Шум дождя и монотонное тиканье часов. Запах свежего, пропитанного озоном воздуха с легким терпким ароматом мужского одеколона. Тепло и мягко. Мне было так хорошо, что совершенно не хотелось расставаться с приятной дремотой, и я бы спала дальше, если бы не воспоминания, которые, словно ушат ледяной воды, заставили резко проснуться.

Лежа на огромной мягкой кровати, укрытая теплым одеялом, я не сразу сообразила, где нахожусь. Я осмотрелась, но через занавешенное шторами окно в комнату почти не проникал свет, и только по слабым очертаниям предметов было ясно, что это не моя комната. Попытавшись подняться, я рухнула снова на кровать. Под легкой хлопковой сорочкой тело оказалось перебинтовано. Я обратила внимание на свои руки, они были заклеены пластырем, будто из вен брали кровь. При всем этом мне почти не было больно, лишь легкий дискомфорт от тугой перевязки напоминал, что я пережила.

Вздохнув, я снова прикрыла глаза. Меня все еще клонило в сон, а тут было так хорошо и спокойно. Я не сомневалась, что, наконец, в безопасности. Яркой вспышкой молнии озарилась комната, и через несколько секунд ударил гром. Дождь набрал силу, превратившись в настоящий летний ливень, вот только сейчас к его шуму присоединился другой непонятный звук. Я прислушалась. Это было похоже на чье-то сопение, грозящее перерасти в храп.

— Кто здесь?..

Тишина. Я снова повернула голову и стала всматриваться в угол, откуда доносился звук. С трудом я различила очертания софы, на которой кто-то спал.

— Эй! — громче позвала я, а затем еще чуть громче, и наконец разбудила незнакомца.
— Привет, спящая красавица...

Это был он! Мой Максим. Его голос был еще сонным, с легкой хрипотцой, но как нежно он поздоровался...

— Максим, где я?
— Дома. В своей спальне, — он подошел к кровати и зажег ночник.
— Но это твоя комната... — осмотревшись, сказала я, а Макс лишь довольно ухмыльнулся, забираясь в мою... в свою кровать.
— Теперь наша. Больше тебя никуда не отпущу. Будешь жить со мной, — заявил мужчина и со всей решимостью посмотрел на меня, ожидая, видимо, что буду спорить. Но я молчала, наблюдая за тем, как несильно пульсирует жилка на его шее, — почему ничего не говоришь?

А что я могла сказать? Я никуда не хотела уходить! Максим был мне жизненно необходим. Оказавшись на пороге смерти, я поняла, как важно ценить то, что у нас есть. Все люди совершают ошибки, но нужно рисковать, ведь потом можно пожалеть об упущенном.

Я чуть пододвинулась к Максу и устроила голову у него на груди. Вдыхая такой знакомый его аромат, я прикрыла глаза, и губы сами растянулись в улыбке. Хорошо. Невообразимо хорошо.

— Тань? — протянул мужчина, аккуратно обнимая меня и прижимая ближе.
— Ммм?..
— Все в порядке?
— Я люблю тебя...

Он ответил не сразу. Я почувствовала, как напряглись его мышцы, как вдруг он затаил дыхание, и уже даже начала волноваться, но потом Максим облегченно вздохнул.

— Так ты согласна? — довольно спросил он.
— На что?
— Быть моей.
— Я и так твоя. Полностью и без остатка. Да ты и без того это знаешь.
— Знаю, но решил спросить.

Я потерлась носом о его грудь и глупо захихикала. На самом деле я чувствовала себя такой счастливой и точно знала, что теперь поступаю правильно. Он поцеловал меня в макушку, а потом прижался к ней щекой.

— Максим, расскажи, что было. Как ты нас нашел, как вытащил, что случилось дальше? — серьезно заговорила я.
— Тебе лучше не тревожиться. Давай поговорим потом, когда окрепнешь, — предложил он.
— Пожалуйста, нет. Расскажи все сейчас, я же не успокоюсь. С Софи все хорошо?
— Да, принцесса у матери. Она поживет там неделю, а потом они со Славкой отвезут малышку на море. В Грецию летят.
— Это правильно. Ей нужно солнышко и витамины после того, что она пережила.
— После того, что пережили вы. Ты знаешь, что спасла мою дочь?
— Я не могла ее оставить, должна была попытаться, — я снова разволновалась, вспоминая наш плен, Абдуллу, его людей, побои.
— Тише-тише, — ласково проговорил Макс и снова успокаивающе поцеловал в макушку, — уже все хорошо.
— Мне было так страшно. Они хотели меня убить, и когда вы вошли в камеру, я думала, это за мной, — я больше не сдерживала слез, так хотелось выговориться. Переживая по новой все, что было, снова чувствовала страх и боль.
— Я не мог вытащить тебя раньше. Прости за то, что пришлось столько ждать.
— Главное, что ты успел, — я шмыгнула носом, — Володя?..
— На той неделе были похороны.
— На той неделе?! Сколько я спала? — мне казалось, что прошло всего несколько часов с момента, как Максим вколол мне что-то в машине, а выходило...
— Тебя ввели в искусственную кому. Ты проспала тринадцать дней.
— Тринадцать дней? Но почему?
— У тебя... хм... — Максим замялся. Я поняла, что говорить ему непросто, и это настораживало, — Танюш, у тебя были многочисленные внутренние травмы. Тебе делали операцию, но уже все хорошо.
— Операцию?! — я сделала попытку приподняться, но ничего не вышло, и тогда стала ощупывать себя руками, пытаясь разобраться, где именно меня резали.
— Уже все хорошо. Не трогай, — Максим поднялся сам, но лишь затем, чтобы уложить меня обратно, — скоро будешь как новенькая. Пару дней отлежишься, и будешь бегать, как раньше. Да, мне пришлось наврать твоим родителям. Я сказал, что ты попала в аварию, надо было как-то объяснить травмы. Прости, но им лучше не знать правды.
— Да, так лучше, — согласилась я и закусила губу, чувствуя стыд за то, что придется лгать маме и папе.
— Твои родители захотели приехать, но я просил этого не делать. Не беспокойся, я уверил их обоих, что с тобой все будет хорошо. Поэтому, как будешь готова, позвони маме.
— Конечно.
— Да, вот еще... Ты у нас теперь герой. Когда сообщу домашним, что ты проснулась, готовься к паломническим делегациям, — усмехнулся мой мужчина и повернулся на бок так, что наши лица оказались напротив, — но пока я никому об этом не расскажу. Сегодня ты будешь только моей и только со мной.
— Эгоист, — наигранно возмутилась я, надув губки, но тут же забыла обо всем на свете, потому что Максим легко прикусил мочку уха.
— Я люблю тебя, — прошептал он и стал неторопливыми поцелуями спускаться к губам, утягивая меня в умопомрачительный поцелуй.

Мы никому не говорили, что я очнулась, чтобы сохранить нетронутым наш уединенный мирок, и провалялись в постели до поздней ночи, обнимаясь и беседуя. Максим рассказал, что дома я находилась всего третий день, а до этого лежала в больнице. Мой мужчина сразу решил, что с момента возвращения я буду жить с ним, и приказал Лизе перевезти мои вещи в свою спальню. Домашние только радовались такому раскладу.

Моя прежняя комната отошла Жене, только ее переезд откладывался. Вместе с Софи она временно жила у Люси и Славы, с ними же должна была отправиться в Грецию.

Слава и Максим снова начали общаться. Пусть их дружба не стала прежней, но они оба смогли преодолеть проблемы, что были между ними, и наладить отношения. И хотя Макс говорил, что все это из-за Софи, я видела, как он сам радуется миру со Славой.

А еще мне было приятно отметить, что у Максима действительно не осталось никаких чувств к Люси. Рассказывая, что у них с женихом отношения, как во время медового месяца, он ни разу не показал, что ревнует.

К сожалению, не все новости оказались приятными. Из-за переживаний за Сонечку у Игната Семеновича начались проблемы со здоровьем, и временно он переехал в Максов особняк, где о нем заботилась Василиса. Теперь он медленно, но верно шел на поправку.

— Макс, — тихо позвала я своего мужчину, рисуя какие-то витиеватые узоры на его широкой груди.
— Ммм?..
— Я есть хочу...
— Хорошо. Сейчас что-нибудь придумаю, — Максим выбрался из нашей теплой кроватки, натянул футболку и, повернувшись ко мне, замер.
— Что такое? — нахмурилась я.
— Ничего. Это хороший признак, что проголодалась, — он подошел ко мне и легко чмокнул в губы, — скоро вернусь.

Оставшись одна, я глупо заулыбалась, все еще не веря своему счастью. Казалось, что все происходящее сон, который кончится, как только прозвенит будильник.

Максим вернулся довольно быстро, неся в руках поднос с ароматным ужином. Он помог мне сесть и поставил на кровать небольшой столик, куда поставил тарелищу картошки с жареной курицей. Никогда еще Макс не был таким домашним, как сейчас. Даже, когда ухаживал за мной в последние недели, в нем было что-то игривое, зато сейчас он был настоящим.

— Эти дни я спал на софе, чтобы тебя не тревожить, — жуя украденное из моей тарелки крылышко, сказал Максим, — сегодня могу снова спать там.
— Ну, уж нет, — улыбнулась я, — теперь ты никуда от меня не денешься!

Несмотря на долгий двухнедельный сон, моему организму все еще требовался отдых. И этой ночью в объятьях любимого мужчины я сладко уснула и проспала до позднего утра.

Проснувшись в одиннадцать и не обнаружив рядом Макса, я расстроилась. Из-за бинтов подниматься самой было тяжело, а лежать в одиночестве не хотелось. Кое-как перевернувшись на бок, я смогла поднять себя руками и почти встала, как в спальню вернулся мой мужчина, но был не один.

Лиза тут же подбежала ко мне и крепко обняла. Я чувствовала, как она всхлипывает, а моя сорочка на плече становится мокрой. И вроде бы нужно было успокоить Лизку, но было так приятно, что она обо мне переживала, что я сама растрогалась и заплакала.

— Милая, я пойду, чтобы вам не мешать. Лиза поможет привести тебя в порядок. Папа, Василиса и остальные мечтают тебя навестить, — сказал Максим и, кивнув моей подруге, вышел.
— Танька, мы с ума сходили, когда узнали, что они и тебя увезли! Очень больно? Они тебя сильно избили? Макс не вдавался в подробности... Больше ничего тебе не сделали? — завалила меня вопросами девушка.
— Лиз, я все расскажу, только дай мне умыться.

Подруга помогла мне умыться и переодеться. Она заплела мне волосы и даже немного подкрасила, потому что, взглянув в зеркало, я испугалась своего отражения. Плен и долгий сон сыграли свою роль. Мое лицо было настолько бледным, что казалось, еще чуть-чуть — и кожа станет совсем серой. Круги под глазами и болячки от старых ссадин «прекрасно» дополняли образ. И как Максим не испугался такого чудища?

Пока Лиза помогала мне прихорашиваться, я рассказала ей о нашем плене. Девушка пришла в ужас от того, что с нами делали. Домочадцы знали обо всем только со слов Софи, а малышка, наевшись Василисиных оладушек с дедовым вареньем, вдруг поняла, что в той камере было не так плохо. Ей понравилось рисовать на полу и слушать мои рассказы. К счастью, для малышки наше похищение так и осталось игрой.

— Так что Максим пришел за мной как раз в день, когда меня должны были казнить, — закончила я свой рассказ.
— Мы боялись, что тебя насиловали, — призналась подруга, — Максим ничего не говорил, но он сходил с ума. Когда вы были у этих людей, босс еще держался, потому что думал о том, как вас спасти. Но когда ты была в больнице...
— Нет, слава богу, этого не было. Но каждый раз, когда меня выводили на экзекуцию, я боялась, что они зайдут дальше побоев, — честно ответила я.
— Зато теперь ты дома, — улыбнулась Лиза и провела кисточкой с румянами по моей скуле, — знаешь, мне было приятно перевозить твои вещи в Максову комнату. Теперь ты не няня и не секретарша, а наша хозяйка.
— Дурочка, какая хозяйка? Я твоя подруга.
— Это да, но по статусу...
— Ты была на похоронах Володи? — перевела я тему, зная, что только с Лизой смогу это обсудить.
— Да, — вздохнула она, — мы все... все подавлены.
— Я ведь с ним так и не поговорила. Знаю, что он все понял про нас с Максом, но все равно чувствую свою вину, — честно сказала я и отвела в сторону глаза.
— Он Женьке понравился, — Лиза опустилась на стул рядом и взяла меня за руку, — не то время было, чтобы между ними что-то завязалось, но вроде и она ему симпатизировала.
— Это так несправедливо.
— Жизнь вообще штука несправедливая. Но Владимир нашел, что искал. Сама говорила, что без невесты и ребенка ему жизнь была не мила. Не думаю, что если бы у него был выбор, он поступил бы иначе.
— Но если ему понравилась Женя...
— Все равно не успокоился бы и невесту не разлюбил, — мы обе замолчали, размышляя о том, как сложилась бы судьба этого замечательного человека, останься он в живых, — так, ладно, хватит киснуть! Тебя там гости ждут!

Лиза привела ко мне Игната Семеновича, Василису, Салима и даже Эрика, хотя видеть последнего совершенно не хотелось. Я не забыла о своих подозрениях и твердо решила обо всем рассказать Максу. Конечно, при остальных я не подала виду, что имею что-то против начальника охраны.

Лиза принесла нам чай со сладостями, и мы разместились за небольшим столиком. Игнат Семенович со слезами на глазах благодарил меня за внучку, Василиса плакала над моими травмами, всегда серьезный Салим пытался пошутить, что у него неважно получалось. Эрик ограничился сухим "спасибо" и настоятельно просил больше не совершать столь отчаянных поступков.

Мы беседовали недолго, потому что в гостиной уже ждал врач для перевязки. Попрощавшись с домочадцами, я снова легла в кровать. Когда пришел доктор, я уже дремала.

— Татьяна, как самочувствие? — с порога спросил мужчина средних лет с проседью в черных волосах.
— Все в порядке. Спасибо. Простите, а как к вам обращаться?
— Антон Игоревич. Я ваш врач.

Антон Игоревич сделал мне перевязку, осмотрел операционный шрам и дал таблетку обезболивающего. Я поинтересовалась у доктора, что со мной, но он не дал четкого ответа. Как и Максим, отмахнулся, что я иду на поправку. Мне это не нравилось, и мысль, что от меня что-то скрывают, прочно засела в голове.

Когда Антон Игоревич ушел, ко мне, наконец, заглянул Макс, по которому я успела соскучиться. Первым делом он меня поцеловал, и потом все вдруг стало неважным, но мой возлюбленный все же вернул на землю.

— Танюш, к тебе еще один гость... Точнее, гостья. Думаю, вам есть о чем поговорить, ты только не волнуйся, — начал он издалека.
— Ты о ком? — нахмурилась я.
— Люси. Она хочет с тобой пообщаться.
— Хорошо. Конечно. Она в гостиной? Я спущусь, — я уже хотела подняться, но Макс меня удержал.
— Она здесь. В коридоре, — ответил он, помогая мне лечь обратно.
— Но... Как ей объяснить, что я делаю здесь? В твоей постели?
— Во-первых, это наша постель, а во-вторых, ничего объяснять не придется. Она в курсе, что мы вместе, — без какого-либо волнения в голосе сказал Максим, и я позавидовала его спокойствию.
— Знает?..
— Тань. Все нормально. Если что, кричи, я прибегу и спасу тебя, — улыбнувшись, он легко меня поцеловал и ушел.

Люси пришла ко мне с шикарным букетом. Она выглядела весьма дружелюбно, но меня это только настораживало. Было неловко принимать ее в халате, да еще и в постели ее бывшего мужа, но женщину это ничуть не смутило. Она протянула мне цветы и уселась в кресло у кровати.

— Большое спасибо. Очень красивый букет, — поблагодарила я Люси, вдыхая аромат чайных роз.
— Тань... — начала она, но в нерешительности замялась, — в общем, Софи мне все рассказала. О том, как ты была с ней, как заботилась... Мне жизни не хватит тебя отблагодарить.
— Люси...
— Подожди, — она перебила меня, и я увидела, как на ее глазах сверкают слезы, — прости меня, пожалуйста, за все, что было. Я плохо относилась к тебе, но ты этого не заслужила.
— Не надо, прошу, — неожиданно для себя я взяла ее за руку, — все уже позади. Главное, что с Софи все в порядке.
— Она спрашивает о тебе, — улыбнулась женщина, — я бы ее привела, но не хочу, чтобы она видела тебя такой. Она расстроится.
— Ты права, малышке ни к чему лишние переживания.
— А знаешь, мы ездили к психологу. Он сказал, что благодаря тому, что ты свела похищение к игре, с психикой дочки все в порядке. Нам посоветовали давать ей больше общения. Мы со Славой возили ее к подружкам из школы искусств.
— Это очень хорошо. Она здорово сдружилась с Илоной и Кариной.
— Да, ей весело с девочками, а пока в школе каникулы, они просто гуляют вместе. Мы уже три раза возили ее к подружкам, а скоро полетим в Грецию.
— Море, солнце, фрукты... Ей пойдет это на пользу, — улыбнулась я, представляя, как моя маленькая Сонечка будет плескаться в морских волнах.
— Тань, хочу, чтобы ты знала, я не имею ничего против того, что вы с Максом вместе. Думаю, ему не найти лучшей женщины, ведь ты любишь не только его, но и Софи.

Я чувствовала, что Люси говорит от чистого сердца, хотя слова давались ей нелегко. Но это было так важно для нас обеих. Теперь, когда мы с Максимом сошлись, нам с Люси необходим был общий язык.

— Спасибо за твою откровенность, — тихо сказала я, — буду рада, если у нас с тобой получится стать приятельницами.
— Рассчитываю на это, — улыбнулась женщина, — сейчас это проще, чем раньше.
— Почему?
— Потому что я, наконец, смогла разобраться в себе, понять, что чувствую на самом деле. Я люблю Славу. Думаю, что полюбила его давно, но из-за того, что не хотела отпускать Макса, никак не могла этого понять. Знаешь, когда мою дочку похитили, только он мне был нужен. Почему-то верила, что именно Слава может помочь. Он стал для меня воздухом, благодаря которому я не утонула в том горе.
— Я очень рада за вас с ним. Максим сказал, что у вас словно медовый месяц.
— Да, и это чертовски здорово!

Мы еще какое-то время разговаривали о всякой ерунде и действительно стали похожи на приятельниц. Конечно же, дружбы у нас никогда не получится, но вот хорошие отношения наладить удалось. Когда Люси собралась уходить, я даже немного загрустила, о чем раньше никогда бы не подумала.

— Танюш, есть еще одна вещь, о которой я не сказала. Хотела приберечь эту новость на конец, — довольно заявила она, копошась в своей сумочке.
— Что такое?
— Это тебе, — Люси протянула небольшой продолговатый конверт жемчужного оттенка, раскрыв который, я достала изящное приглашение на свадьбу, — так что поправляйся к августу.
— Я вас поздравляю, — искренне обрадовалась я.
— Мы со Славой рассчитываем, что ты будешь. Женя хорошая няня, но хотелось бы, чтобы на свадьбе с дочкой была именно ты.
— Хорошо. Конечно.

Люси ушла, и впервые за день я смогла остаться одна. Из-за такого калейдоскопа события я совершенно потерялась в реальности и, только получив небольшую передышку, осознала, как круто изменилась моя жизнь. Но была ли я готова к таким переменам?