Когда я вижу его, на секундочку становится страшно: я не знаю, смогу ли подавить его гнев. Весь мир вокруг меня мрачнеет, но кое-что остается в самом центре красок. Гарри Стайлс. Кажется, что идет целая вечность: он смотрит в мои глаза, глубоко дыша, но ничего не говорит. Мой взгляд блуждает по футболке, которая так некстати облегает его тело (я на какой-то короткий момент задумываюсь о том, что скрыто под ней), затем перебегает к с силой сжимающим дверь рукам, а потом я останавливаюсь на его глазах, которые становятся темнее и темнее с каждой секундой, и его сосредоточенный вид буквально сводит меня с ума.
Я не хочу, чтобы это продолжалось.

— Почему ты злишься? — откашливаясь, произношу я.

Отводя взгляд, под которым я, казалось бы, сгораю, Гарри облизывает губы. Я вспоминаю его слова. «Я тоже хочу сделать это». После того, как я чувствовала сладкий-сладкий остаток после сигарет.
Да, Гарри.
Я тоже хочу.

— Мое нет значит нет, — коротко бросает он, а затем достает из кармана мои тринадцать с мелочью долларов.

Гарри собирается уйти, оставляя деньги на шкафчике, который стоит прямо у входа. Мне хочется, чтобы он остался, но я тут же вспоминаю о собственном безрассудстве и всеми силами пытаюсь стереть эти мысли.
Гарри Стайлс уйдет, потому что нас ничего не связывает.

— Привет! — дружелюбно бросает Лорейн, которая одновременно спасла и погубила меня. — Может быть, зайдешь на пару минут? Попьем чай.

Я бросаю неоднозначный взгляд в сторону подруги. Черт, если она собирается приглашать в гости кого-то, с кем в моей жизни творится нечто неопределенное, об этом надо посоветоваться как минимум три миллиона раза.

— Благодарю за твое приглашение, Лорейн. У меня есть некоторое время, и я с радостью уделю его вам, дамы.

Он так говорит, что мне хочется развернуться и бежать прочь. Гарри Стайлс — гребаный джентельмен, и пора бы это запомнить. Он, наверное, самый повернутый в мире человек на этом. Но мне все равно хочется оставаться рядом с этими чокнутыми замашками. Он притягивает.

— Что ты любишь больше: кофе или чай? — я пытаюсь состроить из себя самую милую хозяйку, а затем отмечаю то, как же мало я знаю о мистере Стайлсе и как много мне предстоит узнать.

— Чай. Зеленый, пожалуйста, — Гарри выглядит по-домашнему в своей спортивной одежде, и я, пытаясь не заходить дальше в своих мыслях, отворачиваюсь, чтобы подогреть чайник.

Лорейн маячит вокруг, пытаясь найти себе место. Она проговаривает мне одними губами «прости», и я неуклюже улыбаюсь, в глубине души понимая, что от части благодарна ей. Если ее приглашение дарит мне еще немного времени рядом с этим парнем и возможность наладить наши отношения вновь, я не буду против.

— Сахар? — спрашиваю я, определенно, чувствуя то, как Гарри смотрит на меня.

— Нет.

Я кладу себе две ложки и столько же своей подруги. Черный чай с сахаром — это, должно быть, лучший горячий напиток, и я нахожу еще одно различие между мной и Гарри. Пока чай остывает, мы начинаем болтать с Лорейн обо всем на свете. Она рассказывает, как устала от учебы и ждет не дождется каникул.

Время тянется целую вечность. Я ловлю на себе короткие взгляды Гарри Стайлса, и пытаюсь сохранять более невозмутимый вид, сохраняя самообладание. Он пьет зеленый чай, делая медленные и мучительные глотки. Когда Гарри вновь облизывает губы, я, как ошпаренная, отвожу взгляд.

— Спасибо за гостеприимство, Лорейн, — в привычной ему галантной манере прощается парень, — с нетерпением буду ждать нашей следующей встречи.

Последние слова обращены ко мне, и Гарри практически касается губами моего уха, заставляя всю мою кожу покрыться мурашками. Это такое приятное волнение, что я непроизвольно прикрываю глаза, надеясь, что эта пытка никогда не кончится.

Но в следующую секунду он отстраняется от меня и, застегивая толстовку, медленно выходит в подъезд. Я неловко улыбаюсь, думая о том, должны ли мы обняться на прощание, но шаги по лестнице прерывают мои мысли.

Он ушел, и его уход заставил мечтать о его руках на моих плечах больше, чем когда-либо.