Когда фортуна отворачивается, неудачи бьют по всем фронтам. Кроме того, что расследование зашло в тупик, наши с Ильей отношения проходили нешуточную проверку на прочность. Невидимой тенью рядом с нами все время находился Игорь. Мы не обсуждали его возвращение и тем более не касались в разговоре тех слов, что он бросил на прощание, и все же былая легкость нашего романа пропала. Может, стоило выговориться друг другу, чтобы разбить эту невидимую стену, которая неожиданно возникла между нами, но вот уже три недели ни я, ни Илья не решались завести речь о моем бывшем. Впрочем, о расследовании мы тоже молчали.

Сначала меня захлестнула волна эмоций, я злилась на себя за излишнюю доверчивость, на Илью, что он не озадачился выяснить, как связаться с Ириной Павловной в США, на нас обоих за самонадеянность. Однако, совсем скоро на смену злости пришло разочарование, плавно перетекшее в апатию. Мы не знали, куда двигаться, за что браться и где продолжить поиски. Вроде бы разгадка маячила на горизонте, но главный виновник вновь сумел ускользнуть.

Не только у меня жизнь словно встала на паузу. С окончанием учебного года мамино кафе потеряло основной наплыв клиентов. В первый месяц лета еще забегали на обед школьники на практике, учителя, дорабатывающие до отпуска, родители, ожидавшие детей с экзаменов, а вот июль начался в убыток. Мама, бабушка и Маша старались придумывать летние акции, завозили мороженое и обустроили летнюю веранду, но все равно кафе не приносило прежнего дохода. В итоге Маша взяла длительный отпуск и отправилась с друзьями на море, а мама и бабушка сократили меню с выпечкой и временно переквалифицировались в летний кафетерий с прохладительными напитками на вынос.

Совсем иначе обстояли дела в бургерной Ильи. Если днем гостей приходило немного, то вечерами половина города собиралась здесь на кружку холодного крафтового. На улице поставили большие жестяные бочки, которые приспособили вместо столиков, вокруг них табуреты, которые сколотил у себя на даче один из барменов, а навес подсветили гирляндами. У Ильи прибавилось работы, теперь он все вечера проводил в бургерной и хотел, чтобы я была с ним. Первое время мне нравился антураж шумного городского вечера, создавалось ощущение, что мы с Ильей на свидании. Только он все чаще уходил с головой в дела, а я просто скучала рядом.

Алиса отправилась с бабушкой в круиз на теплоходе, и ее отсутствие так сильно ощущалось особенно потому, что Илья использовал это, чтобы не отпускать меня от себя. Раньше я уходила домой и ждала его возвращения с Лиской, а теперь слышала тысячу и одну причину остаться в бургерной. Он не говорил этого вслух, но я была уверена, что причина тому в Игоре. Мне было обидно от такого недоверия, и все же я трусила сама прояснить отношения. И пусть в глубине души я знала, что само ничего не утрясется, я все же надеялась на это.

Игорь вернулся в Романовец окончательно. Мы с ним не встречались с того самого дня, как столкнулись у бассейна, но кто-то где-то постоянно напоминал о Филатове. Мама непрозрачно намекала, что я должна держать ухо востро и не наделать глупостей. Бабушка бросала в мою сторону сочувственные взгляды. Наташа, с которой мы как-то столкнулись в бургерной, выразительно поинтересовалась, слышала ли я последние новости о том, кто вернулся в город. Конечно, я старалась не обращать на все это внимания, но понимала, что не только Илья во мне сомневается. Порой мне просто хотелось расплакаться, как маленькой девочке, крикнуть всем вокруг, что я не заслужила такого недоверия, но я вымещала обиду только на Илье.

Мы не ссорились, но могли иной раз задеть друг друга взглядом или словом. Он молча ревновал, а я открыто язвила, и это причиняло боль на обоим. Только короткими душными ночами, когда весь мир сосредотачивался в нашей спальне, и я, и Илья могли вновь ощутить мгновения счастья. Мне все так же хотелось чувствовать его прикосновения и в ответ дарить свои ласки. Наши поцелуи были полны чувств, хотя и отдавали легкой горечью. Засыпая в его объятиях, я верила, что все наладится, но наступал новый день, Илья собирался на работу и вновь раздражался, если мне хотелось остаться дома и заняться переводами в тишине, а не в дальнем углу зала его бургерной.

Апогей его ревности настал утром во вторник, когда во время завтрака, провибрировал мой мобильный, сигнализируя о новом СМС. Я взяла в руки телефон, прочла сообщение от начальника и стала молча набирать ответ, чувствуя при этом на себе тяжелый взгляд Ильи.

— Мне завтра придется съездить в Москву, — сказала я, убирая в сторону мобильный экраном вниз.

— Зачем? По работе? — уточнил Илья, не поднимая на меня взгляда, внимательно рассматривая пенку на своем кофе.

— Да. Начальник написал, просил подъехать. У фирмы новый клиент, мне передадут документы с коммерческой тайной и нужно подписать договор о неразглашении. Там настаивают на моем личном присутствии, но гонорар обещают отличный. Заодно заскочу на квартиру, посмотрю, как там дела. Я давно ее не проверяла.

— Ясно. Но ты завтра вернешься? — он отставил кружку и погладил мою коленку.

— Конечно, — улыбнулась я и пальцем убрала с его подбородка крошку от кекса.

Эти незначительные касания так много для меня значили. Мне нужно было подтверждение, что я и Илья по-прежнему близки, несмотря ни на что. Больше всего на свете я сейчас желала, чтобы между нами все стало по-прежнему, потому что... полюбила Романова.

Я стала убирать со стола, составила посуду в раковину, залила моющим средством и открыла кран; пока тарелки отмокали в мягкой пене, направилась в прихожую за веником, чтобы собрать крошки от кекса, с которым так неаккуратно расправился мой мужнина. За полминуты, которые меня не было, что-то произошло. Я поняла это сразу, как только вошла в кухню. Илья резко выпрямился на стуле, а потом отвел взгляд в сторону. Я хотела спросить, что случилось, но увидела, что мой мобильный лежал по-другому — дисплеем вверх и ближе к центру стола, точнее к Илье.

— Ты брал мой телефон? — недоверчиво спросила я.

— Тебе сообщение... — виновато проговорил Илья.

Я бросила в сторону веник и посмотрела, кто написал. Конечно, это был начальник; благодарил, что я согласилась приехать. Отвечать ему я не стала, тем более меня переполняла нешуточная злость.

— Ты проверяешь, кто мне пишет?!

— Что?! Нет!

— Не ври! Зачем тогда ты брал мой телефон?!

— Да, это так, — признался Илья, видимо, осознав, что отпираться бесполезно. — Ты так резко собралась в Москву...

— Пожалуйста, только не говори, что заподозрил, будто я за твоей спиной встречаюсь с Игорем?..

— Нет. Я не знаю... не уверен...

— Не уверен?! Во мне?!

— Нет, Лина, не в тебе! В нем я не уверен! Вдруг это он тебе написывает, а ты не говоришь?!

— Поэтому нужно проверять мой телефон?!

— Лина, нет! Прости! — Илья потянулся ко мне, хотел обнять, но я вывернулась.

— Знаешь... Пожалуй, я соберу вещи и пойду к себе. Поработаю дома, а вечером лягу пораньше, чтобы поехать в Москву. — Я выскочила из кухни. Илья бросился за мной.

— Подожди, ты сегодня не придешь ко мне?

— Нет, что-то не хочется.

Я стала без разбору засовывать вещи в сумку, с которой обычно приходила к Илье. Так вышло, что теперь почти все необходимое было здесь. В квартире оставалась лишь зимняя одежда, книги и документы.

— Прости, Лина... Знаю, что перешел черту, но я не могу перестать думать о тебе и... этом. Хочешь, чтобы я сказал вслух?! Да, я ревную. А еще мне страшно, что ты разочаруешься во мне и уйдешь к нему.

Я замерла, держа в руках свой халат. Глупый, глупый Илья! После всего того, что между нами было, после стольких раз, когда он выручал меня, после наших поцелуев и наших ночей Илья допускает мысль, что я могу уйти? Резко развернувшись, я уже собиралась уверить его, как он не прав, но следующей фразой Романов все испортил:

— У меня есть все основания переживать, не думаешь?

— Основания?! Какие?! — я бросила злосчастный халат в сумку и рванула молнию.

— Ты даже слышать не хочешь, что Филатов может быть отцом Ками, а тем не менее, Маринка могла залететь после той его вечеринки... Он должен быть таким же подозреваемым, как другие, но нет! Ты твердишь, что твой принц так бы не поступил!

— Перестань! Не спал Игорь с Мариной тогда! Я в этом уверена! И ты обвиняешь его только потому, что ненавидишь.

— Вот! Ты снова его выгораживаешь! А что должен думать я?!

— Знаешь, думай, что хочешь! — Я схватила свою сумку и пулей вылетела в прихожую. В этот раз Илья не стал меня останавливать.

На следующий день меня раздражало решительно все. Мы так и не помирились с Ильей. Я была слишком оскорблена, чтобы сделать первый шаг. По всем правилам отношений, прийти с извинениями должен был он. Илья позвонил только ближе к вечеру — чересчур поздно, как мне казалось, поэтому я не ответила, чтобы его проучить. На самом деле во мне теплилась надежда, что он явится сам, признает, что был неправ, и мы страстно помиримся, однако, этого не случилось. Когда утро целиком вступило в свои права, я поняла, что сама сглупила, могла бы взять трубку...

Отчаявшись уснуть и понимая, что скоро нужно выезжать в Москву, я сварила кофе, сделала пару будербродов и села на подоконник в комнате. Дом Ильи сейчас скрывали пышные зеленые кроны деревьев. Я больше не могла, как раньше, видеть окна его квартиры, но мне эгоистично хотелось верить, что он так же не сомкнул глаз. Сейчас моя обида уже не казалась такой большой. Откровенно говоря, на его месте я бы тоже вряд ли удержалась, чтобы не взглянуть в телефон. Возможно, если бы мы столько времени не отмалчивались, а с самого начала поговорили бы откровенно обо всем, что чувствуем, вчерашней ссоры и не случилось бы. И пусть меня все еще задевало недоверие Ильи, я понимала его ревность. Может быть, еще один день в разлуке пойдет нам на пользу и вечером мы спокойно поговорим? Прямо из Москвы поеду к нему — решила я и отправилась в душ.

Дорога до столицы оказалась очень трудной. Где-то на середине пути меня начало клонить в сон. Кофе уже не помогал, пришлось купить вредный сладкий энергетик. На этом искусственном топливе организма я добралась до офиса, но голова казалась чугунной.

Босс пригласил меня в переговорную, где с документами ожидал наш новый клиент. По пути Петр Алексеевич стал рассказывать о нашем заказчике, и уже тогда у меня появились недобрые подозрения, которые подтвердились, как только передо мной распахнулась дверь в зал.

Игорь поднялся с места, чтобы меня поприветствовать. Широко улыбаясь, он протянул мне руку, но я воздержалась от рукопожатия, чем смутила начальника. Петр Алексеевич стал извиняться и, нервно посмеиваясь, объяснять, что я просто растерялась, поэтому не сообразила поздороваться нормально.

— Все в порядке, Петр Алексеевич, мои намерения сотрудничать с вами и Эвелиной не изменились, — сообщил Игорь, и, покосившись на меня, добавил: — Я слышал о профессионализме вашей сотрудницы, поэтому мне принципиально работать именно с ней.

Петр Алексеевич моментально зарделся. Он вскинул голову, выставил вперед грудь и стал похож на самодовольного индюка. Я могла предугадать, что сейчас начнутся рассказы о том, как его фирма превратилась из захудалого бюро переводов в солидную компанию.

— Это все чушь собачья! — выпалила я и указала пальцем на Игоря. — Он никакой не клиент. Игорь — мой бывший, только поэтому ему принципиально работать именно со мной. И вообще, его завод, насколько мне известно, не нуждается в услугах переводчика...

— Ошибаешься! — остановил мою речь Игорь. — У нас иностранное сырье и поставщики.

— И что?! Так много документов на английском?!

— Эвелина, прошу... — вклинился Петр Алексеевич и, нахмурив свои кустистые брови, обратился к Филатову: — Игорь Михайлович, так ваш приезд к нам — это злая шутка, чтобы увидеть Эвелину?

— Нет. Я действительно готов заключить с вами договор. И условия будут те же, что мы утвердили.

— Хм... Ну тогда, — мой начальник развел руками и перевел взгляд на меня, — тебе придется взять это задание.

Я прикрыла глаза, глубоко вдохнула, задержав ненадолго воздух в легких, и медленно выдохнула, стараясь успокоиться.

— А вы не можете поставить эту задачу кому-нибудь другому?

— Главное условие договора — ты. Иначе сделки не будет, — заявил Игорь.

— Эвелина, я против того, чтобы вмешивать в работу личные отношения. И мне очень не нравится вся эта ситуация. Тем не менее, бизнес есть бизнес. Если сейчас мы не подпишем договор, и окажется, что из-за тебя зря потратили столько времени, то я буду вынужден пересмотреть распределение заказов и твою возможность работать удаленно. Я начинаю думать, что работа вне офиса пагубно сказывается на твоем чувстве ответственности.

— Хорошо. Я согласна.

Дальше все было как в тумане. Бумаги. Подписи. Улыбки. Рукопожатия. Я не хотела во всем этом участвовать, но была вынуждена, чтобы не потерять место.

— Какие документы нужно перевести? — спросила я у Игоря, не глядя на него.

— Они у меня в машине. Можем спуститься на стоянку, там я их тебе передам...

— Нет, Игорь Михайлович, будьте добры принести все бумаги в офис, тем более вы говорили, что документы конфиденциальны. На стоянке такие дела не делаются, — неожиданно возразил Петр Алексеевич.

— Хорошо, — недовольно пробурчал Игорь и выскочил из переговорной, хлопнув дверью.

Петр Алексеевич провел рукой по своим редким волосам и шумно выдохнул. Еще пару минут назад я была зла на него за то, что он фактически меня продал, а теперь стало его жаль... а еще стыдно.

— Извините, что так вышло, — виновато произнесла я.

— Я правильно сделал, что не отпустил тебя с ним на стоянку?

— Да. Спасибо.

— Хорошо. Мне не нравится вся эта ситуация, Лина. Очень не нравится. — Петр Алексеевич откинулся на спинку кресла, и оно жалобно простонало под его весом. — Я не в том возрасте и не в том положении, чтобы участвовать в подобных разборках между своей сотрудницей и ее парнем.

— Он не мой парень, — возразила я.

— Неважно, — отмахнулся начальник.

— Да...

— Послушай, если хочешь, иди в мой кабинет. Я заберу у этого щеголя бумаги, а ему скажу, что отправил тебя по делу.

— Вы правда это сделаете? — удивилась я. — А как же «главное условие договора»?

— Главное условие, что ты выполнишь перевод. Это никак не связано с тем, кто заберет у парня бумаги.

— Спасибо! — я широко заулыбалась, еле сдерживаясь, чтобы не броситься начальнику на шею. В очередной раз он шел мне навстречу и выручал в трудную минуту.

— Эвелина, ты очень хороший, ценный сотрудник, поэтому меня ни капли не смутило, что эти ребята захотели именно тебя. Их предложение действительно очень щедрое, и обещанный гонорар станет компенсацией того, что я поучаствовал в этом спектакле. Что касается самого Игоря Михайловича... то он тебя любит. Это видно невооруженным взглядом. Решать, конечно, тебе, и я не знаю, что там между вами происходит...

— Петр Алексеевич, ничего между нами не происходит. Он соврал, что порвал со своей невестой и, когда мы уже были вместе, продолжал жить с ней, — призналась я, чувствуя, что должна сказать начальнику правду.

— Подлец! — в сердцах бросил тот.

— Тогда... я пойду? Не хочу столкнуться с Игорем, а он вот-вот вернется.

— Иди. Мой кабинет открыт.

Впервые за годы работы я оказалась одна в кабинете начальника. Он всегда трепетно относился к своему рабочему пространству и приглашал к себе сотрудников только для важных бесед, в остальное время предпочитал общение в переговорной. Пока я ждала Петра Алексеевича, по новой стала злиться на Игоря. Зря я понадеялась, что он смирился с расставанием. Выходит, все эти недели Филатов готовил мне ловушку, в которую я по глупости попала. А ведь вышло, что Илья был прав в своих подозрениях... Он не зря подумал, что вчерашние сообщения как-то касались Игоря, правда, моей вины в этом не было.

Мне захотелось срочно услышать голос Ильи. Обиды и гордость больше не имели значения. Я достала мобильный и нажала на вызов последнего непринятого. В трубке раздался гудок, и мне стало страшно, что теперь он не ответит. Но нет, Илья оказался умнее.

— Лина? — в его голосе слышалось удивление.

— Привет.

— Привет.

И мы оба замолчали. Я понимала, что до возвращения Петра Алексеевича у меня есть всего пара минут, а так много требовалось сказать. Сейчас нужно было произнести хотя бы самые важные слова, что я сожалею о ссоре. Они вертелись на языке, но никак не хотели прозвучать вслух. Илья заговорил первым:

— Лин, ты простишь меня?

— А ты меня? — спросила я и заулыбалась, чувствуя, как упал камень с души.

— Я соскучился. Очень. Кажется, я отвык спать один. Знаешь, Маркова, я даже хотел утром к тебе заявиться, но подумал, что ты меня прогонишь.

По его голосу я поняла, что он тоже улыбается. Кажется, между нами все стало по-прежнему. Захотелось срочно оказаться в его объятиях. И почему Москва так далеко от Романовца? Как вытерпеть эти несколько часов разлуки?

— Лина, ты же вернешься сегодня?

— Да. Сейчас возьму бумаги у босса и в путь.

— А как же твоя квартира?

— Проверю в другой раз. Сейчас мне скорее хочется домой, — только сказав это, я поняла, что назвала Романовец домом. Или, скорее, то место, где есть Илья. Неважно, какой это город, мой дом там, где он.

— Возвращайся скорей, только не гони... — серьезно произнес Илья. — Кстати, как все прошло с клиентом?

— Нормально, расскажу обо всем, когда приеду.

Я понимала, что это не телефонный разговор, но не собиралась скрывать от Ильи, что здесь замешан Игорь. Хватит с нас недоговоренностей.

— Буду ждать. Целую.

— Эвелина, я... — Петр Алексеевич вошел в кабинет, но замер на пороге, увидев, что я говорю по телефону. Мне даже показалось, что он сейчас извинится, что помешал и выйдет.

— Петр Алексеевич. Да! Простите! — выпалила я и протараторила в трубку: — Илья, начальник вернулся. Перезвоню потом... — и разъединилась.

— Хкм... Я принес бумаги, — откашлявшись произнес Петр Алексеевич. — Тут откровенная чушь. Мне кажется, этот парень привез все, что смог найти на английском языке.

— Боюсь, он просто искал повод меня нанять.

— У тебя на это неделя. Уверен, ты справишься за пару дней, но мы не станем об этом говорить заказчику, — Петр Алексеевич мне подмигнул. — Правда, Игорь Михайлович настаивает на том, чтобы готовый вариант передала ты лично. Ему хочется обсудить с тобой детали перевода. Бред, конечно, но воля клиента...

— Хорошо. Это не проблема.

— Что ж, Эвелина, тогда до встречи через неделю, — Петр Алексеевич протянул мне руку, чего раньше никогда не делал, и я с удовольствием ее пожала.

Опасаясь, что на улице могу столкнуться с Игорем, я еще какое-то время провела в офисе: выпила кофе с девочками, рассказала им о делах Алиски, которая покорила своим очарованием моих коллег. Пару раз надо мной подшутили, что я превратилась в мачеху, а кто-то назвал меня второй мамой. Удивительно, но меня это нисколько не смутило, напротив, мне польстило, что Алису воспринимают моим ребенком. Как же я по ней соскучилась!

Я шла к своей машине, представляя, как через несколько дней мы с Ильей поедем за малышкой во Владимир. Она бросится обнимать отца, а потом будет рассказывать, как провела время с бабушкой. Надежда Викторовна усадит нас пить чай с любимым тортом сына «Панчо», а потом будет придумывать разные темы, чтобы заговорить нас и попозже отпустить домой. Невольно я улыбнулась этой воображаемой картине и только потом поняла, что передо мной стоит Игорь. К сожалению, он решил, что я рада ему.

— Лина! — он шагнул ко мне, разведя руки в стороны, уверенный в том, что я брошусь в его объятия.

— Нет... — простонала я.

— Поговорим?

— Нам не о чем говорить! Как ты мог втянуть моего начальника в выяснение отношений? Мне было так стыдно! — теперь я могла выплеснуть на него все свои эмоции, правда, единственное, что мне хотелось — поскорее убраться.

— А что мне было делать?! Я не мог подойти к тебе в Романовце. Ты бы не стала со мной разговаривать, когда рядом твой новый парень, — последнюю фразу Игорь произнес с пренебрежительной насмешкой.

— Поэтому ты обманом выманил меня в Москву, ввел в заблуждение Петра Алексеевича...

— Но вообще-то, это даже немного романтично, не находишь? — Игорь криво улыбнулся и сделал еще один шаг в мою сторону.

— Не нахожу! — кинула я, разблокировала дверцы своей машины и поспешила к ней. Игорь не отставал. Пока я садилась на водительское место, он уселся на пассажирское. — Эй! Выметайся из моей машины!

— Нет! Я говорил, что не отступлюсь! Давай пообедаем где-нибудь и спокойно поговорим?

— Я еду домой. Выйди, пожалуйста, из моей машины.

— Нет. Пока мы не поговорим, я не выйду.

— Мы говорили с тобой, и не раз. Ничего не изменилось.

Я так крепко сжала руль, что костяшки пальцев побелели. Сначала офис, потом машина. Игорь беспардонно вторгался в мое личное пространство, где ему не было места. Я только сильнее убеждалась, что не хочу связать жизнь с этим человеком.

— Лина, мы можем начать все сначала! — не унимался он. — Я смотрел варианты квартир в Москве, давай останемся здесь? Можно просто не возвращаться в Романовец. Сбежим от всего мира!

— Ты больной?! Я же сказала, что не вернусь к тебе! Я с Ильей! У нас с ним все серьезно!

— Неправда! Я в это не верю! Вы слишком разные!

— Это с тобой мы слишком разные! И если ты сейчас же не выйдешь из машины, то я поеду с тобой и выброшу тебя по дороге!

— Отлично! Поезжай!

Игорь сложил на груди руки, откинулся на кресле и закрыл глаза. Разозлившись, я выжала газ и резко с визгом стартанула, а ведь раньше не подозревала, что моя машина так может.

Мы ехали молча до окраины города. Съехав со МКАДа, в месте, где еще можно было легко вызвать такси, я стала притормаживать.

— Выйдешь здесь, — сухо произнесла я.

— Нет. Поеду с тобой до Романовца, — спокойно заявил Игорь.

— Вернешься на стоянку, сядешь в свою машину и поедешь на ней, — прошипела я.

Я затормозила на обочине и включила аварийку.

— Выходи!

Игорь не пошевелился. Он не собирался уступать. К сожалению, вытащить его силой тоже не вышло: я пихалась, толкалась, но все безрезультатно. В какой-то момент он перехватил мои руки и потянул меня на себя. Я почти что на него навалилась, наши лица оказались в опасной близости. Игорь подался вперед, пытаясь поцеловать меня в губы, но я резко отвернулась.

— Пусти, — сквозь слезы процедила я. Подействовало.

Высвободившись из его рук, я снова взялась за руль. Тогда у меня появилась идея доехать до ближайшей заправки, выйти из машины, заблокировать двери, а самой отправиться пить кофе. Может быть, это сработает? А если нет — попрошу кого-нибудь там мне помочь или даже вызову полицию. Я снова завела машину и вырулила на шоссе, забив на навигаторе путь к ближайшей АЗС.

Игорь так и молчал, я тоже. Чего он только этим добивался? Играл роль романтического героя? Решительного мачо? Благородного рыцаря? Хотя нет, на рыцаря он совершенно не тянул.

До заправки оставалось меньше километра, и я решила поднажать. Хотелось, чтобы эта клоунада поскорее закончилась. И тут на весь салон раздался мой рингтон. Конечно, как по закону подлости, звонил Илья. Игорь это увидел и потянулся к телефону. Я дернулась в его сторону и... автомобиль развернуло, обочина осталась позади, а впереди — овраг. Я попыталась вывернуть руль в обратную сторону, но было слишком поздно. Колеса оторвались от асфальта. Последнее, о чем я успела подумать: почему в моей машине нет подушек безопасности?..