— Уже неделя прошла. Как себя ощущаешь?
— Меня просто изнутри разрывает.
— Это хорошо.
— Не вижу ничего хорошего в желании убивать.
— Пройдет… Кстати, у меня идея! Если тебе так хочется выпустить пар, давай сходим в спортзал?
— Неплохая идея, — немного подумав, согласился я.
— Тогда, иди домой, собирайся.
Я ушел домой и собрал некоторые вещи для похода в спортзал. Когда вышел и собрался снова идти к Рудольфу, «Вольво» уже стоял перед подъездом.
— Прыгай! — махнул он рукой и открыл соседнюю переднюю дверь.

Уже в спортивном центре Руди быстро сориентировался и направился к офисной стойке в стороне просторного светлого помещения, наполненного людьми, скажем так, разных весовых категорий.
— Можно два абонемента в боксерский зал?
— Да, конечно, — приветливо улыбнулась девушка за стойкой. — Вам на сколько посещений?
— Пока на одно, два абонемента, — прислонился Рудольф к стойке.
— Два билета на разовое посещение? — переспросила она.
— Да.
Девушка назвала немаленькую сумму, и мне стало как-то неудобно от того, что за мои выплески злости платит Руди, но две крупных купюры уже отданы и ничего с этим не поделаешь.
— Я мог бы и сам за себя заплатить, — сказал я, уходя вместе с Рудом в сторону спортивного зала.
— Раз уж я в этом виноват, то я и плачу, — свернул чек на воду со сдачей и убрал в задний карман Рудольф.
— И все-таки, не люблю быть обязанным.
— Ты мне ничего не должен. Это моя обязанность.
— К лику Святых себя причислил?
— Нет, это действительно обязанность. Тот, кто обращает человека, должен проследить за его превращением и научить всему, — наклонился Руд, понизив голос, чтобы никто не услышал.

После посещения раздевалки мы зашли в зал. Тут сидело много накачанных мужиков за тридцать. Один из них, со смуглой кожей и сидящий в углу зала с гантелей, посмотрел на на нас как-то грозно, даже высокомерно… Впрочем, потом я словил еще несколько подобных взглядов, осматривая новую обстановку.
Такое чувство, что попал в клуб ненавистников. Мне опять становится неспокойно, качки раздражают, только на этот раз непривычно сильно.
— Вон смотри! Там груша! — развеселился Рудольф.
— Ага.
— Бить умеешь? — спросил Руд, подходя к снаряду.
— По-моему, ничего сложного, — я подошел к красно-коричневому мешку, висящему под потолком и нанес прямой удар. Груша сразу стала качаться из стороны в сторону.
— Смотри.
На воображаемый ринг вышел Руди. Он твердо встал на обе ноги перед грушей, левую конечность выставив вперед. Нанес короткий и сильный удар соответствующей рукой, без движения корпуса.
— Ага, понял.
Так как у меня, никогда не ходившего на бокс и вообще борьбу, плохо получалось контролировать и позицию, и корпус, и удар, Рудольф решил немного помочь. Я этого не просил. Соблюдай личное пространство, Казанова. Подошел сзади и взял за запястья, толкнув ноги в нужное положение. Еще раз объясняя, как нужно работать с боксерской грушей, говоря на ухо. Удар. Быстрый и сильный. Пальцы руки хрустнули.
— Костяшками бей. Совсем не знаешь что ли? — Руди положил палец на выпирающие косточки.
— Просто, расслабился… А ты-то откуда все это знаешь?
— Точно так же учился… Было дело, тоже пар выпускал.
— Ребят, вы пидарасы что ли? — с каким-то странным выделением гласной в ключевом слове, не с того не с сего, произнес грубоватый мужской голос.
Резко захотелось ему вмазать, это и не удивительно, сейчас любое неправильное слово в мой адрес карается смертью обладателя рта, из которого эти слова донеслись.
— Ты хочешь проверить? — спокойно, неоднозначно, и даже не повернувшись, ответил Рудольф, продолжая держать меня, нацеливаясь для нового удара. Сказал на ухо, и от холода в его голосе я вздрогнул.
— Ты че, малец, грубить мне решил? — замахнулся бугай на нас. Я кожей почувствовал взмах огромной руки.
В момент удара он схватил большой кулак противника, блокируя атаку атлета, как маленького ребенка.
Взгляд Рудольфа ожесточился и даже блеснул азартной злостью, он уже не был тем пай-мальчиком, а был грозным Вожаком Рудом, который надерет всем зад.
— А ты че, решил на меня наехать? — перенял интонацию и лексику Руд. Непривычно слышать от него такое. — Тебе есть дело до меня? Или ты, решив, что мы, как ты сказал, «пидорасы», пробудил в себе внутреннего гомофоба-мазохиста, который хочет, неприятностей?
— Что ты несешь, малец?
Руд с силой вывернул руку мужчины, он зашипел от боли.
— То и несу.
Смотря на это, меня начало трясти от злости, один взгляд зевак, находящихся в зале, на мою нескромную персону заставил их испуганно опустить глаза.
Руд, видимо, ощутил это и обернулся, отпустив бугая. Тот свалился на пол, потирая запястье.
— Влад? Влад! — звал он, но я смутно слышал, в голове гудело, перед глазами все плыло.
Я наклонился, чтобы перевести дыхание и оперся на свои колени. Но это плохо помогло.
— Пошли! — потащил Руди за руку куда-то.
***
Недалеко от спортзала была заброшенная и безлюдная стройка. Туда-то Рудольф и решил увести Влада.