- Миссис О'Коннор!.. Подождите, послушайте!.. Эби была хорошей мамой. Все это время, я говорю чистейшую правду! Она ничего не употребляла, она хорошо работала, она заботилась о Сисси!

Нэнси метался по номеру, заламывая руки. То пытался помогать санитарам, опускавшим Эбигейл на носилки, то опасно приближался к бабушке Сисси, торопливо и гневно кидавшей детские вещи в сумку.

- Они славно жили вместе! Им было очень хорошо. Сисси ходила в детский садик, она и с нами общалась, гуляла. Вместе с мамой они ели в местном кафе. И в город ездили, гуляли в парке! – Нэнси встал возле двери, преграждая путь бригаде. Те отстранили его от выхода, вышли в коридор. Следом, чеканя шаг, направилась и миссис О'Коннор в сопровождении Сисси. Нэнси бросился за ними. Далее, отставая на пару шагов, шли Тони и еще нескольких сочувствующих: Джина, Долорес, леди Ди.

- Вы все не так поняли! – Продолжал причитать Нэнси. – То, что сейчас произошло – это случайно, по глупости. Эби такая дурашка иногда бывает, она не хотела ничего такого. Она честно не употребляла, я следила за этим. Она была чистой!

- Нэнси, оставь их. – Повелела мама Дора, которую растолкали от вечернего сна девчонки, когда Тони вызвал на ресепшене скорую помощь. – Все и так ясно. Дело кончено.

- Ничего не кончено, нет! – Нэнси надломил брови, смотря, как медперсонал молча выходит на крыльцо. На улице разыгралась настоящая непогода: хлестал ливень, дул скверный ветер. Как будто все силы мира были против того, чтобы Сисси сегодня уехала из мотеля. Тони попробовал было перехватить Нэнси, одетого в слишком легкую одежду для такой бури, но не успел.

- Я бы попросила!.. – Глухо сказала с отвращением миссис О'Коннор, когда Нэнси схватился за ее плечо. – Держите свои руки при себе.

- Пожалуйста, не забирайте Сисси. – Взмолился Нэнси. Они стояли прямо на пороге мотеля. С одной стороны – свет, тепло, мягко играющаяся в колонках джазовая музыка. С другой – холод, тьма, дождь. – Ей очень хорошо с нами, правда, детка?

Сисси согласно закивала, глядя то на него, то на бабушку. Миссис О'Коннор потянула ее за руку, вынудив выйти на крыльцо. Нэнси махнул за ними следом.

- Давайте Сисси хотя бы переночует у нас. – Продолжил свою мольбу Нэнси, поймав ручку Сисси. – А назавтра мы соберем все вещи и привезем ее в больницу. Заодно и маму проведаем, верно? Сисси, ты же не хочешь уезжать?

- Послушайте, Вы. – Не вытерпела миссис О'Коннор. Взглянула на бригаду скорой помощи, которая грузила носилки в машину. – Ведь Вы же тот гомосексуалист, который продает себя возле кафе «У Рози», верно?

Нэнси выпрямился, растерянно посмотрев ей в глаза. Сисси хмурилась, пытаясь понять, что значит слово «гомосексуалист». Она никогда прежде его не слышала.

- Вы действительно считаете, что Вы и шайка ваших... потаскушек – достойная компания для воспитания девочки?

Нэнси поджал губы, не зная, что ответить. Но руку Сисси все еще не отпускал.

- Мы хорошие люди. – Наконец, сказал он, когда миссис О'Коннор, высвободив внучку, направилась в сторону припаркованной машины. – Мы заботились о Сисси все это время. Правда. Она ни в чем не нуждалась.

- Я должна сказать «спасибо»? – Саркастично усмехнулась миссис О'Коннор, открывая дверь салона и усаживая туда Сисси. – Детка, помаши на прощание. Больше ты этого ужасного места не увидишь.

- Сисси, милая!.. – Нэнси бросился к машине, когда миссис О'Коннор села за руль. – Веди себя хорошо, ты поняла? Будь умничкой, улыбайся солнцу, ничего не бойся! Я люблю тебя, маленькая! Передавай привет маме!

Машина рванула мимо, обдав его мокрой грязью из-под колес. Нэнси продолжал говорить что-то, размахивая рукой, смотря им вслед, пока сплошная пелена дождя на закрыла собой горизонт впереди, словно занавес. Как только габаритные огни скрылись из виду, Нэнси упал на колени. Закрыл лицо руками, содрогаясь от плача, размазывая по щекам косметику. Дождь барабанил по его опущенной голове, мокрой шее, плечам, смешивая слезы с влагой, упавшей прямиком с небес.

- Натан, пойдем, ты промокнешь насквозь. – Тони попытался его поднять, но Нэнси только зло ткнул его локтями. – Такой ливень, побереги себя.

Нэнси все же поднялся с его помощью, сделал пару шагов в направлении мотеля. Но затем, придя в себя, оттолкнул Тони.

- Это все из-за тебя! Из-за тебя Сисси забрали!

- Натан. – Тони попытался взять его за руки, но Нэнси снова вырвался. – Эбигейл – наркоманка. Она не остановилась даже после того, как ей вернули ее ребенка. Ты правда думаешь, это первый случай после того, как Сисси стала с ней снова жить?

- Откуда тебе знать, ты, сукин сын! – Нэнси принялся колотить его по рукам и плечам. Тони послушно защищался, в глубине души испытывая вину перед ним. – Что ты, наркоту ей толкал? Забивал для нее косяк? Пускал ей по вене этот чертов героин? Откуда тебе знать, что это не в первый раз?!

- Все девочки так говорят. – Они все еще стояли под дождем. Он поливал их, словно из огромной лейки, размером во все небо. – Да и разве ты сам не видел? Она почти ничего не ела, испытывала дискомфорт, никак не могла найти себе места, когда сидела... Щурилась даже на самый слабый свет. Натан, ведь все это – признаки употребления наркотиков.

- Это не так! – Тони, наконец, удалось совладать с Нэнси, прижать его к себе. – Эби – такая хорошая девочка. Пусть она глупит временами. Но никто – ты слышишь – никто никогда не сможет заменить ребенку мать!

Он снова вырвался и зашагал по грязи к мотелю. Тони увидел за окном заинтересованные лица. Все следили за сценой, которая разворачивалась прямо на их глазах.

- Ты можешь вообще представить, что это такое, расти без матери? – Развернулся к нему Нэнси, оказавшись возле крыльца. – Ничего ты не можешь, я вижу, что уж ты-то получил материнской ласки сполна!.. – Он отер лицо от дождевой влаги. – Я бы все отдал, Тони, ты понимаешь, все бы отдал, чтобы жить вместе с моей мамой, когда я был маленьким. И все равно, какой она была! Цыганка, шлюха, наркоманка – как только отец ее ни называл. Все равно! Я бы хотел путешествовать с ней, сидеть возле костра, я бы хотел видеть ее каждый день, неважно, где и как мы живем. А теперь... Теперь Сисси никогда больше не увидит свою маму, и это все ты виноват, ты, мистер Энтони Боуэл!

Он поднялся на крыльцо, открыл на себя дверь, вошел, мокрый и грязный.

- Так будет лучше. – Сказала мама Дора, сложив руки на груди. – Я в своем заведении никаких наркоманов не потерплю. Нэнси, дорогая, ведь ты же знаешь. И я очень признательна мистеру Боуэлу за его внимательность.

- Пусть катится к черту со своей внимательностью! – Нэнси загремел каблуками на второй этаж. – Видеть его не хочу. Пусть уезжает, откуда приехал!

Почему-то именно эти слова, сказанные даже не ему в лицо, а какой-то сторонней маме Доре, ударили Тони по сердцу сильнее всего. Он так и остался стоять на пороге, держась за ручку, смотря ему вслед. Девочки, поняв, что драма окончена, зашушукались, рассосались по гостиной, оставив в холле только Тони, маму Дору и Долорес за стойкой ресепшена.

- Еще по стаканчику скотча? – Спросила она, и Тони даже почудилось, что он увидел понимание в ее глазах.

- Нет, спасибо. – Он неторопливо прошел к лестницам. Кроссовки, набравшие воды, чавкали по паркету. – Я лучше поработаю.

Работа действительно была его единственным спасением. Включив диктофон, он переписал то, что ему рассказывали девочки в гостиной, затем сделал пару заметок после беседы с мамой Дорой. Посидел в полумраке, время от времени поглядывая на косые плети дождя, бившие по стеклам. Неужели Нэнси и в такую непогоду пойдет работать?

Думать о нем сейчас было тоскливо. Тони ни на секунду не сомневался в правильности своих действий. Детям не нужно видеть этой стороны жизни. Он и сам бы многое отдал, чтобы забыть все то, с чем ему пришлось познакомиться, когда он впустил в свою жизнь Эша. Но грызущее чувство вины не отпускало. Пару раз он порывался встать и сходить до номера Нэнси, постучаться в его дверь, и, когда он откроет, сказать все, что варится у него на душе прямо сейчас. Что он действительно не понимает, как жизнь с наркоманкой может быть лучше жизни у примерных родственников. Что ему очень жаль Нэнси и его судьбы. Что он хотел бы восполнить этот пробел, унять эту непреходящую боль, если Нэнси позволит.

Но затем Тони вспоминал, как категорично и холодно Нэнси говорил о том, что Тони может возвращаться восвояси. Эта фраза ушла иголкой куда глубже, чем ему казалось первоначально. Поэтому он садился обратно к пишущей машинке и возобновлял работу над статьей.

В половину двенадцатого он услышал знакомый стук каблуков в коридоре. Сердце толкнулось в груди, торопясь открыть дверь и извиниться неизвестно за что, просто так, чтобы между ними снова стало, как прежде. Но рассудок снова его не пустил. Тони прослушал окончание марша на лестницах, затем тяжело вздохнул и встал из-за стола. Может, стоит все же спуститься к маме Доре на ее обещанный стаканчик скотча? Но в прошлый раз с этого дрянного алкоголя стало только хуже, не стоит повторять прежних ошибок.

Побродив взад-вперед по комнате, Тони решил лечь спать. Завтра расставит все по своим местам. В дневном свете многие тревоги и страхи пропадают. Пропадет и этот стыд. И если ничего не изменится, Тони просто возьмет интервью у Сэмми, закончит работу над статьей здесь, а затем действительно вернется один. Может, эта ссора только к лучшему.

Он заснул с неясной горечью во рту и в груди. Проспал пару часов, почти не просыпаясь. Но затем сел на кровати, услышав грохот и отчаянный женский крик. Посидел пару минут, приходя в себя, а затем подскочил, когда об стену снова что-то ударилось. Если судить по ощущениям, было чувство, что в соседнем номере происходит настоящая бойня.

Накинув на себя одежду, Тони выглянул в коридор. Он увидел поднимающуюся наверх маму Дору, а за ней двух каких-то бугаев. Их Тони прежде никогда не видел. Из соседних номеров выглянуло несколько девчонок, некоторые из них – с клиентами.

Мама Дора требовательно забарабанила в дверь соседнего номера.

- Хлоя! Хлоя, что там у вас? – Громко спросила она. Переглянулась с охраной.

Ей в ответ был новый грохот и еще один отчаянный крик. Затем Тони услышал омерзительный звук – с таким кто-то очень сильный дает оплеуху кому-то слабее. Сразу же после звука пощечины открылась дверь и в коридор вывалилась та самая брюнетка, которая привлекла на днях внимание Тони. На этот раз на ней не было броского костюма из спандекса – была только розовая газовая ночнушка, не прикрывавшая ровным счетом ничего.

- Долбанный кретин! Урод! – Закричала Хлоя, упав к ногам мамы Доры и повернувшись к номеру. – Сэмми тебя укокошит! Порвет на мелкие кусочки!

Она прижимала руку к левой стороне лица. Тони увидел, как на половицы капает кровь. Очевидно, этот недоумок разбил ей нос во время удара.

- Что Вы себе позволяете, никто не имеет права так портить моих девочек! – Поперла на клиента мама Дора. – Вы прекрасно ознакомлены с правилами, мистер Смит!

- Да у Вас тут брак один сплошной! – Отозвался пьяным голосом клиент. – Вы мне что обещали? Райские гущи!.. А я что получил? Даже кончить не смог!

Тут он, видимо, оголил свое достоинство, потому что девчонки, глазевшие на происходящие из дверей соседних номеров, прыснули.

- Я все сделала, как оговаривали! – Стала возражать Хлоя. – Минет, классика, танец. Пить надо меньше.

- Я требую возврата денег!

- Что? – Задохнулась от возмущения мама Дора. Затем повернулась к охране. – Мальчики, выставьте его вон отсюда.

- Э, я не понял?!..

Бугаи вломились в номер, чуть ли не взашей спустили незадачливого клиента по лестнице, следом выкинули его пожитки. Мама Дора помогла Хлое подняться, вместе они тоже направились вниз. Тони было слышно, как жалуется избитая девушка. Захватив фотоаппарат в номере, он спустился следом, чтобы разузнать поподробнее, что произошло. Такой сюжет мог как нельзя лучше проиллюстрировать нелегкую жизнь проститутки в придорожном мотеле.

Хлоя не стала возражать против фотографий. Но лично с Тони отказалась разговаривать. Мама Дора ограничилась лишь тем, что некоторые клиенты, перепив, не могут достигнуть оргазма, и винят в этом, конечно, ее девочек. Случаи, когда девочкам на смене прилетает, малочисленны, но все же иногда имеют место.

- Ну, все, пора работать дальше. – Мама Дора выдала Хлое ватку с перекисью водорода, затем закрыла на ключ свой кабинет и направилась в гостиную.

Вся эта кутерьма с разозленным клиентом несколько сбавила пыл обиды. Может, сказалось то, что он слегка вздремнул, и за это время кирпичики в его мозгу сложились в несколько иной узор, уже не такой уродливый. Так или иначе, но он выглянул на улицу, увидел, что дождь все еще идет, и решил отправиться на точку, чтобы отнести Нэнси хотя бы зонт.

Зонт он раздобыл на ресепшене у ночного администратора. Накинул ветровку и вышел на крыльцо. Внутренне содрогнулся, когда в лицо ему ударил сырой воздух. Еще и кроссовки не успели за это время просохнуть, что тоже несколько снижало романтический флер, с которым он принял решение о необходимости восстановления их с Нэнси отношений.

На середине пути Тони уже передумал. Но зонт в руке убедил его закончить начатое. Машины пролетали мимо с длинным шлейфом из грязи и дождевой влаги. Все это, конечно, оседало на его одежде, лице, руках, ногах. Было чувство, как будто из мотеля он вышел относительно чистым, а к кафе «У Рози» он пришел, уделанный с головы до ног.

Тони сошел с обочины, завидев розовую неоновую вывеску. Постоял, всматриваясь в окружающий полумрак. Будет очень смешно, если он проделал весь этот путь впустую. Ведь продрогшего и промокшего насквозь Нэнси мог пустить себе в машину погреться любой, даже самый отъявленный священник. Что будет происходить между ними далее – дело уже почти известное.

Сощурившись, Тони все же разглядел знакомый силуэт в пальто, стоящий в одиночестве на крыльце кафе. Он сделал пару шагов в направлении кафе, все еще всматриваясь. Да, это без сомнений был Нэнси. Только он мог так нервозно курить, переступая с ноги на ногу в туфлях на огромной платформе.

Тони подошел. Встал возле размокших от влаги деревянных лестниц. Приподнял купол зонта. Нэнси его, конечно, узнал, но не торопился начинать беседу.

- Не замерз там? – Наконец, спросил Тони.

Нэнси бросил в него сигаретой. Тони увернулся.

- Нет, я ходил в кафе погреться. – Закутавшись в мокрое пальто, огрызнулся Нэнси.

- Как смена? Много клиентов?

- Сладкий, а как ты думаешь? – Нэнси оперся о деревянные перила, глядя на него сверху вниз. – На часах уже почти три, а я все еще здесь.

Тони удивленно поднял брови.

- Ты серьезно стоишь здесь все это время?

Нэнси не ответил. Тони увидел, что он мелко дрожит. Изо рта вырывался пар. Дождливая ночь была особенно студеной.

- Иди сюда, я тебя погрею. – Он приоткрыл ветровку.

- Не надо, спасибо. – Нэнси отвернулся.

- Ладно тебе. – Тони стал подниматься к нему. – Это ни к чему не обяжет. Просто погреемся вместе. Смотри, я и зонт для тебя принес.

Нэнси все же прильнул к нему, хотя до этого несколько минут картинно ломался. Но стоило Тони приблизиться с распахнутой ветровкой, источавшей тепло и сухость, как он мгновенно оказался рядом. Обвил его тело своими холодными руками, склонился, прижавшись щекой к его плечу.

- Божечки, какой ты горячий... - Произнес он, сильнее затрясшись на фоне разницы тепла от их тел. – Я это буквально сейчас, не выдумывай себе там ничего, понятно?

- Конечно, Натан. – Тони улыбнулся. Они постояли молча, слушая, как начинают стучать в такт их сердца. Удивительное состояние – человеческие тела синхронизируются, как только становятся близки друг другу. Есть в этом что-то магическое.

- Ты тоже так думаешь? – Вслух спросил Тони.

- Что такое, милый? – Отозвался Нэнси.

- У нас сердца начинают стучать вместе, когда мы... близко друг от друга.

- Что, правда? – Нэнси прижал руку к своей груди, вторую – к груди Тони. – Действительно... Я никогда не замечал этого.

- Я тоже.

Они еще постояли, вглядываясь в непроглядный мрак и дождь возле крыльца.

- Может такое быть, чтобы у тебя сегодня не было клиентов? – Спросил Тони, когда где-то в пучине этого мрака впереди пролетела стрелой фура. Нэнси слегка пошевелился, все еще прижавшись к нему.

- Может.

- Не будет тебе за это какого-нибудь... не знаю... штрафа или выговора от Сэмми или мамы Доры?

- Что? – Нэнси хихикнул. – Нет конечно, дурачок. В такую непогоду все предпочитают сидеть дома и дрочить, если уж припрет. Никто не сунется на трассу. Только в исключительных случаях.

Последнюю фразу он сказал едва слышно, вытянув шею и вглядываясь в пару желтых фар, что съехали с трассы на стоянку перед кафе. Если бы мог, Тони перекрестил бы пальцы, молясь, чтобы это не был очередной клиент Нэнси.

- Бог ты мой, Тони!.. – Чуть ли не в восхищении сказал Нэнси, мгновенно выпрямившись. – Это же Манфред! Мэнни, я здесь!

Он бросился было вниз, но затем опомнился, поднялся, поцеловал Тони в щеку, благодаря шепотом за тепло и его компанию.

- Я с ним столько заработаю, я смогу даже не одно ателье, а целую сеть по всем штатам открыть! – Засмеялся он, вжимаясь в Тони. – Мэнни послали нам сами небеса!

- Подожди, Натан, возьми хотя бы зонт!

Нэнси оглянулся, спускаясь вниз по лестницам. На его губах была искренняя, широкая, немного сумасшедшая улыбка.

- Что ты, сладкий, зачем мне там зонт? У Мэнни ранчо почти все перекрыто крышами. Я не промокну! До завтра, сладкий! Люблю тебя!

«Это какая-то насмешка. Насмешка над всей моей жизнью», - решил Тони, когда Нэнси, помахав ему на прощание, забрался в высокий джип. Автомобиль круто развернулся и пропал в пелене дождя.

Тони устало склонился, уставившись себе под ноги. Ему казалось, как только Нэнси оторвался и вышел из его тепла, сердце стало делать на один удар меньше. Начало косолапить, западать ровно на один тон, хромать. Постояв и послушав этот вымученный полу-стук, Тони повернулся и вошел в кафе. Хотя бы приторный кофе из автомата должен подарить ему обманчивое чувство полноценности. Если не духовной, то хотя бы физической.