1

Томас оставил за спиной лестницу и, растерявшись, остановился. Было многолюдно и шумно, но как-то по-иному. Мужчины были в строгих костюмах, дамы в платьях и на высоких каблуках. Клуб не был залит неоном, и не громыхала громкая музыка. Его освещали сотни свечей, стоящих на столиках. Все столики были заняты, кому-то приходилось стоять.

Том глянул на себя в отражении на блестящей крышке, что закрывала горячее блюдо на подносе. Он в строгом темном костюме, с небрежно раскрытым воротом рубашки. На лбу единственная русая прядь, выбившаяся из идеальной укладки. Острый подбородок, четкие высокие скулы. Да, это он. Но где?

Он стал пробираться уверенной поступью, но с растерянным хмурым взглядом сквозь людей, кому не досталось сидячего места. Они толпились, разговаривали, и юноша быстро пробирался мимо них, отодвигая их руками, будто бы зная, что ему срочно нужно попасть в центр. Он торопился.

Том вышел из толпы на пустой идеально чистый паркет. Погас свет, один лишь свет прожекторов светил на него. Люди вокруг будто бы пропали, но Том чувствовал на себе их взгляды: осуждающие, недоброжелательные. Они смотрели с презрением, осуждением, и переговаривались, смеялись.

Томас впал в ступор, пока не услышал стук каблуков в тишине. Девушка подошла к нему сзади, провела рукой по его телу, остановилась на груди. Он хотел поймать ее руку, но девушка отошла в сторону, и тогда Том увидел ее лицо.

— Элли, — произнес он, будто бы здороваясь. Он бережно взял ее руку и подтянул к себе.

Девушка, крутясь, упала в объятья парня.

— Томми, — улыбалась она, а улыбка ее была хитрой и довольной. Ей всегда хотелось станцевать танго на людях, Томас всегда ломался.

Том осторожно повел Элисон по площадке, уверенно держа в своей руке ее узкую ладонь. Его вторая рука едва касалась искрящегося платья на спине Элли. Ритм музыки переменился с медленного на настойчивый. Он заставлял Тома откинуть все свои мысли и всецело отдаться танцу.

И Том никогда не умел хорошо танцевать танго, в отличие от Элли, что мечтала Томаса научить. Ей всегда хотелось станцевать с ним где-нибудь на людях, под живую музыку, а затем слушать звук аплодисментов. Тома смущала сцена, смущали люди, он боялся, что все внимание приковано к нему. Боялся опозориться.

Томас смотрел на девушку, на ее идеально ровное лицо, бледную кожу и черные волосы, собранные в несложную, но эффектную прическу, украшенную белыми мелкими цветами. На ее зеленые глаза, что сводили Томаса с ума. В них было все: боль и отчаянье, счастье и спасение.

Бедро к бедру, рука на плече, ладонь в ладони. Они танцевали уверенно, смотря друг на друга, не отводя глаз, почти что не моргая. Том раскрутил девушку, бросая ее в сторону, и лишь в последний момент удержал ее пальцы крепкой хваткой и потянул обратно. На момент склонился к ее шее, вдохнул опьяняющий аромат духов, обнял за плечи. Но вновь отошел. Они продолжили танцевать, смотря друг на друга со страстью, с желанием, с любовью.

— Давай, Томми, — шептала Элли ему на ухо. Ее голос сладкий и томный, Томас нервно сглатывает. — Ты можешь, я знаю.

Быстрым уверенным движением он наклонился к Элисон, заставив ее изогнуться, словно лоза. Ее волосы коснулись пола, но она не испугалась, лишь улыбнулась, глядя на парня. Он повел ее снова, раскручивая, прижимая к себе, играясь с ритмом и партнершей. Их танец ломанный, импульсивный, с резкими переходами к мелким промежуткам спокойствия и ласки. Он страстен и быстр, обжигающе горяч и хитер. Они играли друг с другом, забавлялись. Томас своей настойчивостью, Элисон — хитрым взглядом, дьявольской красотой и дурманящим запахом.

Она издевалась над ним, когда он пытался припасть к ее щеке или шее, уходила, скользя длинными пальцами по его рубашке. Он хватал ее за руку, крутил, бросал и ловил, опрокидывал и прижимал к себе.

Томас улыбался, лукаво, с хищным и живым взглядом, и оказался позади девушки. Он прекратил этот вихрь, прикоснулся к ее оголенным плечам сначала подушечками пальцев, затем скользил вниз, слегка разводя ее руки. Он притронулся горячими губами к шее, к плечам. И его самого трясло от этой близости.

А она вновь выскользнула, крутясь на носках, будто бы паря над паркетом, ушла в сторону. Том успел поймать ее пальцы, бережно вернул ее к себе и наклонился. Девушка откинулась назад, вцепилась тонкими пальцами в его плечо. Она прижалась бедром к его ноге, и Том почувствовал, как она дрожит.

Они смотрели друг на друга долю секунды, не доведя танец до конца, не станцевав под последние аккорды. Да и плевать, они не слышали тех, кто окружал их. Они смеялись или аплодировали? В ушах что-то шумело, сливаясь со стуком сердец.

— Томми, мне не хорошо, — произнесла Элисон.

Том, хмурясь, отпустил глаза. Из дыры в груди пошла кровь, окрашивая светлое платье красным.

— Проснись, — прошептала она, — я сейчас исчезну.

Томас испуганно взглянул на девушку в последний раз и тут же проснулся.

2

Том проснулся, резко сел. Глаза его были расширены, грудь редко и мелко вздымалась. Он провел ладонями по лицу, понимая, что это всего лишь сон. Парень чувствовал, как от слез у него распухло лицо. Сколько он вчера плакал? Он посмотрел на руки, те аккуратно замотаны бинтами.

Он повернулся, глянул на кровать. Лиа спала, подтянув колени к себе и уткнувшись носом в одеяло. Том просидел с минуту, глядя на нее. Вчера вечером после срыва на улице они вернулись к нему. Лиа поставила чайник, нашла у Тома какой-то забытый пакетик зеленого чая. Пока грелась вода, она обработала окровавленные кулаки Тома, аккуратно, бережно, будто боясь прикасаться к дрожащим рукам парня.

Томас сначала отнекивался, говорил, что все и без того хорошо, чтобы она ехала домой, что ничего страшного не случилось. И ему и правда так казалось, ведь это не первый срыв, не первые разбитые руки в кровь. Но Лиа настойчиво и навязчиво осталась, беся его своим присутствием и заботой.

До новых слез. Тогда они упали на кровать, Лиа обнимала его, гладила волосы, шептала что-то, чему он не предавал значения. Он слышал лишь голос, не разбирая слов, и под ее шепот он и уснул. Уснул в ее объятьях, плача ей в грудь, обнимая ее так, будто не хотел отпускать никогда и никуда.

Сейчас неловко. Том покачал головой и сполз с кровати. Ушел в душ, встал под холодную воду и ударил головой по кафелю. Ударил ребром сжатой ладони, да так и остался, скалясь от боли. Но без слез, плакать было больно.

Почему она приснилась ему? Все было так реально: и музыка, и цвета, и ее голос, и запах. Живой взгляд ее зеленых глаз, прикосновения, теплота тела. Почему это было не реальностью? Ведь они так ни разу и не станцевали танго где-то, кроме дома, под медленный темп, ведь Том постоянно сбивался и путался.

Он открыл дверь ванной комнаты, как на него накинулась обычная дворовая собака. Лая, она лизала ему лицо, запрокинув передние лапы на плечи. «Рейчи...» — подумал Томас, обнимая пса, пытаясь снять его с себя.

— Пойдем, Бульбуль, — скомандовал Томас. Пес залаял. — Тише, не буди! Где Рейчел? Веди.

Пес, высунув язык, побежал вперед. Том поплелся за ним, попутно глядя на свои костяшки. Пальцы были синими, косточки красными. Ранки немного затянулись, но сжимать кулак было больно.

Рейчи сидела у барной стойки, пила вермут без сока, а рядом лежали деньги. Томас сел на соседний стул.

— Не ругайся, — недовольно бросила Рейч. — За выпивку деньги вот.

— Ты рано, — заметил Том, и будь у него хоть капля настроения, он бы усмехнулся.

— Я еще ночью пришла, — ответила Рид. — И домой я больше не вернусь.

— Опять приставал? — спросил Томас, забирая деньги со стойки.

— Заявился домой под кайфом, чуть не придушил Бульбуля за то, что он лает. Мне по лицу надавал за то, что я «распустила эту шавку и не научила ее манерам», будто бы это ребенок мой, а не пес. Ты же знаешь, какая я, когда Буля обижают. Ну я и набросилась на него, а он давай хватать меня, целовать в шею, — Рейчи отпила из горла. — Я по яйцам напинала, забрала кое-какие вещи, и ушла с Булем сюда. Денег украла, так что тебе помочь немного есть, но я туда не вернусь больше.

Какое-то время Томас рассматривал Рейчел, а потом покачал головой:

— Он убьет тебя, если узнает про деньги, — ответил Том. — А еще про то, что ты косяки по дому прячешь.

— Джек тоже торчит, он и получит, — хмыкнула Рейчел. Буль положил ей голову на колено, и девушка почесала его за ухом. Такой расстроенной Том не видел ее давно. Особенно после нескольких дней постоянных тусовок, где она курила, пила, танцевала и пела песни. — Ты спишь с Лией?

Томас хмыкнул.

— Нет, просто...

— У тебя такой умиротворенный вид был во сне, — добавила подруга.

— Ты подсматривала? — приподнял бровь парень.

— Ну да, я зашла посмотреть, дома ли ты, — пожала плечами она. — Смотрю, а ты не один. Ну, мне и стало интересно, с кем ты перепихнулся вне вечеринок.

— Ничего не было, — перебил Томас. — Просто...

— Просто что? — выжидающе смотрела Рид на него своими карими, почти черными глазами.

Томас не ответил, вместо этого показал руки. Они сказали все за себя.

— Так ты нашел мне замену? — с наигранной ревностью спросила Рейчи. Уголок губ Томаса дрогнул. — Ну и понятно все с тобой.

— Она сама нашлась, — ответил Том.

— Тебе хорошо с ней, Хэйз? — вопрос неожиданный, а лицо Рид серьезно.

Хэйз. Давно никогда не называл его так. Рейчел часто использовала его фамилию, когда была недовольна или назревал серьезный разговор. Что же сейчас?

— С чего бы? — смутился Том, стараясь сохранить внешнее безразличие. Но Рейчел знала его наизусть. — Я знаю ее два дня от силы.

— Когда я влюбилась в Кейт, то знала ее около часа, — проговорила Рид. — Мы работали вместе на паре, она улыбалась и шутила, а я все остальное время не могла думать ни о чем, кроме нее. Меня даже с пары последней выгнали за то, что я не сосредоточена.

«О, еще те времена, когда Рейчел стабильно посещала колледж, — подумал Том. — И она, наконец, осмелилась заговорить о Кейт».

— Это ты, — проговорил Томас. — Ты можешь влюбиться в первую встречную девчонку, а потом думать о ней сутками.

Эти слова задели Рейчел. Она отвернулась от Тома, закатив глаза.

— А я другой, — продолжал он. — Я пообещал себе никогда не любить, не влюбляться, потому что это больно и мучительно.

— Ты трус, Хэйз, — буркнула Рейч.

— Считай, как знаешь, — махнул Том.

3

Лиа проснулась от того, что во сне не смогла нащупать рядом Томаса. Она второй день подряд просыпается в его постели, но на этот раз с четким знанием того, где находится. Вчера все так спонтанно вышло. Лиа по-настоящему испугалась, когда Том сказал ей убираться. Он выглядел так, что если бы она сказала еще слово, то он бы ее ударил.

Потому она и ушла. Ушла, и уже достала телефон, чтобы набрать Калеба (вдруг он тут недалеко), но услышала крик. Отчаянный крик парня, что не выражал никаких эмоций. Она замерла, прижалась к стене, закрыла глаза, пытаясь успокоить еще и себя. Его крики и знание того, что произошло, заставляли ее сердце стучать в горле.

Он успокоился не скоро, и когда он подозрительно резко замолк, Лиа решила проверить. Она видела кровь на его руках, видела его, свернувшегося у каменной стены. Девушка подошла к нему, ведь не могла смотреть на него спокойно, равнодушно, как он смотрел на всех. Ее сердце не выдерживало, и ей хотелось разделить с ним всю боль потери, ведь она знала — какого потерять любимого человека. Ей хотелось не то, чтоб разделить всю его боль, ей хотелось забрать ее полностью.

Она видела его недовольное лицо после того, как они вернулись в дом. Он отнекивался от чая и обработки кулаков, но Лиа настаивала на своем. Она думала, что он возненавидит ее или обругает, ведь он вполне мог. Но Том после попыток прогнать девушку просто покорно подавал руки и аккуратно пил чай, держа кружку все еще трясущимися руками.

Лиа заметила, что его пальцы и без того уже были искривлены. Ей хотелось спросить, как так получилось, но она успела заткнуть себя в последний момент, ведь Томасу не нужна была ее болтовня. Они засиделись в тишине, выпив, наверное, по четыре кружки чая. И после этого Томас позвал ее в комнату.

Том подошел к кровати, подтянул девушку к себе, и она уже ненароком подумала, что сейчас он просто возьмет ее силой, желая заглушить чувство боли и потери, но он просто крепко-крепко обнял ее и упал на кровать. Так они и лежали: он плакал, она пыталась успокоить его. И успокоить свое обезумевшее сердце, ведь знала, что Том чувствует его биение. И как она могла успокоить его, будучи напуганной самой?

Девушка знала, что больше ей не уснуть, поэтому сбросила с себя одеяло и опустила босые ноги на холодный пол. Быстрыми движениями, Лиа собрала длинные светлые волосы в хвост и пошла на выход. Нужно было найти Томаса.

Дверь со скрипом открылась, и по узкому короткому коридору с лаем побежала собака. Лиа издала хриплый непроизвольный звук, чем-то отдаленным похожим на крик, и заперла дверь перед носом животного. Ее сердце пропустило удар, и девушка слышала, как собака рычит у ее двери.

— Кто там, Бульбуль? — раздался голос Томаса.

— Том? — робко через дверь спросила Лиа.

— Плохой мальчик, — произнес парень, — нельзя пугать гостей. Лиа, выходи, я его держу.

Лиа медленно открыла дверь и тут же захотела ее закрыть, когда увидела оскал. Она не боялась собак, но те, что бежали на нее с лаем, пугали ее до чертиков. Томас сидел на корточках рядом с собакой, подняв кристально-чистые голубые глаза на девушку.

— Что это за собака? — спросила Лиа, поежившись.

— Это Бульбуль, — ответил он, — пес Рейчел. Он славный малый, очень смышленый, но чужих не любит. Дай мне руку.

Она посмотрела на Тома с не доверием, но все же протянула ему руку. Он взял ее пальцы и потянул к морде пса. Буль приблизился носом, обнюхал, облизнул.

— Это Лиа, Буль, она своя, — говорил Том, а девушка улыбалась, глядя на этих двоих. — Ну, все, беги к мамочке Рейчел.

Бульбуль убежал, Лиа и Томас остались вдвоем. Они смотрели друг на друга в полумраке, и Лиа пыталась найти в глазах Томаса хоть одну эмоцию. Она кусала губу, а он стоял с совершенно каменным лицом.

— Как ты? — спросила она, пытаясь взять его руку.

— Порядок, — ответил он и слегка отодвинул руку, дав понять, что не стоит. — Если хочешь — можешь приготовить завтрак.

— Не хочу, — обиженно произнесла она. — Я умоюсь и поеду, мне еще задание делать.

— Хорошо, — кивнул Томас и ушел вслед за собакой.

Лиа, недовольно поджав губы, зашла в ванную. Включила воду, плеснула себе на лицо и посмотрела в зеркало. «В чем дело? Что в нем такого, что он такой черствый сухарь? Ни спасибо, ни доброе утро, — подумала Лиа. — Я, конечно, понимаю, что ему плохо, но ведь не на столько. Где хоть одно теплое слово? Как Рейчел вообще его терпит?».

Выходя, кто-то схватил ее за руку. Она обернулась, увидела перед собой немного иную Рейчел Рид: взгляд ее был не шальной, не игривый, а обеспокоенный и грустный. «По воскресеньям в этом месте все такие хмурые?».

— Хочу чая, — произнесла она. — И поговорить.

Рейчел закрыла за ними дверь, уселась на стул, ожидая, что Лиа поставит чайник. Девушка сделала это и села напротив, в ожидании глядя на Рид.

— Что вчера произошло? — спросила Рейч.

Лиа рассказала ей все, ибо не видела смысла таить произошедшее от девушки. Как поняла Лиа, Рейчел была самым близким человеком в жизни Томаса. И скрывать от нее что-то, связанное с ее другом, было бы глупо. Они обе переживали за него, только по-разному.

— Как он повел себя, когда вы увиделись утром? — спрашивала Рид, зная, что Лию взволновало это.

— Холодно, — ответила девушка. — Даже не поблагодарил.

— За то, что ты его успокаивала? — со смешком проговорила Рейчел. Она, приподняв густую бровь и надув пухлые губы, посмотрела на Лию, как на дуру. — Он никогда не скажет тебе спасибо, можешь не надеяться. Он может быть благодарным, ему может быть неловко, но он никогда об этом не скажет. Запомни это, если хочешь и дальше быть рядом с ним. Не будь эгоисткой.

— Сложно бескорыстно помогать, — ответила Лиа, заваривая чай. — Не пойми меня неправильно, но у меня была подруга, которая всегда забывала все то, что я для нее делала.

— Ты тоже не пойми меня неправильно, подруга, но Том не такой. Он будет помнить, он отплатит, но никогда не скажет. Может, за редким исключением.

— Отплатит?

— Я живу у него, когда не могу находиться дома. Я науспокаивала его на несколько лет вперед, — она усмехнулась. Она приняла горячую кружку из рук Лии. — Я говорила с ним сегодня утром о том, что вы спали вместе. Знаю, что неподходящее время для разговоров с ним, и все же. Я спросила, хорошо ли ему с тобой. Он смутился.

Лиа вопросительно изогнула бровь, но и нервно сглотнула.

— Он нравится тебе? — спросила Рейчел, но не дала ответить. — Конечно, нравится. И, о, чудо, ты нравишься ему тоже. Он в жизни этого не признает, но женское чутье меня никогда не обманывает. Только трагедия в том, что этого недостаточно.

— О чем ты говоришь?

— Если хочешь его спасти, то ты должна сделать все возможное, чтобы он признал, что чувствует к тебе что-то, — лицо Рейчел было серьезно, ее голос был серьезным и уверенным.

Сердце Лии вздрогнуло, и она непроизвольно схватила себя за кулон, висящий на шее. Она кивнула, но не стала ничего говорить.