Я сделала еще один трейлер к фанфику, потому что, как думала, удалила с концами самый первый, но потом я его случайно обнаружила. В общем, глупая история. Первый трейлер был в начале фанфика, но, скорее всего, он не работает там, поэтому я загружу его к следующей главе. х 

Little Mix - Secret Love Song Pt II

  Дерьмо — это когда ты узнаешь, что твои родители подали на развод. Я приехала в пятницу, и это значит, что прошла неделя с моего дня рождения. Неделя с момента, когда я в последний раз видела Гарри Стайлса.
Но эта история не о нем.

Я приехала к родителям, которые живут Розенберге, что находится почти у Хьюстона. Мой путь занял немного времени, и я в очередной раз пожалела о том, что у меня нет машины. Не то чтобы я вдруг собралась ее покупать. Потому что у меня в любом случае нет денег на Range Rover.
Только если я обворую кого-то.
Гарри Стайлса.
Ладно, это просто шутка.

Я не так часто бываю у них с момента, когда покинула дом и Розенберг, но иногда приезжаю на выходные, чтобы вспомнить жизнь тут. Походы в магазин с папой, когда мы оба ничего не смыслим в покупках, и то, что готовит мама. Совсем не скучные разговоры и комната. Моя комната.


— Как у Натана дела? Я думал, что он собирается приехать с тобой? — спросил папа, когда я только зашла.

Я вспоминаю о сообщении, которые получила в последние минуты своего дня рождения. Там было что-то вроде: «С Днем Рождения! Я люблю тебя и буду любить». Ох, Натан. Это точно был он.

— Эм-м... — Я чувствую себя неловко. Неужели мама не говорила ему? — Мы расстались несколько месяцев назад, пап. Я жила вместе с Лорейн, но теперь снимаю квартиру одна.

О. Теперь я точно знаю, что папа вообще не был в курсе того, как идут мои дела, хотя с мамой я говорила об этом.

— Поговорим об этом за ужином? — спрашивает папа, я киваю. — Я надеюсь, что ты хорошо пережила это. Прости, что я не поддержал тебя, детка.

Я улыбаюсь папе, потому что на все сто процентов уверена в том, что хорошо пережила этот момент...

— Может быть, был кто-то, кто помог мне пережить, — я заканчиваю свою мысль вслух, немного жалея о том, что буквально изливаю душу своему отцу. У нас точно не было таких отношений раньше, но мне больше не пятнадцать.

— Да? — уточняет папа. — И где же этот кто-то сейчас?

Я закусываю губу.

— Не знаю, — отвечаю я.
Честно.

— Ладно. И когда ты познакомишь меня со своим новым парнем? — папа улыбается, подмигивая мне, и я закатываю глаза.

— Он не мой парень, — отрезаю я.

Он не мой парень. Жаль.

— Ну... и где мама? — спрашиваю я.

— Она... эм... должна скоро прийти. Есть кое-что, что мы хотим тебе сказать, — говорит папа, включая телевизор, — разбери свои вещи пока что.

Я киваю и поднимаюсь на второй этаж. Я забыла, что такое — жизнь в доме. В Розенберге почти все живут так, потому что наш город маленький. И низкий. Но это не значит, что он дерьмовый. Я встретила тут почти всех важных для себя людей. Пусть даже Натан входит в этот список — когда-то он действительно был центром моей вселенной.

Я захожу в свою комнату. Она в действительности такая яркая. Почти все стены увешаны фотографиями, и каждая — это своего рода воспоминание.

Тут много моей старой одежды, и я даже нахожу аксессуары, которыми могла бы воспользоваться сейчас. Я просто роюсь в своих старых вещах и игрушках, чувствуя, как мысленно возвращаюсь на пару лет назад.

Я тихонько выхожу из своей комнаты, потому что хочу немного прогуляться по дому. Я так давно не была тут.

Первая дверь, которая встречается на моем пути — родительская спальня. Я захожу в нее и буквально не узнаю. Раньше комод был своеобразным музеем — тут стояла куча всего. Книги, фильмы, фигуры. Мамины вещи. Папины вещи. Все.

Но сейчас я не вижу ничего. Я открываю шкаф, и он пуст на половину.
Словно... словно тут никто не живет.
Или живет один человек.

Я всматриваюсь в вещи чуть сильнее. Штаны. Рубашки. Футболки.
Ни одного гребаного платья. Ни одной блузки. Я открываю второй шкаф. Там висят папины куртки. Но ничего из того, что могло бы принадлежать маме.

В комоде глупые папины документы. Его галстуки. Его носки. Но тут нет маминых духов или косметики, как это было всегда. Тут нет ее коллекции Агаты Кристи.


Тут нет ничего маминого.
Ничего.


Я бегу вниз, зная, что моя нога может слететь с лестницы в любой момент, но мне плевать. Я готова свернуть шею и переломать все кости. Я не хочу сталкиваться с правдой. Правда ранит меня.
И я знаю это, задавая вопрос.

— Что за черт, папа? — я практически кричу, но всеми силами пытаюсь звучать спокойнее. — Где мамины вещи? Где они?

Я оглядываюсь вокруг. Фотографии на местах, вся мебель — тоже. Но это больше не тот дом, в который я приезжала. Все изменилось.
Мамы тут больше нет.

— Где мама, папа? — мой голос кажется слишком холодным.

Потому что я нихрена не понимаю.

— Милая...

В этот момент дверь открывается. Наверное, это какое-то спасение для папы. Но не для меня. Я знаю, что на пороге стоит мама. Мне нужна правда. Вся правда. Прямо сейчас.

— Мама! — кричу я. Я не приветствую ее радостно, не спешу обнять и не улыбаюсь. — Рассказывайте мне ваши идиотские новости. Скорее.

Я сажусь на кухне в ожидании своих родителей. Кажется, что я снова попала в третий класс и меня собираются ругать. Только на этот раз мы поменяемся ролями.

Мама развязывает шарф на своей шее, а затем заходит на кухню вслед за папой. Они садятся напротив меня, но я знаю, что с этого момента вещи перестанут быть такими, как прежде.

— Мы собираемся сказать тебе...

Я сижу и жду, пока они оба соберутся с духом.
Возможно, я уже знаю, что собираюсь услышать в следующую секунду.
Я просто не хочу, чтобы это подтвердилось.

— Мы разводимся, — говорит мама, набравшись смелости, — не суди нас. Мы собираемся двигаться вперед, но не вместе.

Весь мир перестает существовать для меня. Лишь на пару секунд, до того момента, как я снова начинаю глотать воздух. Мне хочется верить, что это является глупой шуткой, но какая-то часть меня знает, что это не так.
Это правда.
Мои родители разводятся.

Я пытаюсь мыслить трезво. Я не импульсивный подросток, чтобы сбегать из дома и хлопать дверями. Хорошо. Мои родители — взрослые люди. Они приняли осознанное решение, и они все еще могут находиться в одной комнате, не ругаясь.

— Почему? — тихо спрашиваю я.

Это единственное, что меня волнует.

— Все просто кончилось, — говорит папа, — мы обсуждали это с твоей мамой полгода назад, но решили дать нам еще немного времени. Это не сработало, но так случается.

Я отрицательно мотаю головой.

— Как после двадцати лет все могло «просто кончится»?

Наверное, мои сказочные мечты о вечной любви должны были рухнуть прямо сейчас. Они были вместе так давно. Они действительно любили друг друга. Я думала, что это на всю жизнь.
Но реальность хуже.
Она бьет тебя прямо в лицо.

— Разве ваши отношения с Натаном говорили тебе, что конец так близко? — спрашивает мама.

Черт. Я проклинаю небеса за то, что она подняла эту тему.

— Они не говорили, — отрицательно качаю головой я, — они кричали.

— Может быть, наши тоже кричали, — говорит мама, — теперь ты чувствуешь себя лучше? Когда все с ним кончилось?

— Да. Да, лучше, — соглашаюсь я.

Я чувствую себя как на приеме у психолога.

— Мы тоже будем чувствовать себя лучше, — отвечает мне мама.

С этим трудно смириться, но я должна принять это, я знаю. Я не собираюсь кричать о том, как ненавижу их или что-то хуже. Они мои родители. Люди расстаются.
Просто прими это, Джи.

— У нее есть парень, — шепчет папа маме, и в этот момент они выглядят, как старые добрые друзья.

Глаза мамы на секунду расширяются, и она смотрит на меня, вероятно, думая о том, почему я ничего не рассказывала ей.

— Мы не встречаемся, — говорю я, но не могу сдержать улыбки. Это все мысли о Гарри. Я похожа на идиотку.

— Дай знать, когда это случится, — говорит мама, — потому что я хочу узнать его имя. И познакомиться. Ты же не собираешься прятать его?

— Нет, — говорю я, — но мы не встречаемся. Вам не обязательно знать обо всех моих друзьях.

— Хорошо, — улыбается мама, — но я тоже кое-кого встретила. И собираюсь познакомить тебя с ним завтра.

Если до этого я держалась, как большая молодец, то на секунду я теряю контроль. Я кусаю губу, чувствуя, что сейчас расплачусь.

— Да, — шепчу я, соглашаясь с мамой, — я просто посижу в своей комнате... ладно?

В моих мыслях лишь новости от родителей. Они разводятся. И у моей мамы есть кто-то еще. Дерьмо. Редкостное дерьмо. Она изменяла папе? И теперь они просто сидят за столом рядом, будто бы все нормально?
Она точно изменяла ему.
Потому что очевидно, что она не живет дома.

Я проглатываю слезы, напоминая себе о том, что должна быть сильнее. Внутри меня пустота. Я практически ничего не чувствую. Ощущение, будто один этап в моей жизни кончился.
Я просто должна отпустить это.
И идти дальше.
Иначе это задушит меня в один момент.

Я беру телефон, потому что мне катастрофически важно поговорить с кем-то. Я открываю свою переписку с Лорейн и начинаю набирать сообщения ей.

Я: Плохие новости. Мои родители только что сказали мне, что собираются разводиться, и у мамы есть кто-то. Она даже не живет дома. Как долго они скрывают это от меня? Я не хочу быть тут. Я хочу домой.

Я: Мне скучно, поговори со мной

Я: Ну же?

Я: Наверное, ты развлекаешься где-то без меня

Я: Сучка

Я откладываю телефон и тяжело вздыхаю. Ладно. Возможно, мне стоит просто полежать на кровати и... посмотреть в потолок? Я хочу избавиться от каждой мысли в своей голове, но я не могу сделать этого, не отвлекаясь на что-то другое.

Я решаюсь написать Гарри. Может быть, это действительно глупо, если мы не общались так долго. Но в этот момент мне плевать, поэтому я отправляю ему одно-единственное сообщение.

Я: Привет. Ты можешь поговорить сейчас?

Я закрываю глаза, пока жду хоть какого-то ответного действия. Скучно. И еще я слышу, как родители смеются на первом этаже. Ох, серьезно?
Потому что мне не смешно.

Мой телефон начинает громко звонить, и я тянусь к нему, чтобы узнать, исполнилось ли мое желание.
Да.
Я отвечаю слишком быстро, не успевая собраться с мыслями.

— Привет, — шепчу я, по-прежнему чувствуя себя отвратительно.

— Привет, — отвечает мне Гарри и откашливается, — я хочу извиниться за то, что почти не связывался с тобой всю неделю. Я был в Лос-Анджелесе по работе. Просто не хватало времени.

В Лос-Анджелесе. Отлично.

— Ничего, — говорю я.

— Что-то случилось? Ты кажешься грустной. Я бы хотел встретиться с тобой. Сегодня или завтра.

Я улыбаюсь.

— Да, кое-что произошло. Я встречусь с тобой, если ты приедешь в Розенберг, — я шучу. Вряд ли он поедет сюда.

— Ты поехала к себе домой? — спрашивает Гарри.

— Ты помнишь, что мой дом тут?

— Конечно, я помню. Я бы приехал туда для тебя.

Я нервно сглатываю. Он сошел с ума.
В смысле... Розенберг совсем близко, но ехать в другой город? Тут даже нечем заняться.

— Ох, — тяну я, — я приехала сюда, чтобы навестить родителей. И они разводятся. А у мамы появился другой... мужчина. Я чувствую себя ужасно, поэтому лежу на своей кровати и слышу, как она и папа там внизу смеются. Будто все нормально.

Гарри внимательно слушает меня и не перебивает. Я бы не хотела изливать свою душу ему, но, может, это и не самая плохая идея сейчас.

— Они чувствуют себя хорошо друг с другом? — спрашивает Гарри, но, скорее всего, тут даже не требуется ответ. — Просто дай пожить им для себя, Джи. Ты уже такая взрослая девочка.

Я поджимаю губы, потому что он говорит правду. Я должна сделать это, просто привыкла видеть нашу семью, состоящую из трех человек... которые теперь отделились друг от друга.

Я всхлипываю, но потом вытираю слезы. Мне просто надо избавиться от груза, который тащит мою душу ниже и ниже. Я не хочу, чтобы Гарри слышал этого.
Потому что я не собираюсь плакать всю ночь. Только чуть-чуть.
Чтобы освободиться.

— Ты плачешь? — спрашивает он. Ну, конечно, он слышал. — Пожалуйста, детка, не надо. Ты заставляешь хотеть меня приехать прямо сейчас. Твоим родителям это понравится?

— Они уже думают, что ты мой парень, — шепчу я.

— Почему они думают так? — спрашивает Гарри.

— Я... не знаю... возможно, я сказала что-то не то папе. Но я не имела это в виду. Я сказала ему, что он ошибается.

— Будет ничего, если я приеду и буду спать с тобой в одной кровати? — Гарри звучит дерзко прямо сейчас. И я совру, если скажу, что мне не нравится. — Знаешь, парочки делают так.

Мои щеки заливаются краской. Мои родители знали Натана, потому что он все время крутился тут, но он никогда не оставался у меня на ночь. Я даже уверена, что они не видели поцелуев между нами.
Так что... Гарри сошел с ума?

— Ты же не собираешься в действительности приехать, верно? — спрашиваю я.

— Оу, нет, — говорит он, — именно это я и собираюсь сделать, детка. Я завожу машину. Я не хочу, чтобы ты плакала там.

Абсолютно точно: Гарри Стайлс сошел с ума.