Еве было тревожно. Пускай и занималась ведьма подобного рода вещами чаще, чем ела бутерброды с кофе по утрам, ощущала она себя в этот раз всё равно странно. Такое с ней происходило редко. Ева достала из своего чемодана железную чашу на подставке, лист бумаги, мел, ручку, зажигалку и чёрную восковую свечу. Поставила рядом с собой картонную коробку. Расчертив на полу круг мелом, который было еле видно, брюнетка зашла в него, опустилась на колени, чтобы зажечь свечу. Написав нужные комбинации из слов на листке, она подожгла его и бросила в чашу. Пламя свечи засветило в два раз ярче, шипя и вспыхивая выше на несколько сантиметров. Ева до последнего не горела желанием прикасаться к разворошённым частям тела, однако выбора не оставалось, и не глядя её тонкие пальцы медленно нащупали ледяную отрубленную ладонь. Свет моментально потух и в помещении стало темно. Каждым миллиметром кожи ведьма чувствовала этот угнетающий холод. Чувствуя, как душа покидает тело, Ева не боялась. Наверное, когда ежедневно сталкиваешься с мёртвыми, перестаёшь понимать, что такое страх, и как-либо различать его. Это просто что-то тебе уже не присущее.

Вокруг темно и сыро, как в подвале. Пахнет железом, потом и смертью. Везде виднеются пятна крови: на стенах, полу, даже на потолке. Девушка, лет двадцати на вид, привязана к стулу. Рот её связан, ноги и руки — тоже. Она почему-то насквозь мокрая и дрожит от ужаса, как загнанный в угол олень. Всё её нутро — сплошной сгусток страха. Светлые локоны прилипли к вискам и пропитались алой жидкостью. Боль пульсирует над бровью и на щеке, сильнее — в пальцах. Металлический привкус чувствуется на языке и в носу. Девушка обводит полутёмную комнату взглядом и судорожно думает, как ей выбраться. Надежда ещё теплится где-то внутри. Она дёргает руками, стирает верёвкой нежную кожу в кровь, но бестолку.

И тут неожиданно хлопает стальная дверь. Эхо разносится по всему помещению. И напоминает звук закрывшейся крышки гроба.

Она понимает, что останется тут навсегда. Слёзы начинают безостановочно течь из глаз. Девушка что-то мычит и извивается на стуле, как змея, по мере того, как тёмная фигура приближается к ней. Тусклый свет одинокой лампочки, висящей над потолком, падает на кроссовки и...

***
Когда свет в коридоре полностью выключается, а из кабинета за их с Олегом спинами раздаётся шум, Кирилл понимает, почему он не находил себе места. Как чувствовал.

— Что это, твою мать, было? — возмущённо спрашивает Олег и они с полицейским сломя голову врываются внутрь.

Мужчин увиденное поражает. Кирилл видит неподвижное тело Евы на полу — и без раздумий бросается к ней, словно что-то неизведанное толкает его в спину. Он выпрямляет её ноги, кладет голову себе на колени и прижимает палец, по ощущениям, на слишком холодное для человека запястье в попытках прощупать пульс. Его накрывает волной необъяснимого страха, когда под пальцами — тишина. Кирилл тяжело сглатывает: не так он себе представлял этот день. Не с очередной смерти человека. Не по его оплошности. Богданов хочет рвать на себе волосы — он не должен был вообще слушать эту девчонку, и тогда бы сейчас всего этого не произошло бы. Хотя, что он сделал бы?

Побледневшее лицо Кирилла говорило само за себя. Олег Дмитриевич на мгновение обомлел.

— Боже, Кирилл. Может... может, так и должно быть? — посмел предположить патологоанатом.

— Шутишь, что ли? — вспыхнул Кирилл.

— Почему тогда ты не позаботился узнать всё раньше? — нашёлся Олег и нахмурил брови.

— Я... не знаю. Не знаю, — голос Кирилла прозвучал глухо. Он будто снова оказался в своем кошмаре и ничего не мог поделать. Кто-то снова умирал по его вине. Кто-то ему совсем чужой, но пытающийся помочь. Так быть не должно.

— И что... — начал Олег и осёкся.

Свет снова зажёгся. Ощущение прохлады под пальцами резко пропало. Ева распахнула ресницы и, глубоко вздохнув, зашлась в приступе кашля. Кирилл так и остался сидеть рядом, не веря своим глазам: она буквально минуту назад была мертва, а сейчас выпрямилась как ни в чем не бывало.

— Какого чёрта вы тут делаете? — прохрипела Ева, потирая шею и оценивая весь нанесённый ущерб.

Камеры холодильников были распахнуты настежь, какие-то бумаги разбросаны по полу, каталка врезалась в стену, а чёрная свеча потухла. Могло быть и хуже. Ева отходила с трудом. Такие приступы у неё случались ой как нечасто. Сначала ведьма просто хотела узнать обстоятельства смерти, особо ни на что не надеясь. Понимая, что узнать ничего не удалось, она решила всё же связаться с умершей. Только вот кто бы мог подумать, что фантом девушки не захочет сотрудничать.  Ева всего-навсего хотела чуточку надавить на неё, но в результате произошёл мощный выброс энергии, и ведьма не могла вернуться в тело около пяти минут, когда в реальном мире прошло всего две. О, а весь спектр эмоций после увиденного Ева всё еще переваривает — слишком уж она хорошо всё прочувствовала на собственной шкуре. Фантомная боль в искромсанных ножом пальцах и суставах, которые маньяк нещадно вывихнул наживую, отдавалась до сих пор. Ощущение чужих мозолистых пальцев на шее, пожалуй, было самым отвратительным, что Еве доводилось чувствовать.

— Ева, что это вообще было? — Кирилл в миг помрачнел и Васнецова осозновала, что наверняка до чертиков напугала напарника, но лезть глубже в причину столь резкой смены поведения не стала. Да и не могла. Сейчас Ева была выжата, как лимон, и её силы были на исходе. Потребуется два-три дня, чтобы прийти в норму.

— Я объясню всё позже. Сейчас давай просто уйдем отсюда, — выдала Ева и дрожащими руками собрала все атрибуты в чемодан.

Она, наверное, сейчас сливалась с этими белоснежными стенами, потому что взгляд Кирилла немного смягчился. Ева кое-как поднялась на ватные ноги и, почувствовав, что те не хотят её держать, облокотилась спиной о стену, чтобы не упасть. Богданов молча придержал её за локоть, подавляя свой гнев и недовольство.

— Спасибо, Олег, и прости. Пока, — сказал Кирилл, когда они уходили спустя десять минут.

Ева выглядела лучше, чем те же десять минут назад, но всё-таки не внушала особого доверия. Весенний ветер забирался под одежду и заставлял поёжиться. Курили они на пару. Ева — чтобы подумать, Кирилл — чтобы расслабиться. Она — дорогие вишнёвые Мальборо, он — простые ментоловые; полицейский удивился, когда увидел пачку сигарет у неё в руках. Ева моложе него на пять лет, а уже курит.

Впрочем, это не его дело, но он всё равно говорит:

— Заканчивай, — указав на "красные" в её пальцах, садится в машину.

— Разберусь, — сухо отвечает девушка и залезает на заднее сиденье следом.

Хочет ли Кирилл признавать, что эта девчонка его чем-то зацепила? Нет. Конечно же, нет. Поэтому он заводит двигатель и они едут обратно в участок.

***
Ева понимает, что забыла про бронь отеля только тогда, когда они подъезжают к участку. Этот пункт каким-то образом вылетел у девушки из головы, и теперь последние пару часов она вынуждена будет решать этот вопрос. Сил на это тоже нет. Хочется выкурить всю пачку сигарет в салоне, что Кирилл категорически не разрешает, и хороший айс-латте с пирожным. Собственно, на это Ева и пытается подбить коллегу.

— У нас дел невпроворот. Некогда чаи гонять, — ответил он, следя за дорогой.

Ева мазнула языком по губам. Она часто так делала, если была крайне недовольна.

— У нас? Ты, наверное, хотел сказать, у тебя? Потому что я свою работу выполнила, а делиться добытой информацией буду, когда ты отвезёшь меня в кафе, о котором упоминала Наташа. Оно недалеко от участка, так что, думаю, мы можем забежать на пятнадцать минут, черт возьми? — выпалила Ева.

Ей хотелось отдохнуть, потому что она считала, что после всего заслужила это.

— Только познакомились, а ты уже хочешь, чтобы я повел тебя в кафе? Вот это да! — поддел Кирилл в своей привычной манере, с усмешкой.

— Боже, невыносим!

Ведьма вылетела из салона, как только Кирилл припарковал машину в десяти метрах от кафе «Вкусно — и кофе», куда она ворвалась ураганом, стуча каблуками ботфортов об асфальт. Обычно вывести Еву на эмоции трудно, но сегодня, когда всё идёт наперекосяк, Кириллу удаётся это удивительно легко, как по щелчку пальцев, словно нервировать девушку — талант всей его жизни. И Еве не нравится ничего из того, что происходит. Она не хочет задерживаться в Москве отчасти и из-за Кирилла, и из-за дела, однако и в Нижний Новгород возвращаться не желает. Смиряется со своей участью ведьма скрепя сердце.

Не обращая никакого внимания на вошедшего брюнета и делая вид, что он не сел напротив неё на плетенный стул, Ева наслаждается, надо сказать, отменным холодным кофе и черничным чизкейком. Жизнь постепенно налаживается и присутствие человека по имени Кирилл Богданов рядом не кажется таким уж катастрофичным. Мужчина наблюдает за зеленоглазой, подперев подбородок кулаком. Сидит в молчаливом ожидании обещанного рассказа, а девушка, как назло, нарочито медленно жует сладость, отпивает кофе из трубочки, и всё это время демонстративно его игнорирует. Кирилл тяжело вздыхает. И почему именно эта девчонка свалилась ему на голову? За какие такие грехи?

Прикончив свой наполовину завтрак, наполовину обед, Ева заказывает себе второй кофе и, наконец, переводит свой взгляд глубоких, уже потемневших глаз на мужчину. Они некоторое время играют в гляделки. Ева — из интереса, Кирилл — с большим запасом терпения. Девушка отводит глаза первой: на горизонте появляется официантка. Зелёные омуты недобро заблестели.

— Спасибо, что сводил в кафе, милый, — сладким голоском произносит Ева и накрывает своей рукой ладонь Кирилла, что вызывает недоумение сразу обоих. Щёки официантки заливает лёгкий румянец, а брови полицейского сначало взлетают вверх, потом встречаются на переносице — он хмурится. И высвобождает руку.

А сердце Евы ухает куда-то вниз, в пятки. Она не должна была этого делать. Должна была подумать.

Ева видела смерть Кирилла.
Ева хотела бы повернуть время вспять.
Ева хотела бы никогда не знать, что он спасёт её, закрыв от пули.
Еву это не должно было касаться.

Ведьма имела ещё одну способность, портящую ей жизнь. Она могла видеть прошлое или будущее человека, всего лишь коснувшись его. Так однажды Ева, будучи в девятом классе, познакомилась в столовой с новенькой одноклассницей, пожав ей руку — и перед глазами, как в замедленной съёмке, пронеслась картинка с крышей и запиской в руке. Летом того же года, после экзаменов, она узнает, что одноклассница, завалив всё подчистую, спрыгнула с крыши многоэтажки. Вина не давала покоя подростку несколько месяцев, ведь Ева могла бы помочь ей, если бы прислушивалась к интуиции, верно? Только вот существует небольшой нюанс: будущее изменять опасно. Теперь последние несколько лет во избежание повторного опыта девушка носила кольца не только, как обереги, но и как защиту. И всё шло гладко. До сегодняшнего дня.

Еве требуется вся выработанная годами выдержка, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица. Что теперь делать со всем этим, ведьма не знала. Голова снова разболелась.

— Браво, один — один, — произносит Кирилл и откидывается на спинку стула. — А теперь давай обсудим всё, что ты хотела мне рассказать.

Ева кивает, чем вызывает мимолётное удивление мужчины, который ожидал чего угодно, но не такого быстрого окончания игры. Юлить после увиденного ей расхотелось. Подвеска над дверью тонко зазвенела, оповещая о приходе новых посетителей. Официантки, до этого беззаботно болтающие за барной стойкой, начали суетиться, обслуживая подоспевших на ланч людей.

— Если честно, негусто. Мне не удалось увидеть лицо убийцы, — сообщила Ева и отпила напиток из трубочки. Он казался безвкусным. — Но я смогла узнать, что у жертвы были светлые волосы. На тот момент, когда я... смогла посмотреть на произошедшее от лица девушки, от её подушечек пальцев уже ничего не осталось. Она хотела предпринять попытки выбраться, но не успела, потому что в подвал спустился маньяк. Я на все сто процентов уверена, что он именно спустился: его шаги было слышно попеременно. Он завязал жертве глаза, избегая света лампочки, поэтому личности убийцы мы, увы, не знаем. Мельком видела только его чёрные кроссовки... — продолжать дальше ведьма не стала. Воспоминания о пытках ударили в череп молотом.

Ева отставила полупустой стаканчик с кофе в сторону. Глаза горели от недосыпа, а кожа чесалась то ли от нервов, то ли потому, что за последние часы перелёта девушка забыла, как выглядит душевая кабина.

— Что ж, ладно. А что произошло дальше? Ты ведь... Чёрт, ты ведь умерла?

— И да, и нет. Всё просто пошло немного не по плану. Я хотела связаться с душой умершей, а она оказалась озлобленна на что-то или кого-то... Я до конца так и не поняла причину, не успела. В общем, с такими духами мне почти не представлялось возможности сталкиваться. Но я же бесстрашная, конечно, — сарказм сочился из её голоса, — всё равно решила рискнуть — и в итоге произошел довольно сильный энергетический выброс, меня откинуло за "стену", и я не могла вернуться обратно целых пять минут.

— А что будет, если ты однажды не сможешь вернуться? — неожиданно задал рискованный вопрос Кирилл и весь напрягся в ожидании ответа.

Ведьма о таких случаях слышала.
Ведьма для себя столь плачевной участи не желала.
Ведьма пугать мужчину не собиралась и вместо правды разрешила себе слукавить.

— Не знаю. Такого ещё не бывало, — брюнетка поочерёдно покрутила кольца на всех пальцах и одарила напарника усталым взглядом.

Кирилл видел, как в каждом движении девушки таилась измотанность. Вид Евы оставлял желать лучшего, поэтому полицейский решился проявить свои задатки джентльмена и отвезти брюнетку в отель самому. Всё-таки сегодня она проделала неплохую работу — особенно, с его сердцем! — и заслуживает отдыха.

— Пошли, ведьма, — сказал Кирилл, вставая с места.

Ева изогнула одну бровь в недоумении, стуча чёрными ноготками по стеклянной поверхности стола, и продолжала сидеть на месте. Двигаться, откровенно говоря, было лень, поэтому она в знак протеста уронила голову на сложенные руки и застонала. Она не хочет в отдел. И когда она, в конце концов, сможет отвязаться от коллеги и принять ванну? Ответов на эти и ещё множество подобных вопросов у Евы не было.

Видя настрой напарницы, Кирилл склоняется и выдыхает ей в ухо:

— Я собирался отвезти тебя в отель, Ева.

Чувствительную кожу опаляет горячее дыхание. Девушка восстает из своего пассивно-агрессивного состояния моментально, как ни в чем не бывало поднимается из-за стола и быстрым шагом удаляется прочь из кафе. Богданов вздыхает, замечая, что на радостях та даже забывает оплатить счёт. Он достает из кошелька пару жёлтых купюр, кидает на стол и направляется на улицу вслед за девушкой.

Всё-таки первое впечатление бывает обманчиво.