Я все еще сижу с Гарри на диване, и он пьяный, искренний, и говорит обо всем, что приходит ему в голову. Его веки с тяжестью опускаются на глаза, и я знаю, что мне стоит отвести его в кровать.

Но вот куда пойду я?

На диван. Определенно, на диван. Я не собираюсь бежать в постель к Гарри после того, как мы обнялись один раз. Это не значило так много, и я все еще не знаю, в каком направлении мы с ним двигаемся. Я могла бы вызвать такси до дома, но, если честно, моя зарплата еще не пришла, уже поздно и за окном идет ливень. В любом случае, я просто не хочу уходить и ищу отговорки теперь.

— О... Я разбил телефон, — удивленно говорит Гарри, а затем убирает мобильник на стол.

Экран его телефона такой же, каким я увидела его в самый первый раз. Сейчас, может быть, даже хуже.

— Как это произошло? — спрашиваю я, прикусывая губу.

Гарри пытается разобраться со своими Apple Watch — часами, подключенными к телефону. Раньше он говорил, что не слишком сильно их любит, но они подключатся к айфону, поэтому он может отвечать на звонки так и все в этом роде. Сейчас, когда его экран разбит, и я даже сомневаюсь в том, работает ли он вообще, его часы могут стать спасением.

— Думаю, я бросил его об стену, — произносит Гарри, а затем широко улыбается мне.

Его взгляд практически ничего не выражает сейчас, а затем он моргает, словно пытаясь проснуться. Черт возьми. Пьяные люди похожи на маленьких детей. Он такой милый сейчас.

— Давай отведем тебя спать, — говорю я и спрыгиваю с дивана.

Гарри это удается сделать с трудностью, поэтому я протягиваю ему руку и слежу за тем, как улыбка на его губах становится шире и шире, пока я сжимаю его ладонь. Он, конечно, даже не думает о том, что я могу прочитать буквально все его эмоции, но этот маленький жест греет мою душу.

— Я хочу, чтобы ты спала со мной, — произносит Гарри, шатаясь в направлении своей спальни.

Я держу его за руку, но это не слишком помогает. Он, действительно, очень-очень много выпил, но я радуюсь тому, что он не отключился и не оказался в каком-то людном месте. Бог знает, что могло бы случиться.

— Нет, я не буду спать с тобой, — хихикая, говорю я, когда Гарри врезается в дверь спальни.

— Будешь, — грозно говорит он, останавливаясь в проходе.

Гарри не дает мне пройти, а затем пытается схватить меня, но, когда терпит поражение, начинает смеяться.

— Я напугал тебя? — спрашивает он.

— Нет, нет, на самом деле, — пожимаю плечами я.

Думаю, что я нашла бы способ справиться с пьяным Гарри. В любом случае, я знаю его, я знаю, что он не сможет силой принудить меня к чему-то.

— Прости, малы-ы-ышка, — шепчет он, пытаясь справиться с пуговицами на своей рубашке.

Я цокаю языком. Гарри не должен называть меня так, он не может, но сейчас, когда он в не самом понимающем состоянии, я даже не хочу заводить этот разговор.

— Полежи со мной? — простит Гарри, падая на кровать. Он все еще в рубашке и джинсах, и я знаю, что не позволю ему спать так.

Я иду к шкафу, чтобы найти что-то, в чем он мог бы спать сегодня.

— Полежи. Со. Мной.

Ох. Это будет труднее, чем я думала. Я достаю серого цвета футболку, хоть и знаю, что он предпочитает спать в одних боксерах иногда, но сегодня, пожалуй, может и надеть что-то.

Я падаю на кровать рядом с Гарри, кидая футболку в его сторону.

— Переоденься, — прошу я.

— Я не могу! — недовольно говорит он, пытаясь расстегнуть пуговицу, но, конечно, не справляясь с этим. — Раздень меня.

Ох. Мне точно не нравится, как это звучит.

— Пожалуйста, помоги мне, — просит Гарри, все еще валяясь на кровати.

Я стою на коленях на кровати и наклоняюсь к Гарри, чтобы сделать то, что он просит. Я пытаюсь не смотреть в его глаза, но знаю, что он ловит буквально каждое мое движение. Первые несколько пуговиц на рубашке расстегнуты, и я тянусь к тем, что пониже. Я прикусываю губу, а затем справляюсь с первыми испытаниями в моем деле.

Мои пальцы иногда касаются кожи Гарри, и я не знаю, как он реагирует на это. Когда я хочу немного отодвинуться, чтобы расстегнуть пуговицы в самом низу, я на секунду заглядываю в темные глаза Гарри.

Это словно дает ему сигнал к действиям, черт. Он кладет свои большие руки на мои бедра и заставляет меня оказаться сверху.

— Гарри, — шепчу я, загнанная в ловушку.

— М-м-м? — протягивает он, продолжая держать меня за бедра.

Черт, черт, черт.
Я не должна сидеть так, я должна просто положить его спать.

Но это точно не входит в планы Стайлса. Он притягивает меня за запястья ближе к себе, и, клянусь, в этот момент я готова позабыть о каждом запрете, который установила внутри своей головы. Его взгляд изучает меня, а тепло его тела заставляет меня желать быть еще ближе.

Он тянется своим лицом к моему, и я начинаю молиться, чтобы случилось то, чего я больше всего боюсь.

Но в моей голове что-то щелкает.
Нет.

Я не могу сделать это. Я не хочу делать этого, тем самым даря Гарри шанс думать, что мы все можем вернуть. Дерьмо, я не могу забыть об этом так легко, хотя секунду назад я думала иначе.
Я помню это. Я помню всю боль, которую он причинил мне.

Я слезаю с Гарри, убирая его руки от себя, и без слов заканчиваю свою работу. Я помогаю ему влезть в футболку и прошу самому разобраться с джинсами. Это точно было бы неудобно.

— Выходи за меня, — говорит Гарри, и я замираю на месте, думая, что мне могло послышаться.

Я нервно сглатываю.
Это не может правдой, он не может говорить это мне.

— Что ты сказал? — спрашиваю я.

— Выходи за меня.

Мое сердце стучит, как сумасшедшее, и я не знаю, куда мне спрятаться от этого самого страшного вопроса в своей жизни.

— Что заставило тебя сделать это предложение? — спрашиваю я, неловко кашляя.

О, боже, он просто перебрал с алкоголем. Мне двадцать лет, никто не выходит замуж так рано. Тем более, за того, кто скрывал кое-что довольно важное, кто принес очень много боли, пусть и не осознано. Я знаю, что Гарри не был связан каким-то романтическим дерьмом с Эйприл, но это не значит, что я в момент готова простить его.
Он не разобрался в тех отношениях, он позволял себе видеться с ней, в то время как она была уверена, что у них одинаковые цели и желания.

— Это то, к чему люди приходят. Всегда, — говорит Гарри плечами, — какая разница... Через год, два, десять. Или сейчас.

— Не все мечтают о браке, — говорю я, краснея.

Никто никогда не делал мне предложения раньше. Мне плевать, что тут нет кольца и тысячи цветов. Это один и тот же смысл.

Замужество.
Боже мой.

Нет, нет, нет.

— Ты будешь моей женой? — спрашивает Гарри снова. — Я не хочу допускать миллионы старых глупых ошибок.

О, конечно. Он думал об Эйприл, с которой потерял отношения из-за отсутствия кольца и предложения, и решил сделать это со мной. Я не она, черт. Мне не нужен штамп в паспорте, мне не нужны ярлыки.

По крайней мере, теперь.

Я не хочу обременять себя глупыми названиями. Они всегда так сильно ранят.

— Ты перепутал отношения, в которых тебе стоило это сказать.

— Я думаю о тебе, — пожимает плечами он, — какая разница, когда это случится?

— Я даже не простила тебя, Гарри, — напоминаю я.

— Простила, — улыбается он.

— Нет, я не делала этого, — я спорю, — я не хочу выходить замуж, Гарри. Я не хочу всего этого, я не хочу вешать эти названия на людей, чтобы потом терять их и чувствовать боль.