– Милый, ты уверен? Мне показалось, твой отец и брат не особо меня оценили в прошлый раз. – Нэнси отвлекся от швейной машинки, повернулся к Тони, зажав в зубах пару иголок. – А как же ваша банда? Что, хочешь сказать, у Фила нет никакого ритуала для торжественной встречи Рождества?

– Рождество мы вместе не отмечаем. Это семейный праздник. – Тони просматривал рабочие записи в блокноте. Отмечал маркером те фразы, которые вышли особо удачными. Их он завтра включит в статью. – Натан, я каждый год появляюсь у родителей к Рождеству. Да и мне казалось, тебе понравилось у меня дома.

– О, что до Глории, она просто душка! – Нэнси скрепил ткань иголками, взглянул со стороны. Он шил для себя праздничное платье. Всюду был искрящийся люрекс, напоминавший глубокое звездное небо. – А что насчет малыша Стивена? Приедет?

– Да, брат всегда приезжает с семьей. Да и Вики тоже должна приехать со своим семейством.

– Боже, Тони, да у вас будет настоящий дом вверх дном! – Нэнси бросил работу и повернулся к Тони. – У сестры же тоже дети, да?

– Верно, двое.

– Ох, как, наверное, будет весело!.. – Нэнси подпер голову рукой, облокотившись об острое колено. – Днем игры на улице, вечером посиделки возле камина. Потом дети отправляются спать, но обязательно ночью спускаются вниз, чтобы подсмотреть, как Санта будет класть для них подарки!.. Пьют молоко, едят печенье... Засыпают, так ничего и не дождавшись. И вот здесь-то и случается настоящее волшебство!

– Вот видишь, ты так все описал, даже я захотел увидеться со всеми своими племянниками и племянницами. – Тони рассмеялся. – Да и потом, думаю, Вики ты должен понравиться.

– Серьезно? Почему ты так думаешь? – Нэнси встал, прикинул на себя платье, оглядел в зеркале. Затем снова положил на стол и опять начал что-то чертить по ткани.

– Она... более широких взглядов, чем Джим. – Тони закрыл блокнот. Встал и приблизился к Нэнси. Заглянул через его плечо, наблюдая за быстрыми, паучьими движениями длинных пальцев. – Более либеральна, если можно так высказаться.

– Либеральна? – Нэнси приложил мел по ткани к губам. – Милый, как думаешь, делать глубокое декольте? Хочется тебе?

– Совсем глубокое не надо. Но сделай соблазнительным. – Тони провел рукой по вьющимся волосам Нэнси, заколотым на затылке. Нэнси поймал его взгляд, улыбнулся.

– Меня твой отец расстреляет, если увидит на пороге дома. – Подумав, сказал он, вычертив линию декольте на ткани. – Он с такой ненавистью на меня смотрел.

– Там будет слишком много народа, чтобы он тебя заметил. – Тони присел возле Нэнси, заглянув в его лицо еще раз. – Да и мама за тебя горой. Каждый раз теперь трещит больше о тебе, чем обо мне. Как будто ты ее сыном тоже стал.

– Ой, мистер, бросьте эти ваши ревности. – Нэнси шутливо стукнул его линейкой по лбу. – Но в чем-то ты прав. Глория и сама говорила, что мы для нее теперь два ее самых любимых ребенка. – Он рассмеялся.

– Вот и чудно. – Тони толкнул руку Нэнси, и тот с готовностью обнял его за плечи. – Но чур, ты мой сводный брат. А то у нас уже и так репутация хуже некуда. Не хватало еще и инцеста.

Почему-то отправляться в родительский дом на этот раз вместе с Нэнси Тони было гораздо спокойнее. Он сам пытался ответить себе на свой немой вопрос, пытался понять, чем сегодняшняя поездка отличается от предыдущей, что случилось или изменилось. Но, так и не находя ответа, списывал все на рождественское волшебство. Пусть оно уходит из жизни каждого взрослого человека, как только за спиной закрывается дверь в детство. Но по особенным случаям оно все же иногда возвращается. Не может не вернуться. Самые взрослые и серьезные люди сейчас все были когда-то адресантами Санта-Клауса.

Тони тоже оставлял перед камином стакан теплого молока и шоколадное печенье. Так можно ли хотя бы толику волшебной пыльцы с фиолетового носа Рудольфа для этого особенного дня, когда рядом с ним на сиденье – действительно тот, с кем бы хотелось провести остатки своей паршивой жизни?

Тони был уверен в своих мыслях и намерениях. Почти до самого крыльца родительского дома. Почти до гостиной, украшенной пушистой мишурой, электрическими фонариками и шерстяными носочками, вывешенными вряд на полке камина. Почти до физиономии отца в кресле возле окна.

– Сын. – Они пожали друг другу руки под радостный щебет Нэнси и Глории, которые сразу отправились вдвоем на кухню, не замолкая ни на минуту.

– Как дела? – Тони выдержал на себе тяжелый взгляд отца. Решил, что это Рождество будет другим. Оно обязано быть другим. Тони никогда прежде не встречал Рождество в родительском доме со своим партнером. Даже не с партнером – со своим избранником. Такого не было никогда. Когда-то пора начинать. У них и так уже есть двое других детей, которые удались на славу. Мир не перестанет существовать, если Тони позволит себе быть в этот вечер таким, каким родился.

Лицо отца выглядело так, как будто по его барабанным перепонкам кто-то водит бритвой. По крайней мере, страдание от звука голоса и (о ужас!) смеха Нэнси на кухне всего за одну стену от него, было почти физическим.

– Ты все же притащил этого с собой? – Проглотив первые эмоции, вполголоса прохрипел отец. И побледнел почти в тон вязаному свитеру на груди.

– У него есть имя, пап. Натан. – Тони заставил себя улыбнуться. Вышло не так широко и уверенно, как ему хотелось, но попытку стоило засчитать. – Рождество – семейный праздник, разве не так?

Отец буквально клокотал от сдерживаемых эмоций. Тони подумал было сходить до кухни и выпросить там стакан морса или чего покрепче для отца и его расшатавшихся нервов, но в этот момент входные двери распахнулись и внутрь ввалилась компания хохочущих, раскрасневшихся детей вместе с родителем.

– Дядя Тони! – Его едва не сбили с ног малыш Майкл – впрочем, совсем уже и не малыш, а вполне взрослый десятилетний пацан – и Ирэн, вечно отстающая от своего брата ровно на два года. – Мы увидели твою машину! Я сразу понял, что это ты! Почему ты все еще ездишь на такой старой посудине?

– Майки! – Полная, цветущая женщина, снимая вязаную шапку, отвесила пацану подзатыльник. – «Старая посудина»? Ты серьезно?

– Все нормально. – Тони рассмеялся, обнявшись с сестрой. – Как здорово с тобой увидеться! Не виделись почти год.

– Да, этот говнюк Джолан никак не хотел раньше отпускать меня с работы, ты представляешь? – Вики присела возле дочери, помогая ей разуться и снять ярку куртку. – «Вы, – говорит, – меня по рукам вяжете. На кого я оставлю офис?». Можно подумать, у него все работники уезжают на каникулы в соседний штат!

– Мам, а кто такой «говнюк»? – Ирэн подняла честные глаза на мать. Та переглянулась с Тони, и они вместе рассмеялись.

– Детка, это взрослое слово, тебе его пока нельзя говорить. Ну, беги с братом. Вам нужно переодеться.

Девочка было кивнула и послушно направилась на второй этаж, но на лестнице задержалась, заинтересованно глядя наискось, на кухню.

– Джим с семьей не приехали еще? – Спросил у Вики Тони, когда они вместе направились в гостиную.

– Нет, у них там какие-то проблемы с машиной, пришлось выехать позднее, чем планировали. – Отца в гостиной не оказалось. Но Виктория и не обратила на это внимания, потому что услышала на кухне незнакомый голос и заглянула посмотреть, что происходит.

– Это как будто бы мороженое, но только теплое. – Говорил, между тем, Нэнси, пока Майкл выбирал один из нескольких шариков на стойке возле окна. – Такое лакомство впервые презентовали какому-то французскому королю. И с тех пор только самые аристократные аристократы имели право лакомиться подобным.

– Ирэн, иди к нам! – Мама увидела, как девочка смотрит заинтересованно с лестницы, но боится подойти. – А не то Майки всю слопает без тебя.

– Вики, это Натан. – Представил Нэнси Тони.

– Бог ты мой, где мои манеры!.. – Нэнси заулыбался, протягивая руку старшей сестре Тони. Та улыбнулась в ответ и пожала его ладонь. – У вас не дети, а просто пара милых зайчиков!

– Да уж, видели бы вы этих зайчиков в середине школьной недели. – Вики перевела заинтересованный взгляд с Нэнси на Тони и обратно. Она жила слишком далеко в последние десять лет, чтобы видеть хотя бы одного «грешника», о которых нет-нет, да упоминала мама в телефонных разговорах, сетуя на несчастливую судьбу младшего сына. И сейчас ей даже не нужно было намеков, чтобы все понять. – И давай «на ты», я еще не так стара! А что это такое, кстати? Вкусно, Майки?

– Угу!

– Ирэн, ну, чего ты там встала? – Мама поставила в духовку противень с имбирным печеньем и выпрямилась, обмахиваясь. На кухне стало жарко. – Майки, приведи сестру. Видишь, она немного растерялась.

- Не нужно, Глория, я сейчас сам к ней схожу. И даже не один, а в компании с королевским десертом. – Нэнси подмигнул Тони и Вики, взял вазочку и направился в коридор.

– Ну, ты даешь! При живом-то отце!.. – Вполголоса пошутила Вики, ткнув Тони в бок. – Где вы познакомились?

– В командировке в Неваде.

– А, это когда ты те статьи писал о проститутках?

Мама кашлянула, намекая, что не стоит в присутствии детей упоминать такие вещи. Вики снова рассмеялась, подошла к Майклу, чтобы поправить его прическу. Тот начал упрямиться, пытаясь вырваться из ее рук и демонстрируя, что он уже вполне взрослый, чтобы сам решать, как будет выглядеть.

Тони посмотрел на лестницу. Нэнси говорил о чем-то с Ирэн вполголоса, пока та осторожно, словно олененок, пробовала предложенный десерт. Тони все еще диву давался, как легко Нэнси было находить общий язык с детьми. Вероятно, потому, что он сам был немного ребенком?..

– Здорово? Здорово. – Подытожил краткий и немного односторонний диалог Нэнси, когда Ирэн вернула ему ложку, смущенно улыбаясь. – Пойдем к остальным? Ведь там же еще скоро будет готово имбирное печенье! Ты любишь имбирное печенье?

– Да, люблю.

– А Санта любит, как ты думаешь?

Ирэн спустилась по лестнице и пошла рядом с Нэнси. В руках у нее была вазочка с недоеденным десертом.

– Нет, мне кажется, Санта любит больше всего шоколадное печенье.

– М-м, тогда надо узнать, приготовила ли бабушка такое. Чтобы Санта не расстроился, когда придет с подарками к вам сегодня ночью.

Они скрылись в гостиной.

– Ну, мам!.. – Наконец, запротестовал Майкл, вырываясь из рук Вики. – Все нормально у меня с волосами!

– Как в школе, кстати? – Подала голос Глория. – Без всяких С, надеюсь?

Майкл поднял глаза на бабушку, очевидно намереваясь приврать о своей успеваемости, как вдруг в гостиной раздался взвизг и грохот покатившейся по полу вазочки.

– Боже мой, мистер Би-старший!.. – Услышал Тони голос Нэнси. – Вы бесшумно ходите! Как кот!

– Дедушка, прости пожалуйста, я тебя совсем не увидела!

Все присутствующие на кухне вывалились в гостиную посмотреть, что произошло. Ирэн поднимала с пола упавшую посуду, не зная, что делать с бело-розовой сладкой лужицей на паркете. Похожее по своему колориту пятно растеклось по брюкам отца семейства, прямо по ширинке.

Отец выглядел растерянным и рассерженным. Глория, всплеснув руками, начала звать прислугу, но в этот момент Нэнси, видимо, не зная, как загладить вину внучки, взял со стола одну из салфеток и протянул ее Боуэллу-старшему.

– Пошел прочь от меня!.. – Донеслось до Тони, когда он метнулся к Нэнси на помощь. Нэнси толкнуло назад, к столу. На мгновение воздух в гостиной сжался настолько, что невозможно стало дышать. Тони увидел, как пролегли красные пятна на щеках и лбу у отца, пока он, все еще с ненавистью глядя на Нэнси, поворачивался и направлялся в сторону коридора, откуда к ним уже спешила миссис Брук.

Ирэн, почувствовав напряжение, но не поняв истинной его причины, захныкала, решив, что это она так сильно расстроила дедушку. Нэнси мгновенно бросился к ней, но та спряталась у матери, ткнувшись ей лицом в колени. Виктория подхватила дочку на руки.

– Ну, что ты, зайчонок? – Со смехом спросила, гладя девочку по светлым волосам. – Дедушка просто очень любил эти брюки. Ничего страшного. Миссис Брук все отстирает. Верно?

– Конечно, у нас такая стиральная машинка. – В тон ей подхватила домработница, прибирая с пола. – Ни одного пятнышка не пропускает! Голландская!

– Ты как? – Вполголоса спросил Тони, когда Нэнси устало опустился на стул возле стола.

– Все чудесно, сладкий. – Улыбнулся в ответ Нэнси. – У тебя прекрасная семья.

Отметка «С» в американской школе может быть приравнена к русской оценке «3»