Стукнуло девять вечера и я собрался домой, пока Руди баюкал Миру на кровати.
— Я пошел тогда, — шепотом сказал я и помахал рукой.
— До завтра, — Рудольф кивнул.
Во мне ревности ноль. Вообще! Хотя они и лежат в обнимку. Что со мной не так?

Доехав до дома и поднявшись на свой этаж, я осторожно положил руку на ручку, как-то на автомате прислушавшись.
— ПУСТЬ ТОЛЬКО ПОПРОБУЕТ ВЕРНУТЬСЯ, Я ЕМУ ШЕЮ СВЕРНУ! И МУЖИКА ЕГО ПРИСТРЕЛЮ! — послышался разъяренный крик папы.
Я стыдливо закусил губу и убрал руку с дверной ручки, сжав около лица кулак.
Нет, пожалуй, домой я сегодня не пойду. Не хочу начинать скандал. Лучше вернусь к Рудольфу.
Я пощупал карманы в поисках средств на автобус.
Черт, у меня даже нет денег на проезд. БОМЖ.
Снова набираю Рудольфа, чтобы снова сказать ему, что еду к нему. Только не я к нему, а он за мной.
— Да? — шепотом отвечает он на звонок не сразу.
— У меня папа домой приехал, орет, что шею мне свернет, если я вернусь.
— А ты не дома что ли?
— Я около двери. Но он так орет, что соседи, наверное, слышат. Я не пойду домой.
— Ну, едь опять ко мне, — наверное, он сейчас пожал плечами и вздохнул. — Не надоело еще кататься?
— У меня денег на проезд нет.
— За тобой заехать?
— Да.
— Мог бы комедию мне тут не ломать, а просто сказать, чтобы я тебя забрал. Напомни мне адрес.
Я назвал ему адрес родительской квартиры и вышел из подъезда.
— Я жду.

Прошло минут двадцать и красный «Вольво» появился в поле зрения.
К этому моменту я уже начал зябнуть под светом фонаря.
— Садись, к Мире домой поедем.
— Как ты к ней попадешь-то? — сажусь на переднее сидение.
Руди молча потряс ключами с брелком в виде белого мишки и зевнул.

От меня Мира живет в получаса езды, Но, тем не менее, когда мы приехали, было десять и на улице почти ни души.
Рудольф отпер дверь и немного приоткрыл ее.
Зажал рот рукой и зажмурился. Через секунду запах дошел и до меня.
Мы зашли, и я был просто в шоке.
В квартире две комнаты, одна закрыта, а другая с пола до потолка была в пятнах крови.
— Ужас.
Руди подошел к телу. Кажется, это мама Миры.
— Это укусы. Их разорвали оборотни.
— Какой смысл драть обычных людей?
— Откуда я знаю? Надо немного вещей Мире взять.
— Она у тебя остается?
— Нет, но одежда-то ей нужна.
— Может, полицию вызовем? — я взял в руки камеру, слегка заляпанную кровью и включил.
— Пусть Мира сама разбирается с этим.
Первое видео, которое я нашел, снимала сама Мира.
— Смотри, — протянул камеру Рудольфу.
Он внимательно смотрел в небольшой экранчик и крайне недоумевал.
Голос на записи засмеялся.
— Рудольф, если ты сейчас смотришь это, то знай, что Максим уже начал свое наступление. У тебя есть ровно сутки на согласие.
— Это не Мира.
— По записи этого не сказать.
— Я забираю камеру, — Руди хлопнул крышкой. — Пошли, — он поднялся, разглядывая грязные руки и переступая через впитавшуюся в ковер кровь.
Он отмылся и пошел в соседнюю комнату, собирать вещи.
— Собираешься в бельишке копаться? — иронично заметил я.
— Да, это доставит мне эстетическое удовольствие, — он открыл шкаф и бросил в рюкзак с пола пару штанов, кофт. Реально влез в ящик с бельем.
— Вот извращенец.
В ответ Руди только молчаливо глянул в мою сторону, поднимая брови.
— Поехали, — закинул рюкзак на плечо и захватил камеру.

Мира сидела на кухне и пила чай.
— Мы одежду тебе привезли.
Мира незаметно кивнула и забрала волосы руками.
— И камеру нашли с видео, — добавил я.
— Каким видео? — хрипло удивилась она и обернулась.
Руди закинул рюкзак в комнату, достав из него камеру.
— Первое самое, — он передал Мире в руки раскрытую камеру.
— Рудольф, если ты сейчас смотришь это, то знай, что Максим уже начал свое наступление. У тебя есть ровно сутки на согласие.
— Это же тебе.
— Но на видео ты, — Руд указал пальцем в маленький экранчик.
— Нет, это не я. Я была в это время у подруги.
— Блять, — прошипел Рудольф.
Если он ругается, значит что-то серьезное. Очень серьезное.
— Надо маме позвонить, — ушел в комнату.
***
— Рудольф, привет.
— Мам, прости, что поздно…
— Ничего, — посмеялась она.
— Это очень трудно объяснить, — я потер глаза. — Родителей Миры убили оборотни. Я хотел предупредить, чтобы ты не открывала дверь никому, кто пришел случайно или кого ты не ждала. Хотя бы пока я со всем не разберусь. Ладно?
— Да. Но объясни, что все-таки случилось.
— У меня нет времени обо всем рассказывать. Я просто боюсь, что все это специально. Будь осторожна, ладно? Спокойной ночи.
— И тебе.
— Я люблю тебя, мам.
— Я тоже тебя люблю, Рудольф. Спокойной ночи.
***
— Мира, ты, я надеюсь, понимаешь, что нужно вызвать полицию?
— Завтра вызову.
— Нас не упоминай.
— Ладно, — ее лицо все еще заплаканное. Губы покраснели и распухли, под глазами образовались мешки, само лицо немного красное и уставшее.
— Пойду диван разложу, — Рудольф опять ушел, я решил пойти за ним.
— У тебя есть какие-то догадки?
— Есть. Одна. Максим убивает, чтобы я сдался и занял его место.
— Зачем?
— Влад, откуда я знаю? Господи, я так устал! — сам упал на раздвинутый синий диван и перевернулся набок.
— Все утрясется.
— Как может утрястись то, что из-за меня убили невинных людей. Они же даже не оборотни!
— Ни в чем ты не виноват, — провел рукой по широкой спине с выпирающими лопатками, обтянутыми футболкой.
Но Руди не отреагировал, спокойно лежал и засыпал.
Я выглянул на кухню к Мире и позвал ее спать.
— Я иду. Только умоюсь, — кивнула.

Ночью меня разбудил тихий всхлип, явно вырвавшийся случайно. Мира снова плачет.
Встаю.
— Мира, не плачь, — поумнее ничего сказать я не сумел.
Буду делать, как Руди делает, это помогает ей успокоиться.
Просто молча ложусь рядом и обнимаю.
Монстр, только не просыпайся.
Медленно Мира стихает, когда я погладил ее по голове.

Инстинкт самосохранения разбудил немного раньше и поднял меня с ног, чтобы ноги понесли обратно к Рудольфу.
Но, стоило мне подойти ближе к кровати и встать поглазеть на спящую лицом вверх тушу, он распахнул глаза. Не просто так открыл, а, как крокодил, хищно начал меня разглядывать, словно не узнал.
Ничего не буду говорить. Иначе, боюсь, его челюсти на мне сомкнуться. Просто молча лег и, не знаю, наверное, прося прощения, положил голову ему на грудь.
— Руди, сейчас пять утра, че ты проснулся?
— Уходить надо меньше.
Улыбнувшись, почесал ему животик.
— Ногой я не дергаю, не волнуйся.
— Не злись на меня.
— Я и не злюсь.
— Ага, и всем доволен.
Мира проснулась и медленно заворочалась на кровати.
— Как себя чувствуешь? — видимо, забыл про меня Руд.
— Подавленно, — она потерла рукой лицо и встала. Так и спала всю ночь в каких-то непонятных штанах со следами крови и майке.
— Где рюкзак с моими вещами? — пробухтела Мира.
— У комода где-то.
— Вижу. Я вам не мешаю? — почему-то я знал, что она спросит.
— Нет, — сомнительно качнул Руди головой.
Ага, конечно. Не будь ее здесь, ты бы накинулся уже, самец. Коротко усмехаюсь.
— Я уеду сегодня, честно.
— Мира, ты не мешаешь.
Стоило ей закрыть дверь в ванну, Руди схватил за скулы и повалил на диван, смотря в глаза тем же крокодильим взглядом.
— С днем рождения, паршивец, — целует в губы, продолжая держать.
Я стащил его руку со своего лица, совершенно не растерявшись. Приподнимаю голову и яростно кусаю Руда за нижнюю губу.
Он шипит, жмурясь.
— Спасибо, — разжимаю зубы.
Скептически смотрит на меня и втягивает губу.
Хватаю Рудольфа за лицо, падаю назад, снова вовлекая в поцелуй.
— Я тебя вырастил, а ты снова меня кусаешь. Ну, кто так делает? — смеется и закусывает кожу на шее.
— Ты меня и половины года не знаешь. Воспитатель, блин.
— Половое воспитание можно начать в любом возрасте.
— Опоздал все равно.
Руди резво целует, продолжая посмеиваться, и косится на дверь.
На локтях подползает ближе.
— Я его продолжаю, — шепчет над ухом, щекочет губами.
В следующую секунду Рудольф выкрикивает и хватается за голову. Рядом падает коробка презервативов.
— Мира!
— Говорят, СПИД — страшная вещь, — задумчиво сказала Мира.
Я просто закрыл лицо одеялом и отвернулся.
— Избавь меня от удовольствия лицезреть гей-порно, — сложила руки под грудью Мира.
— Давай, лучше, к нам, — Руд махнул рукой.
— Руди, я уеду и делай со своим несовершеннолетним все, что хотите. Но можно не при мне? — на ее лице появилось одновременно и обвинение, и легкая усмешка.
— Сегодня у моего несовершеннолетнего совершеннолетие.
— Я чувствую, как мой мозг кипит от обилия букв! — простонал я через одеяло.