Тридцать первое декабря, я как всегда сижу дома, глушусь старым виски, думаю справлять праздник один, но пришли двое этих шизиков и принесли новый год.
Мира поехала домой после боя курантов и сказала, что будет праздновать с родителями. А на мою голову свалился Влад.
Сидим и смотрим новогодние передачи.
— Так, все, мне это надоело. Что случилось? — Влад взял пульт и выключил телевизор.
— Ничего не случилось, — вполне естественно успокаивал я и пожимал плечами.
— Да, почти поверил. Ну? Отвечай или я что-нибудь разнесу! — бесится, даже подскочил с дивана.
— Ничего не случилось, успокойся, — потянул его за свитер к себе, наклонил ближе, — Что ты мелишь такое? — мне кажется, я знаю, что он хочет сказать, но никак не может. Конечно, у бедного мальчика не было секса почти месяц. Вот нетерпеливый паршивец.
— Ты странно себя ведешь, — огрызается прямо перед моим лицом, наклоняясь. Странно я себя вел неделю назад, а сейчас мне проще.
Влад продолжает буравить взглядом.
— А ты стоишь так, что к тебе не подкрасться, — в последний раз улыбаюсь и целую маленького, не понятно от чего оцепеневшего, мальчишку. Понял намек.
Он кладет руки мне на плечи и ставит колено на кусочек дивана между ног, седлает мое бедро.
Рукой провожу по его ноге до талии. Влад приятно щекочет за ухом, и от этого такие детские мурашки разбегаются по телу, что хочется мурлыкать.
Целую его еще и еще, как в первый раз, коротко и нежно. Влад мнет плечи, цепляется за кожу на ключицах.
И как же я счастлив, что Мира уехала!
Заставляю его перекинуть через меня вторую ногу и скатываюсь ниже по спинке дивана. Целую в шею. Уже забыл это ощущение, когда губы касаются горячей, тонкой, нежной кожи. И забыл, как Владу это нравилось. Ни за что не отдам это ощущение.
Забираюсь под бежевый свитер с елкой и оленем, глажу его спину. Влад похудел. Или я просто забыл.
Утыкаюсь носом ему в шею.
— Это твое желание на новый год? — черт, как же я хочу ближе, ближе и ближе прижимать его.
— Даже не спрашивай.
Чувствую как становится жарко и рывком срываю с Влада свитер. Он расстегивает пуговицы у меня на рубашке, весь в нетерпении, такой томный и уже готовый. Стягивает ее с плеч, кидаю назад.
Ближе, ближе, ближе!
Снова впиваюсь в шею, прислоняясь грудью к груди Влада и томно выдыхаю в ухо. Улыбается.
И длится это раз… два… три! Каждый раз все привычней и привычней. Настолько, что я совершенно забыл про недавние события.

***
Все тело ломит. Это последний раз, когда я после долгого времени прыгаю к нему в кровать.
Мне даже шевелиться больно. В такие моменты начинаешь обо всем жалеть. Черт.
Дверь закрыта, в комнате душно и кожей это ощущается, жарко. Удушающе жарко.
Рядом Руди нет. Как всегда на кухне, готовит, наверное. Я замер и прислушался — в квартире тихо, как в пустом бункере.
Лениво поднимаюсь и бреду на кухню в поисках расчленителя кроликов.
В квартире пусто. На столе записка о том, что он ушел в магазин и оставил ключ на случай, если я соберусь домой. Впрочем, на часах почти первый час дня, так что смысла спешить домой нет. Полежу, отойду от этой мерзкой ломки в теле.
Придет, все ему выскажу!

— Привет, — он заглянул в комнату, шурша пакетом. Я так и лежал, боясь двинуться с места и пошевелиться. — Чего лежишь?
— У меня все болит, — промычал я.
— Ну… — Руди пожал плечами, будто хочет еще что-то добавить, но так и не закончил. Впрочем, ясно, что скрыто в этом молчании: «Извини, но ты сам меня соблазнил». И еще добавит: «…паршивец».
Руди снял куртку, сел на колени рядом с кроватью и так широко и счастливо заулыбался, что показалось, ему нравится мое положение. Но такого никогда еще не было. Руди никогда не забавляла моя боль. Должна быть другая причина.
— Че лыбишься? — резко спрашиваю, поворачивая голову.
— Замышляю кое-что, — еще больше разошелся Руди.
— Я сегодня пас.
— Нет, я не о том, — он подполз на локтях и поцеловал в щеку.
— А о чем?
— Это секрет. Скоро сам все увидишь.
Я окинул его подозревающим взглядом.
— Я мороженого купил.
— Круто! Я в пути! — начинаю медленно подниматься.
— Может, принести просто?
— Нет, я сам. Я дойду, — пыхтя и морщась от тянущей боли в мышцах, сажусь. И вскрикиваю благим матом от последовавшей еще большей боли в месте, на которое, собственно, и сел.
Стиснув зубы, убийственно кошусь на Рудольфа, который немного удивился моим выкрикам.
— Только не бей, — срывается с места и выбегает из комнаты.
— Я сейчас встану… И убью тебя! Мороженого он купил, сука, — поднимаюсь и облокачиваюсь на косяк.
— Сам виноват. Сидели, не трогали никого, нет, надо затронуть мое мужское самолюбие.
— Чего? Я, мать твою, виноват? Вот и трахайся со своим мужским самолюбием!
— А ты как же? — он выставил руки вперед.
— Мороженое мне дай, самец, блять.

… Снова долгожданные будни. Новогодние праздники закончились у студентов и рабочих. А школьники могут позволить себе отдыхать еще почти неделю.
Прошел слушок, что у какого-то института началась практика и в наш чудесный колледж отправили парочку студентов. Надеюсь, они забавнее, чем мой преподаватель, а если нет, то пусть не являются на нашу территорию.
Брякнул звонок на вторую пару — пару экономики. И я сразу пожалел, что меня не сбила машина по дороге.
За кафедрой стоял Руди, странно причесанный, до жути опрятный с головы до пят. Где его блестящая фиолетовая заколка на волосах? Где эти старые, потрепанные самим временем серые выцветшие футболки? Где все это?
Когда все уселись, он представился, стоя рядом с преподавателем. Имечко Рудольф Максимович… Расчленитель кроликов — прошлый век. Время новых никнэймов.
Это я что же? Сплю со своим преподавателем в какой-то степени? Хочу автомат в начале семестра!
В аудитории начались перешептывания, смешки, и довольно забавные случаи, когда на секунду все смолкают и кто-то говорит «Он стриптизом сюда работать пришел или учить нас?». Руди быстро нашел меня, и я скрылся за гигантскую тетрадь формата А4, чтобы не начать ржать.
Старикашка-преподаватель сел на последнюю парту и слушал уже начавшуюся лекцию по теме прошлого занятия.
Рудольф чирканул небрежную схему по секторам экономики и на мгновение замер с мелом в руке.
«Послушай тех ребят, которые говорят о пропавших людях» — появилось в голове.
Я поймал его мимолетный взгляд и прислушался.
Где-то на первых партах две девушки действительно болтали про пропавших людей.
Продолжая пытаться разобрать слова, достал телефон и набрал в поисковике последние объявления о пропавших, сделал пару скриншотов. За последние сутки поступило три объявления. Все люди примерно тридцати лет, две женщины и мужчина. На поиски уже отправили поисковые отряды, но ни тел, ни людей пока не удалось найти.
Пролетела первая половина пары и я вышел подышать.
Так вот, что за сюрприз готовил этот гад. Только зачем ему объявления о пропаже людей?
Сел на подоконник и случайно подслушал мнение наших замечательных девочек.
— Ну, не знаю, мне он нравится. Но не до такой степени.
— Блин, да он же восхитителен! — она резво жестикулировала, шепча как-то слишком уж воодушевленно.
Да, восхитительный, но мой. Кыш, швабра!
Рудольф стоит сейчас с преподавателем и что-то обсуждает. Лыбится. Может, тоже услышал комплименты в свой адрес, а, может, его нахваливает препод.
— На кого пялишься? — Максим резко стукнул по плечу, я подскочил.
— Ни на кого, — отвлекся от Рудольфа и решил пройтись до туалета.
— Нашел? — через минуту окликнул знакомый голос. Это Руди… Рудольф Максимович. Даже вздрогнул от неожиданности.
— Да, две женщины, один мужчина, всем примерно тридцать — сорок лет. Пропали примерно в один день, ушли и не вернулись, — рыскал я по галерее в поисках нужных скриншотов, нашел и передал Рудольфу.
— Куда ушли?
— Кто-то с собакой, кто-то в лес на лыжах. А чего ты так переполошился?
— Сейчас зима, Максим должен кормиться. По идее. Если его режим, конечно, не сбился.
— И что ты собрался делать?
Он только пожал плечами и прозвенел звонок на вторую половину пары. Я выбежал из туалета и рванул в аудиторию, Руди медленно пошел следом.
***
— Рудольф Максимович, — окликнул старичок с последней парты. — Проведите небольшой опрос по… Видам спроса по цене, скажем.
— Хозяин — барин, — пожимаю плечами и черчу схему на доске. Снова тыкаю в журнал пальцем ближе к концу, чтобы дернуть Влада. Проверю его знания. — Панина, — вроде, правильно почитал.
— Давайте каждый, кто попадется, выходит к доске и записывает один вид спроса. Кто сделает без подсказок и подглядываний, прощу одну пропущенную пару, — добрый, однако, старичок. Мне бы такого. И я снова попал на девушку. Что ж мне так везет-то?
Хотя тут большая часть группы особи женского пола, так что и не удивительно.
Она вышла и написала, следующая замешкалась, стоя перед доской.
— Можно подсказку? — она сжала грудь локтями и обняла себя за талию.
Откинулся назад в кресле:
— Садись, — откидываю челку с глаза.
Девочка опешила.
— Можно я напишу? — выкрикнул Влад.
— Можно.
«Напиши „Единичная эластичность спроса“!» — приказал я и начал моргать, чтобы не было видно сузившихся зрачков. Чего выполз, раз не знает?

После пар я дождался Влада за воротами колледжа и посигналил, чтобы он обратил на меня внимание.
***
Я хмуро сел в машину и, скептично сжав губы, глянул на Рудольфа.
— Когда у тебя закончится этот балаган?
— Недельку еще поработаю у тебя и уберусь восвояси. Я, между прочим, тоже не доволен.
— Чем? — бубню под нос.
— Что за парень вокруг тебя вертится?
— Ой, капец. Я тебя к Роме почему-то не ревновал. И к Паниной тоже.
— Все, ясно. Просто друг, — поднял руки над рулем Руд.
— Ты себе вообще представляешь, как я буду соблазнять своего друга? Лично я — нет.
— Было бы интересно на это посмотреть, но не в этой жизни.
Началась минутная тишина, пока Руди выезжал на дорогу.