Вернувшись в машину, Тони еще несколько минут разглядывал покупку. Зачем он его купил – Тони и сам не знал. Возможно, надеялся, что все же отыщет Нэнси и вернет ему эту вещь. Напомнит о том, как им было хорошо вместе, как дерзко они тогда сбежали...

На противоположной стороне дороги хлопнула дверь. Тони отвлекся от своих размышлений и уставился на красный пыльный пикап, который в памяти неожиданно отозвался знакомыми очертаниями. Нахмурившись, Тони прижался грудью к рулю, рассматривая машину. И встрепенулся, увидев, как из-за нее выходит Нэнси с двумя бумажными пакетами покупок.

– Натан!.. – Тони бросился было на улицу, но затем осадил себя. Это же машина Мэнни, того самого маньяка. Нэнси никогда не работает днем или вечером – его время ночное, он сам говорил. Да и потом, он явно возвращался из магазина с продуктами: разве проституция подразумевает еще и это?

Наполовину не отдавая себе отчета о том, что делает, Тони дождался, пока Нэнси сядет за руль, и поехал за ним. Нэнси водил все так же безумно: то стартовал, поднимая за собой клубы пыли, то забывал пропустить пешеходов, то неожиданно глох на перекрестке, когда красный сигнал сменялся зеленым. Тони даже почти не дышал и не думал: в глазах будто отпечатались пыльные номера автомобиля впереди. Зажатый в кулаке медальон вдавился в ладонь, оставив на ней отпечатки переплетенных лилий.

Красный пикап вывел Тони за город, миновал бывший мотель, а затем ушел на знакомую дорогу к глухому ранчо. За это время Тони немного отстал, боясь, что Нэнси его заметит и не выведет к месту своего нынешнего обитания. Когда пикап свернул с основной дороги и поехал направо, в сторону одиноко стоящей посреди пустыни рощи, Тони и вовсе проехал мимо, чтобы затем развернуться выше по дороге, съехать следом и остановиться посреди иссушенных и пыльных деревьев.

Остаток пути до ранчо маньяка он прошел пешком. Если бы сейчас кто-то остановил его и спросил, зачем он это делает, Тони бы только молча оттолкнул незнакомца и прошествовал дальше. Он должен был увидеть. Он должен был все узнать.

К тому времени, как он добрался до мрачного дома, начало темнеть. Тони пожалел, что не взял с собой фонарика. Пара открытых окон была освещена ровным желтым светом. За высокими воротами не было слышно ни звука, хотя Тони припомнил, что Манфред держал нескольких свирепых псов.

Все внутри погрузилось в звенящую пустоту. Тони приблизился к ранчо и встал в нескольких шагах от кружка освещенной и пожухлой травы перед входом, всмотрелся в окна. Тони смотрел в окна, разглядывал занавески, какую-то мелочь, разложенную на подоконнике, и думал, что как только увидит, что Нэнси живет здесь, готовит для Мэнни, встречает его с работы, все будет кончено. Как только Тони поймет, что все это время Нэнси и горя не знал, просто прилепившись к другому такому же неравнодушному, щелкнут над головой незримые ножницы и разрежут ту единственную оставшуюся нить, которая все еще вилась из его сердца к сердцу Нэнси. Именно эта нить повела Тони из Портленда обратно в Спаркс. И именно она сейчас дрожала, натянувшись до предела.

Силуэт Нэнси мелькнул в одном из окон. Он закалывал себе волосы на затылке, очевидно, собираясь готовить. На нем было простое темное платье в мелкий цветок, с рюшами по плечам. Нэнси очень сильно похудел, и летнее платье только подчеркивало, выставляло напоказ эти недостатки. На мгновение Тони забыл о своей слежке, занятый разглядыванием его белых и тонких рук, и вышел в кружок света. Мгновенно за воротами захлебнулся лаем пес.

Испугавшись того, что выдал себя, Тони торопливо отошел назад, затем развернулся и направился обратно в густеющую тень рощи. Но от звука отпираемых ворот ноги ему связало, как быку на родео.

– Энтони? Энтони Боуэлл?

Тони остановился. Сжал кулаки и почувствовал, как в одном из них находится медальон, который он купил, чтобы напомнить о времени вместе. Как же глупо... Наивный мальчик, все еще мочащийся в кровать.

– Тони? Это правда ты?

– Да, это я. – Тони резко повернулся. Дыхание сбилось, стало рваным от боли, но слов пока еще он не мог подобрать. Нэнси стоял в проеме ворот, опершись белым и худым плечом о доски. На губах была дрожащая улыбка.

– Пойдем. Пошли в дом. – Нэнси закашлялся, потом, справившись с собой, протянул к нему руку. – Ты приехал, правда? Бог ты мой, Тони... Ты приехал? Пошли. Пошли домой.

Тони перевел взгляд с него на залитые светом окна.

– А он разве не будет против? – Через силу спросил он.

– Кто? Мэнни? – Нэнси махнул рукой и заулыбался во все зубы. Подбежал к Тони, схватил его за руки и дернул за собой. – Нет, не будет. Пойдем. Я так соскучилась. Я хочу на тебя посмотреть.

В доме пахло нагретым за день деревом. Всюду царил уют и порядок – совсем не так, как было здесь раньше, когда Тони приехал спасть Нэнси сюда однажды. Все было на своих местах, все хранило тепло заботливой руки. Эта опрятность убедила Тони: Нэнси здесь все-таки живет.

Нэнси усадил его в столовой за массивный дубовый стол. Стал хлопотать возле плиты, готовя кофе, разогревая в старенькой микроволновке сэндвичи и банановый пирог. Он нервничал: Тони это видел, руки у него слегка подрагивали. Еще Нэнси время от времени заходился тяжелым кашлем.

– Божечки, Тони, ты совсем не изменился. – Выдохнул Нэнси, поставив угощение и кружку с кофе перед Тони. Себе налил из чайничка зеленый напиток. – Давно ты приехал? Где ты остановился? Лапушка, ты такой бледный. Тебе надо поесть.

Тони взял в руки кружку и тут вспомнил о медальоне. Расплел тесьму и с легким стуком положил презент на стол.

– Это... тебе. Нашел в лавке у старьевщика.

– Да? – Нэнси взял подарок в руки. Поднес к лампочке над столом и только потом узнал. – Тони! Это же тот медальон, что я дарила Сисси. Эби говорила, что потеряла его.

– Скорее всего, заложила в ломбарде. – Тони отпил густой, тягучий кофе. Закусил сэндвичем.

– Я и не думала уже, что увижу его когда-нибудь!.. – Нэнси открыл створки и увидел фотографии. Улыбнулся было, но новый приступ кашля заставил его отвернуться в сторону.

– Ты болеешь? – Спросил Тони, когда Нэнси перестал кашлять. Тот потянулся за сиропом, стоящим на столе.

– Ничего страшного, обычная простуда. – Нэнси подавил новый приступ кашля, выпил порцию лекарства.

– Ты очень сильно похудел. – Тони продолжал разглядывать Нэнси, в особенности, его руки. Но следов от уколов, кажется, не было видно.

– Да, у меня тут были приключения. – Нэнси замолчал, подняв глаза на Тони. – Работал сначала здесь, потом в Сан-Франциско. Отдыхать было некогда.

– Я видел Митча недавно, он сказал, ты с февраля не бываешь на точке.

– Митча? Серьезно? – Нэнси отпил кофе из своей кружки. – Боже мой, и как у него дела? Он выглядел очень неважно, когда мы виделись в последний раз.

– Он, кажется, подсел на тяжелые наркотики.

Нэнси махнул рукой.

– Это с ним уже давно. В смысле, я хотела узнать... Впрочем, неважно. Это все неважно.

– Почему ты не сказал мне ничего, Натан? – Тони поймал взгляд Нэнси. – О бандитах. О том, что тебе угрожают. Почему ты рассказал все моему чертовому отцу? Ему? Почему не мне?

– Тони, милый...

– Разве я подвел тебя хоть раз? Разве я давал тебя в обиду? Здесь, в Спарксе, я только и делал, что спасал тебя. Почему ты не рассказал мне ничего??

Нэнси снова закашлялся, и Тони замолчал.

– Потому и не рассказал, Тони. – Нэнси прижал руку к саднящей груди. – Они бы убили тебя. Работать здесь и знать, что ты где-то там жив и невредим намного лучше, чем понимать, что твое тело гниет где-нибудь в лесу или канаве. Из-за меня. Понимаешь?

– Нет, я не понимаю, Натан. Это длилось с осени! Мы могли бы что-нибудь придумать. Черт, да ко мне ФБР приходили, мы могли бы попросить у них защиты. Всего одно твое слово, Натан, и ничего бы этого не было!

– Тони, сладкий, ты думаешь, у них нет своих людей и там? – Нэнси рассмеялся. Потом мгновенно замолчал, помрачнев. – Да, с осени, ты прав. Когда они побили меня, помнишь? Сказали, что у меня есть время до конца этого года, а потом я должен вернуться. Я платил им из своей зарплаты, надеялся, что они отступятся, можно будет договориться. Но в новый год они снова меня подкараулили. Показывали фотографии твоей семьи, маленького Стиви!.. Сказали, что, если я не вернусь, они не оставят мокрого места даже от этой крошки. Тони, как я мог остаться?

Тони не мог больше сидеть на месте. Он соскочил и заходил взад-вперед по ноющим под ногами половицам.

– Я же ведь и Пола к тебе привлекал, я думал, когда уеду, вы сможете найти утешение друг у друга. Ты не будешь скучать по мне... Ведь Пол, он же такой хороший...

– Заткнись, Натан, Господи!.. Какой еще к черту Пол?!

Нэнси закашлялся. Взгляд Тони упал на фоторамку с истершейся от времени фотографией. Он сжал зубы.

– Давно ты с ним?

– С кем, сладкий? – Нэнси все еще кашлял.

– С Манфредом. С этим маньяком. Давно?

Нэнси силился что-то сказать, но кашель не давал. Потом снова во дворе залаял пес, и Тони различил стук в запертые ворота. Нэнси, покашливая, встал, бросив взгляд на часы на стене.

– Это он, да? Ты ждешь его? – Тони шагнул к Нэнси, надеясь ухватить за плечо и остановить. – Ты встречаешь его каждый день с работы, как встречал меня?! Натан, ты просто поменял меня на него, да?

– Тони, ну, не устраивай сцен. – Нэнси высвободился и скрылся в гостиной. – Подожди немного.

«Неужели со мной было плохо, что ты ушел от меня к этому извращенцу?!», – заорал Тони в мыслях, глядя распахнутыми глазами в удаляющуюся спину. Качнулся и оперся рукой о стол. Слишком много всего. За это время произошло слишком много событий.

Он услышал голоса на улице, затем поднимающиеся шаги. Кто-то хромал. Что, Манфред стал калекой после того, как вышел из комы? Нэнси ухаживает теперь за ним?

– Ты так поздно! – Вздохнул Нэнси, входя внутрь. – Сколько раз тебе говорила, не езди ко мне вечером. Приезжай с утра хотя бы, до работы!

– Прости, Нэнс. – Тони с удивлением увидел за спиной Нэнси Триш: одноногую девушку, которая раньше работала в мотеле поварихой. – Смена выдалась долгая сегодня, только сейчас отпустили.

Триш была немного неполноценной: в свои тридцать она выглядела и вела себя, словно пятнадцатилетняя девочка. Но это не мешало ей всегда быть в приподнятом настроении, улыбаться даже незнакомым и агрессивным, и еще завязывать себе в волосах ленточки и розовые резинки со стразами.

– Мистер Боуэлл, какой сюрприз! – Приветствовала его Триш, широко улыбнувшись. У нее были белые, крупные зубы, словно куски рафинада. Один зуб не влез в ряд и вырос поверх другого. – Вы так давно у нас не были!

– Да, Триш, привет. – Тони кивнул. Ноги ослабели, и он присел обратно за стол.

– Угостить тебя пирогом? – Спросил Нэнси, подходя к гостье со свертком. – Испекла банановый вчера. Сегодня хорошо пропитался кремом, буквально тает во рту!..

Он покашлял, но приступ был недолгим. Триш приняла сверток и сразу убрала его в сумку.

– Нет, Нэнси, не нужно, меня дома ждут. Я поеду.

– Тогда я тебе с собой заверну. Пару кусочков. Окей?

– Да, хорошо.

Пока Нэнси занимался угощением, Тони и Триш с интересом смотрели друг на друга.

– Давно у вас мотель закрылся? – Спросил Тони. Триш прищурилась, вспоминая.

– Да, в начале весны еще где-то. Тут такой шум и гам стоял!.. Как в боевике. – Она рассмеялась. – Но я там же работаю, только теперь по-другому гостиница называется. «У тетушки Мэгги».

– А девочки? Тоже там же работают? – Тони перехватил предупреждающий взгляд Нэнси, но все же продолжил интересоваться.

Триш нахмурилась, не понимая, о чем он спрашивает.

– Клиенты все так же есть? – Тони не знал, как еще упростить вопрос. – Вам... приходится... ну, торговать собой, как раньше?

– Фу, мистер Боуэлл, Вы об этом! – Триш захохотала, откинув голову. – Не знаю, как остальные, но я больше не хочу. Все эти копы, было так страшно. Я решила, что больше не буду ничем таким заниматься. Готовлю, пеку всякое – мне на жизнь хватает.

– А остальные?

– Про всех не знаю. – Триш сложила банановый пирог туда же в сумку. – Знаю, что Джина уехала в Вегас. Люси, кажется, залетела от кого-то, и теперь живет в Спарксе. Эби все еще на реабилитации.

– А бордели? Остались?

– Ладно, Триш, тебе уже пора. – Нэнси улыбнулся. – Отвези миссис Дэг и смотри, не перепачкай в креме!

Триш поцеловала Нэнси в щеку, когда они обнялись.

– Подожди, помогу тебе спуститься!.. – Он открыл перед гостьей дверь.

Тони снова остался один. Он не знал, почему, но короткий разговор со всегда счастливой Триш унял разгоревшееся пламя в груди. Вскоре шум отъехавшего автомобиля стих, и Нэнси, покашливая, вернулся назад. Застыл на пороге столовой, не зная, куда себя деть.

– Я шью всякую одежду на заказ. Триш приезжает, чтобы забрать посылки и передать мне оплату. – Как будто извиняясь, пояснил он.

– Садись. – Тони подвинул стул перед собой. – И расскажи мне подробно, что и как было. И почему ты здесь.