя на двух других, Хван попыталась увидеть хоть что-нибудь, что могло им дать подсказку, куда двигаться. Она покрутила головой, но все, что растилось перед ее взором — деревья, деревья и еще раз деревья.

И все же, прищурив глаза, она заметила тонко тянущуюся ниточку дыма. Слишком высоко для костра, который могли разжечь другие участники. Пытаясь подняться еще выше, нога соскользнула. Успев схватиться руками, обдирая кожу на ладонях, Йерим напряженно вздохнула.

Она была более чем уверена, что именно туда им нужно двигаться. Ведь она замечала дымоход на крыше дома, но не знала, куда он вел. Должно быть, в комнату наставников, потому что в их гостиной, очевидно, открытого огня не было.

Спуск вниз был медленнее и опаснее, и когда ноги коснулись шелестящей листвы, Йерим выдохнула. Она посмотрела на ладони: из-под содранной немного проступила кровь. Чесалось и жгло, но не болело. С этим можно было разобраться и потом.

— Нам туда, — сказала она, указывая путь. — Будем двигаться вперед и придем куда-нибудь.

— Ну, «куда-нибудь» меня не устраивает, — надула губы Кира.

— Тогда «будем двигаться вперед и точно выйдем к этим дебильным лестницам», — проговорила Йерим, — так тебя устраивает?

Кира, соглашаясь, кидаясь вдогонку за напарницей, которая уже на несколько шагов ушла вперед.

Молчать было невыносимо. Темнота, холод и неизвестная местность буквально давили на Чайковскую и ее язык, заставляя ее говорить или комментировать все, что она видела. Йерим не отвечала или издавала звуки типа «угу», нехотя соглашаясь с какими-то утверждениями.

— А можно вопрос? — спросила Чайковская, снова выравнивая шаг с напарницей.

— Нет.

— Ну, пожа-а-алуйста, — пропищала Кира. — Всего один.

Йерим вздохнула.

— Ладно, — согласилась она. — Какой вопрос?

— Почему ты не доверяешь людям, но доверяешь Джулиану? Он тебе нравится?

— Почему он должен мне нравится? — вспылила Хван. — Может, в девятнадцать лет на уме действительно могут быть одни мальчики, но мне совершенно не до того, чтобы влюбляться в кого-то.

— Но ты доверяешь ему.

— Это два вопроса.

— Я не отстану, пока не ответишь, — заявила Кира, задирая подбородок. — Почему?

Йерим остановилась и развернулась к спутнице, которая так старательно пыталась сравнять их шаги, но все равно через пару минут оставалась позади.

Светлое помещение было наполнено сотнями людей и шумом от грохота колесиков на чемоданах. Йерим и Йонсу, держа мать за руки, спешно переставляли ножки, стуча ботиночками по светлой плитке. Они не хотели улетать из страны, в которой провели последнюю неделю. Но в то же время обсуждали, какие сувениры кому из родственников раздарят и представляли, как будут рассказывать бабушке и дедушке об их приключениях.

Отец выглядел хмурым. Только вчера он узнал о сокращении. И пусть дети не понимали значения этого слова, Йонсу быстро смекнул, что денег в семье теперь станет мало. Нельзя сказать, что они жили, как в сказке, но могли позволить себе отпуск за границей раз в год. А теперь, наверное, придется отказаться от многого.

И все же для близнецов это не было особой проблемой. Они не знали, что такое деньги, каким трудом они добываются и как должны пахнуть. Мать пыталась отвлекать детей, чтобы те не приставали к отцу с разговорами о пустом и бессмысленном.

Йерим нравилось кататься на эскалаторах. Она мечтала провести день, просто бегая туда-сюда, спускаясь вниз и поднимаясь вверх. И, стоя на движущихся ступеньках, она наблюдала, как пол медленно отдалялся.

Приятный женский голос объявил о скором завершении посадки в самолет. Семья Хван подошла к высоким, как казалось близнецам, скамейках с мягкими сиденьями. Отец помог Йерим сесть, а Йонсу залез сам.

Тогда Йерим не понимала, почему взгляд матери был таким печальным и отрешенным.

— Посидите здесь, ладно? — сказал отец, присаживаясь на корточки перед детьми. — Мы сейчас сходим кое-что узнать и вернемся. Хорошо? Никуда не убегайте, — он поднялся, взял чемодан и бросил: — Мы скоро.

Йерим и Йонсу, взявшись за руки, наблюдали за тем, как родительские фигуры отдаляются. Прошло достаточно времени с того момента, как те скрылись за углом. Близнецы начинали нервничать, но больше от того, что остались одни. Им неуютно было сидеть в просторном зале, будучи маленькими детьми, оставленными на пять минут ради какого-то важного дела.

И вновь тот приятный женский голос объявил о конце посадки. Спустя еще немного времени Хваны услышали, как взлетел самолет. Йонсу крепко сжал пальцы сестры, видя, что по ее пухлым щечкам скатилась первая слеза.

— Эй, — шепнул он. — Ты чего? Это не наш самолет. Родители ведь еще не вернулись.

Но они так и не возвращались. Шло время, а близнецы так и сидели в холле, болтая свисающими со скамьи ножками.

Йерим, как сейчас, помнила тот красный свитер расцветки божьей коровки и такие же красные ботиночки с черной, иногда скрипящей подошвой. Йонсу тогда был похож на пчелку: полосатая кофточка и рожки на пружинках с круглыми помпонами желтого цвета на концах. Два маленький ярких пятнышка, оставшиеся одни в мире, который с каждой минутой становился все темнее и темнее. И дело даже не в том, что солнце за панорамными окнами стремительно уползало за горизонт.

Минуты казались часами, и время шло, но из-за угла так никто и не выходил. Йерим на каждый приближающийся стук колесиков оборачивалась и тут же расстраивалась, потому что видела лица, которые все для нее были одинаково не родными.

И когда она перестала ждать, опустив взгляд к полу, она заметила, как блестяще туфли и строгие темные штаны со стрелками появились перед ней. Темнокожий мужчина с кобурой на поясе и рацией в руке опустился на колени перед ними.

— Что, детишки, потерялись? — спросил он на английском. — Не понимаете?

Он взял Йерим за руку, пытаясь потянуть за собой, но та, вцепившись тонкими маленькими пальцами за поручень, закричала и заплакала. Йонсу тоже не хотел никуда идти, кулачками избивая охранника по предплечью.

Детское отчаянье, вырывающееся через писклявый крик и тщетные попытки отбиться, захватили Хванов. Они верили, до последнего верили, что за ними придут. Не хотели уходить куда-то, ведь думали, что родители потеряют их, когда вернутся.

Но уже тогда в голове устраивалась, как котенок, свернувшийся клубочком, одна мысль.

Их бросили. Просто оставили одних.

— Я рассказывала о ситуации с Йонсу на занятии психологией, — сказала Йерим, однако, ни о чем больше не говоря. — Этого достаточно, чтобы иметь представление о том, почему я не хочу никому доверять.

Кира неудовлетворенно, но кивнула, вновь пускаясь быстрым шагом за уходящей вперед спутницей. Снова молчали. И это более чем устраивало Хван. Она все думала о том дне, когда родители их бросили. Думала о том, как поступил Йонсу. Она была уверена, что сдержала бы предательство всего человечества. Но за пару лет потерять трех самых близких для нее людей было слишком большой ценой, чтобы понять, что абсолютно никто не заслуживает, чтобы им доверяли.

И даже Джулиан, который пытался казаться милым и заботливым со своей помощью в играх, со своими спорами с другими и с тем, как он забирал Киру курить, когда видел, что та надоедала Йерим. Росс мог просто в один момент уйти, мог поступить с ней как-то плохо, делая и без того разбитому сердцу больно.

Она не могла допустить этого снова. И, не зная мотивов Джулиана, не зная его истинных помыслов, Хван не торопилась впускать его в свою душу. Несмотря на то, как он себя вел.

Когда Юэль открыл глаза, он увидел, как Йонсу уже читал письмо. Заметив движение, Хван подошел к Экстрёму и улыбнулся, протягивая небольшую бумажку.

— Нам разделили преимущество, — пояснил он. — Теперь и ты, и я, можем использовать его тогда, когда захотим.

— Не думаешь, что это не просто так? — спросил Юэль, поднимаясь на ноги. Он заметил, как одновременно с ним проснулся еще один парнишка. — А ты кто?

— Тоби, — ответил он, протягивая руку. — Мы были в одной команде во время захвата флага, но это очевидно. И вы, наверное, меня не помните.

— Что ты?! — заулыбался Йонсу, похлопывая его по плечу. — Ты был одним из рейнджеров у реки, верно?

— Да, — удивленно выдохнул Тоби. — Мы, кстати, недалеко от того места, где стоял наш флаг. Значит... Нам туда. Нам ведь надо вернуться домой?

Он указал рукой в противоположное направление и, получив одобрительные взгляды от команды, двинулся вперед.

— Какой сообразительный, — шепнул Йонсу Юэлю, приближаясь к его уху. Экстрём вздрогнул, делая шаг в сторону. — Да чего ты такой дерганный последнее время?

— Может, потому что ты залез ко мне, когда я был в душе? — ответил он. — Я не гей, если ты так думаешь.

— Я тоже, — заулыбался Йонсу. — Но в первый день мне показалось, что...

— Мало ли, что тебе показалось, — рыкнул Юэль, ускоряя шаг.

Все это лишь забавило Хвана. Он пустился вдогонку устремившимся вперед компаньонам и, идя рядом с Тоби, поглядел на светловолосого паренька. В темноте он видел лишь то, как четко очерчены его грудные мышцы под майкой. И отметил, как красиво тянулись вены на его руках.

— Расскажи о себе, — попросил Йонсу. — Раз мы уж тут вместе, то это отличный повод узнать друг друга. Почему ты решил сюда приехать?

— Как сказать, — смутился Тоби. — В школе я был капитаном сборной по футболу, но потом в выпускном классе пристрастился к алкоголю и наркотикам. Это все из-за того, что родители решили развестись, наверное. А теперь мне двадцать шесть лет, и я не знаю, что делать. У меня ни образования, ни карьеры. Мне говорили, что я смогу сделать карьеру спортсмена, но кому нужен наркоман, правда?

Йонсу хмыкнул.

— Ну, телосложение у тебя никуда не ушло, — отметил он, касаясь крепкого плеча Тоби.

Юэль, идущий позади них, недовольно поглядывал за тем, кем Хван то ли флиртовал, то ли просто пытался быть любезным. А может, ему действительно было интересно, и он хотел наладить контакт с другими участниками. И все равно какое-то острое чувство покалывало в груди.

— Я пытаюсь заниматься дома и много хожу пешком, но... но это все равно не поможет мне наладить жизнь, — улыбнулся Тоби. — И спасибо, что отметил это. Это... важно для меня.

Они обменялись двусмысленными взглядами и улыбнулись друг другу.

— Долго нам идти? — спросил Юэль, прерывая их воркование.

— Минут тридцать, — пожал плечами Тоби. — Странное задание. Слишком легкое.

— Наверное, для того чтобы мы сблизились, — предположил Йонсу, поворачиваясь к Юэлю. — Не хочешь присоединиться? Я бы чувствовал себя очень здорово, идя между двумя высокими и сильными мужчинами.

Юэль нахмурился и сжал зубы, не ускоряя шага. Он продолжал идти позади, пиная попадающиеся под ноги камни и ветки. Прятал руки в карманах джинсов, ощущая, как стремительно замерзали кончики пальцев, и старался не слушать то, как два очевидных гея словесно облизывали друг друга.

Калилу же досталась компания двух девушек, которые словно знали друг друга десятки лет, общались и смеялись, бездумно следуя туда, куда вели их ноги. Нэш пытался вклиниться к ним в беседу или хотя бы спросить, знают ли они дорогу, но девушки не обращали на него никакого внимания.

И когда он заметил, что они прошли уже знакомый пень во второй раз, он схватил одну из них за руку.

— Отпусти! — крикнула она и раскрытой ладонью ударила его по лицу.

— Эй! — возмутился он. — Вам не кажется, что мы заблудились?

Девушки переглянулись.

— Я знаю, куда идти, — заявила одна. — Я бы ни за что не потерялась в лесу с насильником.

— Чего? — растерялся Калил. — Откуда ты?..

— Та девчонка, которую ты изнасиловал, училась со мной в одной школе, — прошипела она. — Твое лицо постоянно мелькало в новостях.

— Меня оправдали, — пробурчал Нэш. — Насильника нашли потом.

— Если бы ты совсем был ни при чем, то тебя бы даже не заподозрили, — проговорила вторая, упирая руки в бока. — Значит, что-то было. И от этого не становится спокойнее. Держись подальше, ладно?

Калил не стал им ничего доказывать, хотя так хотелось. Все ошибочно считали, что из-за цвета кожи, татуировок на лице и не самого светлого прошлого он автоматически становился тем, от кого стоило ждать беды. Это, очевидно, было обидно. И если бы он мог всем людям на земле в один миг донести, что в том изнасиловании он не виноват, и что его единственные грехи — это наркотики и воровство, то обязательно бы это сделал.

Плутали долго, прежде чем выйти на пустую поляну перед лестницами. Приветственно плясал огонь на факелах, воткнутых в землю. Между ними, освещенный жаром, стоял мужчина, которого Калил прежде не видел. В отличие от лысого Макса и лысеющего Криса, этот, как предположил Нэш, наставник мог похвастаться густой шевелюрой, которая хвостом лежала на его спине. Он не двигался, лишь коснулся натянутой между факелов нитки.

Калил быстро двинулся вперед, не дожидаясь двух своих спутниц, которые весь путь шептались о нем не лицеприятными словами. Он заметил, что на тонкой веревочке были подвешены два ключа. Их же было трое.

Оглянувшись по сторонам, он увидел две формирующиеся группы. И та, что стояла правее, раза в два по численности превосходила левую.

— Один не пройдет дальше, да? — спросил он у мужчины. Тот кивнул.

Недолго думая, Калил просто сорвал себе ключ и отошел в сторону, где людей было больше. Девушки, веселясь, подошли к оставшемуся ключу. Улыбки с их лиц тут же пропали, сменившись сначала на озадаченность, а потом уже на злость.

— Ах ты сукин сын! — крикнула одна, смотря на Калила. — Отдай второй ключ.

Она хотела двинуться к нему и, по всей видимости, попытаться отнять ключ силой, но длинноволосый мужчина ее остановил.

— Вы должны решить, кому достанется ключ без применения силы, — сказал он. — Молодой человек решил по-своему, но по правилам. Попрошу вас так же воздержаться от выражений.

Калил не смотрел в их сторону, чувствуя, как совесть потихоньку начинала его грызть. Но он знал наверняка, стоит ли меньшая группа одной ногой за порогом центра или это просто очередное задание на выявление у них сочувствия и сопереживания. И все же одна из его сторон души твердила, что Калил все сделал правильно, а другая уверяла, что он поступил, как последний эгоист.

Он отошел в сторону, когда девушка, желающая отнять у него ключ, присоединилась к команде. Ему не хотелось стоять рядом и думать о том, что произошло. Поэтому, чтобы отвлечься от мыслей, Калил устремил взгляд вперед, ожидая, кто же выйдет следующим.

Идя вдоль реки, Джулиан все же вывел своих напарников к нужному месту. Он чувствовал, как хлюпали ноги в кроссовках и как жгло намозоленную ногу. Прихрамывая, он дошел до факелов. Чувствуя жар, Росс поглядел на ключи. Два вместо трех необходимых.

— Нам нужно решить, кто пойдет дальше? — спросил Оливер, глядя на мужчину с хвостом.

— Верно, — кивнул он. — Без насилия.

Джулиан потянул руку к одному ключу, но, когда его пальцы коснулись теплого железа, Джесс его одернула.

— Ты даже порешать не хочешь? — спросила она, обвинительно смотря на него. — Наверное, должны остаться те, кто заслуживает шанса. Я рассказывала свою историю на занятии...

— Бросил парень, умерла собака, поссорилась с родителями, — незаинтересованно перечислил Росс, отрывая ключ. — Мне плевать. Я вывел вас сюда, а кто из вас двоих останется — решайте сами.

Оставляя тех в озадаченном состоянии и с желанием набить наглому напарнику лицо, Джул в стороне встал рядом с Калилом. Он оглядел обе группы, пытаясь найти в них Йерим, но взволнованно вздохнул, не найдя. Он прислонился к холодному камню и, смотря из-под бровей на лес, стал ждать.

Многие находились тут уже минут десять и умирали от ожидания конца и вердикта. Люди шептались о том, что сейчас не конец недели, и выбывших быть не должно. Что это наверняка какая-то проверка. Другие же были убеждены в обратном и спорили. Постепенно становилось шумно.

Джул заметил, как к их группе присоединился Оливер. Но тот даже не посмотрел в сторону человека, благодаря которому вышел из леса, пусть и не совсем легко.

Вскоре показалась светлая голова Йонсу, который, улыбаясь, помчался к наставнику. Он остановился, потирая подбородок, но не стал хватать ключ, не зная, в чем суть этого задания. Дождавшись Тоби и Юэля, вставших по обе стороны, Хван поглядел на мужчину.

— И что нам с этим делать? — спросил он, наклоняя голову вперед. — Тут одного не хватает.

— Один из вас и не получит ключ, — спокойно ответил мужчина, легко пожимая плечами. — Выберите того, кто отправится в левую от вас группу, — он посмотрел на Юэля. — Без применения силы.

Йонсу взял за запястья двух своих компаньонов и отошел в сторону. Поглядывая за наставником, который даже не смотрел в их сторону, Хван сговорчески заговорил:

— Первым возьмет ключ Юэль, — его пальцы как бы невзначай коснулись ладони Экстрёма. — Потом я. У меня есть преимущество, и я готов отдать его тебе, Тоби, когда позволят. А я уверен, что позволят. Ведь не просто так нам его разделили именно сейчас.

Тоби понимающе покивал, но с сомнением посмотрел на Йонсу.

— И каков шанс того, что ты не обманешь? — спросил он.

Хван улыбнулся и, кладя руку на затылок парню, наклонился к его уху.

— Мне кажется, мы понравились друг другу, — прошептал он. — Мне бы хотелось... уединиться с тобой после отбоя.

Смущенная улыбка растянулась на лице Тоби и он, облизывая губы, кивнул.

Юэль забрал первый ключ и скованным от раздраженности шагом направился к большей группе. Йонсу и Тоби остались вдвоем. Тогда пальцы Хвана коснулись ключа, он взглянул на приятеля и подмигнул.

— Давай бери уже, — шепнул тот, и Йонсу тут же сорвал ключ.

Они смотрели друг на друга, расходясь в разные стороны. Игривый взгляд Хвана не заметил бы только слепой, но, отойдя к Юэлю, Йонсу переменился в лице. Теперь его глаза горели холодной расчетливостью и нездоровой самовлюбленностью.

Пришло еще несколько групп, а небо становилось все светлее. Солнце еще не показалось, но Джулиан уже предчувствовал не ладное. Йерим до сих пор не было, и это заставляло внешне спокойного Росса сильно нервничать. Он ковырял клепку на кармане, то и дело зацепляя ее ногтем. В конце концов, та упала на землю.

Калил вздрогнул, когда рядом с ним встал Джон. Тот расхохотался, будто бы приятельски обнимала Нэша одной рукой за шею.

— Не ожидал, что сможешь достать ключ, — сказал он, держа Калила тогда, когда тот хотел отойти. — Я тебя даже зауважал, нежный ты наш.

И Джулиан, и Йонсу подались вперед, когда из леса вышли Йерим и Кира. Они обе шли неспеша, но тут же ускорили шаг, когда увидели, что конец этого дурацкого задания совсем близко.

— И что это значит? — спросила Кира, наблюдая лишь один ключ.

— Только одна из вас сможет взять ключ, — сообщил наставник. — Выбирайте с умом.

Росс вышел вперед, глядя на то, что происходило около факелов. Он не слышал разговоров, но видел, как девушки напряженно переглянулись.

Йерим прикрыла глаза. Внутри нее грелась надежда, что это часть задания, и та, кто отойдет в левую сторону, так же сможет продолжить «лечение» в центре. И все же закрадывалась тень сомнения, охлаждая веру в лучшее.

— Забирай, — сказала Кира, делая шаг назад.

— Нет, — неожиданно отрезала Йерим. — Надо подумать.

Она посмотрела на Чайковскую, лицо которой уже не было покрыто косметикой. Она видела ее скулы и синяки под глазами, растяпанные волосы, в которых застряла листва, и большие зеленые глаза, с грустью смотрящие ей в ответ.

— Бери ты. Ради сына, — поникла Йерим. — Дети должны жить в полной семье и в любви.

Кира покачала головой, не желая соглашаться.

Джулиан замер, видя, как Хван сорвала ключ с нитки. Но его сердце упало, когда она втолкнула его в руки Киры и стремительным шагом ушла в другую сторону. Сутулясь и поднимая плечи в безуспешной попытке согреться, Йерим опустила голову, не желая смотреть на Киру, которая, замерев, сжимала в руках ключ.

Когда некого было больше ждать, наставник сошел со своего места и, вставая перед двумя группами, оценил их.

Зашумел ветер, гася пламя факелов. Заворчали старые голые деревья, сетуя на непогоду. Небо рваными кусками повисло над головами. Ничто не предвещало теплой погоды, и солнце, восходящее над макушками деревьев, бледными лучами солнца осветило поляну и лица уставших, не выспавшихся участников.

— Все успели добраться до назначенного места в срок, — сообщил наставник, признательно кивая головой. — Но лишь те, у кого в руках ключи, смогут продолжить реабилитацию в нашем центре. Среди вас есть трое людей, кто обладает преимуществом, — он посмотрел в сторону правой группы и жестом пригласил некоторых подойти к нему. — Вы в праве распорядиться своим преимуществом двумя способами: отдать его кому-то из группы выбывших и позволить ему подняться с вами наверх, а можете сохранить для себя. Юэль Экстрём, как насчет вас?

— Оставлю, — бросил он, уходя обратно к большей группе.

Джулиан не спускал глаз с Йерим. Та стояла, переминаясь с ноги на ногу. Понимала, что потеряла шанс на лучшую жизнь. Но она в состоянии сама поставить себя на ноги, ведь так? Кире гораздо больше нужна помощь, чтобы принять тот факт, что ее беззаботная и разгульная жизнь закончилась, и что ненависть к себе не сделает лучше никому. Особенно ее сыну, который совсем не виноват в ошибках молодой матери.

— Джулиан Росс? — спросил наставник. — Что выберете?

— Йерим, — сказал он. — Я отдам ей преимущество.

Услышав свое имя, она подняла глаза. Джулиан улыбался ей, и эта улыбка, казалось, впервые отдавала чем-то похожим на искренность. И все же она заметила, как он взволнованно кусал губы. И когда он подошел к ней, протянув заветную бумажку, Йерим с сомнением взяла ее.

— Пойдем? — спросил он, кивая на большую группу.

Кира со слезами на глазах тут же попыталась кинуться с объятьями на Хван, но та успела ее остановить, отделавшись лишь неловким кивком. Джулиан отошел к лестнице, чтобы быть первым, кто поднимется наверх. Он устал и хотел есть, а натертая нога все больше и больше напоминала о себе. Йерим остановилась рядом.

— Если ты сейчас скажешь, что я тебе ничего за это не должна, то я не поверю, — сообщила она.

— Ты так хочешь быть мне должной? — улыбнулся Джул. — Я, кажется, уже упоминал об одной просьбе.

Йерим шумно вздохнула и покачала головой, заставляя Росса с облегчением усмехнуться.

Йонсу не сводил глаз с Тоби, играя бровями и закусывая губы, будто бы был готов прямо сейчас наброситься на этого красавчика, сорвать с него одежду и прильнуть к тому самому приятному месту.

— Йонсу Хван? — обратил на себя внимание наставник. — Как распорядитесь преимуществом?

Он широко улыбнулся, продолжая смотреть на Тоби.

— Оставлю себе.

Взгляд Тоби тут же потерял тот озорной и смущенный блеск. Йонсу видел, как плечи того безвольно упали, а на лице застыла гримаса разочарования и обиды. Но для Хвана это не значило абсолютно ничего. Все люди, которых он хотел видеть дальше, уже стояли у лестницы, готовясь пройти наверх.

И когда они были уже на половине пути, внизу послышались быстрые шаги как минимум десятка ног. Люди в масках и с оружием в руках вышли из-за деревьев и остановились напротив группы выбывших.

Джулиан остановился, но не поглядел вниз, как все остальные. Он, словно виновато, прикрыл глаза и поджал губы, ожидая, что будет.

Дюжина дул поглядела на в миг покрытые испугом лица. Последовала оглушительная очередь выстрелов, заглушая истошные крики. Торопливые облака в свете холодного солнца окрасились розовым и багровым цветами. Начатый день окрасился кровью.